– Угу. Так. Ну, а с Сашкой я давно договорился…
– Я, наверно, пойду, – пробормотала Мила.– Что-то подсказывает мне, что следующая буду я…
– А тебе это надо? – тут же заинтересовался Володя.
– Я маленькая еще! – открестилась она поспешно.
– Да ну?! А вот видел я тебя в скверике с одним…
– Это не считается! – сказала девочка, покраснев. – Ошибка юности!
Акробатка поерзала, устраиваясь поудобнее – и внезапно хихикнула.
– Я тут подумала! – сообщила она жизнерадостно. – Получается, мне тоже муж нужен – и опять не в том качестве, как Серый! У меня, чтоб вы знали, папахен с мамахен шкафы пилят, полный дурдом, а не жизнь! И вроде как мамахен к родителям вернется и меня увезет. А не хотелось бы! У меня же здесь реальное будущее нарисовалось, заработок, если по сегодняшнему судить, очень даже устраивает… не подскажете, нигде случайно муж не завалялся с квартирой? Чтоб было где пожить до конца школы? Мне бы пожить, остальное нафиг не требуется, я же еще маленькая…
– Можно бы у меня, – неуверенно предложила Нинель Сергеевна. – Но…
– Что, свидетель мешает? – невинно спросила девочка. – Вдруг увидит, что Володя у тебя бывает?
– А у тебя разве не бывает? – спросила Нинель Сергеевна невозмутимо. – Только – честно? Здесь все свои!
Девочка открыла рот – и закрыла. Сказать, что не бывает? Ребенком обзовет и посоветует не лезть во взрослые дела. Сказать, что да, бывает, и даже очень? Еще хуже… До нее вдруг дошло, что не ей состязаться в язвительности со взрослой женщиной.
– Нет, я что-то не понял! – подал голос забытый всеми Сергей. – Ну и какой толк от твоего гарема?
– А какой тебе еще толк нужен? – недоуменно спросил Володя. – Они мои жены. И они все согласны, что жены, ты же слышал. Ну и… вот.
Юный бандит уставился на женщин. Нинель Сергеевна непроницаемо улыбалась, Олеся наивно хлопала глазами.
– Потешаетесь, да? – обиделся он.
– Знаешь что? – деловито сказала Мила. – Пиши и меня туда же! Я тут подумала: если Нинель Сергеевна жена, а я у нее буду жить, так заодно и я бы… а?
– Да ну его, действительно, этот секс! – вздохнул Серый. – Весь мир – девачки… так какое будущее нас ждет? Ты что-то начал говорить, да на женские глупости отвлеклись…
Информационное, – мрачно сказал Володя. – А это, я тебе скажу… Сначала-то, понятно, мы ничего не заметим. А потом – раз! – случится что-то, и останутся люди один на один со всем миром. Вот тут и выплывут в хозяева жизни всякие мелкие типусы, бандитики да воры, да жулики… потому что они-то и окажутся самыми готовыми к переделам и беспределам. Да еще вот мы с вами. Если удержим театр на плаву, такие зубы нарастим – бандиты и рядом не стояли! Мда. Потом выяснится, что существуют законы мироздания, и лучше бы их не нарушать… и всякие типусы сойдут на нет. Но жить хочется красиво все равно! И полезут всякие во власть! И чтоб больше от шушеры не зависеть, как поначалу, станут окружать себя полицией и заборами. Больше полиции! Еще больше! Полмира в охрану! Мы-то живем в многообразном мире. Но это пока что. Скоро он контрастным станет. С одной стороны – власть, господари, окруженные стеной полиции. С другой – белхалаш, рабочие… скорее даже, не рабочие, а, скажем так, производственники. Две силы, третьей не дано. Расслоение будет страшное. Господари, у которых все. И белхало, вкалывающие иногда и за еду… Тут еще некстати выяснится, что активное использование контракцептивов уничтожает материнский инстинкт уже в третьем-пятом поколении. И не усмехайтесь недоверчиво, мои милые женщины, а вспомните фабричных несушек, которые цыплят высиживать, как известно, не могут. Не хочется им уже! Инкубатор подавай… а люди посложней цыплят! Человека мама должна воспитывать! И будет вынуждена власть принять политику бесконтрольной рождаемости, а это, я вам скажу, надо увидеть, чтоб понять… Люди, люди везде! Готовы работать за любую зарплату! Готовы жить по десятеро в комнате! Лишь бы жить! А на улицах полиция стреляет без стеснения. И войны тут и там. Народу много, не жалко! Ты вот, мой друг Серый, опять прикидываешь, а как там насчет секса. Ты лучше подумай, как там насчет преступности! Информационное общество! Везде камеры, датчики, спутники с орбиты смотрят! Тебе есть нечего, ты кого-то поставил на нож – и вот уже бежишь в ужасе, а в спину стреляет полиция, и засада впереди, потому что тебя видят! Видят все! В каждой машине – блок контроля! Схватился за кредитку – начеку генный сканер! Пнул дверь – и охрана морду сняла тут же! И правосудие простое и понятное. Все же видно! Темных углов нет! Сквозь стены – просвечивают! Сделал не то движение – и вот уже сидишь в цеху на принудительных работах, производишь очень дешевую продукцию и тем, кстати, вынуждаешь наемных рабочих вкалывать за социальный минимум!
– Не дождутся! – пробурчал впечатленный бандит. – Мне работать в падлу…
– Да пожалуйста! На твое место рабочие найдутся! А на тебя сразу – еще преступление! Отказ от принудительного труда, высшая мера! Я же говорил, нас ждет мир контрастов! Или сюда – или на тот свет! Вот так-то, друзья мои. И горе тому миру, где белхало разобщены. С голоду помрут. А потом и мир кончится, ибо есть законы мироздания, которые лучше не нарушать… Ну, мы-то с вами удержимся. Пока мы вместе, нас не взять! А вместе мы будем, только если не станем забывать, что законы мироздания все же есть…
Он вздохнул и оглядел компанию. Ага, впечатлились!
– Мы разные очень, – пояснил он. – Вот Серый – бандит, Олеся – актриса, я… вот кто я, по-вашему?
– Убийца, – одновременно пробормотали женщины.
– Пусть так, – смутился он. – Тем более что правда – в каком-то смысле… Мда. Так вот, чтоб нам удержаться вместе, придется соблюдать несложные законы. Законы мироздания – они, как правило, несложные… да вы их знаете наверняка!
Он недоверчиво вгляделся в лица.
– Вот Яса, – намекнул он. – Знаете, закон степей? М-да, тяжелый случай… Ну хорошо! Я напомню, что из школьного курса известно. А по ходу жизни и подробно услышите, да с комментариями и примерами… Кто не дал приют путнику в степи, тому смерть – это хотя бы знаете? Угу, откуда бы… там, кстати, все такое: кто взял чужое имущество – смерть, кто покусился на жену воина, ушедшего в поход – смерть мучительная!
Серый подумал, покосился на Олесю… и убрал руку с ее талии.
– …Женщина без оружия – женщина, с оружием – мужчина, – пробормотал Володя. – Это вообще-то для того, чтоб кое-кто в мужские дела не лез командовать, а то огребет по мужскому нормативу – но все равно полезно… О, вот еще обязательно скажу: не расплатившийся с наемным работником ввечеру есть вор! За этот закон мы Арктур на дыбы подняли… Ну, а то, что нас касается напрямую и в первую очередь: побратимам не лгут! И вообще говорят: «ты – жизнь отдашь за меня, я – жизнь за тебя отдам!»
Все же Серый был очень умным бандитом. Когда не мучался влечением, конечно. Вот и здесь: посидел, поразмышлял – и сразу нашел слабое место.
– Благие пожелания, – высказался парень. – Красивые песни. Уж очень это все… строго. Как у монахов. Подчиняться никто не станет. И не сможет. Потому что денежной отдачи не видно. Я так думаю.
Володя встал и с удовольствием потянулся. М-да, засиделись.
– Не думай, что монголы жестокие, чуть что, и сразу смерть, – заметил он. – У них ведь и ссылка своя была. В Западной Сибири, среди племен рыболовов, если кто не в курсе. Просто с законами мироздания иначе не получается. Если их нарушаешь – миру конец. И если мы не встанем к плечу плечо, если других не обучим, не вдохновим, не поведем за собой – и этому миру конец. Белхалаш только вместе выжить могут, такие дела. И если кто из побратимов нарушит закон…
Он еще раз с наслаждением потянулся…
– …того я убью, – закончил он дружелюбно.
Что ж, тишина звенящая была ему в этот момент слаще любых оваций! О как всех проняло! Что значит ораторское искусство!
В общем, ночь удалась! Довольный собой, он даже поинтересовался у, так сказать, старшей жены, что же она там пишет все время.
– Твои фантазии, – смутилась Нинель Сергеевна. – Знаешь, в них какая-то сила! Я их издать собираюсь, да маловато пока. Четырнадцать с половиной глав набралось – и все…
– Откровения у океана, чтоб мне провалиться! – потрясенно пробормотал он. – Вот их еще в будущем в философскую систему возведут – а мы здесь все о бабах! А кто поверит?! Вот так и появляются эльфы придурочные… Блин. Блин!
Глава вторая
Первая приморская – и ее бравые разведчики…
Третий планировщик озабоченно носился по расположению корпуса. Ну и как организовать разведку, если она запрещена, если в этом никто не разбирается? Вот так он и знал, что крайним окажется! В армии почему-то самые слабые всегда тянут самую тяжелую работу! Как, впрочем, и везде… в смысле, слабые работают, сильные – командуют…
Проще всего было с самовольщиками. Ткнул в любого – и не ошибся. Так что третий планировщик просто выбрал симпатичных ему личностей. Вот с экипировкой было труднее. Ну не идти же в поиск в черно-синей, лично императором одобренной парадно-боевой форме морских пехотинцев? В выгоревшей до белизны степи это выглядело бы… излишне смело. Выручило то, что самовольщики как-то не спешили получить стрелу в лицо, а потому забеспокоились, забегали и набрали по дружкам трофейного маскирующего барахла. А в колоннах по солдатским ранцам много чего обнаружилось… Вырядились, как чучела, увешались оружием и пошли. Совсем как презренные разведчики.
А славно было идти в колонне! Сказали вперед – и топаешь вперед до самого привала! В самостоятельном поиске, оказывается, надо было думать. И принимать решения. Третий планировщик тоскливо огляделся и указал на самый высокий холм – чтоб оглядеться более основательно. И не ошибся. В сумерках далеко в степи светились многочисленные огни. Они нашли мятежников – а кому еще там быть? То, что в степи люди живут, они сразу отвергли. Им же мятежники нужны? Значит, это мятежники.
– А что делать-то будем? – полюбопытствовал один из самовольщиков. – Их же считать сказали. А я вот, к примеру, скоро свою руку в темноте не увижу…
Третий планировщик с ужасом понял, что же им придется совершить. А придется им, как настоящим разведчикам, проникнуть в расположение противника – и пробыть там день, потому что ночью, как правильно указали, даже руки свои пересчитать нет возможности! Офицер оглядел самовольщиков, от которых теперь зависела его жизнь, и враз утратил и заносчивость офицерскую, и презрение к нижестоящим.
– Значит, так, робя! – хрипло признался он. – Не сносить нам головы! Стоять горой друг за друга и не щелкать клювом, как бакланы – вот таков первый приказ! Он же и последний. А сейчас сядем-ка, робя, да подумаем, как рейд провести и с головами вернуться! А то, если нас словят – кишки на копья намотают! Командиры, идиоты последние, зачем-то приказали всех степняков порезать. Совсем заветы позабыли, а нам ответ за них держать, ежели словят. Потому – действуем так, чтоб не словили! И…это, среди нас дураков, надеюсь, нет? А раз нет, то по гражданским не стрелять. Мирные – вне войны! А то найдут нас потом с саблей в горле. И так уже зряшно кровь пролили, как бы от нее отмыться…
Они очень хорошо подумали. И в целом, на взгляд третьего планировщика, придумали неплохо. Найти самые высокие холмы. Рассредоточиться по ним. Пользоваться гномьей оптикой и передавать семафором в условные часы друг другу знаки. И так навести экспедиционный корпус на цель.
– А степняки заметят и словят? – с дрожью в голосе спросил самовольщик.
– Да ты спрячься, баклан! – посоветовали ему хором.
– А как? Трава низенькая, кустов нет вовсе…
– В землю заройся, как жирик! – рявкнул третий планировщик. – И высовывайся лишь в условный час! Все заройтесь, мёрд-а-мэр! И желайте мне удачи небывалой, робя, каждую минутку… ничто иное мне не требуется так, как удача…
Самовольщики сочувственно повздыхали. В расположение мятежников за сведениями предстояло идти именно офицеру. Только у него было достаточно знаний, чтоб оценить вооружение, численность и боеспособность войск.
Встали, проверили, чтоб ничего не брякало – и пошли на огни, изредка оставляя во тьме попарно бойцов. Решили, что по одному – это чересчур страшно. А третьему планировщику предстояло идти как раз одному. Один оказался в их компании офицер…
И все же это оказались люди, живущие в степи! Проще говоря, степняки. Много степняков! Третий планировщик, уже совершенно не таясь, брел по стану и соображал, а где же ему мятежников найти. Хоть у местных дорогу спрашивай… В сомнении он поглядел на местных. Рожи у них были какие-то подозрительные. Пьяные были рожи. И глазки бегающие, трусливые. Такие точно не положат, как предыдущие, полсотни морпехов у безымянной речки. И он решился задать прямой вопрос. И скоро пожалел об этом. Собралось все племя, или как их там, – и все давали советы, как найти мятежников!
– Ай, Ит-Тырк! – наконец переорал всех какой-то увечный старец. – Ты не к мятежникам, ты от мятежников дорогу хорошо знаешь! И вой-вой-вой умеешь громко кричать, совсем как йоха в брачную ночь! Так что Ит-Тырка не слушай, меня слушай, шпион! Вдоль реки иди, там всех найдешь! И Туолам, и Гончары там же, а потом уж и мятежники!
– Почему так сразу и шпион? – пробормотал третий планировщик, чувствуя, как останавливается сердце от ужаса.
Все дружно заулыбались – шпион, мол, и не отказывайся! А толстый трусоватый степняк, вроде бы упомянутый Ит-Тырк, даже проводить вызвался. Так вот запросто сел на ишачка да и затрусил рядом. Как понял третий планировщик, чтобы не слушать нескончаемых насмешек.
– Почему сразу шпион? – осмелился спросить третий планировщик у провожатого.
Степняк задумчиво оглядел его заплывшими глазками. Особенное внимание уделил оружию. Третий планировщик как-то сразу осознал, что морской тесак в сапожных ножнах действительно не сочетается с малахаем. Но Ит-Тырк отметил иное.
– Степняки пешком не ходят. Большая она, степь. Разве пешком куда дойдешь?
– Разумно, – признал третий планировщик. – Э, робя… тебя Ит-Тырк зовут, верно? Это, Ит-Тырк, а продай ишачка? Я денег дам!
Степняк заинтересовался. В результате третий планировщик лишился всех денег, тесака вместе с ножнами и фляжки со спиртом. Зато поехал дальше один и на ишаке, как настоящий степняк. Ишак не возражал, степняк тоже.
– Все равно не мой ишак, джабека Бурша ишак-то! – сказал степняк. – Но ракчу я ему не отдам. Ишак-то Бурша, а ракча – моя! И в кочевье даже не пойду, здесь выпью…
Третий планировщик воодушевился. Воодушевился настолько, что когда из-за холма к нему внезапно выехал полицейский парный патруль, не умер от страха на месте, а даже сумел выдавить, что он степняк. Степняк Ит-Тырк. Полицейский задумчиво огладил вислые усы. Переглянулся с долговязым напарником.
– Ит-Тырк? А что трезвый? – спросил полицейский. – Асиа, что ли, вернулась?
Третий планировщик онемел. Проклятые полицейские! Уже и в степи всю пьянь по именам знают! Профессионалы! И офицер поклялся себе, что если выкрутится живым из этой авантюры, никогда не станет связываться с профессионалами! Ну, или пока сам не заделается профессионалом.
Он еще смог пролепетать, что да, вернулась Асиа. Полицейские снова переглянулись.
– Тебе куда надо-то, шпион? – беззлобно спросил вислоусый. – Если к мятежникам, так поехали с нами. Мы все равно с объезда возвращаемся, проводим. Э?
И что делать? Не соглашаться, что ли? Он еще жить хотел. Ну что ж, поехали вместе. Полицейские даже оружие отбирать не стали, так что вполне дружески поехали.
– А почему сразу шпион? – спросил он неловко.
Полицейские заулыбались и оглядели его. Он вдруг осознал, что не видел у степняков пружинных стрелометов за поясом. Но полицейские отметили иное.
– Когда Асиа в стойбище, Ит-Тырки по степи не бродят! – сказал полицейский. – Она для каждого работу найдет!
– Старейшины не работают! – припомнил долговязый.