— Ладно, хозяин, раз гонишь, пойду в другое место. Может, там приживусь.
И Ловкач со вздохом покинул постоялый двор. Через час он уже сидел в трактире при другом постоялом дворе. Заведение, в отличие от первого, располагалось на той же дороге, но на пару верст дальше от городских ворот и как следствие этого пользовалось меньшей популярностью. Пытаясь выжить в столь трудной конкуренции хозяину двора приходилось идти на дополнительные траты: и вино получше закупать и похлебка была понаваристее. Чем не преминул воспользоваться Ловкач, похвалив трактирную кухню.
А разговорив бойкую подавальщицу, узнал, что здесь очень не любят конкурента. И плохие слова о «Лысом медведе» стали целебным бальзамом на душе хозяина. Ловкач разговорился и с ним. Посетовал на грубость конкурента, похвалил его трактир, поинтересовался, давно ли тот грубиян содержит постоялый двор.
— А почитай три года.
— А до этого?
— До Гридаса был Жакто. Тоже еще тот фрукт.
— И что с тем Жакто? Продал или случилось что?
— Утоп. Руки себе связал и утопился.
— А народ что, не спасал?
— Так никто не видел. Только утром выловили.
— А Гридасу как достался? По наследству?
— Какое там наследство. Гридас и вовсе не местный. Из Крайдона он.
— С самого востока? Надо же. А как двор заполучил?
— Как Жакто утоп, все досталось дочке с зятем. Только те продали его тут же. А сами куда — то уехали. Никто и не видел. Продажу оформили в Ларске, когда город еще пиренцами захвачен был. Видать за хорошие деньги продали, раз обратно не вернулись. Даже вещи свои оставили, так с деньгами спешили.
— То есть, поехали оформлять продажу в Ларск, и их больше никто не видел?
— Да, так.
— Видать, хорошие деньги этот Гридас заплатил. Ну и жмот он. Такой богатый, а поит кислятиной. И еще грубит. Такого наказывать надо.
— Наказывать… Ты что ли накажешь?
— А хотя бы и я.
— Смелый нашелся. Наш граф не любит непорядка.
— Конь у Гридаса мне понравился. Вороной, двухлетка. Такой конь и у такого жадины и грубияна. Неправильно эта. Как считаешь, хозяин?
— Ну?
— Плачу за него два золотых. Десять серебрянок задатка, остальное, как конь будет.
— Десять серебрянок сейчас, а два золотых после!
— Он меньше стоит, да и ворованный. Я же сразу уеду из Ларска долой. Нет, два — очень много, но я плачу, потому что Гридас меня обидел. Да и тебя тоже. Если бы не он, сейчас ты богатым был бы.
— Давай деньги.
— А ты знаешь, где конь у него стоит? Сегодня в конюшне я его чего — то не видел.
— И не увидишь. Он его на поле держит, с конюхом к нему приставленном.
— На свежей травке, значит.
— На ней.
— И когда ждать?
— Сегодня, как стемнеет, человека пошлю. А уж как удастся взять, не знаю. Я на душегубство не пойду.
— А если конюху сонного зелья дать?
— А потом он вспомнит моего человека?
— Я могу пойти.
— И потом ищи — свищи тебя? Больно умный.
— Давай так. Я напою сонным зельем конюха, уйду. А как твои люди отгонят конька, я с ними расплачусь, и больше меня не увидят. Идет?
Как стемнело, Ловкача отвели на поле, где одиноко стоял стреноженный конь, а вот конюха видно не было. Но когда Ловкач приблизился к коню, появился силуэт головы. Луна еще только набирала свой диск, поэтому видно было плохо, зато звук взводящегося арбалета Ловкач услышал хорошо.
— Эй, дядя, ты здесь?
— Слово скажи.
Ловкач хотел ответить вопросом, что за слово нужно, но в последний момент, понял, насколько близка была от него его смерть. Спросил бы — упал с болтом в голове. Нет, скорее, в груди — ведь ночь, темно, поэтому выстрелили бы ему в грудь.
— Скажу, но я не один, а тому слова знать не надо.
— А где второй, не вижу?
— Да туточки, в траву прилег. Из Ларска гонец я, господин послал. Конь опять понадобился.
— А как я без слова отдам? Хозяин не велел.
— Так на ушко шепну.
— Не знаю я. А может человек твой подальше отойдет?
— Не может он. Связанный. Еле дотащил.
— Что — то я не слышал. Такую тяжесть…
— Да какая тяжесть, мальчишка маленький. Из Ларска. Срочно надо дальше отвезти. Давай, время идет. Мне надо ночью подальше отъехать. Сам понимаешь с таким грузом лучше ночью ехать.
— Ладно, иди, говори.
Когда Ловкач приблизился к ночному сторожу, тот предупреждающе сказал:
— Погоди, руки — то покажи. Эх, плохо видно. Пустые руки — то?
— Да, пустые. Чего ты. Я же свой, по срочному делу.
— Ладно, подходи, говори слово.
Подойти поближе мешал взведенный арбалет. Мужчина смотрел на руки Ловкача, которые тот специально держал перед собой. Да, пустые они, пустые. Только для одного из лучших воришек Гендована этот фокус был не труден. Вот руки пустые, а теперь вдруг появился нож. Откуда? И как? Конюх так и не понял, упав от удара в бок.
Теперь Ловкачу оставалось решить, что делать дальше. Сесть на коня и уйти на нем от трех людей хозяина постоялого двора? Или заплатить им оставшиеся монеты? Жалко денег, но эти поднимут шум. И ворота городские до утра закрыты. Лучше заплатить. Что Ловкач и сделал. Теперь можно не спеша отвести коня к городским воротам и дождаться их открытия. А там пусть Сашка смотрит, тот конь или не тот. Он свое дело сделал…
Гридас проснулся в плохом настроении. Комары вконец одолели. И все из — за речки, протекающей рядом. Три года назад в ней нашли прежнего хозяина двора. Ну и идиоты же, не могли руки развязать! Впрочем, местные жители, дураки не меньшие — поверили.
Плохое настроение ухудшилось, когда выяснилось, что закончилась требуха. И из чего теперь варить похлебку? И они еще объясняют, что в такую погоду затариваться впрок не следует, а лучше купить требухи посвежее, а то из — за этой жары вчерашняя уже пованивала. Раз такие умные, то запрягайте лошадь и езжайте в Ларск на базар. Да прямо сейчас, к открытию городских ворот. Ничего, подождете, все равно целый день дрыхнуть тянет, вот там у дороги и поспите, пока ворота не откроют.
Не успел Гридас разогнать всех слуг по рабочим местам, как вернулся посланный на базар возница. Чуть лошадь не загнал. Но ведь ворота еще не открыли! К чему всё это?
— Хозяин, там у ворот тот самый парень, щербатый, которого ты вчера выгнал!
— Ну и что?
— Так у него ваш Бегунок!
— Что?!
Первым желанием Гридаса было кинуться к воротам и разобраться с этим вором. Он уже выбежал за порог дома, но вовремя остановился.
Не успеть! Ворота уже, наверное, сейчас открывают. Но не это главное. Как Бегунок оказался у вора? Неужели Раска проспал, и у него увели коня? Негодяй! Хотя, почему того до сих пор здесь еще нет? Неужели до сих пор дрыхнет? Или испугался и скрывается? Странно. Надо вначале разобраться с этим, прежде чем поднимать шум.
И Гридас бросился в сторону поля, где пасли его Бегунка, благо по прямой это занимало всего десять минут. Когда, запыхавшись, Гридас прибежал на поле, то увидел тело своего человека. Спит? Нет, поза странная. Неужели убит? Точно! Хотя, нет, еще дышит. Найдя тыквенную баклажку среди вещей сторожа, Гридас влил ее содержимое в рот Раски. Тот приоткрыл глаза и тихо прошептал:
— Прости, господин, не уследил. Он сказался, что прибыл от милорда из Ларска… Сказал, что снова нужен конь…
— Он знает милорда?
— Сказал…
Раска дернулся и застыл. Кошмар! Их раскрыли! И даже про милорда знают! Сейчас щербатый уже едет к страже. А та арестует милорда. Надо спешить, пока еще раннее утро и командир стражи еще спит. Эти аристократы имеют привычку поздно ложиться и поздно вставать. А если он не успеет и милорда арестуют, то семью Гридаса ждет отправка в Хаммий. Черный Герцог наказывает строго. И Гридас бросился обратно.
Запряженная лошадь, до сих пор стоящая на дворе и уже отдохнувшая от скачки, оказалась как нельзя кстати. Он ее совсем загнал, но смог добраться до дома милорда. Здесь тоже надо быть осторожным, вокруг живут гендованские аристократы, наводнившие Ларск.
Милорд еще спал. И Гридас устроил скандал, требуя от слуг разбудить их хозяина. Те упирались и отказывались до тех пор, пока из двери второго этажа не появилось рассерженное лицо милорда.
— Негодяи! Кто посмел орать, когда я еще сплю?
— Это я, милорд, Гридас, у меня срочное дело!
— Подождешь!
— Нельзя милорд. Всё пропало!
— Что? Да как ты… ладно, поднимайся, пропустите его.
Заскочив в комнату милорда, Гридас выдохнул прямо с порога:
— Милорд, вам надо спасаться! Про вас знают. Этой ночью зарезали моего Раску и похитили коня.
— И это причина бежать, болван?
— Нет, милорд, Раска успел сказать, что убийца вас знает. Знает, чем вы занимаетесь. Мы занимаемся. Он знал, сказал, что пришел от вас и что нужен конь. Знал, что и раньше вы им пользовались. Потом он пырнул Раску и забрал коня. Утром убийцу видели перед закрытыми городскими воротами. Он поехал к стражникам.
— К стражникам? Что — то на стражу не похоже. Может, просто воришка?
— Милорд, воришка в город не поедет, а спрячет коня, где подальше, или отгонит к соседям на продажу.
— Не знаю, не знаю…
— Милорд, я сейчас еще вспомнил. Он четыре дня назад девку снял, она рассказала, что у парня на теле следы от раскаленных щипцов. А парень ей сказал, что это дело рук ларского палача. Он, вроде, кого — то убил, и его должны были повесить. Но почему — то взяли и выпустили. Стража его взяла в оборот, и парень работает теперь за свое спасение от петли.
— Меня он знает?
— Раска так сказал. Я даже переспрашивал и он подтвердил.
— Тогда чего ты здесь стоишь? Эй, слуги! Быстро собираться! Запрячь коня! Одежду мне, одежду!..
Ловкачу велели ждать, когда его светлость виконт Ларский соизволит проснуться. Графский мажордом с высокомерным видом вернулся в графские покои. Этот щербатый висельник должен радоваться, что его вообще допускают к виконту. Если бы не баронет Равсан, начальник ларской стражи, то мажордом и вовсе бы прогнал это наглого парня, к тому же убийцу. Почему его светлость виконт приказал освободить висельника, мажордом не понимал и не знал причин. Жаль, что его светлость граф этого не знает. И ведь не пожалуешься, только хуже будет. Хотя кое что сделать можно.
Когда юный граф проснулся, то перед ним появился мажордом.
— Доброе утро, ваша светлость.
— Спасибо, Мирамист. Есть какие — то новости?
— Нет, ваша светлость, особых новостей нет. Есть, правда, посетитель до его светлости виконта. Я приказал усилить вашу охрану.
— Почему?
— Это очень опасный человек. Убийца.
— Говори.
— Он убил дворянина, был приговорен к повешению, но по распоряжению его светлости виконта, милорд Равсан его освободил.
— И этот человек здесь?
— Да, ваша светлость.
— Пригласи его сюда.
— Но, ваша светлость, это опасный человек. Убийца.
— Я сказал.
— Слушаюсь, ваша светлость. Я прикажу его обыскать и позову в ваши покои стражников.
— Нет! Обыскивать не надо. Мы будем наедине.
— Как? Но…
— Я сказал!..
Когда в покои Дара ввели Ловкача и по приказу графа солдаты личной сотни с тяжелым сердцем, выполняя распоряжение Дарберна, оставили их наедине, оба старых знакомых молча смотрели друг на друга.
— Ну, здравствуй, Ловкач.
— Здравствуйте, ваша светлость, — настороженно ответил Ловкач.
— Значит, все остальные погибли?
— Наверное, ведь от храмовников не уйти.
— Ты же ушел.
— Повезло, к тому же я был не в жертвенной колонне.
— Ты с чем — то пришел?
— Я к Саш…, то есть милорду виконту.
— Говори.
— Но я к нему.
— Он мой брат. Побратим. Я могу его разбудить, но он лег на рассвете. Сашка и так не высыпается.
— Я нашел коня.
— Вороного?
— Да. Он здесь.
— Откуда он?
— У хозяина постоялого двора «Лысый медведь». Думаю, это тот самый, кого вы ищите.
— Почему так думаешь?
— Конь пасся на лугу, его охранял человек хозяина двора. С арбалетом. Без тайного слова не подпускал. Я подошел, сказал, что от милорда из Ларска и дело срочное, снова нужен конь, а слово скажу на ухо.
— Откуда ты узнал про тайное слово?
— Ниоткуда. В последний момент понял, что нужно так ответить, а то получил бы болт в грудь.
— Конь здесь, а тайного слова ты не знал. И как получилось?
— Я же Ловкач. Зарезал его, коня взял.
— Ты, гляжу, стал заправским убийцей. Когда — нибудь дождешься петли… Ладно, не хмурься. Коня предъявят барону Ангольцу, может и опознают. А ты пока подожди… Эй, Мирамист!
— Да, ваша светлость, — на пороге появился мажордом.
— Разыщи барона Ангольца. Да, и еще пригласи баронета Равсана.
— Слушаюсь, ваша светлость.
— Все — таки решил отомстить? Наверное, правильно. Я, наверное, тоже.
— Что тоже?
— Отомстил бы за всё.
— За всё? Ты имеешь в виду, что меня били, издевались?
— Да.
— Раньше… Нет, раньше, наверное, отомстил бы. Но как — то мы с Сашкой вспомнили о тебе. Ты ведь его тогда сильно избил. И ограбил. А он на тебя зла не затаил. Поэтому и у меня нет зла. А Равсана я вызвал, чтобы он арестовал того трактирщика. Если окажется невиновным, отпустим.
— А я — то думал, что по мою душу этот Равсан.
— Так, значит, ты считал, что я тебя казню?
— Считал.
— Сашка мне сказал, что ты долги отдаешь. Вот ему сейчас отдал. Так?
— Так.
— Что будешь делать после?
— Не знаю. Уйду. Только не в Лоэрн. Решу куда.
— А мне долг не хочешь отдать?
— Какой?
— Ты же сам сказал, что думал, что я велю тебя казнить.
— Понял. И что ты…, простите, что ваша светлость хочет?
— Если тебе без разницы, где сейчас жить, останься на какое — то время в Ларске.
— А зачем, если не секрет?
— Не секрет. Сашке сейчас трудно. Все эти нападения, предатели… А тебя не зря прозвали Ловкачом. Денег дам. На жизнь хватит. Вдруг придет время, что снова нужна будет твоя помощь?
— Хорошо.
— Тогда на несколько месяцев я рассчитываю. Только давай больше без убийств. Вот тогда точно попадешь к Равсану…
Когда Сашка после почти бессонной ночи, наконец, проснулся, его ждали новости. Барон Ангольц опознал в коне, пригнанном Ловкачом, коня, на котором в замок Шелвака прибыл фальшивый гонец из Ларска. Стража, посланная баронетом Равсаном, хозяина постоялого двора не застала. Тот рано утром уехал в Ларск и больше не появлялся. Арестованные слуги ничего не знали. Какие — то дела хозяин, по их словам, делал через доверенного человека, но того нашли на соседнем поле убитым.
Послали проверить подозрительные дома, которые подпадали под район тайного выхода в город из подземелья. В том районе жили в основном гендованцы. Было еще трое иностранцев. Один из них, некий Минрал, выходец из Крайтона, исчез в тоже утро, что и Гридас, хозяин постоялого двора. Допросив его слуг, узнали, что какой — то человек настойчиво домогался до их хозяина, даже разбудив его. А потом господин Минрал срочно собрался и куда — то выехал. А еще они сообщили, что к их господину часто заглядывал человек, адрес которого они хорошо знают. Их хозяин частенько приглашал его к себе. По указанному адресу тоже никого не застали. Постоялец исчез в тот же день, что и Минрал и Гридас.
Солдаты, дежурившие у восточных городских ворот, вспомнили, что еще днем из Ларска спешно выехало трое мужчин, по описанию похожих на разыскиваемых. Дорога, по которой они поехали, вела в Пирен. Значит, опять Черный Герцог мутит воду против Ларска!
Лешка взбунтовался через три недели. Он пришел вечером к виконту и с ходу выпалил:
— Милорд, я не буду больше. С меня хватит.
— Что не будешь?
— В вашей сотне. Этим мальчиком на побегушках.
— Интересно… Ты не будешь. Это чье решение?
— Мое!
— Очень интересно. Но ведь ты не командир полусотни, не так ли?