Он вновь шевельнул клинком.
– Нет! – крикнул мальчик. – Пожалуйста…
Я шагнул вперед и сказал:
– Ганелон!
Он глянул на меня, ухмыльнулся и убрал клинок. Юнец лихорадочным взглядом впился в мое лицо.
– Ну и что тут у нас? – спросил я.
– Ха! – ответил Ганелон, шлепнув юнца с размаху по мягкому месту так, что тот вскрикнул. – Вор, дезертир… и интересная история.
– Тогда спусти его, и я тоже послушаю.
Ганелон небрежно, одним взмахом, перерубил веревку. Мальчик упал на землю и зарыдал.
– Я поймал его, когда парень копался в наших припасах, и решил порасспросить об окрестностях, – сказал Ганелон. – Наш гость из Авалона, вот буквально только что.
– Что ты имеешь в виду?
– Он был пехотинцем в битве, которая произошла там две ночи назад. Во время боя струсил и дезертировал.
Юнец стал было бормотать возражения, но Ганелон пнул его.
– Тихо! – прикрикнул он. – Я просто пересказываю то, что узнал от тебя.
Мальчишка раскачивался, как краб, и глядел на меня большими умоляющими глазами.
– В битве? – переспросил я. – Кто же и с кем бился?
Ганелон мрачно усмехнулся.
– Довольно знакомая картина. Войска Авалона принимали участие в самой крупной и, возможно, последней битве с не вполне обычными существами…
– Ого?!
Я внимательно посмотрел на мальчика, и тот потупился, но я успел перед этим заметить в его глазах страх.
– …Женщины, – говорил Ганелон, – бледные фурии из какого-то ада, красивые и холодные. В броне и с оружием. Длинные светящиеся волосы, ледяные глаза. На белых огнедышащих конях, что питаются человечиной. По ночам они выходят из лабиринта пещер, что открылся в горах после землетрясения несколько лет назад, совершают набеги на селения, похищают юношей, а всех остальных убивают. Некоторые из похищенных, словно бездушные куклы, после следуют за авангардом. Это похоже на людей из знакомого нам Круга.
– Но многие из них остались живы, когда их освободили, – сказал я. – И они оказались не бездушными, а только все позабыли, как я когда-то. Странно, – продолжал я, – почему они не завалили входы в пещеры днем, ведь наездницы выходят из них по ночам…
– Дезертир говорит, что так пытались делать, – сказал Ганелон, – да только помогало ненадолго. Потом они вырывались снова, сильнее прежнего.
Лицо мальчика посерело, но он утвердительно кивнул в ответ на мой вопросительный взгляд.
– Их генерал – парень зовет его Хранителем – отражал их набеги уже много раз, – продолжал Ганелон. – Даже провел часть ночи с их предводительницей, бледнокожей сукой по имени Линтра. Уж не знаю, развлекался он с ней или вел переговоры. Но ничего хорошего из этого не вышло. Налеты продолжались пуще прежнего. Хранитель наконец решился на массированную атаку всеми силами, чтобы полностью уничтожить врага. Из этой-то битвы парень и бежал. – Ганелон указал мечом на юнца. – Вот почему конец истории нам неизвестен.
– Все это действительно так? – спросил я.
Мальчик отвел взгляд от острия меча, что Ганелон не выпускал из рук, на секунду глянул прямо мне в глаза и медленно кивнул.
– Интересно, – сказал я Ганелону. – Очень. Похоже, их проблемы тесно связаны с нашими. Хотелось бы знать, чем окончилась битва.
Ганелон кивнул, перехватив рукоять меча.
– Ну, если покончить с ним сейчас… – начал он.
– Погоди. Парень, кажется, пытался стянуть что-то из еды?
– Да.
– Развяжи ему руки. Пусть поест.
– Но он же пытался украсть у нас…
– Разве ты не говорил когда-то, что убил человека за пару сапог?
– Конечно, но там все было совсем по-другому.
– Как это?
– Я ушел в сапогах.
Я расхохотался. Этот смех взял верх – я не мог остановиться. Ганелон сперва вроде бы рассердился, потом удивился и тоже захохотал.
Юнец смотрел на нас, как на пару умалишенных.
– Хорошо, – сумел наконец выговорить Ганелон. – Хорошо. – Нагнувшись, он одним движением перерезал стягивавшую запястья юнца веревку. – Пойдем, парень, я организую тебе чего-нибудь.
И склонился над мешком с припасами, копаясь в свертках.
Мальчик схватил предложенный ему кусок и быстро и шумно зачавкал, не отрывая, впрочем, глаз от Ганелона. Если он говорил правду, у меня возникали некоторые сложности, и главная заключалась в том, что в опустошенной войной стране трудно отыскать то, что мне требовалось. И это, помимо природы здешней беды, тоже усиливало мои опасения.
Я помог Ганелону развести костерок.
– Насколько могут измениться наши планы? – спросил он.
Выбора у нас не было. Во всех Тенях неподалеку от намеченного мной места происходит примерно одно и то же. Я мог направиться туда, где нет войны, но тогда попал бы не в Авалон, а куда-то в совершенно другой мир. И там не окажется того, что мне нужно. Коль скоро хаос постоянно препятствует мне на пути сквозь Тени в то место, куда я желаю попасть, значит, причиной тому – само желание мое, и так или иначе, подобные препятствия нужно устранить, чем раньше, тем лучше. Уклоняться нельзя. Таковы правила игры, и некому жаловаться – ведь правила эти устанавливал я сам.
– Идем дальше, – сказал я. – Это и есть место, куда я желаю попасть.
Мальчишка коротко вскрикнул, а потом, быть может, из благодарности – ведь я вроде бы помешал Ганелону сделать еще пару дырок в его шкуре – предупредил:
– Не ходите в Авалон, сэр! Вам нечего желать там! Вас убьют!
Я улыбнулся и поблагодарил парня. Ганелон состроил страшную гримасу и сказал:
– Ну что же, прихватим его, пусть предстанет перед военно-полевым судом.
Тут юнец вскочил и проворно бросился в кусты.
Ганелон с хохотом выхватил кинжал и занес руку, чтобы метнуть ему вслед. Я ударил по ней, и кинжал отлетел в сторону. Мальчишка исчез в лесу, а Ганелон продолжал смеяться.
Потом он встал, подобрал кинжал и сказал мне:
– Лучше бы ты все-таки позволил мне прирезать его.
– Я решил иначе.
Он пожал плечами:
– Быть может, мнение твое переменится, когда парень вернется ночью, чтобы перерезать нам глотки.
– Могу представить и такое. Но его на это не хватит, сам знаешь.
Ганелон вновь пожал плечами, отрезал изрядный кусок мяса и стал подогревать его над костром.
– Что же, по крайней мере, война великолепно научила его показывать пятки, – объявил он, – и, быть может, мы действительно проснемся завтра.
Он отгрыз кусок и принялся жевать. Занятие показалось мне недурным, и я последовал его примеру.
Глубокой ночью я очнулся от беспокойного сна и долго вглядывался в звезды через просветы в листве. Та часть моего разума, что ведает предзнаменованиями, не могла позабыть этого юнца и не давала мне спать. Вновь заснул я не скоро.
Утром мы забросали кострище землей и отправились в путь. Ближе к полудню подъехали к предгорьям и углубились в них. На нашей тропе время от времени попадались свежие следы, но мы никого не встречали.
На следующий день мы проехали мимо нескольких ферм и домишек, даже не остановившись. Я отказался от дикого, дьявольского маршрута, по которому вез когда-то опального Ганелона. Путь тот был, конечно, короче, только ему он показался бы весьма неприятным. Мне нужно было время, чтобы поразмыслить, поэтому лишних приключений по дороге не требовалось. Теперь, однако, долгая дорога близилась к концу. Днем мы въехали под небо Амбера, и я молча наслаждался его великолепием.
Мы ехали через лес, очень похожий на Арденский. Тишь – ни звуков рога, ни намека на присутствие Джулиана, или Моргенштерна, или грозных собак, как в тот последний раз, когда я проезжал Арден. Только в кронах высоких деревьев чирикали пташки, жаловалась на что-то белка, тявкала поблизости лисица, журчал небольшой водопад, а в тени белели, краснели и голубели цветы.
Дневной ветерок навевал сон и прохладу и убаюкивал меня, пока за поворотом не открылся ряд свежих еще могил. Поляна вокруг была вытоптана. Мы огляделись по сторонам, но сверх увиденного не узнали ничего.
Поодаль оказалось другое такое же место, а за ним несколько сожженных рощиц. Дорога была уже совершенно разбита, кусты по сторонам вытоптаны и изломаны пехотой и конницей. Запах гари висел в воздухе. Мы поспешно миновали вонявший вовсю полуобъеденный труп лошади.
Небо Амбера больше не радовало меня, хотя дорога впереди была уже знакома.
День склонялся к вечеру, и лес вокруг поредел, когда Ганелон заметил дымы на юго-востоке. Мы свернули на первую же тропку, что вела в сторону, но мимо Авалона. Сколько оставалось ехать еще, понять было трудно, но я видел, что до темноты мы не доберемся.
– Значит, их армия еще в поле? – удивился Ганелон.
– Их или победительниц?
Он покачал головой и вытащил из ножен клинок.
Когда стало смеркаться, я съехал с тропы на шум бегущей рядом воды. Ручей был прозрачен и чист и нес с гор прохладную свежесть. Я окунулся, пригладил вновь отпущенную бородку, отряхнул дорожную пыль с одежды. Наше путешествие приближалось к концу, и я хотел явиться в Авалон во всем возможном великолепии. Уловивший мое намерение Ганелон плеснул воды на лицо и громко прочистил нос.
Стоя на берегу, я моргал мокрыми ресницами, уставившись в небеса, и тут впервые заметил, что вижу теперь луну четко и ясно. Впервые. Сердце мое екнуло, я вгляделся повнимательнее. Все: ранние звезды, края облаков, далекие горы и деревья – все видел я новыми глазами резко и четко. Я вновь поглядел на луну, и она не расплылась в мутное облачко.
Зрение полностью вернулось ко мне.
Услышав мой смех, Ганелон отпрянул назад и так и не рискнул спросить о причине.
Подавив желание запеть, я вскочил на коня, и мы снова припустили к тропе. Тени густели, в ветвях над головой заискрились созвездия. Я вдохнул полной грудью наступившую ночь, задержал подольше и выпустил. Теперь я стал снова собой. Чувствовать это было отрадно.
Ганелон подъехал ко мне и тихо сказал:
– Вне сомнения, впереди нас ждут часовые.
– Да, – согласился я.
– А не лучше ли съехать с дороги?
– Нет. Я не хочу скрываться. Не так уж важно, если мы приедем и под конвоем. Мы простые путешественники.
– Для путешествий должна быть причина.
– Тогда… мы наемники, заслышавшие о битве и прискакавшие наниматься.
– Хорошо. Наш вид вполне соответствует этой роли. Будем надеяться, что у них окажется время приглядеться к нам повнимательней.
– Если они не сумеют нас разглядеть, то и мишени из нас аховые.
– Верно, только эта мысль меня не очень утешает.
Я прислушивался, чтобы первым уловить топот копыт по дороге. Она извивалась, петляла из стороны в сторону и наконец, изогнувшись, пошла вверх. Когда мы въехали на гребень, деревья вокруг совсем поредели.
Мы были на вершине холма, перед нами открывался широкий простор. Через несколько шагов коней пришлось остановить: склон впереди кончался крутым обрывом высотой десять-пятнадцать метров, переходившим в отлогий уклон к равнине, через милю он сменялся поросшими редколесьем холмами. Долина была усеяна кострами, поближе к центру виднелось несколько шатров. Всюду паслись лошади, воинов можно было насчитать несколько сотен.
Ганелон вздохнул.
– По крайней мере, выглядят как люди, – сказал он.
– Да.
– И если это нормальные солдаты, то за нами уже следят. Место здесь слишком удобное, чтобы его не использовать.
– Да.
Тут позади раздался шорох. Мы стали было оборачиваться, как голос вблизи произнес:
– Не двигаться!
Я все же повернул шею и увидел вблизи четверых. Двое с поднятыми луками держали нас на прицеле, двое сжимали мечи. Один из них шагнул вперед.
– С коней! – приказал он. – На эту сторону! И не торопясь!
Мы слезли с коней и повернулись к нему, стараясь держать руки подальше от оружия.
– Кто такие? Откуда? – потребовал он.
– Наемники, – отвечал я, – из Лоррейны. Услыхали, что у вас есть работа, и предлагаем свои мечи. Мы едем туда, в лагерь. Он ваш, я надеюсь?
– А если я скажу – нет и мы – дозор тех, кто окружил этот лагерь?
Я пожал плечами:
– В таком случае, быть может, и вам нужна пара клинков?
Он сплюнул.
– Хранителю не нужны такие. – А потом спросил: – Откуда вы?
– С востока, – ответил я.
– А… с неприятностями по дороге не сталкивались?
– Нет, – ответил я, – откуда им было взяться?
– Трудно сказать… Снимайте оружие, я отошлю вас в лагерь. Там захотят узнать обо всем, что вы видели на востоке, обо всем необычном…
– Ничего такого мы не видели.
– Что бы там ни было, вас, вероятно, покормят. А нанимать – едва ли. Вы немного опоздали. Теперь давайте сюда оружие.
Пока мы отстегивали мечи, он махнул рукой, и из-за кустов выступили еще двое. Старший приказал им отвести нас в лагерь. Лошади должны были следовать за нами на поводу. У нас забрали оружие, и, когда мы уже повернулись, чтобы идти, допрашивавший крикнул:
– Стойте!
Я обернулся.
– Ты, как твое имя? – спросил он.
– Кори, – ответил я.
– Постой.
Он подошел совсем вплотную и секунд десять рассматривал меня.
– В чем дело? – спросил я.
Вместо ответа он запустил руку в висевший на поясе кисет. Вытащил горсть монет и поднес их к глазам.
– Слишком темно, черт побери, а огня зажигать нельзя…
– Для чего? – удивился я.
– Да не то чтобы это было так важно, – проговорил воин. – Лицо твое показалось мне знакомым, и я постарался припомнить откуда. Твой профиль похож на тот, что отчеканен на старых монетах. Иногда они еще попадаются. Похож, правда? – обратился он к ближайшему лучнику.
Тот опустил лук и подошел поближе ко мне.
– Да, – согласился лучник, – похож.
– А кто этот… о ком ты подумал?
– Из старых королей. Правил очень давно. До меня.
– И до меня тоже. Хорошо… – Лучник пожал плечами. – Ерунда. Вперед, Кори. Отвечайте на вопросы честно, и вас не тронут.
Я повернул к лагерю, оставив его в лунном свете на гребне холма удивляться и чесать затылок.
Наши провожатые оказались неразговорчивыми – это было неплохо.
Спускаясь с холма, я вспоминал рассказ мальчишки и пытался представить, чем завершилась битва: ведь этот мир соответствовал тому, что я искал, и теперь нужно было правильно сориентироваться, чтобы потом не ошибиться.
Лагерь благоухал приятной для ноздрей воина смесью мужского и конского пота, дыма, жареного мяса, кожи и масла… Люди в свете костров толковали, чистили оружие, чинили снаряжение, ели, играли, пили и спали, провожали нас глазами на пути к трем потрепанным шатрам, располагавшимся в центре. И когда мы проходили мимо костров, разговоры смолкали.
Мы остановились возле второго, отличного от других шатра. Один из наших конвоиров что-то сказал расхаживавшему вблизи воину. Тот несколько раз кивнул ему в сторону самого большого шатра. Конвоир прошел туда, через несколько минут вернулся и обратился к другому часовому, что стоял слева. Наконец наш конвоир кивнул часовому и подошел ко мне. Часовой тем временем подозвал кого-то от ближайшего костра.
– Офицеры на совете в шатре Хранителя, ваших лошадей мы стреножим и пустим пастись. Снимайте поклажу и располагайтесь здесь. Придется подождать капитана.
Мы отвязали пожитки от седел, почистили коней. Я потрепал Звезду по холке. Низкорослый человек, прихрамывая, повел его вместе с Огнедышащим Драконом Ганелона к другим лошадям, а мы уселись на поклажу и стали ждать. Один из стражей принес нам горячего чая; в ответ я угостил его табаком. Потом все они ушли куда-то за наши спины.
Я смотрел на большую палатку, прихлебывая чай, вспоминал Амбер и маленький ночной клуб на улице Возчиков хлеба в Брюсселе, в Тени Земля, где я провел столько времени. Раздобыв здесь шлифовальный порошок, я вернусь в Брюссель, где снова поговорю с дельцами Оружейной биржи. Заказ мой будет сложным и дорогим, ведь производителя боеприпасов придется убедить создать новую линию. Но я знал на той Земле разных дельцов, не только из «Интерармко», спасибо моему опыту «военного советника», и через несколько месяцев дело должно быть сделано. Я начал обдумывать детали, и время пробежало приятно и быстро.