Часть третья
ПРАЗДНИК СЕРЕДИНЫ ЛЕТА
Бывало так, что случайные бродяги или заблудившиеся в осенних туманах торговцы стучались в ворота Аскргорда и спрашивали, далеко ли до усадьбы конунга. Обитателям усадьбы давно надоело над этим смеяться. В самом деле, Аскргорд трудно было принять за усадьбу конунга — земляные стены высотой в два человеческих роста огораживали не больше десятка построек, где выделялись размерами только длинный хозяйский дом и два дома для дружины. Приметой служил лишь огромный старый ясень, крона которого возвышалась над крышей большого дома и была видна издалека. Этот-то ясень и дал название усадьбе Аскргорд — Ясеневый Двор. Конунги фьяллей ценили усадьбу своих предков, но почти не жили в ней. По обычаю, летом они ходили в походы в чужие земли, а зимой ездили в свои земли, собирая дань, подолгу гостили в усадьбах хельдов.
Большую часть времени Аскргордом правила кюна Хёрдис. Никому из приходящих она не отказывала в гостеприимстве, будь то богатый купец на трех кораблях или оборванный бродяга, объявленный в каком-нибудь из других племен вне закона и изгнанный из родных мест. В усадьбе редко жило больше семидесяти-восьмидесяти хирдманов, но обитатели ее не боялись никого, даже Бергвида Черную Шкуру. Слава кюны Хёрдис охраняла Аскргорд надежнее высоких стен и железных ворот.
Туманным вечером дозорные на мысу разглядели корабль. Получив весть об этом, кюна Хёрдис даже не поднялась с места: сейчас ей не о чем было беспокоиться. В Аскргорде был сам конунг, ее сын. Вернувшись с Квиттинга, Торвард конунг был более замкнут и неразговорчив, чем обычно. Прошло не меньше месяца, а он все не говорил о новом походе. Кюна Хёрдис никогда ни о чем не спрашивала сына, и без расспросов зная самое главное: он потерпел на Квиттинге неудачу.
Услышав о корабле, Торвард даже обрадовался. Долгое сидение дома наскучило ему, он рад был хоть каким-то новостям. Несмотря на дождливую погоду, укрывшую весь фьорд завесой беловатого тумана, Торвард решил сам пойти его встретить. Набросив на плечи плащ из толстой шерсти, он вышел из гридницы, за ним потянулось с десяток хирдманов. Женщины остались у огня, ожидая, пока новости сами придут к ним в теплый сухой дом, а дети и подростки, которыхсырой холодный вечер не мог остановить, гомонящей стайкой побежали за конунгом. Предводительствовала ими, как всегда, четырнадцатилетняя Эйстла, незаконная дочка Ормкеля от одной из рабынь. Несмотря на низкое происхождение, Эйстла была самоуверенна и смела. И Ормкель, хотя и ворчал, все же признавал в ней свою кровь и любил в глубине души.
С моря Аскргорд не был виден, но от усадьбы до того места, где приставали корабли, было не очень далеко. Торвард со своими людьми был там даже раньше, чем подошел корабль. Прищурившись, Торвард разглядывал торговую снеку, более короткую и широкую, чем боевой корабль. Гребцов на ней было не больше двадцати человек, но на внутренних краях скамей сидело еще около пятнадцати. Все пространство возле мачты было завалено мешками и бочонками. На корме помещались тюки, плотно увязанные и старательно покрытые сшитыми тюленьими шкурами.
— Сам ты росомаха! — слышал Торвард позади себя насмешливый голос Эйнара Дерзкого. — Я тебя теперь так и буду звать — Хермунд Росомаха! Славного же охотника вырастил твой воспитатель!
— Протри глаза! — запальчиво отвечал ему звонкий юношеский голос. — Ты никогда не видел куницы! Конечно, для такой встречи нужно немало мужества! А тебя хватает только на то, чтобы дразнить девок!
— Нет, еще на то, чтобы дразнить твоего дядьку! — отвечал Эйнар. Он разговаривал с Хермундом, племянником Ормкеля Неспящего Глаза. — А это иной раз опаснее, чем тянуть за нос белого медведя!
— А белых медведей нет на свете, это все выдумки! — встряла Эйстла, на ходу перепрыгивая через лужу. Подол рубахи и полы плаща она при этом подхватила повыше, так что ее белые сильные ноги сверкнули в серых сумерках почти до колен. Изловчившись, Эйнар хотел дать ей подзатыльник, чтобы не лезла в спор мужчин, но девчонка увернулась и рассмеялась. Она редко могла спокойно пройти мимо Эйнара.
— Все-таки там росомаха! — не сдавался Хермунд, показывая на передний штевень корабля, медленно приближающийся в тумане. Воды во фьорде почти не было видно из-за тумана, и казалось, чтоэто волшебный корабль плывет по облакам.
— Да вы поглядите, мудрецы! — Баульв тоже не остался равнодушен к их спору. — Посмотрите, какая у них обшивка борта! Такие бывают только у хедмаров, а хедмары поклоняются лебедю и на всех штевнях вырезают только лебединые головы.
— Так это еще и лебедь? — недоверчиво изумился Хермунд. — Не хотел бы я попасть к хедмарам, если у них водятся такие страшные лебеди.
— Мне повезло с дружиной! — бросил через плечо Торвард, и все спорщики разом умолкли, слушая конунга. — Вы очень много знаете про разных зверей и обычаи других земель. Только это выдра.
Эйнар расхохотался.
— И правда, выдра! — протянул Хермунд, глядя на корабль. Тот уже был совсем близко, и звериную голову на штевне можно было разглядеть без труда. — И,вроде я где-то такую видел…
— Да хранят Тор и Фрейр ваши дома, добрые люди! — закричали с корабля, и выговор кричавшего обнаруживал слэтта. — Не здесь ли стоит Аскргорд, усадьба конунга Торварда?
— Именно сюда вы и попали! — тут же отозвался сам Торвард. — Кто вы такие?
— Мое имя — Халлад Выдра, я хозяин этого корабля! — ответили ему. — Со мной мой племянник Амунди и моя дружина. И еще с нами люди с одного корабля, севшего на камни перед устьем Льесэльвы!
— Я так и знал, что в такой туман кто-то непременно наскочит на те камни! — воскликнул Ормкель, как будто был очень этому рад. — Наверное, сама Ранн перетащила их туда, а внизу раскинула свои сети!
— Мы хотели бы переночевать в усадьбе! — продолжал хозяин корабля. — Торвард конунг дома?
— Дома! — ответил сам Торвард. — Вы можете переночевать здесь. Вот здесь вам будет удобно пристать.
Сойдя ближе к воде, он показал место причала. Корабль стал подгребать к берегу. Хирдманы и работники Аскргорда вошли в воду и помогли людям Халлада вытащить корабль на берег.
— Вы понесете товар в усадьбу или оставите до утра здесь? — спросил Торвард у хозяина.
— Я бы предпочел взять его в усадьбу, если там найдется место в кладовой под крепким замком, — ответил Халлад. — Если у вас есть нужда в льняных тканях или хорошей литой бронзе, мы можем сторговаться.
— Хотел бы я поглядеть на того удальца, который проглядел Черные Камни! — гудел Ормкель.
— Погляди на меня! — ответил ему добродушный голос с выговором фьяллей. — Давно мы с тобой не видались, Неспящий Глаз!
Из тумана показалась фигура плотного приземистого человечка с густой и широкой рыжей бородой. Его здесь неплохо знали: не меньше двух-трех раз в год Болли Рыжий проплывал мимо Аскргорда на своей маленькой снеке, держа путь от больших торгов Эльвенэса к внутренним областям фьяллей. Торговал он разными мелочами: говорлинскими горшками и кувшинами из тонкой красной глины, всяким кузнечным товаром — и не числился среди богатых купцов. Зато разных историй с ним всегда приключалось несчетное множество, и его ценили в усадьбах не столько как торговца, сколько как рассказчика. Поистине счастливой считала себя та усадьба, которой удавалось залучить его к себе зимовать! И сегодня, как видно, у него найдется о чем порассказать.
— Болли Рыжий! — радостно вскрикнула Эйстла. — Ты еще не утонул?
— Я не могу утонуть, рыбка моя! — так же добродушно ответил торговец. — Ведь я обещал посвататься к тебе, когда ты вырастешь!
Эйстла залилась хохотом.
— А вено ты накопил? — сквозь смех спросила она. — Так и знай: меня задешево не отдадут!
Хитрая девчонка знала себе цену: несмотря на низкое происхождение, она уже сейчас была стройна и весьма привлекательна. Сказав это, она бросила быстрый взгляд на Эйнара Дерзкого. Но он разглядывал корабль.
— Говорили тебе умные люди: найми хорошего кормщика! — сказал Ормкель Болли Рыжему. — Аты вечно надеешься на себя одного! Вам повезло, что вас кто-то подобрал, а не то вы сидели бы на тех камнях до самого прилива! И моя хюльдра осталась бы без жениха!
— Я могу рассказать тебе о каждой щербинке в Черных Камнях и о каждом пятнышке лишайников, — не смущаясь попреками, отвечал Болли Рыжий. — Но в такую погоду я видел не больше, чем крот на солнце!
— Ты купец! Купец и не больше! — с явным презрением к этому званию ответил Ормкель. — А настоящий кормчий видит море даже с завязанными глазами!
Тем временем товары сгрузили с корабля, «Выдру» вытащили на песок. Дети побежали в усадьбу рассказать о гостях, чтобы женщины могли приготовиться к встрече, работники помогли перенести тяжелые тюки в усадьбу. Больших кладовок конунг фьяллей у себя не заводил, и товар пришлось сложить в сенях и в кухне.
— Не бойся за свое добро! — сказал Торвард Халладу. — В Аскргорде нет воров. Кюна Хёрдис нашла бы вора, только раз заглянув ему в глаза. Так что можешь спать спокойно.
При этом он пристально взглянул в глаза гостю — его с детства забавлял испуг, который обнаруживали чужие люди при упоминании о колдовской силе его матери. Но Халлад Выдра не испугался. За много лет торговых поездок он насмотрелся всякого, и его нелегко было смутить.
— Я рад буду приветствовать мудрую кюну Хёрдис! — почтительно сказал он. — И ее сына, Торварда конунга, тоже. Я смогу увидеть их?
— Конунга ты уже увидел. А кюна, я думаю, ждет вас в гриднице возле стола.
Как раз при этих словах хозяин и гость вошли из сеней в кухню, ярко освещенную огнем длинного очага, и Халлад увидел длинный шрам на щеке Торварда, знакомый ему по многим рассказам. Ничем не показав смущения, купец молча поклонился. Торвард провел его в гридницу.
Шагнув через порог, Халлад поклонился сначала огромному ясеню, росшему посреди палаты и уходившему могучим стволом выше кровли. Когда-то сам Бальдр указал первому из конунгов это место для постройки усадьбы, но запретил срубать молодой ясень. Дом был построен вокруг ясеня, и с тех пор дерево стало покровителем рода.
Усадьба конунгов держалась на нем, как весь мир держится на Иггдрасиле. Много чудесного рассказывали об этом дереве. Жертвы и мольбы, принесенные к его подножию, мгновенно достигали слуха богов и ни разу еще за всю историю рода не оставались без ответа. Всякий гость считал за честь, если его приглашали за один из столов, расположенных вокруг ясеня вдоль стен гридницы.
Этим вечером в усадьбе Аскргорд не спали долго. Болли Рыжий, поместившись недалеко от дверей, потешал работников и детей своими рассказами. Халлада Выдру кюна Хёрдис посадила поближе к хозяину. Уроженец Эльвенэса умел обходиться со знатными людьми. Кюна Хёрдис задавала ему множество разных вопросов, попросила показать ей товар. Халлад учтиво и подробно отвечал ей, замечая, что и конунг слушает его не без интереса. Это не совсем отвечало его ожиданиям, хотя, конечно, не могло не радовать. Совсем недавно, провожая его из Эльвенэса, Хеймир конунг желал ему удачи так, как будто провожал в царство Хель, — ведь предстояло плыть мимо земель фьяллей и самого Аскргорда. И сам Халлад едва ли бы попросился сюда ночевать, если бы не неудача Болли Рыжего. И вдруг обнаружилось, что конунг фьяллей даже не подозревает о той вражде, которую питают к нему в городе Хеймира, конунга слэттов. Или он только делает вид?
— Что слышно про Черную Шкуру? — первым делом спрашивали мужчины у Халлада.
— Ньёрд помог нам — мы ничего про него не слышали. Мы плыли вдоль южного берега, ночевали у тиммеров, у граннов, а потом на Квартинге. Этот путь длиннее, зато надежнее. Я знавал немало удальцов, которые предпочитали плавать побыстрее и отправлялись вдоль северного берега, до Квиттинга, — из них редко кто возвращался назад.
— Уж если мне придется плыть отсюда через Средний Пролив, я не стану выбирать дороги подлиннее! — крикнул Ормкель.
Халлад посмотрел на него и ничего не ответил. Странно, до чего мало некоторые дорожат своей жизнью, если готовы расстаться с ней ради одного бахвальства. Халлад Выдра к таким не принадлежал.
Торвард недовольно нахмурился — он не любил разговор об орингах Бергвида Черной Шкуры, считая само его существование прямым оскорблением себе. Что и говорить, его отец, Торбранд конунг, немало сил отдал на то, чтобы квитты больше никогда не имели своего конунга. Но Бергвид жил, как будто назло Торварду и Хеймиру, собирал дань с уцелевших квиттов и грабил корабли.