Ленайра, дождавшись, когда все разлягутся на траве, взявшись за руки и закрыв глаза, начала мурлыкать под нос какой-то до ужаса заунывный мотив. Сначала никто не понял, зачем она это делает, но вдруг у всех как-то разом потяжелели веки, в голове стало необычно легко, мысли поплыли медленно, не мешая проваливаться в транс.
— А сейчас я передам вам воспоминания, — послышался откуда-то издалека голос девушки в той же интонации, что и мотив, который она напевала.
Что-то холодное и приятное слегка коснулось каждого, потом в голове возникла яркая вспышка — и наступила тьма…
Когда Леша очнулся, первое, что он заметил, — спину Ленайры. Девушка сидела чуть впереди их, облокотившись локтями о землю, запрокинув голову и старательно высматривая что-то на небе. Оглядевшись, он убедился, что остальные все еще не пришли в себя, а обиженный Митька сидел в стороне и сердито посматривал на Ленайру. Видно, от него не укрылось произошедшее, он расспросил девушку и теперь на нее дулся.
Лешка поднялся, подошел к Ленайре и положил ей на плечо руку. Та вздрогнула, подняла голову, но тут же опустила, спрятав глаза, но парнишка успел заметить слезы.
— Не хочешь прогуляться?
Без слов Ленайра поднялась и неуверенно оглянулась, не зная, куда идти. Совершенно нехарактерно для нее. Всегда уверенная, всегда готовая отстоять свою точку зрения. А тут… Лешка спорить не стал, зашагал по беговой дорожке. Девушка пристроилась рядом… Лешка вдруг обхватил ее за плечо и притянул к себе.
— Снежок ты мой глупый. Неужели ты думала, что я испугаюсь и отвернусь от тебя? Наверняка ведь специально самые отвратительные воспоминания передавала. Не спорь, я ж тебя сколько лет знаю. Просто можешь ответить на вопрос?
— Конечно… отвечу честно, раз уж так все сложилось.
— Скажи… ты действительно принесла в жертву того человека?
Девушка пожала плечами.
— Ну да. Дед учил меня накладывать проклятья на вещи. Это была тренировка.
— Эм… — от ответа Лешка растерялся. Он явно ожидал, что она как-то по-другому объяснит то воспоминание. — А обязательно было человека убивать?
— А кого? Животные не годятся, в них нет нужной энергетики, а совсем без жертв толковое проклятье не получится.
— Но ведь это был человек.
— С технической точки зрения — две ноги, две руки, голова — да, а вот с точки зрения морали…
— Он был преступником?
Остальные ребята уже очнулись и незаметно присоединились к ним. Но вопрос задал Дмитрий Иванович, он лучше всех разобрался в воспоминаниях.
— Приговоренным к смерти, — кивнула Ленайра.
— Но все равно это было жестоко! — выдавила Аня, изо всех сил пытаясь смотреть на подругу без страха. — Пусть бы просто убила, но так… ты же его мучила.
Ленайра посмотрела на нее, вздохнула.
— Проклятье без мучений не создать… что же касается просто убить… ты слишком добра, Ань.
— Что? — От такого заявления опешили все. Ленайра оглядела друзей совсем грустным взглядом.
— Вы что… правда думаете, что я какая-то маньячка и просто так, ни с того ни с сего, буду мучить живого человека?
Взгляд не отвел только Лешка.
— Я сразу понял, что все было не просто так — не очень ловко попытался объяснить он. — Я ж тебя сколько знаю… помню, как ты плакала над той собачкой со сломанной лапой и как потом ухаживала за ней.
— Животные намного лучше людей, — вздохнула Ленайра. — Они не убивают ради развлечения… Тот человек… Я не сразу смогла это сделать. Он убийца. Находил детей в возрасте от пяти до десяти лет и… не буду говорить, зачем их похищал.
— Я догадываюсь, — скривилась Аня, но тут же замолчала, увидев взгляд подруги.
— Не догадываешься, — покачала Ленайра головой. — Лучше бы он и правда делал то, о чем ты подумала. Но он разработал ритуал… полностью выкачивал жизненную силу и вливал в себя. Он очень не хотел умирать… очень… А сам ритуал… Чтобы заставить меня все-таки провести жертвоприношение, дед свозил меня в морг, где лежали тела тех детей. Их не хоронили, пока не нашли убийцу… Знаешь… после увиденного у меня рука не дрожала.
— А зачем детей? — Дмитрий Иванович явно пытался представить подобный ритуал и выглядел бледно.
— Из-за пока еще нестабильной энергетики. Ее легко отнять и влить в себя. Со взрослым такое не проделаешь. Врачи так лечат иногда, добровольно вливая свои силы больному.
— То есть он действительно продлевал себе жизнь?
Ленайра пожала плечами.
— Я читала найденные в его доме бумаги. Этот… нечеловек… в общем-то не ошибся. Жизнь он себе продлил. Однако не учел, что энергия каждого из людей уникальна и вливать ее в себя чревато расшатыванием собственной. Пятнадцать жертв — пятнадцать различных энергий. Он начал сходить с ума уже после восьмой жертвы. Еще две, и он окончательно перестал быть человеком. Он напрочь разрушил свою ауру и уже не мог жить без внешней подпитки, а значит, для того, чтобы продлевать собственное существование, ему нужно было убивать. И пока он убивал — он жил.
— То есть он был сумасшедшим? — Аня, добрая душа, пыталась найти хоть что-то, оправдывающее того человека.
— Ну… после шестой жертвы он уже пошел вразнос. После восьмой прошел точку невозврата, когда еще можно было что-то восстановить. Но первую жертву он убил, находясь в здравом уме… если тут вообще применимо это слово.
— Господи, — Аня сама была бледна как смерть, — надеюсь, они хоть не мучились…
— Не надейся, — разрушила ее веру Ленайра. — Чтобы выкачать даже нестабильную энергию, надо, чтобы жертва сама захотела с ней расстаться. Иначе говоря, чтобы она сама захотела умереть. Захотела бы так страстно, что запустила механизм саморазрушения. Я же говорю, когда я увидела тела детей, у меня потом даже руки не дрожали. Я его просто перестала считать человеком.
Леша вдруг слабо улыбнулся и еще крепче обнял девушку.
— Говорю же, ты специально на себя наговариваешь. Почему ты в переданных нам воспоминаниях не объяснила все это? Надеялась, что мы станем испытывать к тебе отвращение и прогоним? Но сама тут же все объяснила, потому что не хотела такого. Снежок, кого ты обманываешь?
Ленайра вдруг замерла, как-то даже сжавшись. Часто-часто заморгала, рванулась куда-то бежать, но Лешка еще крепче вцепился в нее, развернул и прижал к себе. Девушка всхлипнула, все еще пытаясь сохранить самообладание, но вдруг уткнулась ему в плечо и разрыдалась.
Борис тихонько присвистнул, ухватил под локоток Аню и поспешно потащил куда-то в сторону, за ним заторопились и остальные, подгоняемые Дмитрием Ивановичем.
— Дайте им побыть наедине. Думаю, им многое нужно сказать друг другу. Трудно сразу оценить то, что мы увидели.
— Да уж, — нервно пробормотал Борис. — Никогда не думал, что наша Снежана, добрейший души человек, может быть такой… такой…
— Да говори уж как есть, — кривовато усмехнулся Витька. — Стервой, ты хотел сказать? Это ты явно приуменьшил.
— Но это все равно наша Снежана. — Аня наконец вывернулась из рук Бориса и теперь с вызовом смотрела на всех. — Я сначала тоже испугалась, но она объяснила нам про жертвоприношение. И она не врала, вы это тоже знаете. Значит, и другие ее поступки чем-то оправданы. И знаете, что я думаю? Что настоящая она именно здесь, с нами! Здесь, где ей не надо играть роль представительницы Древнего Рода и где она может быть сама собой! Именно той, кем ей и хочется быть. А там… Правильно там все говорят про нее — Ледяная Принцесса. Вот только если там все уверены, что это она и есть, то мы знаем, что это всего лишь маска, за которой она прячется. И ей нужна наша помощь! Именно там нужна! Ей нужны настоящие друзья, с которыми она может быть сама собой, иначе ее маска прирастет и станет настоящим лицом! Вы ведь не хотите этого?
Когда на тебя смотрят таким добрым-добрым взглядом, спорить как-то не хочется. Жизнь дорога. Даже Дмитрий Иванович согласился без споров, что да, никто из них такого не хочет.
…Ленайра с Лешей отошли чуть в сторону, девушка подобрала небольшой мячик, с которыми они обычно тренировались, и на ходу стала подбрасывать и ловить его. Леша обернулся, заметил эту игру и поспешно прошел вперед, развернулся.
— Бросай!
Ленайра поймала мяч, посмотрела, кинула… Лешка поймал его и тут же отправил обратно.
— Скажи, — не переставая перебрасываться мячом, поинтересовался он, — зачем тебе твоя ледяная маска?
— За ней хорошо прятаться от окружающих. Ты же видел, с кем приходится общаться. Без нее я убила бы кого-нибудь.
— А зачем тогда общаешься с такими?
— Смешной ты. Это же элитная академия. Там учатся сливки общества, высшая аристократия империи. Или чьи-то вассалы.
— Но я же видел, что там учатся и стипендиаты.
Ленайра хмыкнула и едва не уронила мячик, но все же удержала и отправила обратно.
— Леш, академия — это тоже политика. Я занимала в академии высшую строчку негласной иерархии как представитель Древнего Рода. Завести со мной знакомство — честь, а также шанс получить что-то в будущем, когда я займу положение при дворе. А я займу его, уже в силу того, что я Геррая, даже если тогда еще не была наследницей Рода.
— И общаться с низшими тебе было не по чину? — Вопрос мог бы показаться грубым, если бы не был задан с иронией.
— Примерно, — улыбнулась Ленайра, но потом нахмурилась. — На самом деле все гораздо проще. Леш, ты же не думаешь, что вокруг меня собирались друзья? Да там такие интриги плелись, лишь бы подсидеть кого-то, еще на шаг приблизиться ко мне. Но все они принадлежали к высшей аристократии, а значит, за каждым стоит свой клан, поэтому все было в рамках… приличия, если так можно сказать. Как думаешь, долго ли рядом со мной продержался бы кто-то, за кем не стояли бы могущественные родственники?
— Гм…
— Вот тебе и «гм»… Я потому еще хочу отправиться в военную академию, пусть и элитную, что туда не идут отпрыски знатных семей. Мелкие дворяне, простолюдины, решившие сделать себе карьеру на войне. Будет и труднее, и легче… надеюсь, что общество там окажется приятнее.
— А зачем ты вызвала на дуэль того… как там его… не помню имя? Ну, парня, который создавал иллюзии.
— Я тебе имя и не говорила в воспоминаниях. Зачем? А кто теперь посмеет сказать, что он недостаточно наказан за то, что рискнул бросить вызов аристократам? Если бы я его не вызвала, то это сделал бы кто-нибудь другой, и тогда все могло для него обернуться намного хуже. Я же не собиралась его убивать.
— А кто-нибудь из твоего окружения мог ему серьезно угрожать?
— Из моего окружения? — Ленайра вздохнула. — Ты никак не хочешь понять, что вокруг меня были сплошные аристократы. Им не надо самим бросать вызов, достаточно только высказать пожелание. А прихлебатели найдутся.
— А сейчас?
— Сейчас? — Улыбка Ленайры превратилась в оскал. — Не посмеют!
— О да. — Леша сам испугался. Такой он еще никогда свою подругу не видел. Поэтому поспешил перевести разговор в более безопасное русло. — Слушай, а этот иллюзионист силен? Мне показалось, что ты его легко победила. С другой стороны, он легко выиграл дуэль с одним из твоих прихлебателей… прости.
— Да не извиняйся, так и есть. Силен ли? В будущем, возможно… если поумнеет. Пока что ему не хватает опыта.
— Мне не показались его иллюзии опасными.
— О, ты просто не знаешь, что может сделать настоящий иллюзионист.
— Ты его сразу раскусила.
— Говорю же, что еще неопытен. Этот придурок создал иллюзии, а о тенях забыл. Его фантомы не отбрасывали тени. Впрочем, будь по-другому, все равно не победил бы меня — силенок маловато. Только на одну атаку его и хватает. Я это еще по его первой дуэли поняла.
— А что за щит поставил ваш препод? Ты о таком не говорила нам. По крайней мере, взрыв этого вашего иллюзиониста выдержал.
— Обычный дуэльный щит, — пожала плечами Ленайра. — Не говорила, потому что толку от него нет. Он мощный, ставится быстро, но и снимается так же быстро. Причем его можно снять и изнутри, и снаружи. Когда будете изучать дуэльный кодекс, прочитаете про него. Кстати, специально для дуэлей он и разрабатывался.
— То есть его могли снять и дуэлянты в любой момент?
— Ага. Только если кто-нибудь так сделает, его объявят проигравшим, в лучшем случае. А в худшем — прибьют на месте, если кто-то из зрителей пострадает. Снять щит в момент дуэли, когда летают заклинания… — Девушка покачала головой.
…Домой возвращались уже всей компанией, обсуждая воспоминания Ленайры, которыми она поделилась с друзьями. До ухода ребят Дмитрий Иванович, оставшийся на базе приводить ее в порядок, сообщил девушке, что завтра приедет Александр Петрович и их занятия фехтованием продолжатся. При этом он поглядывал на нее весьма задумчиво.
— Вы хотите о чем-то поговорить со мной? — прямо спросила Ленайра.
— Да, — не стал увиливать тренер. — Но не уверен, что это будет… как бы сказать… я кое-что понял в вашем мире… но ты ведь знаешь и наш.
— Я поняла, — задумалась Ленайра. — Достойно ли мое поведение? В рамках моего родного мира — более чем. Влияет ли на меня этот мир? Конечно, и глупо это отрицать, но я не могу себе позволить роскошь поддаться этому влиянию. Там и тут — я разная.
— Нет-нет, я не совсем об этом хотел поговорить. Просто кое-что спросить.
Девушка задумалась.
— Тогда давайте встретимся завтра в обед. Мне надо сделать кое-какие покупки, и может понадобиться носильщик. — Ленайра улыбнулась. — Заодно и водитель. Я могла бы попросить отца Леши, он бы выделил кого-нибудь, но, если вы не против…
— Это будет замечательно.
По дороге домой девушка и обдумывала пришедшую ей в голову мысль, слабо прислушиваясь к спорам друзей, машинально отвечая на их вопросы.
— Тебя что-то мучает? — прямо спросил Лешка.
— Нет. Просто в голову мысль одна пришла, но я пока ничего не могу сказать… все зависит от твоей встречи с моим дедом. Мне интересно, что он вам с отцом предложит…
— Разве не помолвку?
— Это само собой, — махнула рукой девушка. — Но в данных обстоятельствах это всего лишь предлог для встречи. Мы с тобой сведены магией, и с этим даже дед не может спорить. Мы с тобой помолвлены с того самого момента, когда я выпала из зеркала тебе на руки, а официальное оглашение этого факта всего лишь формальность.
— Гм…
— Ой, только не пугайся. Помолвка — не женитьба и может быть расторгнута в любой момент по обоюдному согласию.
— Хе, не дождешься!
— И правильно, — вклинился «вежливый» Витька. — Леш, если надумаешь расстаться с ней, свистни мне. Снежана, согласны ли вы выпить со мной на брудершафт?
— Витенька, — ласково-ласково заговорил Лешка, перехватывая руку друга, которую тот вознамерился положить на плечо Ленайры. — Как думаешь, сколько стоят услуги травматолога? Интересно, сколько ему нужно будет заплатить, чтобы он тебе руку срастил с повернутой в обратную сторону кистью?
— Все слышали? — патетично вопросил Витька под общий смех. — Он мне угрожает! Снежана, зачем тебе этот жестокий тип? Давай встречаться со мной! Я белый и пушистый.
— А сейчас будешь синим и облезлым, — беззлобно пообещал Лешка, перемещаясь так, чтобы оказаться между Витькой и Ленайрой.
Домой они всей толпой ввалились примерно в три часа дня и тут же увидели Лешкиного отца — Юрия Петровича. Тот оглядел всю компанию и кивнул Ленайре.
— Снежана, я привез твой заказ, весь целиком, как, впрочем, и обещал. Ящики сложили в углу, а некоторые образцы и эксклюзив разложены на столе.
— И концентратор? — замерла Ленайра.
— Если под концентратором ты подразумеваешь тот меч из дюраля, расписанный непонятными символами, то и его. Я еще попросил специальный чехол к нему сделать — деревянный ящик.
— Я сейчас! — Ленайра сорвалась с места и рванулась к себе в комнату, но у лестницы остановилась. — Ребята, идите пока в подвал, я скоро подойду. Юрий Петрович…
— Конечно, подойду, куда ж я денусь? — усмехнулся он.
Девушка появилась через три минуты, когда все уже стояли вокруг одного из столов, на котором лежал красиво разукрашенный полированный ящик. Ребята видели, как девушке хотелось поскорее открыть его и каким усилием воли она сдержалась. С трудом водрузила звякнувший мешок на стол и принялась доставать из него бруски золота.