— Вот как! Это весьма известный философ. Тебе повезло. И мне. — Очевидно, придя в восторг оттого, что скиф явно превзошел его ожидания, Сфинкс несколько раз хлестнула себя по бокам хвостом. — К вопросу о том, как человек может существовать без души… Ты будешь двигаться, пить, есть, спать. Но не будешь думать, чувствовать боль и наслаждение. И ты будешь во всем повиноваться Ариману, а твое холодное сердце будет точить страшная тоска. Человек не испытывает при жизни и сотой доли той тоски, что станет мучить тебя после того, как душа покинет свою бренную оболочку.
— Живой мертвец! — прошептал Скилл. Он вспомнил странную шестерку, облаченную в балахоны. Их головы и тела крошились под ударами гранитных глыб, но они поднимались вновь и вновь, направляя свои колдовские палки навстречу взбунтовавшимся дэвам.
— Да, живой мертвец. Материализованная тень, не нашедшая пристанища в темных пещерах Тартара. — В этом месте Сфинкс немного смутился. — Извини меня за эту не очень уместную метафору. Я так же, как и ты, получила эллинизированное воспитание. Не по своей воле. Проклятые философы Гистиом и Арпамедокл! Их вечно спорящие души не дают мне покоя. Я невольно нахватался от них всяких идиотских побасенок. Ну вот, теперь ты знаешь, что тебя ожидает. Готов ли ты к испытанию?
— А если я откажусь?
— Тогда умрешь здесь, в двух шагах от источника.
— Эх, — выдохнул Скилл, — если бы у меня только были стрелы!
— Не поможет. Меня убьет лишь слово. Тем, кто ответил на три вопроса, я могу задать четвертый. По их желанию. Если они ответят и на четвертый вопрос, я окаменею, а души, захваченные мною, вернутся в свои тела, и те найдут вечный покой. Но, поверь, для подобного случая я храню такую загадку, разгадать которую не смог бы даже сам Ариман.
— Хорошо, — сказал после краткого раздумья Скилл. — Я готов отвечать на твой первый вопрос.
Сфинкс облизнулся.
— Я слышу, как твой язык царапает нёбо. Не хочешь ли бокал воды?
— Не откажусь! — обрадовался кочевник.
Чудовище хлопнуло лапами. В воздухе появилась большая золотая чаша. Она лихо подлетела к водоему, черпнула воды и направилась к скифу. И вот чаша уже покачивается у его лица, роняя на песок прозрачные капли. Скилл протянул руку, но поймал лишь пустоту. Чаша исчезла, вода хлынула вниз и мгновенно впиталась в песок. Сфинкс радостно рассмеялся:
— Шутка. Маленькая шутка. — Его лицо приняло жесткое выражение. — Воду ты получишь только после того, как ответишь на первый вопрос. Но я думаю, ты не получишь ее вовсе.
— Думай за себя! — процедил Скилл.
Но Сфинкс не обратил на его слова ни малейшего внимания.
— Итак, вопрос первый… Чем пахнет пустыня?
Скилл задумался. Чем может пахнуть пустыня, где нет ни одного растения или животного, где запах исторгает лишь обожженный солнцем песок, переносимый ветром.
— Солнцем и ветром!
— Красивый ответ. — Сфинкс казалась довольной. — Но не совсем верный. Пустыня пахнет еще и смертью.
Он сделал шаг к скифу, намереваясь вытянуть душу.
— Протестую! — завопил Скилл. — Достаточно того, что я назвал две части ответа.
— Хм… — Чудовище задумалось. — В общем, ты прав. Я допустил оплошность, признав, что пустыня пахнет солнцем и ветром. Я должен был сразу сказать: смертью. Ну что ж, первый раунд ты выиграл. Пей, сколько хочешь.
Скифа не пришлось уговаривать, он в тот же миг бросился в озерцо. Стоя по пояс в воде, он глотал живительную влагу, чувствуя, как к нему возвращаются силы.
— Ух! — Скилл нырнул и, шлепая руками, пересек озерцо, чувствуя, как ледяная вода растворяет негой наполненное солнечным жаром тело. — Ух!
Сфинкс дождался, когда гость вылезет на берег, и спросил:
— Ты готов отгадать вторую загадку?
— Пока еще нет. — Скиллу хотелось насладиться блаженством утоленной жажды.
— Напрасно. Тогда я с твоего позволения перекушу.
Он хлопнул лапами, из воздуха появились шикарно сервированный стол и высокое кресло. Ловко, по-человечески устроившись в кресле, Сфинкс повязала белую салфетку и начала неторопливо поглощать яства, перемежая пищу глотками выдержанного вина.
Скилл почувствовал, как его рот наполняет голодная слюна, а в желудке начинаются спазмы.
— Жаль, что ты не хочешь отобедать со мной, — проговорил Сфинкс, вкусно причмокивая.
— Ладно, дэв с тобой! Задавай второй вопрос.
— Чудненько.
Сфинкс поправил салфетку и задумался. Странное то было зрелище — огромная желтая кошка с невинным девичьим лицом и повязанной вокруг шеи салфеткой. Наконец он заговорил:
— Вторая загадка. Когда начинается ночь?
— Когда уходит день! — незамедлительно ответил Скилл.
Сфинкс казалась слегка озадаченной.
— Неплохой ответ. Пожалуй, получше моего: когда загораются звезды. Что поделать? Садись.
— Хорошее мясо. Великолепное вино. Не будешь ли ты так любезен передать мне вот ту тарелочку.
— Отменный аппетит, — заметил Сфинкс. — Похоже, тебя не слишком волнует, что вскоре я задам третий вопрос, самый трудный.
— Нет ни одной вещи, которая могла бы испортить мне аппетит.
— Похвально. Ну что ж… — Сфинкс повернула голову к западу, в ее глазах заиграли красные отблески. — Солнце уже садится. Последнюю загадку я оставлю на завтра. Хочется провести приятный вечер с приятным человеком, а не с его рыдающей душой.
— Моя не зарыдает! — уверенно бросил Скилл.
Сфинкс пожал плечами:
— Другие тоже так думали.
Стол растаял в воздухе.
— Пойдем, я покажу тебе твое ложе.
Скилл прошел вслед за хозяином пустыни в тень финиковых пальм. Меж деревьями были натянуты гамаки.
— Выбирай любой.
Кочевник послушно залез в один из гамаков и попытался заснуть. Но не спалось, может быть, от волнения, может быть, от чего-то иного.
— Наверно, переел, — пробормотал скиф.
Тем временем стемнело. На небе зажглись звезды. В ночном воздухе замелькали неясные тени. Лежавший неподалеку Сфинкс что-то забормотал. Скилл заметил, что между пальмами плавают крохотные полупрозрачные облачка, от которых исходило слабое сияние. Несколько подобных облачков по очереди подплывали к скифу, будто желая убедиться, что он спит, после чего стремительно уносились прочь. Однако одно надолго повисло над его головой. Скилл наблюдал за странным образованием сквозь ресницы, затем резко открыл глаза. Облачко нервно дернулось, словно смутившись, что его застали за столь неблаговидным занятием, как подглядывание, но затем успокоилось и вернулось на прежнее место. Скиф решился нарушить тишину.
— Ты кто? — спросил он негромко. — Душа?
— Да, — тихо ответило облачко. — Я — душа философа Арпамедокла. А кто ты?
— Я скиф Скилл, заброшенный в эту пустыню злой волей Аримана. Ты тоже стал жертвой этого злобного бога?
— Нет. Меня отправил сюда громовержец Зевс. Я имел неосторожность поспорить с ним относительно основ бытия и проиграл. Я утверждал, что земля есть плоскость, ограниченная со всех сторон водой. А оказалось, что она — шар.
— В это невозможно поверить, а еще труднее доказать!
— Поверить — да. Но доказать… Для бога это оказалось несложно. Он вознес меня в воздух и показал страны, лежащие по другую сторону земли. Я видел странных животных с сумками на животе, ледяные континенты, бесконечную гладь океана. Я признал свое поражение, и он отправил меня сюда.
Скилл хотел посочувствовать, но не нашел слов.
— Ты проиграл этому чудовищу?
— Да. Я не отгадал третью загадку. Две первые обычно легкие. Он развлекается, давая жертве надежду. Но третьим вопросом он побеждает ее.
— Какой вопрос он задал тебе?
— «Что есть солнце?»
— И что ты ответил?
— Огненный шар, испускающий энергию. Он назвал меня ученым дураком и вырвал душу.
— А что надо было ответить?
Облачко снизилось к голове Скилла и заговорщически прошептало:
— Огненный меч Аримана.
— Огненный меч Аримана, — задумчиво повторил Скилл. — Спасибо тебе.
— Не за что. Я буду рад, если ты обведешь эту бездушную тварь вокруг пальца. Прощай, Сфинкс зовет меня.
Душа Арпамедокла улетела прочь.
Скилл повернулся на бок и приготовился заснуть. Тихое вежливое покашливание заставило его поднять глаза вверх. Над ним висела еще чья-то душа, побольше размером, чем первая, с розовым нимбом.
— Кха-кха! Я вижу, ты не спишь.
— Не сплю, — подтвердил Скилл. — Ты кто?
— Душа. Несчастная душа философа Гистиома.
— Ты проиграл в споре со Сфинксом?
— Да. Я не ответил на третий вопрос.
«Интересно, — подумал про себя Скилл. — Они что, все здесь сговорились? Проверю-ка!»
— Чья злая воля закинула тебя в эту пустыню? Владыки Олимпа?
— Увы, нет. Аримана.
— Аримана? Как и меня, — протянул Скилл, невольно проникаясь приязнью к товарищу по несчастью. — За что он тебя?
— Я прогневил его неправильным предсказанием.
— Разве философы предсказывают?
— Вообще-то нет. Но я увлекался магией, — повинилась душа. — Я сказал Ариману, что одна из кобыл родит ему совершенно черного жеребенка, который, когда вырастет, будет самым быстрым скакуном на свете, и что Ариман проездит на нем ровно двадцать пять лет. Жеребенок действительно родился, но не прошло и года, как какой-то негодяй украл его. Ариман заявил мне, что я должен был предсказать эту кражу, а не срок жизни коня, и отправил меня на растерзание Сфинксу.
«Вот это да! — подумал Скилл. — Это же про Черного Ветра. Так вот почему Ариман гонялся за мной! Пренеприятно, однако, что я невольно оказался повинен в злосчастьях этого бедолаги».
— И ты отгадал две загадки, — сказал кочевник вслух.
— Да. Они были несложны. К тому же Сфинкс не слишком придирается к ответам, растягивая развлечение. Самая трудная — третья загадка. На нее не может ответить никто.
— Но Сфинкс признался мне, что маг Кермуз ответил и на третий вопрос.
— Я знаю об этом. Но маг Кермуз — один из величайших волшебников на свете. Он знает заоблачную истину, и нет ничего удивительного в его победе над Сфинксом.
— И что за загадку задал Сфинкс тебе? — словно невзначай поинтересовался Скилл.
— Он спросил: что есть солнце?
«Ого!» — усмехнулся Скилл.
— А что ты ответил?
— Светлый лик Ахурамазды.
Скилл молчал. Душа Гистиома забеспокоилась.
— Тебя не интересует, каков был правильный ответ?
— Почему же! Очень интересует. Но мне кажется, ты не скажешь его. Ведь Ариман может наказать тебя!
— Чего не сделаешь для друга! — ухарски воскликнула душа. Она опустилась пониже и шепнула: — Огненный меч Аримана!
— Вот как… — протянул Скилл, делая вид, что ужасно обрадован этим откровением. — Я искренне благодарю тебя.
— Не стоит. Я буду счастлив, если ты обведешь эту радушную тварь вокруг пальца. Прощай, Сфинкс зовет меня.
— А разница-то лишь в нимбах — голубой да розовый, — пробормотал Скилл. — Интересно, прибудет ли еще какой-нибудь посетитель?
Но больше его не беспокоили.
Проснувшись, Скилл обнаружил, что чувствует себя великолепно, как никогда. Вода и обильный ужин вернули ему силы и хорошее настроение. Покинув гамак, он отправился к озерцу и с наслаждением выкупался, после чего облачился в халат и хлопнул в ладоши:
— А ну-ка, столик!
К превеликому удовольствию скифа, стол не посмел ослушаться и появился у его ног.
— Ого! Для легкого завтрака тут многовато! Я беру себе вот это, это, это и это. И еще вино. Остальное можешь забрать.
Стол послушно выполнил приказание, оставив на полированной поверхности лишь кусок осетрины, жаркое из джейрана, пару пресных лепешек, вазу с фруктами и кувшинчик багряного вина.
— Вкус! Выдержка! — восторженно воскликнул Скилл, просмаковав первый глоток. — Имея такую жратву, можно застрять здесь подольше.
Сфинкс, должно быть, любил поспать. К тому моменту, когда она вышла из-за пальм, Скилл, покончив с вином, мясом и рыбой, баловался куском душистой дыни.
— Иди ополосни физиономию! — посоветовал скиф изумленно взирающему на него Сфинксу.
— Ты, однако, наглец…
— Наглость — второе счастье. Красивая мысль? Если нравится, бери. Дарю! Задашь какому-нибудь бедолаге умный вопрос: что есть наглость? Или: что есть счастье?
Вино подняло настроение, и Скилл был не прочь поиздеваться над стражем пустыни.
Сфинкс разозлился не на шутку. Голубые глаза засверкали, рот ощерился в злобном оскале.
— Нахал! Ну ничего, я остужу твой пыл! Пришло время ответить на третий вопрос!
— А куда такая спешка? — с ленцой бросил распоясавшийся гость. — Я не против того, чтобы подзадержаться здесь еще на несколько деньков. Хорошая кухня, отличная вода, прохлада… Думаешь, мне хочется тащиться по пыльным дорогам Арианы?!
— Замолчи! Иначе я выну твою душу.
— Эй-эй! — Скиф вытянул вперед руки, словно защищаясь от возможных посягательств. — Мы так не договаривались. Победи, а уж потом вытягивай.
— За этим дело не станет, — процедил Сфинкс. Красивые девичьи черты разгладились, придав лицу умиротворенное выражение. Полузакрыв глаза и покачиваясь, словно сомнамбула, Сфинкс проговорил: — Загадка третья, последняя: что есть солнце?
Скилл снисходительно улыбнулся. Его губы уже шевельнулись, готовые выпалить подсказанный душами ответ, но вдруг в сознании отчетливо всплыла фраза: «Я буду счастлив, если ты обведешь эту бездушную тварь вокруг пальца». Кто это сказал? Чья душа? Гистиома или Арпамедокла? «Я буду счастлив, если ты обведешь эту бездушную тварь вокруг пальца…» На лице скифа появилась гримаса сомнения. Сфинкс радостно улыбнулся:
— Говори!
«Они сказали это оба. Слово в слово, — вдруг понял Скилл. — Здесь что-то нечисто».
— Послушай. — спросил он у чудовища, — а у тебя есть душа?
— Нет, — ответил Сфинкс. — А зачем она мне?
Скиф пожал плечами:
— Ну, не знаю…
Сфинкс разозлился не на шутку:
— Не заговаривай мне зубы! Отвечай! Или у тебя нет ответа? Что есть солнце?
— Жизнь, — вдруг тихо произнес Скилл.
— Что? — переспросил Сфинкс, словно не веря услышанному.
— Жизнь! — уже громче повторил кочевник. — Солнце есть жизнь!
— Но почему?
— Это четвертый вопрос, — позволил себе улыбнуться Скилл.
— Почему ты не поверил их советам?!
— От этих грязных душонок веяло трусостью и предательством. Каково твое решение? Солнце есть жизнь!!!
Сфинкс нахмурился, немного помолчал и нехотя признался:
— Твой ответ верен. Ты победил. Я перенесу тебя назад.
— Постой! — протянул Скилл, спеша овладеть положением. — А какова четвертая загадка?
— Зачем тебе она?
— Мне понравилась эта игра. Ты должен задать мне четвертый вопрос!
— Хорошо, — прошептал Сфинкс. — Но учти, на него никто не сможет ответить. Ты сам выбрал свою судьбу.
— А я лишь потому и человек, что сам выбираю свою судьбу! Я готов отвечать!
Нездоровый азарт охватил и Сфинкса.
— Ну, держись! Что над нами вверх ногами?!
— Ха! — заорал скиф. — Ты готов окаменеть? Ну как, трясутся твои поджилки?!
— Говори! — с ненавистью потребовал Сфинкс.
— Трясутся, — констатировал Скилл. Он сделал эффектную паузу и медленно, разрывая слога, произнес: — Это сидящая на потолке… — Он замолчал и выжидающе посмотрел на Сфинкса. По лицу монстра катились крупные капли пота, грудь его бурно вздымалась. — Это сидящая на потолке…
— Стой! — взмолился Сфинкс. — Я сделаю все, что ты захочешь.
— Приятно иметь дело с разумным… Тьфу, чуть не сказал — человеком. Что мне требуется? Не так уж много. Прежде всего, стрелы к моему луку. Камышовые, легкие, с трехгранными стальными наконечниками.
В тот же миг у ног Скилла появился колчан, плотно набитый стрелами. Скилл вытащил одну из них, попробовал пальцем острие, похвалил:
— Неплохо! Второе… Акинак с самым прочным в мире клинком. Чтобы стальные клинки стражников Аримана разлетались вдребезги от соприкосновения с ним.
Чтобы выполнить этот заказ, Сфинксу потребовалось чуть больше времени, но вскоре великолепный акинак лежал у ног скифа.