— Конечно! — с радостью согласилась Мильде. Она знала, что боец из южанина замечательный.
Как-то сразу помрачнев (как всякий человек, когда идет против своей собственной воли), Риккен потянул из ножен кривой ятаган с угольно-черным блестящим лезвием.
Длинный клинок Мильде блеснул рыжим бликом, приветствуя восходящее солнце…
Они сошлись в бою осторожном и играющем, как друзья. Тут важно полное доверие: что тебя не ранят, даже если ошибешься; что друг всегда успеет остановить меч…
Риккен ждал. Он уже давно раздумал, но уверял себя, что потом такого малодушия себе не простит. И, уличив момент, резко ускорил клинок, ударив точно в запястье. Браслет, защитивший его, упал в траву блестящей змейкой, разбитый точно по двум половинкам суток на часах… По коже же не пролегло даже царапины.
— Прости… — сказал Риккен искренне. — Я песочный идиот…
— Ничего, — грустно ответила Мильде, баюкая серебряную ленточку на ладони, — ты же не хотел…
— Его уже не починишь, — пожал плечами Риккен. — Брось его лучше. Когда твой Мастер Времени вернется, пусть сделает тебе новый.
Мильде положила разбитый браслет в карман… Домой она и Риккен шли вместе. Спокойно разговаривали, будто никто ни в чем не виноват…
…Риккен бил не просто по браслету, застегнутому мужскими руками на женском запястье. Он бил по связи между двоими. Это ничего не значило бы, если б удар нанес простой смертный, а не юный ведьмак, унаследовавший силу самой могущественной когда-то ведьмы…
Теперь дело осталось довершить самой Мильдегард — выбросить браслет. Или просто не носить его больше (да его и невозможно сейчас носить!)
…Ведьмак не спал эту ночь. Мысли о победе заполняли все сознание, и сны шарахались от них, как звери в лесу — от самого Риккена.
А утром он пошел искать Мильде.
…Еще издалека он заметил, как блеснул на ее руке знакомый браслет.
Ошеломленный, он даже забыл поздороваться и пожелать доброго утра — Риккен подошел и взял Мильде за руку, пытаясь разглядеть, как же так…
Браслет, искалеченный, весь в зазубринах, с разбитым стеклышком молчащего теперь механизма, держался на руке, перевязанный просто кожаной тесемкой.
— Зачем ты его носишь? Он же разбился, — пробормотал Риккен.
— Потому что мне дорог тот, кто его подарил, — простодушно ответила Мильде. — Я подумала, что выбросить сейчас этот браслет — все равно, что отказаться от искалеченного в бою друга. Любимого…
…У Риккена в душе будто что-то сломалось… Он закрыл лицо руками — "Какой же я дурак!" — и побежал…
Остановился Риккен где-то в лесу и, обессилевший, рухнул на колени на пружинистый ковер опавшей хвои.
Некоторое время он молча вздрагивал, без слез; потом почувствовал, что на него кто-то смотрит, и обернулся…
…Волчица… огромная, с косматой шерстью на впавших боках…
— Пошла прочь, тварь! — рявкнул на нее Риккен, привыкший, что волки его боятся, как огня.
Волчица ощерилась и подошла еще ближе… Глаза у нее были нехорошие… не бывает у обычных волков таких глаз…
"Ты подвел меня, мальчик," — промелькнула в голове мысль, чужая, точно заноза в теле.
Риккен хотел схватиться за меч, но вспомнил, что ни меча, ни даже ножа с собой не взял, так как шел-то не на битву, а встречать первое утро своей победы… леса так он вообще давно разучился боятся…
В ту же секунду волчица прыгнула, и, запоздав на мгновение, ее сшибла на лету стрела.
— Пойдем домой, друг Риккен, — сказала Мильде, опуская лук.
Риккен послушно поднялся и пошел за ней.
Он шел, равнодушно опустив голову и плечи и, кажется, ни о чем не думал.
И тут на его плечо вспорхнула маленькая шустрая птичка с кедровым орешком в клюве. Риккена она нисколько не боялась.
…С тех пор Риккен и ходил в лес без лука, без ножа. Звери больше не убегали, едва его завидев… Наоборот, встречали и радовались. Они не злопамятны ведь. И — он открыл это неожиданно — он начал понимать, что они говорят.
Не иначе — сила осталась, просто зло из нее выветрилось; растаяло, как дым.
Риккен почувствовал, будто его душу ласкает теплый солнечный свет. А ведь известно, что вместе со светом приходят и любовь, и счастье, и смысл.
Юный ведьмак нашел себя в этом мире и через несколько лет, строя дом для себя и своей невесты, улыбнулся той жестокой любви, что чуть его не погубила, и назвал Мильде сестрой.
(11 сентября 2003 г)
409. 12 сентября 2003 г —Когда умрут все боги
— Приведите мне двоих, кому нечего терять. Кто отчаялся быть счастливым, кому ничего не жаль. Пусть это будут юноша и девушка. Поэт и поэтесса…
…Что делают ангелы в Раю? Обычно ничего. Только если их о чем-нибудь просят. А обычно — ничего. Просто радуются…
…В тот день они облетели мир и нашли двух творцов-поэтов… Именно тех, которые нужны…
— Вы мечтали о миге, когда суета мира провалится в пропасть. Вы мечтали о сне, где ничто не может быть невозможно…
Вы войдете в эту пещеру, вдохнете аромат Вечности и уснете на миллион лет…
Они не стали спрашивать спокойный детский голос о том, что же будет после этого миллиона лет, когда настанет время проснуться.
Двое просто склонили головы, чтобы не задеть каменную арку, и вошли под тяжелые своды пещеры, где царил теплый беззвучный мрак…
— Когда умрут все боги… — сказал Светлый Ребенок, но оборвал фразу на середине и долго глядел вслед ушедшим людям…
Сон был длинным. Счастливый сон, точно россыпь цветных осколков, каждый из которых отражает собственный мир…
Они успели забыть, что спят…
Но однажды темноту прорезал солнечный луч, пришедший откуда-то свысока, где осыпались старые камни и впустили рассвет…
Темнота показалась зябкой.
Взявшись за руки, люди поднялись по каменным ступеням наверх, к теплому утреннему свету…
…На небе висело тяжелое, красное солнце, сначала показавшееся чужим… Миллион лет не прошел для него даром…
А лик планеты покрывали удивительные исполинские леса, расцвечивая яркой зеленью изменившие форму континенты, которые давно уже не светились по ночам…
Людей здесь нет, — поняли двое. Только куда они делись, куда ушли? Почему время затерло последние следы?
…Описав по небу широкий круг, на поляну приземлился дракон с изумрудной чешуей и сапфирово-синими глазами.
Потом еще один и еще. А по краям поляны собирались иные, совсем невероятные существа, которые не могли летать…
Какая-то небывалая радость задрожала вокруг, будто заплясал над костром горячий воздух. И — единым вздохом, будто это вздохнула вся планета, как огромное живое существо, зазвучала мысль:
"Мы вас ждали!!! Мы вам рады!!!
Адам!
Ева!
Добро пожаловать домой!"
(12 сентября 2003 г)
410. 13 сентября 2003 г
Что делают, когда иссякает самоцветная жила? Мм? Правильно: копают еще немного, потом бросают и ищут новую.
Мой дневник, как таковой, иссякает тоже. Это я понял с 400й записи. Понял, что появились вещи, о которых я не могу написать даже закрытую запись…
…Замирье никуда не денется, оно будет со мной всегда, если не прогневаются боги и не отберут свой дар. Но желание, умение и возможность записывать реальные события здорово выдохлись за эти девять месяцев, что я пишу "Осколки". Поэтому сегодня я объявляю: "Осколков" больше нет. Дальше будет только "Книга Замирских Легенд". И если однажды я найду еще одну самоцветную жилу, а начну новый дневник. С событиями и легендами, связанными неразрывно.
А пока мне нужен отдых, наверное. Время подумать над своим поведением, так сказать; время что-то изменить и сделать что-то хорошее. Стать снова свежим и независимым, как в начале этого года. Стать новым. Стать лучше. Так что я пошел…
Но легенды не денутся никуда…
Я знаю, как умирают online-дневники. Они постепенно перемещаются в концы списков, а имена постоянных читателей опадают, как осенние листья. Кому нужна могила чьих-то мыслей? Кто будет возвращаться к чьему-то забытому и похороненному прошлому, чтобы читать старые, отцветшие записи, брошенные своим хозяином? А он? Куда он исчез? Заболел, умер или просто заскучал? Мертвый дневник молчит, ничего у него не узнаешь…
Я такого для своего дневника не хочу. Может, если бы не Нокки, я бы бросил его без объяснений, но сейчас уже не смогу этого сделать… Я буду писать сюда легенды своего Замирья. Я буду отвечать на комментарии. Я буду, я никуда не денусь. И, может, настанет день для новых самоцветов.
P.S. Я однажды сказал, что в моем столе лежит письмо Творцу и ждет своего часа… Я писал его так, как пишу все легенды, — сам удивляясь себе. Честно говоря, когда я его начал, у меня глаза полезли на лоб — такого я не ожидал: я писал девушке, хотя сначала совсем по-другому представлял и письмо, и Творца… Я думал, это парень… да, почему-то так и думал. И письмо сел писать с этой мыслью.
А сейчас мне кажется, что все верно. И, может быть, я даже видел эту девушку. Может быть, это миры сошлись на мгновение, а каждый в чужом мире демиург…
Как бы там ни было, сейчас для письма самое время…
—Девушке, которая меня придумала
Жила-была Ты. И Тебе было очень больно. А ты знаешь, что люди, которым больно, — самые сильные люди на свете? Они переворачивают машины, они крошат бетон. Они ведут миллионы за собой. Они способны разрушить мир.
А Тебе было очень больно. Но Ты сказала: "Каждый раз, когда мне плохо, я буду создавать что-нибудь светлое и крылатое"…
Твоя сила могла бы рушить, но Ты велела ей творить.
И придумала меня. Я, маленький человечек, родился тогда в Твоем Замирье и закричал…
Я был Твоим любимчиком на Земле. Ты сделала меня счастливым. А счастье — это Мечта, на которую жизнь положить не жалко, и, конечно же, Любовь, взаимная, чистая, светлая Любовь.
Когда я подрос, я стал с Тобой спорить. Ты говорила — так, а я делал — так! Потому что я человек. Я сам себе хозяин… но все равно я очень и очень на Тебя похож…
Наше воображение столкнуло миры, почти как в "Хрониках Небесной Цитадели".
Мы встретились на безлюдной остановке и молча смотрели друг другу в глаза, пока реальность не разъединила нас и не растворила в себе…
Помнишь, Ты как-то давно сказала: "Он совсем как Люк Скайвокер!"
А в минуту нашей встречи: "Ты похож на Майка Хэмила…"
Я стал, пусть на единый миг, но реальностью для Тебя…
А потом нам была пора расстаться и пойти каждому своей дорогой, как шли за восходом и закатом два незадачливых мага… Над нами всегда будут одни и те же звезды, когда закат с восходом отгорят и обуглятся…
В нашем Небе всегда будет особенная гроза и непростой туман… и каждый — Ты здесь, а я в твоем Замирье, — будет писать свою Книгу Замирских Легенд. Ведь я для тебя, а Ты для меня — тоже легенды. Но наши миры всегда будут расти из одного корня, как миры Ингара и Джулай…
И в завершение письма я желаю Тебе всего того, что у меня уже давно есть. Просто человеку ли, Творцу ли всегда нужны всего три вещи, на которых держится Счастье. Это Мечта, Любовь и Надежда.
И… я не пророк, но эта мысль бьется у меня в мозгу: "Эра Мрака кончилась. Не пропусти рассвет!"
…какой адрес у Творца?.. что можно написать на конверте?.. Седьмое Утреннее Небо 13-го сентября?..
Нет, я подумал, что, наверное, нужно просто сжечь письмо. Тогда из моего мира оно исчезнет и, кто знает, возможно, попадет к Ней…
411. ЭПИЛОГ
Бывает час, когда не нужен воздух,
Когда душа замкнет брони замок —
Тогда смотрю свирепо и серьезно,
Как смотрит на людей огромный волк.
Бывает час для крика и для вздоха,
Когда туман и мрак стесняют грудь.
Тогда-то с шумом распахнет ворота
Душа — открыться солнцу и вздохнуть.
Тогда я всем, что есть, готов делиться,
Горстями раздавать осколки. Пусть
Летит душа, летит, пока летится!
И все равно, кто знает мою грусть!
А коль устанет — пусть вздремнет с дороги,
Как голубь, спрятав очи под крыло…
Пусть судят путь языческие боги
Сквозь яркое, но битое стекло…
(13 сентября 2003 г)
412
Здесь заканчивается дневник "Осколки чего-то красивого" и начинается "Книга Замирских Легенд".
413.
(((адрес онлайн-дневника:
www.journals.ru/journals.php?userid=18433)))