– Разумеется.
Карлос прекрасно понимал, что это ложь. Он обреченно тряхнул головой.
– Выходит, придется довериться вам.
– Где документы?
– Я вас отведу.
Это предложение как будто не понравилось человеку с пистолетом. Он собрался что-то сказать, но его спутник отрицательно покачал головой. Они встали из-за стола. Пожилой мужчина прикрыл пистолет складками плаща, молодой с гвоздикой расплатился, и троица направилась к выходу. Не успели они дойти до двери, как внезапно проснулся бородач с рюкзаком.
Карлос вдруг остановился:
– Я забыл папку.
– Она вам не понадобится.
– Понадобится. Без нее я не смогу найти то место, где спрятал бумаги.
Пока они размышляли, Карлос развернулся, подошел к столику и забрал свою папку.
– Спасибо, – сказал он.
Нож, спрятанный в рукаве, скользнул ему в ладонь. Карлос с разворота бросил его в человека с пистолетом, целясь в сердце.
Но русский проявил чудеса ловкости. Он отпрянул в сторону еще до того, как Карлос успел разогнуться после броска. Нож угодил мужчине в самую середину левого плеча, слишком высоко, чтобы серьезно ранить. Карлос пронесся мимо людей, застывших у выхода из ресторана, и побежал к ближайшему эскалатору. Где-то позади истошно завопила женщина. Но Карлос уже добрался до верха металлической лестницы и вскоре растворился в толпе на Опернринг.
Полицейский прибыл на место преступления со всей возможной поспешностью. По счастью, он успел вовремя, потому как иностранцы, с каким-то болезненным упорством старавшиеся не привлекать к себе внимания, едва не ушли из ресторана. Сначала они даже не хотели подавать жалобу. Но, как объяснил им патрульный, покушение на убийство средь бела дня в самом центре Вены – слишком серьезное дело, чтобы так просто о нем забыть. Человек, способный на подобные поступки, очевидно, чрезвычайно опасен. Так что в интересах общественности необходимо тщательно записать показания всех присутствовавших при инциденте.
Иностранцы – русские, как выяснил полицейский, – немедленно согласились с его точкой зрения. Но, возможно, в России дела такого рода решаются как-то по-другому, поскольку они во что бы то ни стало хотели ограничиться кратким заявлением и отправиться по своим делам. Естественно, так просто уйти им не удалось.
Патрульный приступил к делу с неторопливой тщательностью. Он записал имена и адреса русских, внимательно изучил их документы и только после этого попросил рассказать о случившемся.
Заговорил тот, что постарше, мистер Бардиев. Прижимая к плечу окровавленный платок, он рассказал о том, что некий человек попросил разрешения занять свободное место за их столиком. Они согласились. Человек уселся и почти сразу же стал к ним приставать.
– Без всяких поводов? – спросил полицейский.
– Совершенно! – ответил Бардиев. – По-моему, у него не все в порядке с головой. Он начал спорить о политике.
– А затем?
– Мы собрались уходить. О политике нам разговаривать не хотелось… Этот тип пробормотал несколько ругательств. А потом неожиданно бросил нож.
Бардиев протянул полицейскому кинжал с костяной ручкой.
– Вам не следовало его трогать, мистер, – заметил полицейский. – Может, мы нашли бы отпечатки пальцев на ручке.
– Простите, но я не слишком уверенно себя чувствовал с этой штуковиной в плече.
– О, разумеется! Приношу свои извинения. – Полицейский быстро нацарапал что-то у себя в блокноте. – Не потрудитесь ли описать внешность преступника?
– Среднего роста, темноволосый, загорелый. Усы…
– Нет, никаких усов, – вмешалась американка из толпы зевак. Сжимая обеими руками сумочку, она возбужденно подалась вперед. – Я все-все видела, это я закричала!
– Вы разглядели лицо этого человека?
– Безусловно. Он едва не сбил меня с ног.
– Ну и как же он выглядел?
– Безусый, маленького роста…
– Глупо, – процедил Зеттнер. – Мы сидели за одним столом с этим типом. Он носит усы.
– Нет, не носит! – настаивала женщина.
Из толпы вышел молодой человек с рюкзаком за плечами.
– Я его тоже видел. Я сидел за соседним столиком.
– Были у него усы?
– О, конечно! И я бы сказал, что он гораздо выше среднего роста.
– Да вы, наверное, плохо его рассмотрели, – пробормотала женщина.
– Еще свидетели есть? – спросил полицейский.
Никто не отозвался. Старый господин с аккуратно свернутым зонтиком кашлянул, но промолчал.
– Отлично, – сказал полицейский. – Вы четверо сейчас отправитесь со мной в участок, где сделаете подробное заявление.
Женщина негодующе воскликнула:
– Но я уже сделала свое заявление!
– Вот именно, – поддержал ее Бардиев. – Нам и в самом деле нечего добавить к сказанному.
– Сожалею, но таков закон, – сообщил патрульный. – Необходимо иметь официально заверенное и застенографированное заявление, подписанное всеми свидетелями. Послушайте, вы же не хотите, в конце концов, чтобы этот опасный тип разгуливал на свободе?
– Конечно же, нет, – подтвердил Бардиев. – Как только мне сделают перевязку, мы обязательно зайдем в участок.
– Вам придется доверить свою рану заботам полицейского врача.
– Зачем? У нас в посольстве прекрасный врач.
– Но ваше посольство довольно далеко, а полицейский участок всего в ста метрах.
– Господин полицейский, – вмешался Зеттнер, – я приеду в участок через два часа. Но прежде мне нужно закончить одно крайне важное дело.
– Мне тоже, – сообщил человек с рюкзаком.
Полицейский помотал головой. Он давно привык к такому поведению свидетелей.
– Нет. В участок придется проследовать немедленно. Это отнимет у вас не больше часа.
– Часа вполне хватит, чтобы расстроить мои планы, – озабоченно пробормотал Зеттнер, обращаясь как будто к самому себе.
В зал вошли еще трое полицейских.
– Полагаю, все как-нибудь уладится, – вздохнул Бардиев, смирясь с неизбежным. – И вообще было бы странно, если бы мы отказались от официального заявления.
– Совершенно верно, – согласился полицейский. – К тому же не исключено, что мы управимся и быстрее, чем за час.
С этими словами он повел четверых свидетелей к выходу. Пожилой господин с зонтиком несколько секунд смотрел вслед процессии, потом направился в противоположную сторону. Толпа начала расходиться.
Глава 21
Почти сразу же с обеих сторон Опернринг послышалось завывание полицейских сирен. Карлос замедлил шаг, силясь принять вид беспечного зеваки. Метрах в семи перед ним, у выхода из Опернпассажа, показался полицейский и направился в его сторону, вглядываясь в лица прохожих. Карлос повернул назад. И едва не столкнулся с пожилым господином, который держал в руке зонтик и, казалось, высматривал кого-то в толпе. Отойдя от него подальше, Карлос смешался с группой туристов, которые столпились у входа в Оперу и внимали своему гиду.
– Это здание построено в 1778 году, в самом конце правления императрицы Марии-Терезии…
Экскурсию вела коренастая женщина средних лет со строгим желтоватым лицом, в туфлях на платформе и с потрепанной шляпкой на голове. Туристы принялись щелкать фотоаппаратами. «Роллексы» и «лейки» сверкали линзами в лучах показавшегося из-за туч солнца. Карлос протиснулся поближе к центру группы.
Рядом с ним оказался мужчина в велюровой куртке с рубчиками. Два фотоаппарата, висящие на шее, и аккуратно подстриженные усики выдавали в нем американца. Его сопровождала жена – симпатичное существо с мягким безвольным лицом, – которая неотрывно смотрела на здание Оперы, время от времени хлопая глазами под толстыми стеклами очков.
– Ну и что вы об этом думаете? – спросил мужчина у Карлоса.
– Очень красиво, – ответил тот.
– Вам не нравится?
– Да я не особенно разбираюсь.
– А я вот разбираюсь, – раздраженно заявил мужчина. – И могу вас заверить, что эту дрянь даже не стоит фотографировать!
– Минуточку, дамы и господа! – завопила женщина-гид. – Прошу вашего внимания!
Все подняли головы.
– Сожалею, но к нашей группе присоединились несколько посторонних. Я вынуждена попросить их удалиться.
Карлос не шевельнулся. Через несколько секунд двое мужчин и женщина отошли в сторону.
– Спасибо, – сказала гид. – Я настаивала на этом только потому, что членам нашей группы не всегда хорошо слышно из-за толчеи. Вы мне заплатили, вы и имеете право меня слушать. Теперь мы вернемся в автобус. Следующую остановку сделаем у собора Святого Этьена.
Карлос вместе с остальными двинулся к автобусу. Встав у самых дверей, гид наблюдала за тем, как туристы поднимаются по ступенькам. С замиранием сердца Карлос прошел мимо нее. Он поднимался последним, а в автобусе еще оставались пустыми больше половины мест. Гид не обратила на Карлоса никакого внимания. Она взяла предложенную шофером сигарету и о чем-то заговорила с ним по-немецки.
– Вовсю старается, лишь бы доказать, что мы не напрасно потратили деньги, – заметил мужчина в куртке с рубчиками.
– Да уж, – промямлил Карлос.
– А вы из какой части Южной Америки? – спросил мужчина на правильном испанском.
Автобус тронулся.
– Из Боливии.
– Так я и думал! – воскликнул мужчина и торжествующе толкнул свою жену локтем. – Я ведь тебе сказал: Боливия или Перу. Такой акцент.
– Вы что, специалист по языкам? – поинтересовался Карлос.
– Ну уж нет! Я инженер. Просто три года провел в Южной Америке. Мне довольно тяжело давался испанский, не говоря уже о диалектах…
– А я довольно долго жил в Африке, – произнес Карлос, не зная, что сказать.
– Вот как? В какой части? Я и сам там жил некоторое время.
Карлос почувствовал, что пол уплывает из-под ног.
– Занзибар, – бросил он наугад.
– Никогда не бывал на востоке континента, – признался инженер. – Ну и как страна?
– Жарко. И грязно.
– Да, – грустно согласился инженер. – Так я и думал.
С этими словами он откинулся на спинку кресла. Гид перечисляла памятники, встречавшиеся по дороге. Карлос смотрел по сторонам, пытаясь понять, в каком направлении движется автобус. Позже ему представилась возможность посмотреть на карту Вены, где инженер-американец отметил все точки экскурсии. Маршрут вполне устраивал Карлоса. Он попрощается с группой на Мариахилф, то есть всего лишь в нескольких сотнях метров от нужного ему места. Закончив с делами, подастся на юго-восток, в сторону Турции. Удалось же ему убежать от русских, американцев и австрийцев в первые часы опасности. Теперь Карлос был убежден, что, если принимать определенные меры предосторожности, его никогда не найдут. Жизнь снова начинала казаться прекрасной.
У Сюзан Беллоуз были друзья повсюду, но, как назло, все венские знакомые сейчас находились в разъездах. Однако Сюзан знала, куда пойти, чтобы обзавестись новыми друзьями. В баре по соседству с конторой «Америкэн Экспресс» она разговорилась с любезным, хотя и несколько вялым американцем по имени Джеймс Блэйк. Блэйк торговал антиквариатом и в очередной раз прочесывал Европу, но на сей раз нашел мало стоящих вещей. По-настоящему красивая мебель исчезла с рынка уже несколько лет назад, да и картины попадаются гораздо реже. В лучшем случае осталась куча второсортного барахла, интересного с коммерческой, но не с эстетической точки зрения.
Блэйк оказался весьма посредственным собеседником, но все же помог Сюзан скоротать несколько часов. Они вышли из бара и неторопливо направились по дороге к собору. Блэйк рассказывал о встречающихся по пути памятниках архитектуры с видом человека, проходящего мимо стеллажей в супермаркете. Он порядком устал от Вены, а американское посольство почему-то отказало ему в венгерской визе.
– А это что такое? – осведомилась Сюзан.
– Святой Этьен. Витражи считаются одними из лучших в Европе.
Они прошли мимо туристических групп, толпившихся у входа в собор. Сюзан угнетал вид этих бестолковых людей, тщащихся узнать хоть понемножечку, но обо всем. Впрочем, чем еще здесь заниматься? Осматривать памятники – отвратительное времяпровождение, но именно для этого и существует Европа. Вот вам неизбежная дань уважения к «культурным традициям»: таскайся, не жалея сил, по бесконечным коридорам Прадо, Лувра, Королевской академии, тусклым взором обводя картины на стенах… Куда как интереснее общаться с местными жителями! С другой стороны, зачем, черт возьми, с ними общаться?! Здешние горожане еще хуже, чем их культура! Маленькие нервные чудовища, самодовольные, лелеющие свою застекленную Европу. «Как вам нравится наша живопись, наша музыка, наша самобытная архитектура?» Нет, с местными жителями Сюзан общаться не собиралась! Она всегда находила в них лишь искаженные отражения самой себя.
– В чем дело? – спросил Блэйк.
Сюзан резко остановилась.
В толпе туристов она заметила маленького человечка с всклокоченными черными волосами. Хотя он довольно быстро повернулся к Сюзан спиной, она успела понять, что где-то уже видела это лицо.
– Если это ваш знакомый, – сказал до тошноты правильный Блэйк, – полагаю, уместно с ним поздороваться.
Туристы начали заходить в собор.
– Пустяки, – отмахнулась Сюзан. – Куда пойдем?
– Здесь неподалеку есть очень милый бар. А кстати, вы сегодня вечером свободны?
– Как ветер.
Последний турист исчез за бронзовыми воротами собора. Маленький человечек зашел внутрь вместе с остальными. Сюзан не могла бы утверждать с точностью, что именно его она видела в Лондоне.
– Ну что, идем? – спросил Блэйк.
– Безусловно.
Глава 22
– Вы в этом уверены? – спросила женщина.
– Конечно, сударыня, – улыбнулся Бардиев.
Зеттнер сухо кивнул, а бородатый молодой человек спросил:
– Вы и теперь не припоминаете, мадам? У этого типа совершенно точно были усы.
Женщина повернулась спиной к остальным трем свидетелям. Они внимательно смотрели на нее, так же, как и полицейские из участка. Сержант патрульной службы за широким столом, заваленным бумагами, с рассеянным видом изучал потолок, поглаживая усы (у него они тоже имелись).
Когда женщину попросили назвать свою профессию, она ответила: учительница. Она гордилась своей наблюдательностью и отличной памятью. Она часто водила учеников на прогулки в леса Коннектикута и всегда безошибочно показывала им и купену обыкновенную, и разрыв-траву. Пять лет назад, проводя отпуск в Европе, она сделала несколько сотен фотографий и до сих пор без труда могла вспомнить и в мельчайших деталях описать любую из них. Ученики любили ее; зато тупицы из Комиссии по образованию терпеть не могли за рассеянность и эксцентричность. В результате ее зачисление в штат отложили на полгода. Подумать только: лишних шесть месяцев ждать! Но если она будет вести себя осмотрительно, не привлекая ненужного внимания…
Эти двое русских и студент-американец с такой настойчивостью доказывают, что у того типа были усы! Они заблуждаются. И если она не исправит ошибку, опасный псих может остаться на свободе. Но если она продолжит упорствовать, пытаясь переспорить остальных трех свидетелей, ее имя может появиться в завтрашних газетах! И об этой истории узнают в Коннектикуте! Такое ведь не исключено! В прошлом, только из-за привычки до конца отстаивать собственное мнение, учительнице слишком часто приходилось менять места работы. Поэтому теперь, хотя разум и противился этому, она хотела лишь размеренной, спокойной жизни и включения в штат.
– Ну, тогда, наверное, это были совсем незаметные усики, – вздохнула учительница.
Когда идешь на компромисс, поначалу всегда уступаешь лишь чуть-чуть.
– Точно, – подтвердил молодой американец, – я бы сказал: просто черточка над верхней губой.
– Именно так, – согласился Бардиев, а Зеттнер снова коротко кивнул.
– Теперь припоминаете, мадам? – спросил американец.
«Как все просто», – подумалось женщине.
– Да, припоминаю. Боюсь, я немного рассеянна…
– Ну что вы, сударыня! – воскликнул тот из русских, что постарше. – Просто иногда память выкидывает такие номера, что и сам себя не сразу вспомнишь. Я бы, например, тоже забыл про усы, не сядь этот тип за наш столик.