Удары сыпались один за одним, Кристиэн лишь скулил, прижав руки к животу, дрожал от ужаса и боли. Кажется, под ним мокро и кровь течет из носа. Когда же Рихан остановится?!
- Думал, беру в дом существо, которое будет только моим и думать обо мне! – еще удар, прямо в бесполезный пах. – В монастырь отдал не для того, что бы имперская шлюха рассуждала, что грех, а что не грех! Этим я тут занимаюсь! Перестань выть!
Рихан пнул ногой уже безвольное тело, ярость затмевала все. В голове было мутно и только одно желание – пусть он кричит!
- Я купился на твою невинную мордашку и нетронутую дырку. Думал, ты чище других! Что ты бережешь свою честь для меня, а ты был, значит, готов лечь под любого, кто поманит тебя добрым словом? У каждой бляди своя цена, твоя самая низкая. И если бы не я, ты бы сейчас подмахивал тому, кто скажет тебе ласковое слово? Ты об этом мечтал, Кристиэн? Не молчи, подстилка!
Кристиэн молчал, и лишь когда от очередного пинка он скатился вниз с ложа, ударившись затылком об пол, Рихан очнулся. Больше нет сил. Не выдержать. Он опустился рядом с телом супруга, закрыл лицо руками. Ничего никогда не изменится, лишь повторяется снова и снова. Страшно посмотреть на ложе – вспененные простыни, в кровавых пятнах, а на полу окровавленный комок плоти с черными спутанными волосами – Кристиэн. И снова издевка сознания: «Думаешь, дурак, он полюбит тебя, если ты забьешь его насмерть?»
Как? Как это сделать? Конечно же он не выбросит котенка на улицу, пустая угроза, но зачем ему знать это? Зачем знать то, что Рихан до утра ворочается на своей кровати, представляя, как младший улыбается, просто улыбается. Без плетки. В их первую ночь. Он все испортил. Как они все. Они все виноваты.
Сидеть можно было долго, но Рихан встал, шатаясь от напряжения.
Без сознания, скорчившийся на ковре подросток, с судорожно скрещенными на груди руками, весь в крови. Рихан приподнял легкое тельце, расправил, пощупал ребра. Вроде целы, слабая жилка пульса на запястье. Жив. А ведь он едва не забылся, как тогда…
Как тогда…
- Вы могли убить его, сайэ! – укоризненно сказал лекарь. – Он и так-то не оправился. Но если вы так будете делать дальше, останетесь вдовцом снова.
- Не убил же, – полупьяный Рихан сидел в кресле кристиэновой комнатки, наблюдая, как лекарь прикладывает травы к синякам и перевязывает младшего. Кристиэн так и не очнулся, но ребра слабо двигаются. Дышит. – Как он?
- Если вы не отбили ему нутро, то выживет, – процедил лекарь. – Молодой, может выкарабкается. Делаю, что могу.
====== Глава 5 ======
Мельдин был откровенно ему рад, рад видеть старого друга. Но почему даже не предупредил и нет охраны? А вдруг бы они с Майэ уехали куда?
- Здорово! – облапил ветеран Рихана. – Ну что, новобрачный, где твоя половина? Я уж тут Майэру все уши прожужжал, какого ты скромника за себя взял! Проходи!
Все было как обычно в поместье Мельдина, обильная трапеза, вино, веселая беседа за столом, но Рихан постоянно ловил на себе неприязненный взгляд младшего супруга Мельдина – Майэра. Смешливый блондинчик-потаскуха откровенно его раздражал. Никогда бы даже и не глянул на эту шулерскую харю. Ну, раз Мельдину нравится… Сколько же лет они женаты? Восемь вроде, и никогда Рихан не слышал ни слова разочарования от друга, стоило признать. А Майэр, как и в первый месяц после свадьбы, все так же смотрел на своего супруга с обожанием и уважением, и Мельдин позволял тому все.
- Хренова-то выглядишь, пьешь что ли опять? – пристально посмотрел на него Мельдин.
Рихан пожал плечами, выразительно покосившись на Майэра. Если и есть дело, то обсуждать его при сопляке он не будет, но поговорить с другом, который был дороже брата, хотелось, может выручит чем.
- У меня нет секретов от супруга, – улыбнулся Мельдин, целуя руку младшего, но блондин фыркнул насмешливо и вышел из комнаты.
- Случилось что? – придвинулся Мельдин. – С маленьким?
Рихан замотал головой, уткнувшись глазами в потолок комнаты. Как рассказать?
- Значит, правда. Ну так как? Хороший ведь мальчишка, мне сразу понравился, редкое сокровище ты себе отхватил.
- Да уж, редкое так редкое. И чем он тебе так хорош, Мельдин? – осведомился Рихан. – Мордашка смазливая?
- На смазливую мордашку ни тебя, ни меня ни купишь, Рихи. Он же то, что ты и искал – чистая доска, пиши, что хочешь, глаза ласковые, видно, что не капризный. Только вот на кой черт ты его своим проклятым жрецам отдал, не понимаю. Эти кастраты изуродуют любого.
- Не богохульствуй. Они служители, им виднее. Так положено по традиции. Там его обучили всему, что надо, даже перестарались, – усмехнулся Рихан. – Он теперь лежит с голой задницей на постели и рассуждает, что есть грех, а что не грех.
Круглое лицо Мельдина расплылось в довольной улыбке.
- Ну, так ты кажется, наступил на собственные грабли! – расхохотался он. – Твой Кристиэн ответственно подошел к обучению.
- Чересчур. И не с той стороны.
- Что ты ходишь вокруг да около, Рихи? Выкладывай как есть, не зря ж приехал! – посерьезнел Мельдин.
- Он не желает подчиняться мне в постели, в первую ночь мне пришлось его связать, – отчеканил Рихан.
У Мельдина брови поползли на лоб, отставной офицер утер пот, присвистнул.
- Это судьба, Рихи. Если твой второй супруг вырывается от тебя в спальне и пытается набить морду, то дело скорее всего в тебе. Надо же, скромник Кристиэн оказался вторым Скаем? Неожиданно. Смешно даже.
- Обхохочешся, Мел. Нет. Все гораздо смешней. Какое тут «набить морду»? Он едва под себя не нагадил со страху. Орал и вырывался так, как будто я его кастрировать там собрался.
- Погоди, – голубые глаза Мельдина сузились, – и ты его связал, так что ли?
- Да, а что, я должен был уговаривать его раздвинуть ножки? Стоять с хером и уговаривать, чтобы не трясся? Как будто он впервые узнал, что его после свадьбы трахать будут!
Мельдин потрясенно молчал.
- Рихан, – тихо сказал он, – опомнись! Что с тобой случилось? Это же девственник. Понятно, что он боялся. Мало ли что ему в монастырях говорили, он же никогда не видел этого своими глазами. Это же его первый раз. Волнуется, боится. Можно же было успокоить, приласкать. Ты же сам говорил, ему всего восемнадцать. Я тебя не узнаю.
- Он раздражает меня, – Рихан казалось не услышал друга. – Приедешь домой, а там это личико скорбное, страдальческое. В спальню придет, в подушку ткнется, мол на, подавись, супруг! Я устал от его страха и тупости. Маленький лицемер заявил мне, что ложь в постели это больший грех, чем непокорность и поэтому мне придется терпеть это бревно.
- Рихан, – пожал плечами так ничего и не понимающий Мельдин, – ты хотел скромного набожного юношу? Ты его получил. Или ты думаешь, что он с улыбкой раздвинет перед тобой ноги, после того как ты связал его в первую брачную ночь?
- Если бы он меньше думал про свою задницу и больше про меня, все было бы хорошо! Лег бы и раздвинул, сделал бы то, что захочу я!
- Твои чертовы жрецы, – начал выходить из себя Мельдин, – кажется, сожгли тебе разум! Я тебе говорил, не связывайся с ними! Нет же! Ты взял себе спутника жизни или куклу в постель? Тебе жить с этим парнем, а ты сразу уничтожил его! И ты хочешь опоры в доме?
- Я хотел другого, Мел. После Ская, после того, что было перед ним и после, и с ним. После этого урагана. Я думал, что с ним все получится, это же не Скай и не тот… Я делал все правильно, сразу расставив акценты. Я не дотронулся до него до свадьбы, как и следовало по традиции.
- Да причем тут твои сраные традиции? Ты сам не веришь в это! – взорвался Мельдин. – Ты с молитвенником хочешь спать или с живым человеком? Ты хоть раз спросил, что он чувствует и понимает, что он хочет? Почему он боится тебя? По хорошему, ему до брачного возраста еще бы года два, а то и три, чтобы ума набрался. А его небось даже и не спрашивали, пересчитали выкуп и всучили, как щенка. Ты старше его вдвое, а у меня разница с Майэром всего шесть лет, и то я долго за ним ухаживал. Тебе его постепенно надо приучать к себе, а не сразу ставить пред своими фантазиями – он не солдат! Я вот что тебе скажу, Рихи, и можешь плюнуть мне в глаза, если я не прав. Ты сам себя обокрал на этот раз. Свою же первую ночь с супругом новым в дерьмо обратил. Сам. Или тебе было наплевать и главное кончить? Тогда бы ты тут не жаловался, я тебя знаю.
- Какой ты умный, Мельдин, – скривился Рихан, – сразу все расставил по местам. А тогда какого хера ты в первый раз в двадцать семь женился?
- Не нравился никто, – развел руками Мельдин. – Меня не привлекают ни юные бессловесные мальчики, ни оторвы типа Ская. Но зато, когда я сюда из Ланки еду, точно знаю, что меня ждут, будет еда и что-нибудь новое ночью, что за меня молятся, когда я в бурю попадаю. А ты помнишь себя четыре года назад? Когда ты возвращался в усадьбу, только и думал, не случилось ли чего? Не убил ли твой Скай кого, и не перерезал ли себе вены, в очередном приступе злобы к тебе. Теперь у тебя все устаканилось, если посмотреть, а все равно не завидую. Приедешь, нагнешь и отымеешь своего Кристиэна, пусть ревет дальше. Опять не то? Сам виноват.
- Не знаю, – Рихан смотрел в пол, судорожно сглотнул. – Может и нет. Вернусь завтра домой, а он умер. Я избил его позавчера.
Мельдин ошарашено застыл, забыв, что хотел сказать, лишь смотрел на друга, не в силах справится с изумлением.
- За что? – только и смог спросить.
- За все тоже.
И тогда Мельдин ударил кулаком по столу, на деревянной столешнице подпрыгнули и звякнули тарелки, опрокинулся графин.
- Тебя уже ничем не пронять! Ты безумен, Рихан Айэ, а твои фанатики еще и добавляют масла в огонь! Тебе мало того, что случилось со Скаем? Сколько прошло времени с вашей с ним свадьбы? Половина года? Но это был Скай, сложно судить, кто из вас кого первым угробил бы. По тебе был противник. А этот? Рихан? Ты же раньше не бил детей, да и помню, пленных не пытал. Да, Атору мы потрепали, но за дело, и там такие ублюдки были. Но Кристиэна-то ты за что? Три недельки прошло, а следующего ты убьешь сразу на пороге храма?
- Следующего не будет. Либо этот, либо никто. А того уже не вернуть никогда, – Рихану стало стыдно и почему-то легче. Как баба, приехал, стал плакать в жилетку. Стареет?
- Надо же? Я тебе еще восемь лет назад сказал, что если не удалось с тем, то лучше и не надо! Или время залечит или любовь пройдет. Не прошла, значит. А теперь ты свою неудачу срываешь на этих? Юнец Кристиэн платит собой за чужой отказ? Скажи, он тебе то хоть чуть нравится?
- Не знаю, мне кажется я с ума схожу, – криво усмехнулся Рихан, – тут ты прав. Я иногда так его хочу, сил нет, а как морду эту кислую представлю, так убить хочется. Из жалости. Нравится, значит.
- Тогда не сиди тут! Вали живо домой, проси прощения. Как – придумаешь. Твой Кристиэн чудо, он простит, да и молод еще, обиды помнить. Тебе такая удача с неба упала, а ты... Спроси его, нравится ли ему? Езжай.
- Какой красавец послушник! – офицер-гвардеец восхищенным взглядом проводил юношу, поклонившегося на своем пути священнику.
- Забудь о нем! – оборвал монах восторг. – И даже не вздумай приближаться к нему, Тэльдо!
- Что такое, – расстроился воин, – уже просватан? Так ленты вроде нет! Славный мальчик, только грустный очень.
- Забудь, я сказал! Если не хочешь неприятностей, не думай даже о нем! Он не просватан, но брака ему уже хватило! И чтобы я тебя около него не видел!
- Настоятель, с чего бы такая тайна? Собираете лучших со всей провинции, а даже и не посмотри? – нахмурился Тэльдо.
Священник замялся, смягчил голос.
- Смотри на кого угодно, но не на него. Этому мальчику такая доля выпала, что лучшим местом для него будет пока монастырь, пока не заживут раны. Если заживут. Прошу по-хорошему, не надо.
- Ладно, раз уж такая история мутная, – покладисто согласился Тэльдо.
«Но посмотреть то можно?» спросил он сам себя и себе же утвердительно ответил.
Кристиэн почти не вставал с постели. Два дня он не приходил в сознание и лишь на третьи сутки стал чуть-чуть выплывать из забытья. Проснулся от боли во всем теле, даже казалось что дышать больно, а голова болела и вовсе невыносимо. Жарко, повернуться невозможно, тело словно не его, каменное. Но камни не болеют. Любое движение несло с собой боль и Кристиэн старался снова уснуть, чтобы не чувствовать ничего, а яма забытья все равно казалась ему вонючим болотом, но это было единственным убежищем.
- Ну, пей, надо выпить, Кристиэн, – откуда-то издалека скрипучий голос.
Кристиэн искал в себе силы, мотал головой, не разжимал зубы. Нельзя. В этом доме ничего нельзя пить и есть, чтобы не давать поводов к упрекам. Очень больно избитому телу, а еще больнее на душе, где теснились вопросы и плач. В чем он опять провинился? Рихан его ненавидит, так зачем взял? Почему в монастыре наказывали за то, что супруг приказал ему делать? Кто из них врет? За что?
Жарко. Потратили столько дров на его комнату, а дешевле оставить в покое и дать умереть. Было бы всем лучше. Никто не заплачет и не расстроится, ведь Сэт уже получил свою Лаиссу.
Рихан бросил поводья коня подбежавшему слуге и, не обращая внимания на приветствия и вопросы, прямо в сапогах, прошел через весь дом, в спальню младшего. Он почти не делал перерывов в дороге, торопясь домой, чтобы не услышать страшные слова – «умер». На этот раз не услышать.
- Плохо дело, сайэ Рихан. Я ничего не могу поделать. Он не ест и не пьет, а если и удается впихнуть обманом, то толку никакого. Живот кажется не принимает. Только успевай таз подставлять. Все же отбили. Может из города кого позвать? – Лекарь семенил рядом, стараясь попасть в широкий шаг герцога.
Рихан едва слушал, поняв только одно слово, самое первое – «плохо», распахнул дверь спальни. Так и есть. Посеревшее худое лицо в подушках, обметанные жаром губы и воспаленные веки, дотронулся до лба. Да он же горит! А в комнате холодно.
- У нас дрова кончились? – плеть опустилась на щеку управляющего. – Или ты эту комнату с псарней перепутал? Быстро!
Безрукие сволочи, кроме синяков ничего залечить не могут, да и те херово! Рихан сдернул одеяло со спящего юноши, поморщился от запаха. Да за кого тут держат его Кристиэна?
- Девир! – заорал Рихан, возвращая управляющего. – Мать твою! Почему тут вонь? Это мой супруг, если кто не понял, а не блядь уличная! Так какого хера грязь и сквозняк в комнате? Я отдавал приказ лечить, а не заморить! У него жар, почему, я вас всех спрашиваю? Что, головы лишние на башке, так быстро исправлю!
- Мы делали все что могли, – взмолился управляющий.
- Белье сменить не могли? Если ты, боров, не можешь, так я сам займусь, а ты уматывай отсюда! Баню, вино, белье, дрова и жаровню. Сейчас.
Досадуя на самого себя, Рихан стащил с Кристиэна ночную рубаху, насквозь промокшую от пота. Все в синяках – живот, грудь, плечи. Да, он же не помнил себя тогда. А еще жар, наверняка же застудили, гниды, даже еду в беспомощного впихнуть не могут. Вот так, хорошо, в бане жарко, а Кристиэн не заметит разницы в тепле.
Кристиэн всего лишь раз раскрыл глаза, но Рихан успел перехватить взгляд, прежде чем веки снова сомкнулись. Так вот, значит, как выглядит кошмар наяву? Котенок наверняка решил, что супруг ему снится и сон этот явно не из приятных.
- Одеял у нас тоже нет? – язвительно осведомился, едва сдерживаясь, Рихан у слуги, но тут же притащили ворох шерсти.
Он закутал Кристиэна в самое плотное покрывало и выгнал всех из спальни. Жаровня, мед, вино и пряности есть. Да, задача не из простых, зря на лекаря наорал – Рихан безуспешно пытался заставить супруга выпить горячего. Подносил кружку к крепко сомкнутым губам, пытался разжать челюсти – пара капель все же упала в горло. Кристиэн закашлялся, задыхаясь.
- Ну что я еще должен сделать? – сам себя раздраженно спросил Рихан. Ладно, к черту.
Улегся на узкой койке, надо будет приказать сменить ложе, прижал к себе шерстяной жаркий кокон. «У нас все наладится, правда, котенок?»
Кристиэн проболел до зимы. Синяки давно сошли, а вот внутри болело по прежнему, да еще и простыл. Рихан отправлял в Ланку охрану за бумагами от наместника и лекарствами, не покидая поместья сам. Сам занимался Кристиэном, уверившись в бесполезности домашнего лекаря, доставшегося ему с поместьем при покупке. Почему-то приготовление отваров, настоек доставляло удовольствие и успокаивало, он читал книги, выписывал оттуда рецепты, не жалел денег на самые дорогие ингредиенты. Но дела больного шли медленно.