Почему-то котенок напрочь отказывался от еды и питья, истязая сам себя, готовили бульоны, но заставить Кристиэна их съесть даже Рихану было иногда не под силу. Он щупал впалый живот младшего супруга – может и вправду что-то повредил? Когда касался правого бока, Кристиэн стонал от боли.
Виноват, да. Рихан был честен сам с собой. Он сам совершил грех, не меньший, чем Кристиэн. Дал сильную волю ярости и позволил злобе превысить справедливость. И Мел прав, можно наказать за проступок, но не бессмысленно избивать, не в силах ответить на слова. Сам оказался дураком, перехитрил самого себя. Скай бы защищался, нападал, а этот даже не закрывался.
Кристиэн метался в беспамятстве, что-то бормотал, плакал, Рихан сначала пытался понять приморский акцент, за которым котенок перестал следить, а потом бросил. Пусть шепчет, что хочет. И так понятно, что ничего доброго не скажет. Зато Рихан сам разговаривал с ним, ничего, что не слушает и не отвечает, зато рассказать можно всякое, как Атору брали, и что после этого снилось. Можно толочь траву в ступке и просто говорить. Не осудит. Рихан почти совсем перебрался в комнату младшего, как любой офицер, он всегда мог отказаться от роскоши. Они умещались вдвоем на ложе, самое главное.
В одну из ночей он проснулся от крика. Кричал Кристиэн, хрипло и надсадно, срывая горло, не очнувшись от сна. Кошмар приснился или вспомнил что-то?
Рихан притянул к себе сверток из одеял и Кристиэна, зашептал тому в ухо:
- Тихо, я здесь. Не бойся.
Он надоел Рихану со своими слезами и страхом и его вернули родителям и серым храмам. Ненавидящий взгляд Сэта, но все по закону. Священники засвидетельствовали, что младший супруг герцога Рихана Айэ не исполняет клятвы, данной при обручении и обрили ему голову. Черные косы упали на серые храмовые плиты. Серебряную брачную цепочку на шее сменил медный храмовый ошейник, где выбито его имя и руна преступления. Он слушал проклятия матери, разъяренный рев Сэта и плач Лаиссы, которая носила дитя, а видел перед собой всего лишь пустой насмешливый взор Рихана.
В храмовой общей спальне, где жили еще полсотни подобных ему, было невероятно холодно. Он мерз, сворачивался на тонком одеяле, брошенном прямо на пол, а утром его вывели на ступени. Он сидел, обняв колени, как другие, а меж ними бродили редкие посетители да матросы, чьего жалования не хватало иногда даже на храмовых рабов. Послышался звон серебряной монетки, упавшей в чашу жреца и Кристиэна потянул за руку мужчина, на которого он даже не посмотрел.
- Пойдем, шлюшка, отсосешь мне в уголке!
В подворотне, где кисло пахло помоями, его поставили на колени, заставляя раскрыть рот. Покупатель со стоном кончил и сжал сильными пальцами челюсти юноши, заставляя проглотить семя.
- Сымай штаны!
- Дрянь у вас, а не шлюхи! Небось не то, что супруг, а даже и приличные храмы то от него отказались? Все дешевите! Дождетесь, – его снова швырнули на ступени, окровавленного.
- Поди сюда, Кристиэн! – подозвал его жрец в серых шерстяных одеждах. Кристиэн пополз к нему, потому что встать не смог.
- Смотри, видишь?! – жрец повернул его лицом к идолу.
В серых храмах были другие изображения богов, нежели в белых. Но в белые святилища допускают только порядочных людей и говорят им о любви и добре, а серые храмы, с оскаленными пастями богов и проклятьями, для таких, как Кристиэн.
- Смотри! – тряхнул его за плечо жрец, указывая на детородный орган идола, огромный, каменный. – Скоро обряды! И если я услышу еще одну жалобу на тебя, именно ты окажешься там, пока твою дырку в колодец не превратили!
Кристиэн в ужасе вскинул взгляд. У статуи было лицо герцога Рихана Айэ.
Он очнулся к рассвету, но за окном еще было серо, повел тяжелой головой и понял, что выбраться из постели не так то просто. Его закутали крепко в толстое одеяло и прижали к себе. Кто? Кристиэн перекатил голову по подушке, оборачиваясь, чтобы разглядеть и дернулся всем телом. Двумя руками его прижимал к себе, спавший с ним одной постели, Рихан. Герцог, почувствовав сквозь сон сопротивление, еще сильнее сомкнул ладони и Кристиэну не осталось ничего другого, как рассматривать спящего супруга. Надо же, думал Кристиэн, когда спит, похож на нормального, даже красив. Светлые длинные ресницы, лицо спокойное, густые волосы растрепаны, расслаблен. Может Рихану и стоит все время спать? Но почему он тут? Ждет, пока супруг умрет? Боится пропустить? Ох, лучше не вспоминать. До следующих побоев. Что же, если так пойдет и дальше, то недолго останется.
Кристиэн шевельнул рукой, все же стараясь выбраться из шерстяного плена, потрогал шею, не ощущая привычной тяжести цепочки. Похолодел от ужаса – ее не было! «Доплакался!» – первое, что подумал юноша, поняв, что обозначает отсутствие брачного знака. Значит, это был не сон. А Рихан стережет его, чтобы не сбежал. Но как ему сбежать, если все тело болит? Кристиэн сильнее завертелся в одеяле, высвобождаясь. Эта возня и разбудила Рихана. Герцог поморщился, открыл глаза и Кристиэн, которого застигли врасплох, замер.
- Тихо, тихо, – прошептал Рихан, – или надо чего?
Кристиэн в ужасе замотал головой. Ничего мне от тебя не надо!
- Тогда спи, утром поговорим, – зевнул Рихан, снова притискивая его к себе.
До утра Кристиэн протрясся как в ознобе. Забытье, теперь такое желанное, никак не приходило снова, лишь слабость в теле, а Рихан, как назло, сладко спал, уткнувшись лицом ему в волосы. Наконец, через несколько часов, показавшихся Кристиэну бесконечностью, герцог изволил проснуться. Кристиэн круглыми карими глазами следил, как супруг одевался, к его удивлению – Рихан спал в подштанниках.
- Так что, котенок, выспался? – спросил герцог своим обычным голосом.
Кристиэн спрятался в одеяло. Уходи, прошу! Уйди!
Все ясно. Впрочем, предсказуемо. Если раньше, правда, котенок хотя бы говорил, то теперь вообще пришиблен. «А чего ты хотел?» – спросил сам себя Рихан. Он, удивляясь самому себе, чуть помялся у стола, зачем то перестегнул пояс.
- Вот что, Кристиэн, – герцог присел на край ложа, откинул шерстяное одеяло с зажмурившегося супруга. – Да посмотри ты на меня! Кристиэн, я был неправ.
Рихану тяжело далась эта фраза, но выражение в глазах младшего стоило усилий. Удивление, недоверие, растерянность.
- Я сам нарушил традиции, излишне принуждая тебя. Грех и на мне, я обещал тебе защиту. Давай начнем все сначала, Кристиэн.
Кристиэн потрясенно молчал. Что же случилось за то время, что он валялся без сознания? Кто подменил ему Рихана?
- Ну, что скажешь? – Рихан взял его руку в свою, погладил, а Кристиэн едва не сжал пальцы.
- Хорошо, – тихо прошептал он. Разве у него есть выбор? Кристиэн закашлялся – голос не слушается, но и это cойдет.
Рихан закрыл глаза. Кажется, получилось. Пара нехитрых слов, и он твой, как и предсказывал старина Мельдин. Но сейчас надо думать о другом, с кровати котенок встанет очень нескоро.
- Я снял с тебя пока цепочку, она на столе, – кивнул герцог, – чтобы не мешала. Давай завтракать.
Кристиэн умылся теплой водой, которую подали слуги. Невероятно приятно омыть лицо и руки. Принесли завтрак. Как же? Он поклялся себе, что не притронется в этом доме к пище.
Тэльдо с трудом находил себе место в монастыре. Какого черта настоятель тянет с ответом, дни проходят! Да и молчаливый красавец послушник не давал ему покоя. Какая тайна связана с ним, что его так ревностно охраняют? Цепочки нет, значит ничей, ленты тоже – никому не обещан. Так почему с мальчиком нельзя даже завести беседы? Он не сделает ему ничего плохого. Разве спросить имя не вежливо?
Юношу он встретил в саду, тот собирал яблоки в корзинку, небольшую, как раз по его хромоте. Тэльдо долго наблюдал издали: младший нагибается, рассматривает плод, вертит в тонких пальцах, и только потом кладет в корзину.
- Не угостишь яблочком? – Тэльдо выступил на дорожку, неожиданно для послушника.
Юноша отступил на шаг, беспомощно оглянулся и только тогда протянул корзинку, смотря карими глазами куда-то мимо офицера.
- Спасибо! – Тэльдо выбрал самый спелый плод, надкусил. – Добрые в этом монастыре послушники. Как тебя зовут, дитя?
Юноша молчал, почему-то испуганно глядя на офицера, нежные щеки побелели.
- Не бойся меня, – эта робость пришлась по душе Тэльдо. Он улыбнулся юноше, подмигнул. – Просто скажи свое имя, чтобы я знал, вдруг посватаюсь?
Юноша вдруг выронил корзинку, яблоки раскатились по земле, вскинул взгляд на Тэльдо и офицер сам вздрогнул, заглянув в карие, полные звериного ужаса, глаза. Так смотрят собаки, прежде чем их ударят люди.
- Ну, что же ты?! – рассмеялся нервно Тэльдо. – Эй! Постой!
Но юноша уходил быстро-быстро, насколько позволяло увечье, почти бежал. Вот и пойми эту молодежь!
- Ну, и почему ты не ешь?
Рихан укусил кусок хлеба с маслом, а Кристиэн просто смотрел на поднос, где была миска с кашей и отвар на меду, большего он съесть пока не мог. Желудок прыгал и вопил, требуя своего, но Кристиэн держался, помня урок. “Ах ты, черт!” – выругался про себя Рихан, наконец-то догадавшись о причинах голодовки младшего. Так вот, значит, в чем дело. Гордый все-таки, раз в даже в беспамятстве отказывался.
- Забудь все, что я говорил и поешь нормально, – спокойно сказал он. – С ложки кормить не собираюсь, но лучше ешь.
Кристиэн проглотил уже остывающую кашу, мягкую, специально для него сваренную.
Он уже ходил по комнате, жарко натопленной, одетый в длинную риханову шерстяную рубаху, грелся у камина, пил отвары. Жар и кашель не желали оставлять его в покое, мучили постоянно, особенно по вечерам. Брачную цепь он так и не одел, но кольцо снова заняло свое место на пальце.
Что случилось с Риханом? Почему человек, еще недавно насиловавший его и бивший, вышвырнувший из спальни в первую брачную ночь, вдруг так переменился? Просит прощения, выхаживает? Боится потерять? Неужто? Но Кристиэн уже и сам не чувствовал той жгучей обиды, что была до болезни, может ее сжег жар, а может стерло время. Но довериться совсем? Вдруг ударит снова…
Рихан успокоился. По ночам теперь он прижимал к себе младшего, слушал дыхание Кристиэна и думал, что так вообще-то и хотел – уюта.
Герцог подозвал охранника, строгого южанина, сунул тому в руки кожаный тяжелый кошель с серебром, сбивчиво дал указания, а вечером на столик спаленки Кристиэна легли листы бумаги, кисти, краски, карандаши и мел. И это были не те дешевые краски, что покупали в Приморье, а яркие, на масле и минералах.
- Мне надо уехать в Ланку. Скоро зимний праздник, надо сделать распоряжения и закрыть все дела. Меня не будет неделю, а это, чтобы ты не скучал, котенок. И не забывай о молитвеннике, – бросил Рихан.
Кристиэн ошалев смотрел на богатство, выложенное на столе и вдруг улыбнулся. Широко и радостно, плеснув жаром карих глаз.
- Спасибо!
Надо же, он даже умеет улыбаться! Красиво, ничего не скажешь.
- Ладно, котенок, не тоскуй, – Рихан впервые за все время болезни, обнял его и Кристиэн сам прижался к нему всем телом.
Впервые он не скучал и не боялся. Как Рихан узнал про краски? Или он сам проговорился? Кристиэн сначала не решался дотронуться до роскошных плотных листов, махрил пальцем беличьи кисти, открывал баночки с красками, принюхивался к волшебным запахам. Нарисовать теперь можно было все, что угодно. Часами он сидел на широком подоконнике, кутаясь в шерсть, всматривался вдаль, в низкое небо, пока не начинали болеть глаза. Скоро ляжет снег, совсем скоро.
А оказывается, он тоскует. В Ланке было уже нестерпимо торчать. Рихан завершал годовые дела, подписывал последние письма, тратил деньги и заказывал все, что понадобится для праздника зимнего солнцестояния. Много гостей не будет, только Мельдин и его младший. Они вчетвером отлично проведут праздники. Рихан не любил чужих людей в своем доме, даже это поместье выбрал из-за того, что оно далеко от города и те друзья-приятели, что досаждают в городе, не поедут в глушь.
Скорее бы домой, там, в комнатке на втором этаже, ждет Кристиэн, в чужой, великой ему рубахе и наверное улыбается. Да уж, слезы ему идут меньше, чем смех. Всего лишь пустячный подарок, Скаю он дарил и золото и дорогую одежду, а тот лишь злобно щурился и портил подарки, а этот улыбается лучше Ская и даже наверно лучше, чем…
====== Глава 6 ======
Кристиэн сидел на своем излюбленном подоконнике, рассматривал охранников Рихана, тренирующихся во дворе. Двое уехали с герцогом в Ланку, а четверо остались, он успел сосчитать, сколько их всего. Молчаливые, суровые воины, они были не то должниками, не то приятелями Рихана, всегда рядом с ним, а Кристиэна для них не существовало вообще. С ним никто не заговаривал из охраны, не здоровался. Но за ними было интересно наблюдать: оружие, рукопашный бой. Сам бы Кристиэн так не сумел бы никогда, слишком слабое тело, да и никто с ними не занимался. Следили только, чтобы был тонким и гибким, упражняя гимнастикой. Он поплотнее укутался в широкую ткань и принялся рисовать – ему понадобятся лишь серые и черные грифели. Туман за окном, голые деревья, мокрые изгороди и фигуры с мечами. За пару дней он сделает первый рисунок.
Рихан вернулся с первым снегом. Чуть припорошило землю и ее новый ковер тут же истоптали копытами коней. Кристиэн впервые вышел встречать супруга. Наверное это не запрещено?
- Ты ждал меня, котенок? – Рихан подхватил юношу, поцеловал. – Все, до весны мы дома.
Они ужинали вместе, впервые за долгое время, в столовой, вдвоем. Рихан с удовольствием ел мясо, запивал вином, а Кристиэн цедил глоточками отвар с малиной, который лекарь варил ему каждый вечер. Он слушал рассказы про Ланку, жмурился от свечей. Из города ему привезли коробку южных сладостей, но он едва притронулся к подарку – слишком пока больно глотать.
Меж ними опять стена, может и тоньше, чем была, но все же она есть. Котенок все равно опасается его. Понять можно – недавно били ногами, а теперь уговаривают съесть конфетку. Не слишком-то он доверчив. Ладно, посмотрим, что будет ночью.
В животе противно, тяжело и холодно. Кристиэн знал, что супруг сегодня захочет видеть его в своей спальне. Ведь он почти здоров и может исполнять свои обязанности. Значит, к утру он снова будет в синяках. Вместо того, чтобы одеваться к ночи, сел на пол, сжав виски ладонями. Рихан, конечно, прав в одном – в постели, он, Кристиэн, бесполезен. Он не хочет ни ласк, ни поцелуев, ни объятий, лишь бы только оставили в покое! Не хочет! Но пора идти. Рихану нравится, когда он выскальзывает из своих шелков, значит, он оденется, как подобает.
Но Рихан сгреб его в охапку сразу, как только юноша переступил порог спальни, прижал к себе, запуская руку в волосы, жарко зашептал в ухо:
- Я тосковал по тебе, котенок! Околдовал ты меня?
Кристиэн уронил голову Рихану на плечо, покоряясь рукам, с которыми все равно не смог бы сладить.
Уговорить Кристиэна просто так вряд ли получится. Рихан гладил спину младшего супруга и чувствовал, как тот напряжен. Все равно дрожит, но и это он предусмотрел. Попробовать одурманить? Может расслабится?
Рихан усадил младшего прямо на ложе, сунул в руки кубок с вином, полный почти всклень.
- Выпей со мной! Это хорошее вино, давно берег, на случай!
Кристиэн сделал сразу большой глоток. Может это поможет ему? Напиться, ничего не почувствовать, может легче пойдет? Ой! Неразбавленное вино ему никогда не давали, а пряный терпкий напиток ожег гортань, остался послевкусием.
- Пей, до дна.
Вино, чуть трав. Действительно, почему он не догадался сделать этого в первую ночь? Или просто хотел сначала увидеть искренность?
Крепкое вино подействовало почти сразу, на того, кто сроду не пил хмельного. Скулы потемнели, еще более подчеркнув нежность смуглой кожи. Кристиэну почему-то стало тепло, легко и радостно, как в детстве, когда он убегал на песчаную косу и подолгу сидел на перевернутых старых лодках, рассматривая корабли на горизонте. Хотелось побыть в этой комнате, красивой и темноватой, поглаживания по колену щекотали и он улыбался. Рихан аккуратно забрал у него кубок, пожалуй хватит вина, прижал к себе, обняв за плечи. Кристиэн смежил ресницы, почти задремывая в кольце рук, под ласковый неразборчивый шепот, но ладонь супруга скользнула под накидку, поглаживая живот.