Он был прав. Из-за лишнего веса Экстон долго не выдержит. Джоэл почувствовал, что у него дрожат руки, и стиснул кулаки. Опустившись на колени, он понаблюдал за меловиками. Они прогрызали линию Запрета с пугающей скоростью.
Джоэл вытащил монету и бросил ее на землю позади линии. Меловики отпрянули в сторону.
Затем осторожно вернулись и снова занялись линией Запрета.
«Пыль побери, — подумал Джоэл. — Она их не остановила, по крайней мере, не насовсем».
У него и Экстона намечались проблемы. Большие проблемы. Он повернулся к клерку: тот промокал лоб носовым платком.
— Нарисуй вокруг себя еще один квадрат.
— Что?
— Нарисуй как можно больше линий, сколько получится. Так, чтобы они не соприкасались нигде, кроме углов. Жди здесь. — Джоэл повернулся к двери. — Я пойду за помощью.
— Джоэл, но ведь там эти создания. — От окна раздался треск, и Экстон подскочил на месте. Пара меловиков набросилась на поддавшееся стекло и царапала его с жутким звуком. Трещина расширялась. — Они скоро будут здесь!
Джоэл глубоко вздохнул.
— Я не стану сидеть на месте, как Герман и Чарльз, и ждать, пока меловики прорвут защиту. У меня получится добраться до ворот — тут недалеко.
— Но мне…
— Рисуй линии! — закричал Джоэл.
Экстон что-то невнятно пробормотал, затем опустился на колени и стал окружать себя линиями Запрета. Джоэл повертел монету в ладони.
Затем он подхватил ведро и, щедро плеснув на порог, смыл линию Запрета. Меловиков тоже смыло, как грязь с белой стены. Он распахнул дверь и не оглядываясь помчался к воротам академии.
Он знал, что совершенно точно не сможет бежать с ведром кислоты в руках, поэтому выбросил его за спину.
Он бежал, зажав в ладони монету.
Что с ним будет, если ворота не под охраной? Что, если Каракульщик убил или отвлек полицейских?
Тогда Джоэла ждала смерть. Его кожу обглодают, глаза выедят. Прямо как в рассказе Мэри Роулендсон.
«Нет, — твердо решил он. — Она ведь выжила, чтобы поделиться своей историей. А я выживу, чтобы поделиться своей!»
Подбодрив себя криком, Джоэл еще быстрее побежал по темному учебному городку. Впереди замаячили огни.
Рядом прохаживались люди.
— Стоять! — воскликнул один из полицейских.
— Меловики! — завопил Джоэл. — Прямо за мной!
Полицейские тут же бросились врассыпную за ведрами. Джоэл возблагодарил Хардинга за выучку подчиненных: они даже не подумали что-то спросить или усомниться в его словах, а сразу выстроились в линию защиты. Джоэл проскочил между ними и без сил бухнулся на колени, ловя ртом воздух; сердце бешено колотилось.
Опершись рукой о землю, он обернулся. За ним гнались четыре меловика — более чем достаточно, чтобы убить. Они остановились на границе света и тьмы, едва различимые от ворот.
— Во имя Господа, — прошептал один из полицейских. — Чего они ждут?
— Спокойно, — сказал другой, поднимая ведро.
— Нам нападать? — спросил третий.
— Спокойно, — повторил второй.
Меловики отступили, растворившись во мраке.
Обессиленный Джоэл повалился на спину и задышал с хриплым присвистом.
— Еще один человек, — выдавил он между вздохами, — заперт в офисе. Ему нужно помочь.
Один из полицейских жестом отправил отряд из четырех человек к офису. Затем вытащил пистолет и выстрелил из него в воздух. Раздался щелчок, пружины распрямились, и пуля прошила мрак.
Джоэл лежал на земле, истекая потом. Его била дрожь. Взволнованные полицейские держали ведра наготове, пока с востока не показался на заводном коне Хардинг с винтовкой наперевес.
— Меловики, сэр! — доложил один из полицейских. — У здания офиса!
Хардинг выругался.
— Отправьте трех человек предупредить патрули вокруг казарм рифматистов! — прокричал он, развернул коня и галопом поскакал к офису. На ходу он повесил винтовку за плечо и ей на смену вытащил, судя по виду, бурдюк с кислотой.
Джоэл просто лежал, пытаясь осмыслить случившееся.
«Меня пытались убить».
* * *
Два часа спустя он сидел в кабинете профессора Фитча с чашкой теплого какао в руках. Его мать, вся в слезах, то обнимала его, то по новой начинала выговаривать инспектору Хардингу, упрекала, что тот не расставил патрули для охраны нерифматистов.
Профессор Фитч, явно ошеломленный услышанным, осоловело моргал. С Экстоном, видимо, все было в порядке, хотя полицейские и настояли на беседе с ним в здании администрации.
Хардинг и двое его людей стояли неподалеку. В маленьком, похожем на коридор кабинете было некуда ступить.
Джоэл никак не мог избавиться от дрожи. Это казалось постыдным. Он едва не погиб. Каждый раз при этой мысли ему становилось не по себе.
— Джоэл, — позвал Фитч. — Парень, ты уверен, что с тобой все в порядке?
Джоэл кивнул и сделал глоток какао.
— Прости, сынок, — сказала его мать. — Я плохая мать. Мне не следовало уходить на всю ночь!
— Ты ведешь себя так, будто это твоя вина, — тихо произнес Джоэл.
— Ну, это…
— Нет, мама, — перебил он. — Если бы ты была там, то тебя могли убить. Хорошо, что тебя там не было.
Она опустилась обратно на стул, до сих пор заметно встревоженная.
Хардинг отпустил полицейских и подошел к Джоэлу.
— Солдат, мы обнаружили линии, о которых ты упомянул. Их пять: одна была на внешней стене твоей комнаты и еще четыре расположены с промежутками на земле вдоль направления твоего бега. В конце тупик из линий Запрета. Если бы ты соображал чуть медленнее, то угодил бы в ловушку.
Джоэл кивнул. Из глаз его матери снова потекли слезы.
— Весь кампус поднят по тревоге, солдат, — сказал Хардинг. — Ты хорошо проявил себя этой ночью. Просто отлично. Смекалка, храбрость, физическая сноровка. Я впечатлен.
— Я чуть не обмочился, — прошептал Джоэл.
Хардинг фыркнул.
— Я видел, как во время боя люди вдвое старше тебя замирали от страха, когда впервые сталкивались с меловиком. Ты держался молодцом. И, может быть, даже раскрыл это дело.
Джоэл удивленно поднял голову.
— Что?
— Пока не могу ничего сказать, — ответил Хардинг, вскинув ладонь, — но если мои подозрения подтвердятся, к утру я произведу арест. А тебе лучше поспать. — Он помедлил. — Если бы мы были на фронте, сынок, я бы ходатайствовал, чтобы тебя представили к высшей награде.
— Я… — проговорил Джоэл. — Я не знаю, смогу ли вернуться в мастерскую, чтобы заснуть…
— Парень и его мать могут остаться здесь, — сказал, поднимаясь, Фитч. — Я переночую в одной из пустующих комнат.
— Превосходно, — ответил Хардинг. — Миссис Саксон, десять человек с кислотой будут стоять на страже у этой двери всю ночь и еще двое — внутри комнаты, если хотите.
— Да, — сказала она, — пожалуйста.
— Постарайтесь не слишком волноваться, — добавил Хардинг. — Худшее, я уверен, позади. К тому же, насколько я понимаю, Джоэл, завтра у тебя важный день.
Церемония инициации. Джоэл почти забыл о ней. Он кивком попрощался с инспектором. Хардинг вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
— Что ж, Джоэл, — сказал Фитч. — Как видишь, кровать уже готова, и под ней есть запасные одеяла, чтобы постелить тебе на пол. Надеюсь, ты не против?
— Все нормально.
— Джоэл, сынок. Ты и правда отлично проявил себя, — добавил Фитч.
— Я убежал, — тихо отозвался Джоэл. — Это единственное, что я мог сделать. Нужно было запастись кислотой в комнате и…
— И что? Выплеснул бы одно ведро, пока остальные меловики набросились бы на тебя? В одиночку никто не может держать против них оборону — это быстро понимаешь на Небраске. Чтобы отбросить ораву меловиков, требуется отряд с ведрами, десятки человек.
Джоэл уставился в пол.
Фитч опустился на колени.
— Джоэл, если это поможет, я прекрасно представляю, как ты себя чувствуешь. Я… ну, ты ведь знаешь, я никогда не блистал на Небраске. Когда я впервые увидел наступающих меловиков, то с трудом мог вычертить ровную линию. У меня не получается даже сражаясь на дуэли сохранять спокойствие. Хардинг прав — ты отлично проявил себя этой ночью.
«Я хочу быть способным на большее, — подумал Джоэл. — Хочу сражаться».
— Экстон — рифматист, — сказал он вслух.
— Верно, — ответил Фитч. — Его исключили из Армедиуса в начале обучения из-за некоторых… осложнений. Такое случается крайне редко.
— Я помню, как вы говорили об этом. С Мелоди. Профессор, я хочу, чтобы вы нарисовали ту новую линию, что мы нашли, ту, с завитушками.
— Прямо сейчас?
— Да.
— Дорогой, — произнесла его мать. — Тебе нужно отдохнуть.
— Просто сделайте это, профессор, и я сразу пойду спать, — пообещал Джоэл.
— Да, хорошо. — Фитч вытащил мелок и, опустившись на колени, приготовился рисовать.
— Она глушит звуки, — сказал Джоэл. — Вот что вам нужно знать. Поглощает их.
— Откуда ты знаешь?.. — Когда профессор закончил рисунок, его голос стал намного тише.
Фитч моргнул и поднял глаза на Джоэла.
— Ну, это что-то, — сказал он, но его приглушенный голос, казалось, доносится издалека.
Джоэл глубоко вдохнул и попытался закричать:
— Я знаю!
Крик, ослабленный еще больше, превратился в шепот. Однако когда Джоэл зашептал, звук остался привычным.
Фитч испарил линию.
— Поразительно.
Джоэл кивнул.
— Те линии, что мы нашли на местах преступления, не работали, значит, со временем они теряют силу или что-то в этом роде.
— Джоэл, — сказал Фитч, — ты понимаешь, что только что сделал? Ты нашел ответ на вопрос, которым твой отец занимался всю жизнь.
— Это было несложно. — На Джоэла внезапно навалилась усталость. — Мне его подсказали, когда пытались меня убить.
Рикошеты линий силы
Глава 22
На следующий день с утра пораньше Хардинг арестовал Экстона.
Джоэл узнал об этом от Фитча, когда они пересекали лужайку по дороге в кафедральный собор на церемонию инициации. Мать Джоэла цеплялась за его руку, словно боялась, что откуда ни возьмись выскочит чудовище и утащит сына.
— Он арестовал Экстона? — с нажимом переспросил Джоэл. — Но это бессмысленно.
— Ну, хм, в убийствах всегда мало смысла, — ответил Фитч. — Я понимаю, почему это произвело на тебя такое впечатление. Экстон был и моим другом. И все же он никогда не вел себя как рифматист. С тех самых пор, как его исключили.
— Но он вернулся, чтобы работать здесь!
— Пребывающих во власти жгучей ненависти часто очаровывает то, к чему они питают отвращение. Ты видел тот рисунок в доме Чарльза — человек в котелке с тростью. Необыкновенно похоже на Экстона.
— Как и на многих других людей, — возразил Джоэл. — Половина мужчин в городе носит котелок и пользуется тростью! Это был маленький меловой набросок. Его нельзя считать уликой.
— Экстон знал, где жил каждый из детей-рифматистов, — добавил Фитч. — У него был доступ к их личным делам.
Джоэл умолк. Это были вполне убедительные аргументы. Но Экстон? Ворчун и в то же время добрейшей души человек, Экстон?
— Не волнуйся за него, сынок, — сказала мать. — Если он невиновен, наверняка суд это установит. Тебе нужно подготовиться. Во время инициации следует сосредоточить внимание на Господе.
— Нет, — ответил Джоэл. — Я хочу поговорить с Хардингом. Моя инициация… — Церемония подождать не могла. Не во второй раз кряду. Но случившееся с Экстоном было и правда важным. — Где он?
Они обнаружили Хардинга в офисе, тот руководил отрядом полицейских, производящих обыск. В отдалении с недовольным видом стоял ректор Йорк, рядом всхлипывала Флоренс. Она махнула Джоэлу и прокричала:
— Джоэл! Скажи им, что это безумие! Экстон никогда никому не причинил бы вреда! Он такой хороший.
Полицейский сбоку от Флоренс попросил ее уняться — он, судя по всему, опрашивал ее и ректора. На пороге офиса инспектор Хардинг просматривал какие-то заметки. Когда Джоэл подошел ближе, он поднял голову.
— А, юный герой. Разве ты не должен быть в другом месте? Если уж на то пошло, тебе, на мой взгляд, не помешает сопровождение. Я отправлю с тобой в церковь нескольких солдат.
— Это в самом деле необходимо? — спросил Фитч. — Я имею в виду, если уж вы взяли кого-то под стражу…
— Боюсь, что это действительно необходимо, — ответил Хардинг. — Каждый хороший следователь знает, что нельзя прекращать поиски только потому, что произведен арест. Мы не остановимся, пока не выясним, с кем работал Экстон и где он спрятал тела… то есть, где он держит детей.
На последней фразе мать Джоэла побледнела.
— Инспектор, — сказал Джоэл, — можно вас на минутку?
Хардинг кивнул и отошел вместе с ним в сторонку.
— Вы уверены, что поймали того, кого нужно, инспектор?
— Я никого не арестовываю, если не уверен, сынок.
— Экстон спас меня прошлой ночью.
— Нет, парень. Он спас себя. Тебе известно, почему его исключили из рифматистов тридцать лет назад?
Джоэл покачал головой.
— Потому что он не мог контролировать своих меловиков, — сказал Хардинг. — Его было слишком опасно отправлять на Небраск. Ты сам видел, какие колеблющиеся эти меловики. У них нет формы, потому что их нарисовали из рук вон плохо. Экстон натравил их на тебя, но не имел над ними полной власти, поэтому, когда ты привел их обратно к нему, у него не осталось иного выбора, и он отгородился от них линиями.
— Я в это не верю, — ответил Джоэл. — Хардинг, это не может быть правдой. Я знаю, что Экстон недолюбливает рифматистов, но этой причины недостаточно для ареста! Да и в последнее время их ненавидит половина населения Островов.
— Экстон незамедлительно пришел тебе на помощь? Прошлой ночью?
— Нет. — Джоэл вспомнил свое падение и крики клерка. — Он просто испугался, но в конце концов помог. Инспектор, я хорошо знаю Экстона. Он бы так никогда не поступил.
— Никогда не поймешь, как устроены мозги у убийц, Джоэл, — сказал Хардинг. — Люди часто изумляются, когда те, кого они знают, оборачиваются подобными чудовищами. Это конфиденциальная информация, но мы обнаружили в столе Экстона вещи, принадлежащие пропавшим студентам.
— Серьезно?
— Да. А еще кучу страниц, исписанных злобными тирадами против рифматистов, в его комнате. Они полны ненависти и упоминаний о… скажем так, не самых приятных вещах. Так же ведут себя помешанные. Они всегда оказываются не теми, на кого можно подумать. Фитч предупредил меня насчет клерка пару дней назад, что-то напомнило ему о том, что Экстон учился в Армедиусе.
— Данные переписи. Я был там, когда Фитч вспомнил.
— Ах да. Нужно было сразу прислушаться к профессору! Я начал потихоньку интересоваться Экстоном, но действовал недостаточно быстро. Кусочки головоломки сложились только прошлой ночью, когда на тебя напали.
— Из-за неровных линий? — спросил Джоэл.
— Вообще-то, нет, — ответил Хардинг. — Из-за того, что случилось вчера днем в офисе. Ты разговаривал с Фитчем, и он похвалил тебя, сказал, что ты очень помог с поисками Каракульщика. И когда я услышал, что на тебя напали, мой мозг заработал. У кого был мотив, чтобы убить именно тебя? Только у того, кто знал, насколько ценен твой вклад в работу Фитча. Об этом услышал и Экстон, сынок. Должно быть, он испугался, что ты установишь связь между ним и новой рифматической линией. Возможно, он увидел линию, когда над ней работал твой отец. Твой отец обращался к ректору за финансированием, пытаясь выяснить, как действует линия. Но по-настоящему серьезные улики мы обнаружили только после того, как мои люди обыскали его жилище и письменный стол.
Джоэл покачал головой. Экстон. Неужели это действительно он? Мысль о том, что это мог быть кто-то настолько близкий, кто-то, кого он знал и понимал, беспокоила едва ли не сильнее самого нападения.
«Вещи, принадлежащие трем студентам, в его столе», — подумал Джоэл, похолодев.