– А так мы совсем никакого внимания не привлекаем, милорд, – сказал Ланс. – Несколько головорезов, вампир, некромант и Темный Лорд. О каком внимании может идти речь? В лагере Бортиса такие компании встречаются каждую ночь.
– Смешно, – сказал я. – По возвращении еще посмеемся.
Первое, что я ощутил после магического нуль-перемещения, это запах. У многотысячной армии, стоящей лагерем, свой неповторимый и непередаваемый аромат, который надо прочувствовать. Самый заметный в этом букете – запах экскрементов, что неудивительно. Кому охота рыть потребное количество выгребных ям, особенно если учесть, что армия не собиралась задерживаться тут надолго? На втором месте был запах животных, на третьем – приготовляемой и почти всегда подгоревшей пищи, и далее по убыванию – запах гниющих трупов, запах какой-то алхимической дряни и еще куча всяких кругах запахов.
– Это мы удачно попали, – сказал Ланс. – Если верить штандартам, совсем недалеко палатка командующего иллирийской армией. Хорошо хоть к гномам нас не занесло, ненавижу низкорослых ублюдков.
– К делу, – сказал я.
Ближайший горящий костер был от нас метрах в ста, ближайший часовой и того дальше. Солдаты не ставили свои палатки рядом с шатром командира. И они ему не мешают, и он их не достает.
Граф, выполняя свое особое поручение, растворился в ночи. Он способен вернуться в замок без моей помощи, так что ему и карты в руки. Не имеет смысла связывать го остальными членами команды.
Повелитель зомби откашлялся и воздел руки к небу и заорал.
Нет, умом я понимал, что мертвого шепотом не поднимешь, даже поговорку соответствующую слышал, однако рев во всю глотку – не совсем та модель поведения, которую ожидаешь от здравомыслящего человека, пробравшегося ночью на территорию противника.
В смысл произносимого я старался не вникать, хотя благодаря Браслету Власти понимал теперь все имеющиеся в наличии языки, включая мертвые и полумертвые. Суть высказываний Повелителя сводилась к обычной лабуде, заклинаниям, призывам и угрозам страшными карами.
Уже на десятой секунде к ору Повелителя добавились крики часовых, а потом и звон вытаскиваемого из ножен оружия. Заспанные и до конца не проснувшиеся солдаты не были готовы к тому, что их ожидало. К нам. По крайней мере, первая волна нападавших точно не была готова, потому что убили мы их очень быстро.
Вторая к этому моменту успела окончательно проснуться, прикинуть, что столкнулась не с простыми диверсантами, и навалилась на нас, только убедившись в подавляющем численном превосходстве.
Не помню, скольких я убил той ночью. Наверное, много. Подозреваю даже, что очень много. Казалось, мы стояли кольцом вокруг Повелителя целую вечность, пока он дочитал свое заклинание до конца.
Крики ужаса послышались с дальних концов лагеря. Ребята, нападавшие на нас, решили, что лагерь атакован многочисленными отрядами противника, утроили свое рвение и полегли в три раза быстрее.
– Можно уходить, милорд, – сказал Повелитель. – Дело сделано.
С той стороны, в которую отправился граф, донесся вдруг дикий рев, и земля, как водится в таких случаях, задрожала. Вампир добрался-таки до стоянки слонов.
– Пора, милорд, – сказал Ланс. – Сейчас им будет не до нас.
Из шатра командующего иллирийской армии выскочило несколько человек. Одеты они были как попало, зато все были при оружии. Среди них выделялась долговязая фигура старика в длинном сером плаще и с деревянным посохом.
Если я не ошибаюсь, это Хранитель Третьего меча Джерард, а рядом с ним Даниель, когда-то бывший моим собутыльником. Ага, вон и Людвиг, хотя до ставки коллузийцев отсюда далеко. Наверняка опять бухали вместе.
Можно было отправить к ним Ланса с приказом добыть мне для коллекции очередной клинок, но я так и не привык перепоручать кому-то свою грязную работу. Тем более что нас уже заметили. Маг поудобнее перехватил посох, Даниель обнажил Третий меч, остальные рассыпались полукругом, прикрывая их с флангов.
– Конан, это ты?
– Я, Даниель.
– Это дело только между нами! – крикнул он. Видно, тоже еще не растерял романтичных порывов юношества. – Решим его в индивидуальном порядке или устроим общую свалку?
Численное превосходство было на его стороне, и то, что он предлагал мне честный поединок, было благородным жестом. Ну если не считать его вполне обоснованных подозрений о том, что я могу свалить отсюда через портал в любой момент.
За что мы убиваем друг друга?
Эта война – наследие отцов.
– А ты не побоишься выйти со мной один на один? – спросил я.
– А ты со мной?
– Не делайте глупостей, милорд, – шепнул мне на ухо Ланс. – У меня мини-арбалет в рукаве. Сейчас я его просто пристрелю.
– Это будет не по-джентльменски, – шепнул я в ответ.
– Пока вы будете драться, нас накроет целая армия, – сказал Ланс. – И тогда мы ни через какой портал ноги не унесем.
Джерард в это время что-то шептал на ухо Даниелю. Наверное, тоже просил не пороть горячку.
– Если ты его просто пристрелишь, мы не получим меч, – сказал я Лaнcy.
– А если он вас зарубит, мы вообще все потеряем.
– Откуда такое неверие в способности своего командира?
– Хватит разговоров! – крикнул Даниель, отмахиваясь от Хранителя. – Я иду.
И он пошел.
Нас разделяло метров тридцать. Солдаты замерли, опустив мечи. Не каждый день доводится наблюдать схватку между героем и Темным Лордом. Схватку, которая при удачном для них исходе может поставить на этой осаде большой и жирный крест. Кто будет оборонять Цитадель, если ее владелец убит в бою?
Он шел один, аккуратными, мелкими шажочками, держа меч на изготовку.
Даниель действительно готов был честно драться со мной один на один и при свидетелях, что сильно отличало сто от Эрика из Кинна, убийцы моего отца. Даниель был героем, а Эрик просто выполнял свою работу. То, что он должен был сделать.
Это означало, что Эрик гораздо умнее коллузийского герцога.
И меня тоже умнее. Потому что в ответ на глупую выходку Даниеля я совершил такую же глупость – отодвинул в сторону Ланса и просто пошел герцогу навстречу.
Обоюдный идиотизм не мог закончиться ничем хорошим.
Смешно превращать тайную диверсионную вылазку в рыцарский поединок, да еще и при стечении народа. Даже если я Даниеля зарублю, наши шансы выбраться отсюда живыми падают с каждой секундой.
Понятия не имею, зачем я это делаю. Разбиваю стереотип? Настоящий Темный Лорд никогда бы не согласился на честный бой? Что мне толку с того, будет этот стереотип существовать или нет? Все равно уже ничего не изменить. Армия уйдет из-под стен моего замка только тогда, когда от самих стен останутся только воспоминания.
Здесь не любят честных поединков.
– Слева! – крикнул Ланс.
Этим криком, спасшим мне жизнь, командир наемников может гордиться остаток всей своей жизни, сколь короткой бы она ни была. Так же, как я буду гордиться своей реакцией.
Если бы я продолжил движение вперед, меня бы убили.
Если бы я посмотрел налево, меня бы убили.
Если бы я замер на месте, застигнутый криком врасплох, меня бы убили.
Вместо всего вышеперечисленного я в кувырке бросился на землю, стараясь одновременно уйти из опасной зоны, не напороться на свой собственный меч, не выпустить из поля зрения Даниеля и определить, что за новая напасть свалилась на мою голову.
Меч со свистом рассек воздух там, где я стоял мгновением ранее. Не какой-нибудь там завалящий меч, а один из нумерованных.
Новая напасть носила старое лицо.
Грегор.
Он был одет во все черное, лицо вымазано то ли сажей, то ли гуталином, и он сливался с темнотой ночи вплоть до той минуты, когда обнажил оружие. Впрочем, он мог использовать для маскировки и какую-нибудь магическую штучку из своего арсенала. Потому что если бы не использовал, Ланс мог бы заметить его раньше.
– Эй! – крикнул Даниель, которому явно не понравилось, что в нашу с ним намечающуюся разборку влез кто-то посторонний.
Грегор ничего не ответил, увернулся от выпущенного Лансом арбалетного болта и бросился в атаку.
Зрители поняли, что честного боя уже не предвидится, вскинули оружие на изготовку.
Я прикинул шансы. Численный перевес был где-то пятнадцать к одному, разумеется, не в нашу пользу. В любой момент он мог измениться и стать еще хуже. Для того чтобы открыть портал, мне понадобится секунд пять. И еще столько же на то, чтобы в него все прошли.
Есть ли у нас эти десять секунд?
Я отбил удар Грегора, три стрелы отскочили от моей спины, два меча скользнули по моим бокам. Хорошая вещь – иммунитет к оружию.
Но поскольку другие члены нашей группы им не обладали, я отскочил в сторону от бешеного Грегора, очистил часть пространства пламенной струей и на остатках сил открыл портал.
Нападавшие, те, кто был достаточно близко и умудрился выжить после пиротехнического фокуса, отшатнулись, явно подумав, что из черной дыры ко мне сейчас повалит подкрепление.
Я повернулся к порталу спиной, собираясь, как и положено командиру, войти в него последним. Глазами я выискивал Грегора и Даниеля, единственных, кто мог причинить мне ущерб. Грегор неподалеку расталкивал в стороны отступающих воинов. Даниеля не было видно. Ланс силой впихнул Повелителя зомби в портал, заревел над ухом раненым буйволом, отдавая приказ к отступлению, пока противник не очухался, и встал рядом со мной. Он тоже был командиром и тоже не стремился попасть в первые ряды отступающих.
Мы вывалились из портала во внутреннем дворе замка. Со стороны лагеря Бортиса, где мы только что побывали, даже через стены были слышны крики напуганных или умирающих людей, рев обработанных графом боевых слоев, разносящих на кусочки палатки тех, кто притащил их на бойню, и звон оружия. Сладкая для наших ушей музыка. Нас-то там уже нет. Выходит, мы рисковали не зря.
Несколько секунд мы зачарованно слушали эти звуки. И лишь потом до нас дошло, что что-то не так.
После того как я прохожу вызванным мной же самим порталом, он автоматически перекрывается, сразу же после того, как я его покидаю. Еще и поэтому в случаях экстренной эвакуации я ухожу последним. Но сейчас этого почему-то не произошло, и черный зев по-прежнему был разверзнут перед нами.
Я поднял руку с Браслетом, намереваясь закрыть портал насильственным путем, и тут из него вывалилась еще одна фигура.
Ланс присвистнул.
Я подождал, пока вновь прибывший оглядится по сторонам, убедившись, что за ним больше никто не последует, и закрыл магический проход.
– Полагаю, нет никаких шансов, что ты решил бросить своих и присоединиться к нашей стороне? – спросил я.
– У нас с тобой осталось незаконченное дело, – сказал Даниель.
И все-таки он дурак.
Понятно хоть, почему портал сам собой не закрылся. А то я уж, грешным делом, начал думать, что магия моя выдыхается. Ничего подобного, просто на этот раз магии Браслета противостояла антимагия Третьего меча.
Наверное, армия Даниеля сейчас с ума сходит. Во главе с Хранителем. Интересно, на что этот парень надеялся? На мое благородство? На то, что я буду соблюдать дурацкие правила дуэлей уже на своей территории?
– Вложи меч в ножны, – посоветовал я. – Убить друг друга мы всегда успеем. Пошли сначала выпьем вина.
– Принимаю твое предложение с благодарностью, – сказал он.
Ланс, особо не стесняясь, покрутил пальцем у виска.
– Интересно, кого он имел в виду?
Полагаю, обоих.
– Ты – смелый человек, – сказал я. – Отправиться в логово к врагу…
– Ты тоже смелый, – сказал он, и я заметил, что слово «человек» по отношению ко мне он не употребляет. – Кроме того, я знаю свои возможности. Я – хороший фехтовальщик, не хуже тебя. В поединке наши шансы примерно равны.
– А если дело не дойдет до поединка? – спросил я. – Если я прикажу своим людям просто расстрелять тебя из арбалетов?
– Не прикажешь, – сказал он.
– Это еще почему?
– Это не в твоем стиле, – сказал он.
– Интересно, как ты умудрился сделать такие выводы?
– Тогда, во время нашей первой встречи, после того как ты узнал, что сидишь за одним столом с убийцей твоего отца, ты мог убить его. Мог убить нас всех. И еще раз ты мог убить его, когда он побежал за тобой следом. Но ты этого не сделал, потому что он был безоружен. Ты играешь честно.
– С тех пор прошло много лет, – сказал я. – Я мог здорово измениться.
– Такое не меняется, – сказал Даниель.
– Ты понимаешь, что, даже если ты меня убьешь, живым отсюда тебе не выбраться?
– Конечно, – кивнул он. – Кстати, хорошее вино.
– Довоенные запасы. Так что с моим вопросом?
– По поводу того, что живым мне отсюда не выбраться?
– Да.
– Я – дворянин.
– И что? Мне всегда казалось, что дворянин – это не то же самое, что и камикадзе.
– Понимаешь, Конан…
– Кевин, – поправил я.
– Понимаешь, Кевин, для настоящего дворянина, каким я смею себя считать, честь – превыше всего. А в этой войне нет чести. Потому что это не война. Все мужчины моего рода умерли с честью в бою. В настоящем бою. Я хочу так же.
– Может, время для твоей смерти еще не пришло?
– Это не война, – повторил он, словно не слыша моей реплики. – На войне армия воюет с армией, солдаты с солдатами. А здесь армия воюет со всеми. С живыми, с мертвыми, с воинами, с орками… Это я еще могу понять. Но по пути сюда наша доблестная армия воевала с мирными людьми, твоими подданными. Хотя это громко сказано – «воевала». Казнила – вот более точное слово. Убивала – еще более точное. Это не война. Это акция устрашения. Не тебя, тебя уже давно списали в расход. Это акция устрашения для остальных. Для тех, кто уже есть, и для тех, кто еще придет. Где основное население твоей страны, Кевин? Мы прошли много деревень, покинутых людьми. Где ты их спрятал?
– Под землей.
– Их убьют, когда Цитадель падет.
– За что? – поинтересовался я.
– Это политическое решение. Они предали своих королей.
– Это глупо, – сказал я. – Они – крестьяне.
– Они пошли за тобой.
– Это глупо, – повторил я. – Они пришли ко мне, потому что там, где они жили раньше, было еще хуже. И это не моя вина.
– Короли считают, что твоя. Все твои поданные уже списаны со счетов. Я не хочу быть участником этой бойни.
– Что мешает тебе постоять в стороне?
– Это смешно, наверное. Совесть.
– Поэтому ты пришел ко мне? Чтобы я тебя убил и избавил от ее угрызений?
– Отчасти. А если удача повернется ко мне лицом и я убью тебя, для того чтобы потом меня зарубили твои слуги… Армия не сразу узнает о твоей смерти. У твоих людей будет время, чтобы уйти. Хотя бы часть успеет.
– Хранители узнают о моей смерти почти сразу, – возразил я. – И идти отсюда просто некуда. Ты подвел красивое обоснование для самоубийства, но оно ни хрена не сработает. И вообще, мне смешно видеть дворянина, радеющего о благе обычных людей. Даже не своих вассалов. Я не удовлетворен твоим ответом. У тебя есть другой?
Он задумался. Отпил вина, обвел взглядом ряды окружающих нас со всех сторон книг. Его визит сюда мог преследовать только одну цель: он хотел умереть, так или иначе, но умереть. Победителем или проигравшим, но похоже, что ему было все равно кем. И почему-то он не хотел называть настоящую причину, побудившую его сделать сей неприятный выбор. Может быть, дело в безответной любви? Или еще в чем-то, что меня напрямую не касается? И я выбран лишь в качестве инструмента для сведения счетов с жизнью?
Почему я в это не верю?
– Я предпочел бы умереть, – сказал Даниель, словно угадывая мои мысли, – до того, как закончится эта война. И чем раньше, тем лучше. Ты просто подарил мне сегодняшнюю возможность. Если бы не она, я участвовал бы в следующем штурме. В первых рядах.
– Но почему?
– Я не могу тебе сказать, – ответил он. – Сейчас я просто слабак, трус и дезертир, нашедший единственную лазейку не участвовать в происходящем. Но если я скажу, я стану еще и предателем. Не хочу.