— Ну, вот теперь ты и по медальону Никобар вэ Хантаги, — возвращая знак академии, обрадовал меня друг герцога. — В картотеке я подправлю. Техническая ошибка. Бывает, — пожал он плечами. Только псевдоним не советую менять. Какой у тебя, кстати?
— Бер.
— Это по начальным буквам имени Беролесс?
— Нет. Так меня раньше дома называли. Медведь, то есть.
— Хм. А габариты у тебя вовсе не медвежьи, — усмехнулся герцог. — За что ж тебя так?
— Не знаю. Прилипло как-то, — не хотелось мне рассказывать практически незнакомым людям, да еще столь высоко стоящим, всю свою подноготную.
— Ладно, Бер. Ступай и будь хорошим медведем. С пчелами не воюй, — усмехнулся на прощание герцог.
Я уже повернулся и даже сделал шаг к двери, как меня остановил возглас эльфа.
— Постойте, юноша. Сон, я что хотел сказать. Пока я не внес изменения в картотеку, защита академии его не пропустит. При входе сверяется имя на медальоне и в картотеке. Если адепт числится учащимся, то вход для него открыт. В нашем случае нет такого учащегося Никобара вэ Хантаги.
— Что ты предлагаешь? — нахмурился снова герцог.
— Оставь его сегодня на ночь. У тебя же найдется свободная комната?
— Конечно, найдется. Да. Так и сделаем. Оставайтесь у меня, а завтра… когда ему лучше придти в академию?
— Думаю, до обеда успею решить вопрос. К обеду подходите.
Секретарь увел парня и мужчины остались одни. Подумать только, какой взлет! Вчера еще простолюдин, а сегодня уже виконт и землевладелец. Причем герцог земли подбирал для своего сына, стало быть, земли неплохие. Не подсунул же бросовые.
— Что скажешь, Лас, про этого нахала?
Эльф рассеяно отхлебнул из бокала, и задумчиво проговорил:
— Это будет интересно, Сон. Очень интересно. Стремление учиться, невзирая на смертельный риск, похвально, но здесь, мне кажется, не все так просто. Есть какие-то… м-м-м… возможности у парня, о которых мы не знаем. Определенно есть и Самсур не прав. Чувствую все-таки не в амулетах дело. Не в них!
— Что тебя так заинтересовало в парне, Лас?
— Возможно я повторюсь, но хотелось бы, чтобы ты точно знал, что именно меня в нем заинтересовало. Чем отличается магически одаренный от обычного человека? Эльфа, гном, гоблина… не важно. Вампиры не в ауре, а в крови, но это тоже не принципиально. Отличаются они способностью удерживать в ауре значительные объемы магической энергии и сравнительно быстро восстанавливать ее после расходования. Я тебе стараюсь простыми словами объяснить. Надеюсь, ты меня понимкаешь. На чем я остановился? Ага. Итак. Любой человек в норме содержит некоторый запас этой энергии, которая в основном тратится на внутренние нужды организма. Человек обменивается энергией также, как и веществами, с окружающей средой. Так вот. Самый слабый маг удерживает в ауре минимум вдвое больше энергии, чем обычный человек. Объем самой ауры не меняется — это константа. Увеличение запаса энергии происходит за счет ее более высокой концентрации. Можно образно сравнить с ватой. При уплотнении, тот же объем будет содержать больше ваты. Одновременно маг поглощает энергию извне раза в два быстрее обычного, бесталанного человека. Чем сильнее маг, тем больше энергии он может удержать и тем быстрее поглощать. Однако, процесс восстановления у всех, я подчеркиваю у всех, без исключения, магов довольно длительный. К примеру, если я израсходую всю свою энергию до уровня бесталанного, то для полного ее восстановления мне потребуется не менее десяти дней. Обычный человек, даже если в его ауру закачать определенный объем магической энергии и научить ею управлять со временем ее потеряет и не сможет восстановить ни-ког-да! Даже если он не будет ее расходовать, энергия все равно естественным путем со временем рассеется. Мы уже с тобой обсуждали, кто такие «дутики». И такого мы с тобой сделали чуть более трех месяцев назад. Так вот! Что я хотел сказать! Судя по ауре, наш парнишка практически не израсходовало тот запас, что я ему закачал тогда. Представляешь теперь? Он сегодня должен был ничем не отличаться от самого обычного человека, но это не так. Поверь, я знаю программу обучения на факультете алхимии и сколько примерно расходуется энергии для выполнения лабораторных работ в самом идеальном случае. А такого не бывает. Вспомни про бой на границе. Первокурсники должны были хорошо выложиться при изготовлении препаратов и я ждал, когда же, наконец, парень обратиться к тебе за дополнительной процедурой закачки. Но! Этого не произошло. Более того, энергии в его ауре осталось ровно столько, сколько надо для того, чтобы парня уверенно относили по силе к стихийникам. Теперь ты понимаешь, что меня в нем заинтересовало? И понимаешь, теперь, почему я просил тебя приютить парня у тебя дома?
— Не упускать из виду?
— Совершенно верно, Сон! Совершенно верно!
— Но если у него просто есть знакомый маг, который, как ты говоришь, подкачал парня?
— Сомнительно, но исключить нельзя. Можно вообще все странности, связанные с парнем, объяснить другом магом, который все это делал. Но уровень! Прости, но я не верю в неизвестного архимага, скрывающегося от всех и доверяющего только этому мальчишке.
— Значит, будем наблюдать?
— А что нам остается?
В доме герцога мне показали комнату, где я смогу переночевать и разрешили воспользоваться библиотекой. До вечера я читал какой-то дамский роман, но мало что понимал. Мысли безостановочно крутились вокруг нежданного титула и земель, я все пытался понять, зачем и, главное, за что мне такие подарки, но ответа не находил.
Спать лег довольно рано и долго не мог заснуть, а когда почти заснул, чье-то нежное и горячее тело ввинтилось ко мне под одеяло, ласковые губы впились в мои страстным поцелуем, а проворная рука стремительно метнулась вдоль живота вниз проверять мою мужскую реакцию на вторжение. Удовлетворенный вздох информировал меня о том, что проверку я прошел на отлично.
Когда мы, тяжело дыша, временно отвалились друг от друга, чтобы немного передохнуть я тихо спросил:
— Дили, а как ты меня здесь нашла?
— Все очень просто. Я пришла навестить папу, а слуги мне шепнули про тебя. И комнату твою показали. Рассказать, как я нашла комнату, а потом тебя в комнате?
— Не надо, — усмехнулся я. — Как же я по тебе соскучился!
Дили ласково провела ладошкой по моей щеке и лукаво спросила:
— Соскучился? Правда соскучился? Очень-очень соскучился?
— А ты разве не видишь?
— He-а. Не вижу. Темно здесь.
Ее ладошка скользнула вниз по проторенной дорожке…
— Ого! Не вижу, зато чувствую, как ты по мне соскучился, — хихикнула рыженькая. — Но еще не до конца прочувствовала. Ну-ка лежи! Не шевелись!
Она оседлала меня, выгнулась, словно кошка, скользнула попкой вниз, немного приподнялась, подправила кое-что рукой и со сладострастным вздохом опустилась. Потом снова выгнулась, упершись ладонями в мою грудь. Я не мог пропустить такой подставы и немедленно захватил в свои руки ее груди, которые тоже свидетельствовали о полной боевой готовности девушки.
— А-ах! Вот… теперь… почувствовала… А-ах! Пол-ность-ю! Все-го… те-бя! Ночь обещает быть бурной, а утро — устало блаженным.
Глава 14
— На ко-не ска-а-ка-л до-об-рый мо-ло-дец. На пле-че си-де-л чер-ны-й во-ро-н пте-нец. Пес-ню сол-нцу пе-л зво-он-ки-й жа-во-ро-нок.
— Молодец, Клок! Уже гораздо лучше. Но надо больше читать, тогда и беглость появится.
— Тебе хорошо говорить, Ник. Ты, точняк, сызмальства учишься, а я всего-то две недели. А ты дробям меня научишь?
— Будет время — научу. Мне не жалко.
— Эй, вы?! Демоново отродье! Где прячетесь?! А ну, выходи! Гости приехали! Без-з-здельники!
Зычный и грубый бас хозяина трактира, уважаемого Секима, покрыл весь задний двор, долетел до нас, мощно протрубил прямо нам в уши и заставил действовать — мигом спрятать книгу под сено, добавить в прическу соломинок и растереть лица так, будто мы только-только проснулись, а теперь во всю стараемся придать себе вид бодрый, работящий и очень-очень занятой.
Выскочив из конюшни, мы резво, старательно демонстрируя служебное рвение, подбежали к порогу кухни и остановились, преданно хлопая ресницами на нашего работодателя. Хозяин трактира, стоял слегка наклонив голову, чтобы не сломать лбом притолоку, и ехидно щурился на нас маленькими глазками, прячущимися за густыми бровями и большим, прямо-таки выдающимся, носом. Широченные плечи, мощные ноги-колонны и огромный пивной живот занимали практически всю ширину проема, поэтому свои руки-лопаты он не мог, как обычно, упереть в бока для пущей грозности. Однако, не дав им свободно болтаться, Секим сложил их на груди, отчасти прикрыв густой с легкой сединой бородищей. Настоящий медведище! Для довершения сходства и жилетка на нем была из шкуры медведя мехом наружу.
Обширная растительность на лице вообще-то не характерна для большинства жителей нашего королевства. Говорят, в Норстоуне подобное, наоборот, обычное явление, но не у нас. Жарко в Галсоро летом. Порой у себя в комнате нестерпимо хочется снять с себя последнюю деталь одежды, трусы, да перед девушками слегка неудобно. Однако, борода и усы на лице хозяина трактира выполняли ответственную роль маскировки старых шрамов, заработанных бывшим десятником королевской пехоты в многочисленных боях с супостатом. О том же самом, но на своем, железном, языке всем желающим рассказывает и огроменная секира, висящая вместе с боевым шлемом на стене за барной стойкой. Секира и шлем, помимо устрашения воров, желающих запустить лапу в кассу трактира, служат чем-то вроде карцера для провинившихся работников. Наказанные должны очистить оружие от старой смазки, отполировать металл и снова покрыть поверхности свежим маслом. А работу принимает Секим, никому не делая поблажек. Как от новобранцев, только что поступивших под его командование. Причем от обычных обязанностей провинившегося никто даже не думает освобождать. Нетрудно представить себе, как в свое время грозное оружие, выглядевшее в руках ветерана столь же естественно, как погремушка в ладошке младенца, некогда порхала бабочкой, выписывая смертельно сложные фигуры на поле боя.
Однако, несмотря на свирепый облик и грубый голос, сердце ветерана и хозяина трактира, было на удивление добрым. Достаточно сказать, что вполне хватило бы и половины того количества мальчишек и девчонок, которым он дал и работу и приют в своем трактире. Видимо, именно поэтому он так и остался трактирщиком средней руки, хотя сервис предоставляет на уровне лучших заведений Воськи.
Воськи (смешное название) — городок в двух днях пути от столицы. В нем я немного застрял в ожидании подходящих попутчиков, следующих за границу королевства. В Сорокар или Норстоун поеду — еще не решил. И там, и там есть академия. И там, и там, надеюсь, королевским тапкам (гостап) меня не достать. То есть не найти. Главное, нигде не оставлять следов. Не кричать на каждом перекрестке, что я бывший адепт, алхимик, маг и, вообще, виконт. У меня есть шпага, пара кинжалов и полдюжины метательных ножей, которые аккуратно завернуты в не слишком чистую и целую, то есть совсем непримечательную, холстину и покоятся в большом походном мешке самого простецкого вида. Есть еще плохонький «кишкорез», который я, наоборот, всем ненавязчиво демонстрирую, якобы гордясь собственной храбростью и свирепостью.
— Здесь мы, уважаемый Секим! Сено вот прибирали в сарае. Намедни, как лошадок кормить конюх возьми, да обвали его. Прям в проход.
— Болтай-болтай! Вижу, как вы там с сеном управлялись. Дрыхли небось, без задних ног. Вот ужо я вам! Бегом к воротам, пока выпороть не приказал!
— Тык! Хозяин! Мы ж весь двор от снега убрали. Вон, гляньте! Ни снежинки. Куда уж тут дрыхнуть-то?
— Бе-е-егом к гостям! — прорычал Секим. — Клочок — к лошадям! Ник — таскать вещи!
Развернувшись боком, хозяин пропустил нас внутрь и каждому выдал по подзатыльнику. По мне снова не попал, но только головой покачал. Уже привычно. В первый-то раз, когда я спокойно уклонился, он долго и недоверчиво рассматривал свою руку, потом снова попытался совместить свою ладонь с моим затылком и… снова у него не получилось. Теперь при каждом удобном случае Секим снова и снова пытается поймать меня на невнимательности и хоть разок, но попасть. Следует признать, несмотря на немалую массу тела двигался пожилой воин все также плавно и стремительно, как, наверное, и в дни молодости. Однако, я все равно был быстрее. По рассказам старых (по стажу, а не по возрасту) слуг, никому еще до меня не удавалось не то чтобы увернуться, даже просто заметить момент удара.
Такая вот игра с хозяином трактира у нас сложилась. И не надо думать, будто Секим хоть кому-нибудь своим подзатыльником сделал реально больно. Он очень хорошо умел соизмерять свою силу.
Проскользнув мимо хозяина, мы разбежались выполнять приказы. Добрый то он добрый, но лентяев и бездельников не переносит на дух и, как бы жалобно они ни скулили, какие бы обещания и клятвы ни давали, непреклонно указывал на порог. Так что, особо не забалуешь.
Еще был у славного хозяина своеобразный пунктик. Он почему-то считал правильным учить детей грамоте не ранее их совершеннолетия. И то в том случае, если признавал в учебе реальную необходимость. Дескать, научившись читать, младое поколение вместо того, чтобы учиться жизни у взрослых, умудренных опытом, людей, начнут забивать себе головы книжной премудростью, довольно далекой от суровых реалий. Говорят, в свое время его супруга — между прочим хрупкая и довольно сентиментальная женщина из семьи мелких купцов — начитавшись дамских романов, совершила крупную ошибку. Она прочитала мужу один из романов… вслух! И не отстала, пока не дочитала до финала, где прекрасный молодой ярл, положив своим двуручником в конном бою несчетное число врагов, задушив голыми руками трех драконов, и, порвав голыми зубами глотки дюжине вампиров, не слился в сладком поцелуе с прекрасной рыбачкой, нежные щечки которой тут же обагрились жарким румянцем. Там еще было про чужие белые ручки и бархат кожи, но последнее уже так достало несчастного мужчину, что он взревел буквально словами одного политического деятеля: «Когда я слышу слово „грамотный“, рука сама тянется за арбалетом! Ка-а-а-акие нежные ручки, щечки, глазки и бархат кожи у рыба-а-ачки?! Подумай сама-а-а! Море! Холод! „Нежные ручки“ тянут мокрые сети!». С тех самых пор и возникло у него это странное предубеждение против обучения грамоте несовершеннолетней молодежи. Книги он считал коварным искушением для слабых и неокрепших умов.
Клок очень хотел научиться грамоте и, увидев, как я свободно и без малейших усилий пишу письмо родным, упросил едва ли не на коленях научить и его. В банде, где он вырос, если и могли научить мальца, то исключительно за деньги. Просто так с ним возиться никто не стал бы. Да и мало кто понимал, зачем вору грамота? Вот воровской «профессии» научить — это сколько угодно. Даже просить не надо — сами воры берут на дело и там «по-живому» начинают натаскивать будущего помощника. К тому же у парня оказалась еще та наследственность. Если посмотреть со стороны честных граждан, так самая что ни на есть дурная, зато с противоположной — очень даже многобещающая. Мать Клока была легендарной щипачкой. Несколько раз она демонстрировала пару своих трюков экспертам в виртуозном лишении вполне трезвых и шибко бдительных граждан их честно (или нечестно) заработанных денег, перстеньков, кулончиков, подвесочек, медальончиков и прочих дорогих цацек. Ни один эксперт не заметил, как его самого обокрали. А кучка драгоценностей экспроприированных у них же и тут же выложенная кучкой на столе просто растаяла в воздухе после того, как мимо прошла мать Клока. Смотрели все и довольно пристально. Причем разделили внимание — часть смотрела только на золото, а часть только на воровку. И… опять ничего! Будто и не было на том месте ничего. Ничто не звякнуло, не блюмкнуло и не скрипнуло. Сама же воровка была в одном только тоненьком платьице и куда могла поместить все награбленное — до сих пор никто так и не узнал. Своими секретами делиться она категорически отказывалась. Кстати, маг, работающий на главаря банды, со своей стороны гарантировал отсутствие любых магических проявлений. Да и бездарна она была в этом отношении.