Рик, с винтовкой без магазина в руках, крутился на сиденье стрелка, прицеливаясь во все стороны поочередно. Мы поболтали о пустяках, я спросил, придет ли он к обеду в кают-компанию, на что Малыш ответил: «Конечно». Потом он немного помялся и сказал:
— Знаешь Пит, я тут попросил Диану закачать мне теорию Сэвиджа…
Ага, он тоже!
— Если честно, я ни хрена не понял в ней, — признался Малыш. — Объяснил бы ты мне по-дружески, пока Кэтти нету рядом?
— Мог бы, но не стану, — сказал я. — Во-первых, я сам разбирался в ней с помощью Дианы. Во-вторых, разобравшись, я постараюсь теперь как можно быстрее забыть и Сэвиджа, и все, что он придумал — так спокойнее. Не бери в голову, Малыш, — посоветовал я. — Ученые-теоретики создают разные теории. Ученые-экспериментаторы проверяют их на практике. Иногда это одни и те же люди, иногда нет. Потом технари пытаются воплотить в жизнь то, что придумали теоретики и проверили в условиях лабораторий или на полигонах экспериментаторы. Не всегда хорошо проверили, заметь себе… Если весь процесс прошел удачно, то есть при минимальном количестве человеческих жертв… Или жертв было больше, но все же получилось, то первоначальная идея воплощается в жизнь в виде конкретного приспособления, современного трансгалактического корабля, например. А наше дело — пользоваться тем, что изобрели другие, и желательно делать это с умом, не нанося вреда ни себе, ни остальным. Видел, что произошло с восьмой планетой Энигмы? Научники до сих пор разумно не объяснили, куда они дели кусок планеты размером с Луну и несколько тысяч астероидов, не говоря о маяке. Есть надежда, что при следующем эксперименте они не сотрут с лица Вселенной половину нашей Галактики. Пока этого не случилось, и мы можем продолжать наслаждаться жизнью. Так что не теряй времени. Немедленно выбрось из головы Сэвиджа, Эйнштейна и Масатоши Ми, проверку теории которого ты видишь на примере Энигмы. Даю слово, сразу почувствуешь себя значительно счастливее.
— А что они — ученые — здесь делали? — заинтересовался Малыш.
— Пытались переместить полый стеклянный куб со стороной один дециметр, наполненный водой, с Энигмы-9 на Энигму-8, — ответил я.
— И все??? Кубик с водой?..
— Все. Суть в том, какие силы они использовали для эксперимента. В воде содержались простейшие микроорганизмы, водоросли, и даже плавала маленькая рыбка. Биосфера в миниатюре. Согласно замыслу, куб должен был исчезнуть из камеры передатчика на девятой планете и появиться в камере приемника на восьмой без всяких изменений внутри биосистемы и в структурах органических и неорганических веществ. Что получилось — мы видим сейчас. Масатоши Ми открыл способ воздействовать на Энергоинформационное Поле Вселенной с помощью обычных электромагнитных волн определенной частоты. Поле — штука тонкая, таинственная, неощутимая. В нем содержится информация обо всем, что есть, будет, или когда-нибудь было во Вселенной. Научившись считывать оттуда информацию, а также управлять ею, мы стали бы богами в самом полном смысле слова, ведь достаточно ввести в Поле данные о материальном объекте, и такой объект возникнет в нашем материальном мире. Другими словами, мы смогли бы творить что угодно из ничего, поскольку в основе всего, что существует, лежит информация.
Малыш, приоткрыв рот, переваривал услышанное.
— И… Так ведь можно создать целую планету?..
— Да хоть целую галактику, — не стал жадничать я. — Или, на выбор, отправить в небытие уже существующую.
Рик застыл на месте.
— То есть как?..
— А вот так. Теоретически, информацию из Поля стереть куда проще, чем записать. Правда, умные люди уже сейчас предупреждают, что невозможно безболезненно удалить отдельный информфрагмент, не повлияв на все мироздание целиком. Однако их никто не слушает. Человек одержим желанием поскорей стать всесильным… Но пока до всемогущества нам очень далеко. Чтобы создать галактику, или просто одну песчинку, надо обладать всей информацией о ее строении… Всей, понимаешь? И даже для ее уничтожения надо знать немало. А для человеческой цивилизации, на текущем этапе развития, свободное считывание информации из Поля Вселенной и, тем паче, ввод новой, еще невозможны. До Масатоши Ми это дошло достаточно быстро. Тогда он изобрел резонансную камеру, в которой любое желаемое действие, будь то созидание или разрушение, воспроизводится в миниатюре, а затем проецируется в реальный мир. К слову, созидание Масатоши пока удавалось не очень, а вот в плане разрушений с резонатором сравниться может мало что. И еще он изобрел новый пакетный гиперпередатчик. Слыхал?
— Конечно. Последнее слово в технике связи. Но никогда не видел.
— Технология засекречена правительством. ПГ или, как его прозвали, «Почтовый Голубь», сейчас используется только государственными структурами. Объединенная Служба Безопасности Цивилизации, спасатели, Косморазведка и так далее. Имея при себе такой чудо-прибор, я в своей каюте буду видеть и слышать все, что ты говоришь и делаешь в своей, даже если там отключены все камеры. Тебе самому не нужно включать связь. Пакетный сигнал, как настоящий почтовый голубь, «прилетит» к тебе, «возьмет» информацию, и принесет ее мне… Так вот, не найдя возможности вводить сведения в Энергоинформационное Поле Вселенной напрямую, Масатоши Ми объединил ПГ с резонансной камерой. Теперь постарайся вникнуть в суть эксперимента: куб с рыбкой помещается в резонансную камеру, «Почтовый Голубь» считывает всю доступную ему информацию о рыбке, дополнительное устройство посылает импульс в приемный бокс на другой планете, причем все процессы идут не напрямую, а через Поле. Согласно задумке, наша рыбка должна появиться в том же виде в пункте назначения. Вопрос о том, исчезнет ли при этом оригинал из пункта отправки, оставался открытым, но ученых устраивали оба варианта: в одном случае они овладевали надежным способом телепортации любых материальных объектов, а во втором — научились бы производить точные их копии. Но на практике произошло неконтролируемое сворачивание пространства по вектору передачи — вместе с тем, что в нем находилось. Эксперименты Масатоши Ми, на которые он убил уже двадцать лет, прекращены вследствие их чрезвычайной опасности. Если они когда-нибудь возобновятся, в чем я не сомневаюсь, и увенчаются успехом, в чем я сомневаюсь, то в будущем космические корабли нам понадобятся только для перевозки и установки на планетах камер мгновенной транспортировки. Люди станут путешествовать с их помощью, все грузопотоки также пойдут через них. Но, скорее всего, из этого неудачного изобретения Масатоши Ми сделают еще одну разновидность оружия, куда более разрушительную, чем все предыдущие вместе взятые.
— Ты мрачновато смотришь на жизнь Пит, — усмехнулся Рик.
— Мрачновато? Вспомни, что изобрели сначала — ядерную бомбу или мирную и полезную атомную электростанцию? То-то же. А в каком году атомные электростанции стали полностью безопасны для людей и природы? Естественно, сделают оружие, способное уничтожать целые планеты…
Расстроившись от своих собственных мыслей, я ушел в каюту и свалился на койку.
— Диана! — позвал я. — Диана, лапочка, сегодня же ночью сотри из моей бедной головы Сэвиджа, физику пространств и информационные поля всех видов. Я снова хочу стать простым невежественным охотником, зарабатывающим на жизнь стрельбой по несчастным животным…
Глава 8. Свежий взгляд на привычные вещи
Герман Левицкий был в очень плохом состоянии. Впервые после схватки с неизвестным хищником и гибели его сына, он пришел в себя спустя несколько часов. Его куда-то несли — перед глазами мелькала трава, прелые листья на земле, ветки кустарника, шагающие босые ноги и часть обнаженной мускулистой спины человека, который нес его на плече. Второй раз Герман очнулся вечером, лежа неподалеку от горящего костра на подстилке из сухой листвы. Рядом стоял молодой смуглокожий парень с красивым, мужественным лицом. Из одежды на нем была лишь набедренная повязка. Утром он увидел того же парня, одетого в куртку, закрытую спереди, и длинными, до самых запястий, рукавами, но с большим вырезом на спине; он привязывал к ногам с помощью широких кожаных ремешков некое подобие ковбойских чепсов[20], сделанных из темно-зеленой, с черными разводами чешуйчатой кожи. Одежда для ходьбы по колючим кустарникам, догадался Герман.
Шли долго, много дней. То есть, шел незнакомец, а Герман лежал у него то на одном плече, то на другом. Парень часто останавливался, давал смотрителю отдохнуть и поил его горьковатым напитком с ментоловым привкусом. Потом Левицкий обнаружил себя лежащим на подстилке из травы в небольшой, искусно построенной хижине с простым открытым очагом посредине. Рядом стояла девушка такой неописуемой красоты, что Герман подумал, что попал на небо, а это — богиня любви Афродита. Впоследствии он не раз видел Афродиту и другую девушку с милым детским лицом. Они носили нечто среднее между набедренной повязкой и длинными шортами, бюст прикрывала расшитая мелкими раковинами одежда из тонкой чешуйчатой кожи, похожая на обычный топик. Девушки кормили его вкусной жидкой кашицей из сосуда, изготовленного из половинки неизвестного плода или ореха, и поили тем же горьким отваром. Позже Герман решил, что в отваре содержались наркотические вещества, поскольку ни по дороге, ни лежа в хижине он совершенно не чувствовал боли, только ужасающую слабость. Не находилось сил и пальцем шевельнуть, но две его «сестры милосердия» ухаживали за ним просто отменно. Позже, когда он окреп настолько, что смог жевать, девушки начали давать ему в придачу к кашице ломтики лепешек, которые они пекли на тонких плоских камнях в очаге на улице, возле входа в хижину. Очаг внутри жилища ни разу не использовался. Скорее всего, на нем готовили пищу только во время сильных, затяжных ливней в период дождей. Красивый незнакомец, принесший сюда Германа, очевидно — хозяин хижины, появлялся дома нечасто, и обычно лишь для того, чтобы улечься спать на своей подстилке. Кроме него заходили несколько мужчин, все — зрелого возраста, с суровыми смуглыми лицами, носившими печать спокойного достоинства и гордости, еще бывал высокий старик в длинном белом одеянии из тончайшей, искусно выделанной кожи. Ни детей, ни других женщин, кроме Афродиты и второй девушки, Левицкий не видел, хотя за стенами хижины постоянно слышались детские голоса и женский смех. Туземцы, думал он, я попал к туземцам. Откуда они здесь? На территории его сектора аборигены жили очень далеко от того места, где они с сыном разбили лагерь и столкнулись с монстром; значительно дальше, чем незнакомец мог донести его оттуда даже за месяц. Вот новость для специалистов по контактам, подумал он. Когда они узнают… Если узнают, поправил Левицкий сам себя. Долгое время он не был уверен, что выживет: ощупывая слабой рукой перевязанное горло и плечо, он пытался определить, насколько серьезны раны. Нижняя часть лица тоже здорово пострадала. И он совсем не чувствовал уверенности в том, что хочет жить.
Эрик… Его Эрик. Откушенная чудовищем голова сына, лежащая отдельно от тела. Картина, преследовавшая Германа и в полузабытье, и в бреду, и наяву. Эвелин… Что он ей скажет?
А сможет ли он вообще говорить? Через изувеченное горло даже дышалось трудно, голосовые связки не слушались совсем. Как только Левицкий начал связно мыслить, он проверил, на месте ли рация, прицепленная к уху, и попытался позвать киб-мастера своего спецкостюма Сапсана. Получилось невнятное шипение, но Сапсан понял его и откликнулся:
— Пришел в себя? Живуч, смотритель. Я поддерживал тебя как мог, но ты слабо реагировал на препараты. Ты потерял огромное количество крови, и если б не туземец, непременно умер бы. Смею заметить, что их средства по уходу за ранеными не оставляют желать лучшего. Особенно в твоем положении. Бальзам из трав, которым тебя поили, настоящее чудо. Содержит биологически активные вещества растительного и животного происхождения, с необычным действием на организм. Состав, согласно предварительному анализу по косвенным данным — твоим реакциям на него… — Сообразив, что Герман вряд ли разберется, да и не нуждается сейчас в технических подробностях, Сапсан прервал доклад и сказал: — Влияет на ткани тела — живые! — как консервант. Чудовищно замедляет все биологические процессы. Когда туземец тебя перевязал и напоил этим составом впервые, твое сердце начало биться с частотой один раз в минуту, а кровь стала густой, как сметана. Ты впал в состояние, близкое к летаргии. Напиток и вправду будто законсервировал тебя изнутри, иначе ты неизбежно погиб бы при столь варварском способе транспортировки — согнутый пополам и вниз головой. С твоими-то ранами!
Как и любой киб-мастер сотрудников СОЗ на Тихой, Сапсан обладал необходимой суммой знаний об аборигенах, включая знание их языка — на случай незапланированных контактов. Подобные контакты признавались крайне нежелательными, как способные нарушить нормальное развитие чужой цивилизации, но все же… Герман узнал, что его спасителя зовут Агизекар, или просто Аги; милую девочку с детским личиком, которую он про себя прозвал Ручеек за нежный журчащий голос, звали Капили, что в переводе с языка туземцев как раз и означало — «Поющий родник». Афродиту звали Флиенти. Она, вроде, являлась невестой Агизекара, но Левицкий уяснил, что данный вопрос не решен окончательно; а Капили приходилась ему сестрой. Самого Германа все они называли между собой Богом-с-неба.
Заботу девушек о нем Герман считал выше всяких похвал. Капили находилась при нем почти неотступно, отлучаясь лишь тогда, когда ее сменяла Флиенти. Они кормили его мизерными дозами, но девять раз в день, перевязывали раны, переворачивали с боку на бок, меняли или взрыхляли подстилку из травы, чтобы лежать было мягче, делая все это с ловкостью профессиональных медсестер. Левицкий не уставал благодарить изобретателей спецкостюма и современную, вмонтированную в его комбез технику, избавляющую их от необходимости убирать из под него нечистоты. Девушек, похоже, ничуть не смущала задача по уходу за Богом-с-неба. С детства привыкнув заботиться о соплеменниках, пострадавших от клыков и рогов животных, они и ему оказывали те же услуги — не больше и не меньше. Не догадавшись, как снять с Германа странную одежду, они заливали раны сквозь прорванные зубами зверя дыры в комбинезоне густой, похожей на смолу пастой, и накладывали повязки поверху. Вскоре его начали подкармливать бульоном и кусочками зажаренного на костре мяса. Сапсан сказал, что меню составляется девушками так, чтобы пища оказалась максимально разнообразной за один прием. Только мяса подавалось три — четыре, а иногда и семь — восемь сортов. Левицкий нашел, что отказываясь, в отличие от своих сослуживцев, от браконьерской охоты в заповеднике, он много потерял. Иногда доводилось пробовать настоящие деликатесы, способные украсить стол в любом ресторане. Из переведенных Сапсаном разговоров он понял, что Флиенти ежедневно обходит поселок, собирая дань в пользу раненого, причем ничего не приходилось выменивать, продукты отдавали даром.
Медленно оправляясь от ран, Левицкий начал мало-помалу интересоваться происходящим вокруг него.
Сапсан сообщил, что с момента схватки с хищником до того дня, когда Герман смог самостоятельно подняться со своей подстилки и сесть, привалившись к опоре хижины, прошло девяносто семь независимых суток.
— Так долго! — удивился он. — И что же, меня не искали?
— Искали. Туземец забрал тебя сразу после схватки. Клаус Кнохен прибыл первым, но вы были уже далеко. Первые сутки я ловил все передачи из района посадки твоего «Беркута», прослушаешь, я их записал. Я не мог позвать Клауса или привести в действие SOS-передатчик самостоятельно, сам знаешь, и рядом был туземец. У Комиссии по Контактам свое мнение относительно несанкционированных встреч с ними… Ты находился вне опасности, по крайней мере пока он за тобой ухаживал. Поправишься — уговоришь аборигенов отвести тебя подальше в лес и оставить одного. Передашь сигнал — катер с орбиты прибудет в течение часа.
В течение часа! Можно плюнуть на запреты Комиссии и нажать на кнопку вызова теперь же; через два часа он окажется на главной базе СОЗ, а через три — встретится с Эвелин. Встретится… и что он ей скажет?
Что не смог уберечь их единственного сына?
Левицкому захотелось взять пистолет и застрелиться. Но пистолет он выронил во время схватки с монстром. Нет, он не в силах взглянуть Эвелин в глаза. Она узнала о смерти сына, пускай и его считает мертвым. Это лучше, чем быть рядом, ежедневно вспоминая… Как они смогут жить по-прежнему? Как он сможет жить по-прежнему?