— Пожалуйста, Тарем, — взмолилась Миранда, — перестань говорить загадками. Это ужасная привычка.
И вновь Селод улыбнулся.
— Ладно. Я буду говорить прямо, хотя это изрядно испортит удовольствие. За моими словами кроется очень немногое, мои дорогие.
— Теперь еще хуже, — взвыла Миранда. Старик вздохнул и протянул руки к огню, словно бы говорил с неохотой.
— Насколько хорошо вы знакомы с Улторном? Роланд содрогнулся.
— Совершенно не знакомы. Это не место для армейских частей.
— Да и вообще для людей, — согласно пробормотал Селод. — На берегу реки Лесная Кровь, примерно в трех неделях пути от места ее слияния с Цирраном, посреди огромной поляны есть развалины старого замка. От всей постройки сохранилась лишь башня, до сих пор возвышающаяся над лесом. Это место известно как Хаппар Фолли, еще его называют Причудой Хаппара.
— Странное название, — пробормотал Роланд. — Безусловно, у него своя история.
Селод плотнее завернулся в плащ и кивнул.
— История простая. Хаппар был человеком, построившим башню, и это строительство воистину было причудой. Башня стала единственным строением, возведенным в самом сердце леса, и недаром. Ее постройка стоила Хаппару жизни. — Он вновь помолчал, наклонившись к огню, чтобы согреть руки. В глазах отражались отблески пламени. — Я предупреждал его.
— И как, ты полагаешь, мы найдем развалины башни в середине леса размером с Гатонь?
— Я знаю, где это, — мягко произнесла Миранда.
Роланд повернулся к жене, и глаза его сузились.
— Откуда ты?..
Миранда бросила на него короткий взгляд, неодобрительно скривив губы, и он проглотил остаток вопроса.
— Я знаю, — повторила она. — И мы сможем найти это место.
Выбитый из колеи неожиданным, весьма смутившим его поворотом событий, Роланд набрал побольше воздуха, прежде чем вновь присоединиться к разговору.
— Я все еще не понимаю, почему бы нам просто не отловить этого Хейна и не закончить все одним ударом.
— Некоторые вещи не заканчиваются одним ударом, — ответил маг.
«В самом деле нет», — подумал он. Это дело пытаются закончить на протяжении столетий. И если в мире осталась хоть толика справедливости, оно будет завершено без какого-либо участия Каладоров. Толика справедливости или везения, он не собирался привередничать, — и Тарем Селод встретит чету Каладоров возле развалин башни и скажет им, что они могут возвращаться домой, к спокойной жизни. Но в случае, если что-то пойдет наперекосяк…
— Поверьте, старые друзья, мне очень важно, чтобы вы оказались в Хаппар Фолли.
Роланд встретился взглядом со старым магом и воистину заглянул ему в душу. За тридцать лет, что он знал чародея, герцог всего несколько раз имел возможность соприкоснуться с истинной натурой этого человека. Сегодня он увидел боль (что именно имел в виду Селод, когда говорил, что Фразу у него выпытали?), глубокую печаль и безграничное терпение. Селод бесконечно долгие годы чего-то ждал — Каладор не знал точно, что именно, хотя сейчас у него появились определенные догадки, — и маг все еще продолжал ждать своего часа, пока наконец не наступит подходящий миг.
— А что нам делать в Хаппар Фолли?
Селод хмыкнул, словно Каладору следовало самому знать ответ.
— Поймете, когда придет время. Кстати о времени, мне пора.
Он медленно поднялся на ноги и отряхнул плащ. Каладор огляделся вокруг.
— А где твоя лошадь? — спросил он, и на его губах заиграла лукавая улыбка.
— Ах, дорогой Роланд, тебе ли спрашивать! — усмехнулся в ответ чародей.
С этими словами он натянул на голову капюшон и исчез.
3
Вновь проснувшись, Брент открыл глаза и увидел Марвика, все в той же позе сидящего возле его постели, словно он не двигался все это время. Белфарский вор был глубоко погружен в свои мысли. Он крепко обхватил ладонями голову, отдельные завитки рыжих волос выглядывали между пальцев. Марвик, шут по натуре, углубившийся в раздумья, представлял собой редкостное зрелище.
Брент окинул взглядом комнату и с облегчением обнаружил, что Старого Сыча нигде нет. Ему никак не удавалось сообразить, чем этот человек лечил его. Какое-то зелье или мазь?.. Воспоминания Брента о странном лекаре походили на ночной кошмар, и он даже начал задаваться вопросом, не был ли Старый Сыч всего-навсего плодом его воспаленного лихорадкой воображения. Но являлся ли загадочный лекарь сном или реальностью, стало ли выздоровление делом его рук или целительного воздействия времени, в любом случае боль наконец исчезла. Теперь он мог с новыми силами броситься в погоню.
— Марвик.
Вор поднял глаза, слегка озадаченный тем, что не заметил пробуждения Брента.
— Ты выглядишь лучше, — заявил Марвик, взглянув на своего приятеля, щеки которого вновь обрели цвет. — Как ты себя чувствуешь?
Брент приподнялся на локтях. Он и в самом деле чувствовал себя гораздо лучше, к тому же ощутил зверский аппетит. Сколько времени прошло с его последней трапезы, вернее той трапезы, которую он тут же не выдал обратно? Ему следует восстановить силы, прежде чем встречаться с убийцей…
— Он исчез, понимаешь, — добавил Марвик, когда стало очевидно, что Брент не собирается отвечать на его предыдущий вопрос.
— Он?
— Гомункулус, — ответил Марвик. Брови Брента поползли вверх.
— О чем ты? — раздраженно осведомился он, однако слова Марвика всколыхнули некие туманные воспоминания. Воспоминания о скрюченных пальцах Старого Сыча, проникавших в его плоть…
— Что здесь случилось? — подозрительно спросил Брент. — Что со мной сделал старик?
Марвик откинул назад волосы, словно раздумывая, как описать недавние события.
— Ну, Брент, как обычно говорила матушка…
— Никаких дурацких поговорок, — перебил Брент. — Просто факты. Пожалуйста.
— Здесь не происходило ничего простого, — хмыкнул Марвик. — И если хочешь получить объяснения, придется набраться терпения. Вкратце, гомункулус попытался материализоваться внутри тебя, а затем проложить дорогу наружу. В результате ты бы погиб, но Старый Сыч перехитрил его. — Он помолчал мгновение, ломая голову над тем, что считал величайшей загадкой. — Подумать только, старикан даже не потребовал гонорара!
Брент недоверчиво уставился на приятеля. Если бы только ему удалось выстроить в единую цепь разрозненные воспоминания о событиях последних дней! Но в памяти всплывали лишь отдельные картинки: дорога, словно в тумане мелькавшая перед глазами; какая-то женщина раздевает его; сильный запах лошадиного пота; нож, который он дрожащей рукой прижимает к животу какого-то путника; ощущение кожаных ремней, врезавшихся в бедро; мелькание разноцветных плащей Старого Сыча…
— Гомункулус? — пробормотал он. Марвик кивнул.
— Небольшой серо-зеленый демон, не длиннее твоей руки.
— Я знаю, какими они бывают, — буркнул Брент. Он позабыл о привычке Марвика разыгрывать его при малейшей возможности. Однако теперь Брент опасался, что у него недостаточно сил, чтобы иметь дело с шутником. — По крайней мере, я знаю, что детские страшилки утверждают, будто они есть. Ну и где сейчас этот гомункулус? Играет со своими сказочными друзьями?
— Он надоел Старому Сычу, и тот уничтожил его.
Брент подозрительно оглядел комнату. Нигде не было видно следов магического поединка.
— А где тело?
Марвик улыбнулся, припомнив неожиданную кончину твари.
— Тела нет. Сыч… ну, он просто уничтожил его.
— Итак, старый шарлатан вытащил гомункулуса у меня из живота и уничтожил его? — уточнил Брент, и глаза его подозрительно сузились.
Марвик пожал плечами.
— Ты просил простых фактов. Вот они.
Брент сел и спустил ноги с кровати. Как ни странно, движение не вызвало боли.
— Грубая работа, — обвиняюще заметил он. — Я полагал, что даже ты способен состряпать историю получше.
— Позволь тебе напомнить, — язвительно отозвался Марвик, — что сегодня утром у меня в руках находилось все содержимое твоего кошелька. Гораздо проще было бросить тебя здесь, в бреду, — сюда бы никто не пришел, — если бы мне требовались только твои деньги.
Брент обернулся и увидел кожаный кошелек, лежавший на шатком ночном столике. Возможно, Марвик говорил правду. Возможно, Старый Сыч пытался просто-напросто надуть его. Скорее всего, старик не имел ни малейшего представления о болезни Брента и устроил представление, желая обдурить Марвика и убедить того, что он действительно что-то сделал. Но почему Старый Сыч не потребовал платы? Брент быстро нашел ответ на этот вопрос: похоже, эти двое находились в сговоре, тогда возвращение кошелька являлось классическим приемом, в результате которого у простака возникало доверие, и в итоге можно было разжиться гораздо большей суммой. А Марвик, разумеется, был прекрасно осведомлен об истинном богатстве Брента, далеко не исчерпывающемся содержимым кошелька.
— Я спас твою жизнь, старый друг, — взволнованно продолжал Марвик. — И, полагаю, заслужил некоторой благодарности, а не обвинений.
Брент вздохнул, он прекрасно знал, что Марвик подразумевал под «некоторой благодарностью».
— Пошли письмо Карну и скажи, сколько ты хочешь…
— Мне не нужны твои деньги, Брент, — устало повторил вор. Они провели вдали друг от друга столько же лет, сколько некогда — вместе, и все же, к удивлению Марвика, ничего не изменилось. — Мне никогда не были нужны твои деньги. Мечтай я о горе золота, я бы занялся шпионажем с тобой и Карном. Но работа на правительство? Дающая кучу денег, но скучная, как дочь губернатора Тэма? Услышав последнее сравнение, Брент приподнял одну бровь.
— Ты знаком с дочерью губернатора? Марвик широко осклабился.
— И весьма близко. Она стремится побыстрее покончить с занятиями любовью, чтобы затем начать слезливо каяться.
Брент поднял вторую бровь.
— Бессмысленное мероприятие, — продолжал Марвик. — Как всегда говорила мамаша, не важно, какое положение занимает отец, важно — какое дочь.
— Мудрой женщиной была твоя матушка, — подытожил Брент, страстно сожалея о том, что Марвик просто не спер его кошелек и не исчез прошлой ночью. — Итак, Марвик, если тебе не нужны мои деньги, почему ты проболтался здесь весь день? Уголки губ Марвика поползли вниз, на лице появилось необычайно грустное выражение.
— Я и сам начинаю удивляться, — тихо проговорил он, отбрасывая с глаз непокорную рыжую прядь. — Вот тебе задачка. Предположим, после долгих лет отсутствия лучший друг твоего детства наконец приезжает в родной город, и он скорее мертв, чем жив. Что станешь делать?
С губ Брента сорвался долгий вздох.
— Достаточно. Спасибо за то, что подождал и убедился в моем окончательном выздоровлении. Но теперь мне лучше и пора отправляться.
— Отправляться куда? — живо заинтересовался Марвик. Он наклонился вперед, положил подбородок на переплетенные пальцы и уперся локтями в колени, приняв позу человека, который может слушать сколь угодно долго.
— Мне показалось, ты сказал, что правительственные дела тебя не интересуют.
Марвик ответил с обычной, чуть кривоватой ухмылкой:
— Придется сделать исключение. Держу пари, на этот раз не будет никаких покрытых пылью бумаг. Нет, Брент, сейчас ты похож на человека, за которым охотятся.
Брент медленно сжал руки в кулаки. Марвик и его чертова страсть к драме… Они сидят здесь, болтают, а тем временем след убийцы остывает.
— Охотятся не за мной, — бросил он хмуро. — Охочусь я.
— А-а, — откинувшись назад, протянул Марвик, словно для него все прояснилось. Он почесал подбородок. — Вот почему ты въехал в город с тварью, угнездившейся у тебя в кишках. Брент встал на ноги.
— Где моя чертова одежда? — Ему понадобилось не больше секунды, чтобы изучить убогую обстановку комнаты: койка, крохотная тумбочка, на крышке которой были нацарапаны десятки имен, и полное отсутствие комода. Продолжая говорить, он подошел к чулану, надеясь завершить разговор — и встречу со старым другом — не позже, чем он закончит одеваться. — Хорошо, Марвик. Есть некто, кого мне надо найти, и найти быстро, так что нет времени для болтовни и проволочек.
Марвик откинул голову назад и резко расхохотался.
— Умереть от нападения гомункулуса, это не проволочка? В любом случае, Брент, если ты кого-то ищешь в Белфаре, я именно тот человек, к которому следует обратиться. Скажем, если бы я искал антикварный магазин на окраинах Прандиса, то первым делом спросил дорогу у тебя, но Белфар теперь мой город. Если я не могу найти здесь человека, значит, его просто здесь нет.
Брент помедлил минуту, обдумывая это заявление. В конце концов, Марвик узнал о его появлении, как только он въехал в Белфар. Было это простым совпадением, или связи Марвика действительно столь обширны?
Обнаружив, что чулан пуст, Брент плюнул на все эти вопросы ради значительно более насущного.
— Марвик, где моя треклятая одежда?
Грабитель почесал нос, пытаясь освежить воспоминания о пропавшем костюме.
— Он провонял всю комнату. Здесь невозможно было находиться, так что я отослал его вниз, прачке.
Обнаженный Брент опустился на кровать. Теперь задержки не избежать, пока он не получит одежду обратно. Впервые он взглянул на чересчур пышный синий костюм Марвика с чем-то, напоминающим зависть.
— Ладно, — вздохнул он. — Я опишу людей, которых разыскиваю, и если ты поможешь мне их найти, я хорошо заплачу.
Брент почти не надеялся, что Марвик сможет это сделать, но, по крайней мере, у старого приятеля будет достойный повод убраться из его комнаты.
— Первый где-то дюйма на четыре повыше меня и абсолютно лысый. Крепкий, как скала, ловкий, как кошка. Возможно, с ним другой, примерно с меня ростом. Черные волосы, удлиненное лицо, тонкие черты, смуглый, вероятно иностранец, но по акценту этого не скажешь.
Марвик молча выслушал информацию и немного подождал, ожидая продолжения. Спустя мгновение стало очевидным, что на этом полезные сведения закончились.
— Брент, этого маловато. Уж наверное, ты бы мог добавить что-нибудь еще.
— Должен разочаровать, — фыркнул Брент. — С первым мое знакомство ограничилось боем на мечах почти в кромешной темноте. У меня имелись другие заботы, кроме как запоминать цвет его глаз. Другого я тоже видел только однажды, примерно с месяц назад, и не сомневался, что это был первый и последний раз. Я не обратил на него особого внимания.
Марвик ничего не сказал, но Брент догадывался, о чем тот подумал: обеспеченная жизнь сделала его мягкотелым.
— Так можешь ты найти их или нет? — прошипел Брент сквозь стиснутые зубы. — Я заплачу хорошие деньги…
— В последний раз повторяю, — перебил Марвик. — Мне не нужны твои деньги. О, я не чертов магнат, но у меня имеются башмаки на ногах, виски в стакане и уютное убежище, чтобы укрыться от зимней стужи. Так что я отвечаю: нет. Нет, Брент, я не стану помогать тебе за деньги. Ты можешь рассчитывать на меня только в том случае, если признаешь, что тебе нужен равный партнер. — Марвик мог и не трудиться произносить подобные вещи, это было больше, чем Брент когда-либо мог признать, даже в детстве. — Ну так как?
Бывший шпион оперся на стену, не замечая того, что облупившаяся зеленая краска пристает к его коже. Итак, он опять здесь, прошло столько лет после их последней встречи с Марвиком, и вот он стоит на берегу реки, в которую не входят дважды. Брент не понимал, как они могли быть такими близкими друзьями, и винил в том неразборчивость детских дружеских связей. Еще много лет назад, когда они только начинали взрослеть, чем серьезнее становился он, тем больше дурачился Марвик, словно устанавливая некоторое равновесие. И вот теперь Марвик опять дурачится, в то время как Бренту действительно требуется помощь.
Каррельян вздохнул. Помощи не получить, не ублажив этого вечного шута.
— Партнеры, — выдохнул он едва слышно и затем настойчиво добавил: Только до тех пор, пока я остаюсь в Белфаре.
Марвик улыбнулся чуть шире.
— А теперь расскажи мне, зачем ты здесь. Брент понимал, что если он не прекратит сжимать зубы, то к концу разговора от них ничего не останется. Меньше всего ему хотелось обсуждать причины, почему он оказался в Белфаре и охотится за убийцей, — просто он был слишком медлительным, чтобы остановить того сразу; просто у него не хватило сил, чтобы убить его, когда имелся шанс. Уж это-то он не хотел обсуждать совершенно точно, но Марвик ясно дал понять: он не двинет своей обтянутой синим бархатом задницей, пока Брент не сообщит ему основные факты.