Джоэл, Фитч и Хардинг выбрались из вагона и шагнули в удушливую жару. Рабочие принялись менять пружинные барабаны на крыше замершего в ожидании поезда.
— Быстрее, — произнес Хардинг, устремившись вниз по ступеням к выходу из станции.
Похоже, после того, как они сошли с поезда, к инспектору вернулась прежняя торопливость. Джоэл поспешил следом, снова нагрузившись свитками и книгами Фитча, хотя теперь в его распоряжении была большая сумка на ремне, которую он одолжил у одного из полицейских.
Миновав тень, отбрасываемую поездом сверху, они перешли через посыпанную гравием дорогу. Джоэл думал, что придется добираться в экипаже, но, видимо, нужный им особняк был как раз тем огромным белым строением, что высилось чуть дальше по дороге. Фитч, Хардинг и другие полицейские поспешили именно туда.
Свободной рукой Джоэл смахнул пот со лба. Особняк был окружен высоким железным забором, совсем как Армедиус. На лужайке перед домом росло несколько деревьев, образуя почти сплошную тень. Фасад щеголял монументальными белыми колоннами. От ухоженного газона пахло свежескошенной травой.
Перед входом в дом толпилось несколько полицейских. Примерно столько же человек охраняло ворота, перед которыми собралось множество мужчин в дорогих костюмах и шляпах. Когда Хардинг, Джоэл и Фитч показались на лужайке, к ним поспешили двое служителей закона.
— Мне и правда нужно ввести регламент приветствий среди полицейских, — пробормотал Хардинг, пока те приближались. — Все словно и не на службе.
— Инспектор, — произнес один из мужчин, заняв место сбоку от Хардинга, — территория зачищена. Мы никого не пускаем внутрь, только вынесли тела слуг. В комнату мальчика пока не заходили.
Хардинг кивнул.
— Сколько погибло?
— Четверо, сэр.
— Пыль побери! Сколько у нас свидетелей?
— Сэр, мне очень жаль… Но мы полагаем, что эти четверо и были свидетелями.
— Никто ничего не видел?
Полицейский покачал головой.
— И не слышал, сэр. Кавалер-сенатор лично обнаружил тела.
Хардинг замер посреди лужайки.
— Он был здесь?
Полицейский кивнул.
— Он провел ночь в своей комнате в конце коридора, всего через две двери от места происшествия.
Хардинг переглянулся с Фитчем, и Джоэл уловил один и тот же вопрос, застывший на их лицах. Преступник, кем бы он ни был, мог легко убить кавалер-сенатора. Зачем же тогда похищать его сына?
— Пойдемте, — сказал Хардинг. — Профессор, надеюсь, вы не боитесь вида крови.
Фитч побледнел.
— Вообще-то мне, э-э…
Втроем они быстро поднялись по мраморным ступеням к дверям из благородного красного дерева. Прошли в белую прихожую и тут же наткнулись на высокого, опершегося обеими руками на трость мужчину в цилиндре, с моноклем и несомненным недовольством на лице.
— Инспектор Хардинг, — произнес он.
— Здравствуйте, Эвентир, — ответил Хардинг.
— А кто это? — спросил Фитч.
— Капитан Эвентир, — представился мужчина. — Глава службы безопасности сэра Кэллоуэя. — Он зашагал рядом с Хардингом. — Должен заметить, что мы крайне опечалены последними событиями.
— Ну, а я как, по-вашему, себя чувствую? — огрызнулся Хардинг. — Веселым и счастливым?
Эвентир презрительно фыркнул.
— Вашим людям уже давно следовало разобраться с этим делом. Кавалер-сенатор, скажем так, раздражен тем, что проблемы полиции Новой Британнии затронули его владения и семью.
— Во-первых, — проговорил Хардинг, воздев палец кверху, — я — федеральный инспектор, а не служащий полиции Новой Британнии. Во-вторых, вряд ли в случившемся можно винить меня. Насколько помнится, капитан, я побывал здесь не далее, как прошлым вечером и пытался убедить кавалер-сенатора в том, что его сыну будет безопаснее оставаться в Армедиусе! Пусть этот дурак винит себя за то, что отмахнулся от моих предостережений. — Хардинг остановился и наставил палец на Эвентира. — И последнее, капитан: по-моему, если на кого и должен «раздражаться» ваш хозяин, так это на собственную службу безопасности. Где были все ваши люди, когда похищали его сына?
Эвентир покраснел. Взгляды капитана и инспектора схлестнулись, но глава службы безопасности сдался первым и отвернулся. Хардинг пошел дальше к лестнице на второй этаж. Джоэл и Фитч последовали за ним, Эвентир не отставал.
— Полагаю, это ваши рифматисты?
Хардинг кивнул.
— Скажите, инспектор, — произнес Эвентир, — почему федеральные инспекторы не наймут рифматиста на постоянной основе? Некоторым может прийти в голову, что если ваша организация в самом деле такая значительная и эффективная, как все утверждают, вы должны быть готовы к подобным ситуациям.
— Мы не готовы, — ответил Хардинг, — потому что обычно рифматисты, пыль их побери, никого не убивают. А теперь прошу меня извинить, мне и моим людям пора заняться расследованием. Берегите своего хозяина, Эвентир, и держитесь подальше от моих дел.
Оставшись позади, Эвентир с явной неприязнью наблюдал, как они удаляются.
— Частная служба безопасности, — проворчал Хардинг, когда Эвентир уже не мог их услышать. — Чем они лучше наемников? Им нет доверия на передовой, их преданность длится, пока звенят монеты в кармане. Ага, вот мы и на месте.
С лица Джоэла отхлынула вся краска, когда они, свернув за угол, оказались в маленьком заляпанном кровью коридоре. Хорошо, что успели убрать тела. Подсохших коричнево-красных пятен было и без того достаточно.
Из-за белых стен и белого ковра кровь только сильнее бросалась в глаза. Коридор был красиво украшен: на стенах висели явно дорогие картины с цветочными мотивами, с потолка, тихо пощелкивая, мерцала маленькая заводная люстра.
— Вот ведь дурак этот кавалер-сенатор, — произнес Хардинг, осматривая забрызганный кровью ковер. — Если бы только он меня послушал. Может, хоть после этого остальные станут вести себя благоразумнее и отправят детей обратно в Армедиус.
Фитч кивнул, но Джоэл заметил, что следы крови выбили профессора из колеи, его походка стала нетвердой. Хардинг подошел к одному из старших по званию полицейских, высокому мужчине ацтекского происхождения.
— Доложите обстановку, Центиан, — приказал Хардинг.
— В этом коридоре были обнаружены четыре тела, сэр. — Полицейский указал на пятна крови. — Характер повреждений соответствует атакам меловиков. Комната мальчика вон там. — Он указал на открытую дверь в середине коридора. — Внутрь мы не заходили.
— Хорошо. — Хардинг обошел пятна крови и остановился у дверного проема.
— Сэр… — Хардинг попытался шагнуть в комнату, но сразу замер, словно наткнувшись на препятствие. — Сэр, на полу нарисована рифматическая линия, — объяснил Центиан. — Вы не хотели, чтобы мы сами осматривали место преступления, поэтому ее до сих пор не стерли.
Хардинг жестом попросил Фитча подойти. Профессор неуверенно приблизился, явно избегая смотреть на кровь. Джоэл присоединился к ним и, опустившись у порога на колени, потянулся рукой вперед.
Рука остановилась, немного не дойдя до невидимой преграды: что-то словно отталкивало ее, сначала мягко, затем, когда он надавил сильнее, жестче. Напрягшись изо всех сил, Джоэл смог приблизиться еще на волосок, но дотронуться до барьера так и не получилось. Это было все равно что соединить два одинаково заряженных магнита.
В коридоре на полу лежал ковер, но в комнате мальчика был паркет. Не составляло труда разглядеть линию Запрета. В нескольких местах в ней зияли бреши, достаточно большие для того, чтобы пробраться меловикам. В местах прорыва Джоэл мог протянуть руку дальше в комнату.
— Хм-м, — произнес Фитч, опустившись на колени рядом с Джоэлом. — Да-да.
Он вытащил мелок и нарисовал четырех меловиков, придав им форму человечков с лопатами. Присмотревшись, Джоэл заметил, как профессор начертил под каждым из них глифы, приказав меловикам двигаться вперед и атаковать любой рисунок, который попадется на пути.
Человечки один за другим принялись подкапывать линию Запрета.
— Готово, — произнес Фитч, вставая. — Боюсь, это займет пару минут.
— Инспектор, — обратился к Хардингу один из полицейских. — Если вы не заняты, то, возможно, захотите кое на что взглянуть.
Хардинг прошел дальше по коридору вслед за ним.
Джоэл поднялся на ноги.
— С вами все в порядке, профессор?
— Да-да, — ответил Фитч. — Мне просто… Знаешь, я не слишком уютно себя чувствую в такой обстановке. Отчасти поэтому от меня было мало толку на Небраске.
Кивнув, Джоэл сгрузил сумку и подошел к инспектору. Тот опустился на колени и что-то разглядывал на полу. Это был кровавый отпечаток ботинка.
— Следы ведут в этом направлении, — пояснял полицейский, — наружу. Потом теряются.
Хардинг изучал отпечаток, трудно различимый из-за того, что находился на ковре.
— Вряд ли он нам чем-то поможет.
Полицейский кивнул.
— Все следы одного размера? — спросил Джоэл.
Полицейский взглянул на него, словно только что заметил. Затем кивнул.
— Тогда, наверное, это означает, что преступник действует в одиночку? — спросил Джоэл.
— В кровь мог наступить только один из них, — возразил Хардинг.
— Что насчет других меловых рисунков? Нашли что-нибудь еще, кроме того, что в комнате мальчика?
— Вообще-то да, — ответил полицейский. — По одному рисунку с каждой стороны этого коридора.
Он подвел их к стене, на которой виднелся тот же закручивающийся узор, что обнаружили на месте других похищений. Джоэл помахал рукой перед рисунком, но не ощутил сопротивления, да и вообще ничего.
— Профессор, — позвал он, привлекая внимание Фитча. Тот подошел ближе.
— Нарисуйте на этой стене меловика, — указал Джоэл. — И прикажите ему пересечь узор.
— Хм-м, да… Да, отличная идея, парень. — Фитч начал рисовать.
— В чем смысл? — поинтересовался Хардинг, заложив руки за спину.
— Если этот узор рифматический, — объяснил Джоэл, — то меловику придется напасть на него, чтобы прорваться дальше. Иначе он просто пройдет по нему, словно тот не существует.
Фитч закончил рисовать меловика. По стене пополз краб, но перед закручивающимся узором замешкался, будто раздумывая. Затем сделал еще шаг вперед.
И остановился.
Джоэл похолодел. Краб попробовал двинуться дальше, но у него опять ничего не вышло. Наконец он принялся орудовать клешнями, довольно легко расправляясь с узором.
— Будь я… — поразился Фитч. — Он и правда рифматический.
— И? — произнес Хардинг. — Солдат, в этой области я нахожусь в явно невыгодной позиции. Что происходит?
— Существует всего четыре рифматических линии, — начал объяснять Фитч. — Так считалось.
Казалось, будто профессор глубоко погрузился в размышления.
— Скажи-ка, Джоэл, как, по-твоему, может это быть линией Охраны? В конце концов, раньше мы и понятия не имели об эллипсах. Вдруг здесь что-то похожее.
— Зачем рисовать такую маленькую линию Охраны? Да еще и на стене? Это бессмысленно, профессор. К тому же, для линии Охраны меловик прорывается через нее слишком быстро. Если это и правда она, то никуда не годится.
— Да… — проговорил Фитч. — Похоже, ты прав. — Он потянулся к меловику и заставил его рассыпаться облачком пыли. — В само деле странно.
— Вы сказали, что на стене есть и второй рисунок? — обратился инспектор к полицейскому.
Кивнув, мужчина отвел Хардинга и Джоэла на другой конец коридора. Там была нарисована еще одна копия того же самого узора.
Джоэл обвел пальцами его контур и нахмурился.
— В чем дело, сынок? — спросил Хардинг. — Ты выглядишь обеспокоенным.
— Здесь брешь, — ответил Джоэл.
— Напал меловик?
— Нет. Узор не выглядит пострадавшим. Просто незавершенным, словно тот, кто его рисовал, торопился. — Джоэл посмотрел вдоль коридора. — Вы нашли такой же узор в доме Лилли Уайтинг. На какой он был стене?
— Это имеет значение?
— Не знаю. Но вдруг?
— Он был нарисован на внешней стене дома, — ответил Хардинг. — Той, что выходит на улицу.
— А в доме Германа?
— На его двери. Снаружи, в коридоре.
Джоэл побарабанил пальцами по стене.
— В этот раз впервые пострадал кто-то, кроме рифматистов. Четверо погибли.
Хардинг кивнул:
— Согласно отчету они, скорее всего, играли в карты на кухне для прислуги.
— Где эта кухня?
Хардинг указал на уходящие вниз ступени.
— С этой же стороны коридора, — заметил Джоэл. — Недалеко от незаконченного символа. Может быть, тут есть связь.
— Может быть. — Хардинг потер подбородок. — Ты отлично подмечаешь такие штучки, сынок. Никогда не задумывался о том, чтобы пойти в полицию?
— Я? — удивился Джоэл. Хардинг кивнул. — Ну… вообще-то, нет.
— Подумай об этом на досуге, солдат. Нам всегда пригодится наблюдательный парень вроде тебя.
Инспектор. О таком Джоэл даже не помышлял. Чем дальше, тем больше ему хотелось изучать рифматику, как и посоветовал Фитч. Но это… что ж, это был еще один хороший вариант. Ему никогда не стать рифматистом, и он давно с этим смирился, но можно заниматься и другим делом. Не менее захватывающим.
— Инспектор? — позвал Фитч. — С линией Запрета покончено. Можно заходить.
Джоэл переглянулся с Хардингом, и, вернувшись по коридору, они вместе ступили в комнату.
Защита Шоаффа
Глава 16
— Во имя Господа, — выдохнул Фитч на пороге.
Перед ним открылась маленькая прихожая, поворачивая направо, переходящая в комнату. Пол усеивали обрывки рифматических рисунков: многочисленные круги Охраны, десятки линий Запрета. Джоэл осмотрелся, поразившись количеству мела.
— Выглядит как поле боя, — заметил Хардинг в дверях. — Я уже видел такое. Конечно, не с мелом — с людьми.
— Что вы имеете в виду? — повернулся к нему Джоэл.
— Это очевидно, — пояснил инспектор. — Мальчишка сначала нарисовал круг около двери, потом заблокировал стороны линиями, чтобы его не окружили. Когда защиту прорвали, он отошел назад и нарисовал еще один круг. Армия таким же образом отступает с поля боя.
— Он знал свое дело, — сказал Джоэл. — Это очень сложные защиты.
— Верно, — подтвердил Фитч. — Я никогда не вел занятия в классе Чарльза, но наслышан о нем. Он считался бедокуром, но навыки у него были непревзойденные.
— Это объединяет трех похищенных студентов, — заметил Джоэл. — Они были лучшими рифматистами в школе.
Он сделал шаг вперед. Можно было спокойно ходить по линиям Охраны, образующим защитные круги. Линий Запрета сбоку это не касалось: попытайся миновать их, и натолкнешься на преграду.
— Пожалуйста, постарайся не наступать на мел. — Фитч вытащил бумажные свитки и приготовился скопировать остатки защитных линий. — Ничего не трогай!
Джоэл кивнул. На полу виднелось множество маленьких линий и точек, которые при ближайшем рассмотрении оказались останками уничтоженных меловиков. Инспектор Хардинг, жестом показав полицейским оставаться в коридоре, обошел Фитча и осторожно миновал прихожую, ступая след в след за Джоэлом.
— Вон там, — указал инспектор на последний круг. — Кровь.
Он был прав. Всего несколько капель, как и на остальных местах преступлений. Обогнув защиту, Джоэл опустился на корточки и тихонько присвистнул.
— В чем дело? — спросил Хардинг.
— Защита Шоаффа. Девятиточечная. Он и ее нарисовал верно.
Джоэл потянулся за клочком бумаги, лежащим около круга. На нем была изображена защита Шоаффа.
Он протянул бумажку инспектору.
— Шпаргалка. Девятиточечную защиту трудно начертить даже по образцу.
— Бедняга, — посочувствовал Хардинг и, проявив уважение, снял круглую полицейскую шляпу и засунул ее под мышку. Затем, обернувшись, окинул взглядом ряд из семи кругов. — Пыль побери, он сражался как настоящий солдат.