— Верно, — кивнула Орешкина. — Смотри, какая цепочка выстраивается. Профессор Синицын в Новгородском архиве обнаружил папку, которую пятьдесят лет никто не открывал. Он привозит ее в Питер и среди прочих документов находит рисунок Монастырского острова, на котором крестиком помечена гробница богини Рураки-Холмогоровой…
— А у Синицына имеется опись того, что спрятано в гробнице, — живо подхватила Лика. — Профессор звонит Ленке…
— Да, да, — теперь уже подхватила Катька, — звонит Ленке и кричит в трубку: "Леночка, срочно приезжайте. Это уникальнейшая находка, уникальнейшая…" Ленка приезжает… — Орешкина помолчала. — А вот дальше уже не понятно…
— Почему не понятно? Дальше они смотрят документы, потом Ленка берет папку и уходит домой. А вместо нее приходит Леденец и убивает профессора Синицына. Затем он ищет в квартире этот план, но не находит.
— А откуда Леденец узнал о плане?..
— Вот это, конечно, не понятно, — признала Соломатина.
— То-то и оно. И еще не понятно, как Ленка с профессором Синицыным врубились, где находится остров, на котором Холмогорова похоронена…
А также не понятно, — прибавила Лика, — откуда Леденец узнал, что план — у Ленки…
И почему Ленка не приехала, тоже не понятно.
Соломатина невесело усмехнулась.
Зато Леденец приехал.
Да уж… — Орешкина задумчиво побарабанила пальцами по столу. — Слушай, а может, это все звенья одной цепи?
Что именно?
Да все. Убийство Синицына, извещения в газете, записка, которую якобы Светка написала… Почему, спрашивается, Светку похоронили именно на монастырском кладбище?
И почему Кармалютов приказал окружить это кладбище бетонной стеной? — сказала Лика.
И почему на городском кладбище нет девушек с фамилиями Блюм, Вам и Барбильяк? — сказала Катька.
И почему… — Соломатина хотела продолжить ряд всевозможных "почему", но Орешкина ее перебила.
Знаешь, что… — многозначительно произнесла она.
Что? — спросила Лика, думая, что Катька сейчас выдаст какую-нибудь сногсшибательную идею.
Вместо этого Орешкина вполне прозаично закончила:
Давай-ка спать.
Спать?
Ну да. Чего мы тут с тобой как две "почемучки". Почему, да почему. По кочану. Здесь надо не гадать, а проводить оперативное расследование. Завтра мы этим и займемся. Установим за Леденцом слежку. А сегодня нам надо как следует выспаться.
Ой, я, наверное, всю ночь глаз не сомкну, — со вздохом сказала Лика.
Катька зевнула.
— А я, наверное, как лягу, так сразу и отрублюсь.
Но вышло все наоборот.
Лика как легла, так сразу и отрубилась. А Катька ворочалась, ворочалась и никак не могла уснуть. На нее волнами накатывали все те же многочисленные "почему"…
"А ну, пошли вон отсюда!" — наконец мысленно прикрикнула на них Орешкина.
И многочисленные "почему", испугавшись, куда-то спрятались. А Катька, свернувшись калачиком, уснула.
Глава XIV
ЛЫСЫЙ КАРЛИК
На следующий день подруги отправились к вокзалу.
Не доходя до вокзала, они разошлись в разные стороны. Лика пошла к фонарю, у которого Зефиров назначил ей свидание. А Катька вошла в хозяйственный магазинчик и через стеклянную витрину стала наблюдать за Ликой.
Вокзальные часы пробили десять.
Леденца не было.
Соломатина прохаживалась вокруг фонаря. Орешкина смотрела на нее сквозь витрину.
Прошло полчаса. Леденец не появлялся.
Когда прошел час, стало ясно, что киллер, скорее всего, и не появится. Лика испытала от этого двойственное чувство. С одной стороны, она огорчалась, что обрывается еще одна ниточка, а, с другой стороны, радовалась, что ей не придется гулять с убийцей по городу.
Постояв для очистки совести еще минут десять, Соломатина побрела прочь от вокзала. Орешкина, соблюдая конспирацию, двинулась следом. Убедившись, что за Ликой никто не следит, она нагнала подругу.
В отличие от Соломатиной, у Орешкиной не было двойственного чувства.
Такой облом! — сокрушалась Катька. — Теперь у нас ни одной зацепки не осталось. Если, конечно, не считать царапины на ботинке у неизвестного.
А сокровища в гробнице ты забыла?! — напомнила Лика.
Орешкина поморщилась.
— Да нет там никаких сокровищ. Кармалютов их давным-давно к рукам прибрал. Не зря же он остров купил и кладбище забором огородил.
— Все возможно, — философски заметила Соломатина и со вздохом добавила: — Есть так хочется.
Во время завтрака у нее кусок в горло не лез из-за предстоящей прогулки с Леденцом, но сейчас, когда все волнения остались позади, она бы не отказалась как следует перекусить.
Едва Лика произнесла последнюю фразу, как тут же увидела вывеску:
НОЧНОЙ РЕСТОРАН
"ЗОЛОТОЙ ЦЫПЛЕНОК"
— Кать, пошли в ресторан.
— В ресторан? — без энтузиазма откликнулась Орешкина. — А может, просто купим себе чего-нибудь?
— Ой, нет, давай хоть раз поедим по-человечески. — Н Лика потянула Катьку к стеклянным дверям ресторана,
— Представляю, какая здесь обдираловка, — сказала Катька.
— А где сейчас не обдираловка?.. Но мне родичи, знаешь, сколько денег отстегнули? Идем. Я угощаю.
Пройдя через вращающиеся двери, подруги оказались в небольшом холле. На диванчике сидел полусонный вышибала.
Он спросил у девчонок:
Вы куда это лыжи навострили?
— В ресторан, — ответила Лика.
Зеленые вы еще по ресторанам-то ходить. Да мы просто позавтракать хотим. Вышибала зевнул и одновременно потянулся.
— Позавтракать?.. А бабки-то у вас есть?
— Есть у нас и бабки, и дедки, — бойко проговорила Катька.
— Ну-ка, покажите, — не поверил вышибала. — Тут недешевая забегаловка.
Соломатина достала из кошелька крупную купюру и помахала ею у вышибалы под носом.
— Видали, дяденька?
— Ладно, заваливайте, — разрешил вышибала.
Девчонки "завалили" в совершенно пустой зал. И сели за столик.
К ним подошла официантка, такая же сонная, как и вышибала. Она протянула Катьке меню.
— Заказывайте.
Орешкина принялась вслух читать:
— Курица с ананасами, мясо в пиве, лосось "шефпосол"…
Официантка зевнула.
— Ты, девочка, все меню собираешься читать?
— А что, нельзя?
— Читай, если тебе хочется. Только ничего нет.
— А зачем вы тогда меню дали?
— Положено, вот и дала, — равнодушно ответила официантка.
Катька вернула ей меню.
— У вас вообще ничего нет?
— Макароны есть.
— И все?
— Это же ночной ресторан, девочки. Мы с утра не готовим.
— А макароны откуда?
— Со вчерашнего дня остались. Будете брать?
— Будем, — сказала голодная Лика.
Официантка ушла и тут же вернулась.
— Макарон тоже нет. Есть только салат из морковки.
— Вчерашний? — спросила Катька.
— Не знаю, — ответила официантка, и вдруг сонное выражение с ее лица как рукой сняло. Широко открытыми глазами она смотрела в окно.
Девчонки тоже посмотрели в окно.
У входа в ресторан остановился уже знакомый им черный автомобиль. Из него вышли доктор Цыпух, высокая худощавая женщина и маленький лысый старичок.
Официантка, ахнув, со всех ног кинулась к какой-то двери, скрылась за ней, затем снова появилась, а вместе с ней появился толстый мужчина.
Доктор Цыпух и его спутники уже входили в ресторанный зал.
Толстяк, по-видимому, был хозяином ресторана. Потому что, подбежав к лысому старичку, он взволнованно забормотал:
— Такая честь для моего заведения. Такая честь… Сам Трофим Петрович пожаловал…
— Кать, это же Кармалютов, — догадалась Лика. — Значит, нам охранники наврали, что он сейчас в Сан-Диего.
— Боже, какой урод, — сказала Катька.
Лика толкнула подругу локтем.
— Тихо ты. — И, понизив голос, добавила: — Да уж, на красавца он не тянет.
И в самом деле, на красавца Кармалютов не тянул. Это был почти что карлик, с отталкивающим и злым лицом. Спутница Кармалютова тоже имела весьма своеобразную внешность. Лицо ее было мертвенно-бледное, глаза ледяные, а губы словно кровью вымазанные. Ну а уж о Цыпухе и говорить нечего. Доктор был, как всегда, в черном, а на его тонких губах, как всегда, змеилась улыбка.
— Цыпух, — писклявым голосом прокричал Кармалютов, — какого черта ты нас сюда привез?
— И правда, Вольдемар, — томным голосом сказала бледная женщина с яркими губами, — зачем мы сюда приехали?
— Я подумал, вам будет интересно посетить местный ресторанчик, — ответил доктор Цыпух.
— У меня великолепная кухня, Трофим Петрович, — суетился хозяин ресторана. — Вам понравится, Трофим Петрович…
Н-да? — Карлик с кислым выражением лица оглядел зал. Взгляд его на мгновение остановился на Катьке. Затем перескочил на Лику.
Толстяк, подбежав к девчонкам, решительно произнес:
— Ну-ка, быстро отсюда! Кто вас сюда пустил?
— Нет! Нет! — воскликнул лысый карлик, не сводя с Лики пристального взгляда. — Зачем ты их прогоняешь? Пускай остаются. Какие миленькие девчушки. Угости их за мой счет.
— Как прикажете, Трофим Петрович, — заюлил хозяин и, заискивающе улыбнувшись Катьке с Ликой, мигнул официантке. — Обслужи девочек.
Та подлетела к столику, за которым сидели подруги, и сладким голоском начала перечислять;
Салат "по-королевски", форель "по-альпийски", террин из утиной печени, "Шпажки Робин Гуда" с острым соусом…
Вы же говорили, у вас по утрам не готовят? — съязвила Орешкина.
А уже день, — невозмутимо ответила официантка. — Так что желаем, девочки?
Катька не растерялась.
— Все желаем, — сказала она. — Тащите.
Кармалютов между тем начал капризничать.
— Эй, зашторьте окна. Я ненавижу солнечный свет.
— Сей момент, Трофим Петрович. — Хозяин ресторана принялся лично зашторивать окна. Сделав это, он щелкнул выключателем. Зажглись люстры.
— Вы с ума сошли! — запищал карлик. — Сейчас же погасите! Я не выношу электрического света!..
— А как же, Трофим Петрович? — растерялся толстяк. — В темноте кушать изволите?
— Принесите свечи, — распорядился доктор Цыпух. — Господин Кармалютов ест только при свечах.
Хозяин позвал официанток, и те начали устанавливать по одной горящей свечке на каждый столик.
Зал превращался в какой-то мрачный склеп.
— Где музыка? — пищал Кармалютов. — Музыку хочу!
Нашлась в ресторане и музыка. Точнее, музыканты. Они вышли на. эстраду, взяли в руки инструменты и заиграли хит весеннего сезона "Стеклянное сердце".
— Что за дребедень! — злобно завопил карлик. — Перестаньте, перестаньте…
Музыканты перестали играть.
— Сыграйте танго "Брызги шампанского", — приказал Кармалютов.
Музыканты заиграли древнюю мелодию, которую девчонки слышали в каком-то не менее древнем кинофильме.
Кармалютов, семеня коротенькими ножками, подошел к столику, за которым сидели подруги.
— Идем танцевать, — цепко схватил он Лику за руку своими крохотными пальчиками.
Соломатина, словно загипнотизированная, встала и послушно пошла за карликом.
Кармалютов едва доставал Лике до плеча. Приведя ее на площадку, карлик закружил Лику в быстром танце.
Соломатина явственно ощутила, как вся ее энергия куда-то уходит… уходит… уходит…
— Пам-пам-пампампампам-пам… — в. такт звучащей мелодии подпевал Кармалютов. — Тебя как зовут, малышка?
— Лика, — чуть слышно ответила Соломатина, чувствуя, что у нее начинает кружиться голова, а по телу разливается непонятная слабость.
Лысый карлик скривился, отчего лицо его стало в два раза противней.
— Плохое имя, — заявил он. — я буду называть тебя Глорией, Мне нравятся и имена. Нора, Ада, Эдита, Фанни… А ты будешь Глория.
Лике не хватало воздуха. Она задыхалась.
Я приглашаю тебя в свою хибарку продолжал Кармалютов, кружа Соломатину танцплощадке.
В хибарку? — пробормотала Лика. Перед глазами у нее все плыло.
— Да, там, на холме, — мотнул лысой головой карлик. — Ее еще называют — "Замок Синей Бороды". Ха-ха-ха… — вдруг ни с того ни с сего разразился Кармалютов истеричным хохотом.
Лика почувствовала, что если сейчас она не остановится, то потеряет сознание. К счастью, мелодия в этот момент закончилась. Карлик проводил Соломатину на ее место.
Лика буквально рухнула на стул.
Орешкина времени даром не теряла. Она успела перепробовать все вкусности, которые принесла официантка.
Попробуй форель "по-альпийски", стала советовать Катька подруге. — Клеевая вещь.
Пошли отсюда, — слабым голосом сказала Лика.
Тут только Орешкина заметила, что Соломатина бледная-пребледная.
— Что с тобой, Лик?
— Мне как то нехорошо. Пойдем скорей.
Катька с сожалением оглядела тарелки с едой.
— Да ты поешь вначале. Может, лучше станет.
— Нет, нет. Мне надо на свежий воздух.
— Идем.
И не дожидаясь, что ответит Катька, Лика встала и, пошатываясь, побрела к выходу.
— До скорой встречи, Глория, — пропищал ей вслед Кармалютов.
Глава XV
ЕГОРУШКА
На улице Лике стало лучше. Она жадно вдыхала свежий воздух.
— Фу, чуть в обморок не грохнулась, когда с этим Кармалютовым танцевала. — Соломатина расстегнула две верхние пуговки на блузке.
— А что он такого делал?
— Да ничего не делал. Просто в глаза мне смотрел.
— Все ясно, — сказала Орешкина.
— Что ясно?
— А то, что Синяя Борода — вампир.
— Я смотрю, в Гусь-Франковске полным-полно вампиров. Доктор Цыпух — вампир. Кармалютов — тоже вампир.
Ты не врубилась. Кармалютов не просто вампир. Он энергетический вампир.
— Как это?
— Ну, есть такие люди, которые высасывают из других энергию. Их называют энергетическими вампирами. Вот и Кармалютов такой. Тебе стало плохо; потому что он из тебя энергию высосал.
Головокружение у Лики постепенно прекратилось. Зато заломило в висках.
— Почему он тогда из тебя энергию не высосал?
— Потому что у меня сильная воля. Я сама могу у кого хочешь энергию высосать.
Несмотря на то что в висках ломило все сильнее, Лика улыбнулась.
— Так, может, ты тоже энергетический вампир?
— Нет, я не вампир, — ответила Орешкина и не отказала себе в удовольствии лишний раз повторить: — Я будущий психиатр, А энергетические вампиры чувствуют психиатров, особенно — будущих. Они их боятся.
Соломатина вдруг кое-что вспомнила,
— Слушай, Кать, когда я танцевала с Синей Бородой, он сказал, что ему нравятся имена Эдита, Ада и Нора.
— Это же имена Вам, Блюм и Барбильяк!
— А еще он назвал имя — Фанни, — припомнила Лика,
— Фанни?! Так зовут ту бледную женщину которая была с ним в ресторане.
— Откуда ты знаешь?
— Я слышала, как Цыпух ее по имени называл. — Катька азартно потерла руки, — Расследование продолжается! У нас наконец-то появился подозреваемый.
— Синяя Борода?
— Он самый. Кстати, ты заметила, что у него лридурошный взгляд?
— Ой, Катька, мне как-то не до того было.
— А я заметила. По-моему, он со сдвигом.
— Со сдвигом?
— Ну да. Чокнутый.
Лика с сомнением покачала головой.
— Мне он вообще-то не показался чокнутым.
— Ясное дело. Ты же не специалист, А я сразу по его поведению определила, что он шизик,
— Так уж прямо и шизик.
— Шизик, шизик.
— Да он вроде нормально себя вел.
Орешкина принялась объяснять:
— Шизофрения — такая болезнь, которая то обостряется, то затухает. Ты можешь с шизофреником целый день проговорить и не понять, что он шизофреник. Только опытный специалист в состоянии это определить. Такой, как я…
— Ты извини, Кать, — перебила подругу Лика. — У меня голова прямо раскалывается, Я бы легла.
— Ой, это ты меня извини, — спохватилась Катька. — Пошли домой.
Они вернулись на улицу Покрышкина.
Соломатина легла на кровать, а Орешкина принялась за ней ухаживать. Сбегала за молоком, сварила манную кашу и даже хотела покормить подругу этой кашей с ложечки. Но Лика отказалась.
— Ты уж, Кать, совсем, — сказала она. — Ложку я пока что в состоянии держать.
Ближе к вечеру Орешкина открыла бельевой шкаф и начала перебирать Светкины наряды