Петуния, не произнеся ни слова, вошла в комнату, аккуратно прикрыв за собою дверь.
Сириус, даже не бросив на Лили взгляда, развернулся и пошёл к лестнице. Уж лучше бы он сказал какую-нибудь гадость.
У Лили было осталось неприятное, специфическое чувство, что то, что она сказала и сделала делать и говорить не следовало.
В чем она, Лили Эванс, была не права? Сириус же не мог думать о Туни всерьёз?
Паршивое чувство, что зря - зря она вмешалась, всё усиливалось. Следовало сделать вид, что она, Лили, ничего не видела. Вскоре Туни уедет на свою, маггловскую половину мира, и всё закончилось бы само собой, не начавшись.
Никогда не следует вмешиваться в отношения между людьми. Даже самых близких. Даже с самыми благими побуждениями.
Когда Лили вошла в комнату, Петуния сидела с ногами на подоконнике у настежь открытого окна и курила. Дым сигарет с ментолом качался у её лица, вился тоненькой змейкой.
Младшая сестра подошла к старшей и обняла за плечи:
- Прости меня.
- За что?
- За то, что я такая дура.
- Никакая ты не дура. Всё правильно, - Петуния стряхнула с кончика сигареты серый пепел. - У вас здесь чудесно, но это не мой мир.
- А Сириус?.. - тихо спросила Лили.
- А что - Сириус? Красивый мальчик. Приятно смотреть на него, да и что греха таить, - тихо засмеялась Петуния, - целоваться с ним тоже очень даже ничего. Но мы же оба знаем, что такие мальчики не для меня. Это как сон. И слава богу, что он рассеялся ещё до того, как начался.
Лили ничего не ответив, прижалась лбом к плечу сестры.
Петуния легко погладила её по голове.
Так они и сидели рядышком, обнявшись. Казалось, так близко. А жизнь уже потихоньку начала неотвратимо разводить их в разные стороны.
***
- Можете больше не беспокоиться о вашей сестре, мисс Эванс, - заявил на следующий день за обедом Карлос Поттер. - Мы нашли ей замечательное место. Работа как раз та, что она для себя хотела.
- Да? -с вялой вежливостью откликнулась Лили. - И какая же?
- Мне удалось сделать так, что за ней осталось место секретаря у некоего Вернона Дарси. Он владеет небольшой, но вполне преуспевающей фирмой по изготовлению дрелей.
- Дрелей?.. - насмешливо фыркнул Джеймс. - Папа, ты вполне уверен, что это именно то, что нужно сестре Лили?
- Это успешный бизнес, сын. И в дрелях нет совершенно ничего смешного. К твоему сведению, у маглов нет домашних эльфов и если они хотят просверлить дырку в стене или ещё где-нибудь, то это устройство отлично подходит, принося неплохую прибыль - тмоу, естественно, у кого эту дрель покупают. К тому же мистер Дарси показался мне серьёзным, порядочным человеком. Это немаловажно при подборе работы для молодой девушки.
- Спасибо, мистер Карлос, - уже привычно поблагодарила кого-то из Поттеров Лили.
После ужина Лили, Джеймс и Сириус постарались выскользнуть из дома как можно незаметнее. Джеймс крепко сжал руку Лили в ладони и молодые люди аппарировали.
Они оказались на старинной улице, погруженной в глубокую, почти непроглядную темноту. Вскоре из-за облаков выполз тонкий лунный серп, похожий на лимонную дольку. Синие блики заиграли на снегу.
Лили с изумлением поняла, что Джеймс тащит её к мусорным бакам.
- Что мы там забыли? - уперлась она
- Это -иллюзия. Маскировка от магглов, - пояснил Сириус.
Они уверенно шагали к груде железа, заваленого всяким хламом. Сириус постучал палочкой по одной из консервных банок и из темноты выросла глыба каменного дома. Дверь распахнулась.
- А вот и вы, мальчики-девочки, - приветствовал их трубным львином рыком Аластор Грюм.
Пройдя через дом, они оказались на тренировочном поле, где проводились подготовительные занятия для тех избранных, коих мистер Грюм счёл годными к подготовке в авроры и членстве в Ордене Феникса.
Поле то и дело озарялось вспышками заклинаний. Шла ожесточенная борьба. Отрабатывались дуэльные заклинания в условиях ближнего боя.
- Стоп! - гаркнул Грюм. - Перекур! - он повернулся к вновь прибывшим и неприязненно поморщился при виде Блэка, демонстративно поворачиваясь к Лили и Джеймсу.
Аластор протянул Лили свою хваткую ладонь с короткими, покрытыми тёмными волосками, крепкими пальцами для рукопожатия.
- Соболезнуем тебе, Эванс, соболезнуем. Добро пожаловать, девочка в наш тесный дружный круг. Здесь парни может быть и не такие обходительные, как наши сладенькие Рыцари госпожи Вальпурги, но зато им можно верить. Руки у нас крепкие и честные, на ней нет невинной крови. Родителей мы тебе не вернём, малышка. Но зато поможем надрать задницы этим гомодрилам. Верно парни?
'Парни', среди которых были и смазливые девицы вроде Марлин или Дорказ, ответили дружным утверждающим рёвом.
Один симпатичный верткий парнишка с желтыми, как у тигра, глазами подмигнул Лили
- Не помнишь меня? Я Фабриэн Пруэтт.
- Один из тех, кто когда-то обозвал нас Мародерами, - припомнил Джеймс. - Кстати, кличка так и осталась за нами.
- А вы и есть мародеры, балбесы, - фыркнул Грюм.
- Однако, если ещё раз позволишь себе ещё раз так посмотреть на Лили, я решу, что старое оскорбление требует отмщения, - с улыбкой заметил Джеймс.
- Требуете сатисфакции, Поттер? - рыкнул Грюм. - Давайте! Посмотрим, чего вы стоите! Разбиться на пары, балбесы. Не халтурить! Докажите-ка, что вы не половые тряпки, а будущие воины. Палочки на изготовку. Начали.
Марлин сама встала в пару к Лили, с вызовом улыбнувшись.
Для Лили Марлин начала существовать с того момента, когда Джеймс в начале учебного года что-то наплёл об их помолвке, до этого она попросту не замечала белокурую красотку. С другой стороны, Лили никогда не искала ссоры с блондинкой. Кроме сахарной красоты Марлин ничем не блистала.
Лили начала с того, что ушла в оборону. Такая тактика позволяла изучить стиль и манеру противника с тем, чтобы выявить его слабые места.
Марлин нападала иступлено и бездумно, отбивать её удары и уходить из-под её заклятий было совсем несложно. Лили вывела соперницу из строя обыкновенным Экспелиармусом.
Бледная и разъярённая Марион отсалютовала противнице, демонстрируя, что принимает поражение. Лили кивнула и бросила палочку Сириусу, который, вальяжно прислонившись к стене, с ленцой наблюдал за спарингом. Однако несмотря на свою кажущуюся расслабленность, реакция у него была как всегда отменной - он успел перехватить палочку Маккинон до того, как та покатилась по полу.
Джеймс дрался с Гидеоном, уже признанным одним из лучших бойцов Ордена Феникса, на равных. Цветные вспышки проклятий и заклинаний чертили причудливые узоры на поляне, не причиняя вреда ни одному из сражающихся.
- Молодцы, балбесы! - одобрительно рыкнул Грюм. - Стоп!
- Пока ничья, - засмеялся Поттер.
- Пока? -фыркнул Гидеон.
- Пока, - самоуверенно кивнул Поттер.
***
- Как самочувствие? - спросил Джеймс, когда они с Лили вернулись домой.
- Нормально, - ответила Лили.
- Встреча с Грюмом, похоже, не слишком-то тебя взбодрила? Знаешь, Эванс, я больше не могу наблюдать тебя с такой постной миной. Нет, я всё понимаю конечно, но всё равно... раз встреча с Грюмом и почти драка с Маккинон тебя не взбодрила, остаётся одно: пошли в подвал!
- В подвал?!. Зачем?
Поттер ближе подался к Лили и заговорщики прошептал:
- Там винный погреб. Пошли, - скомандовал он.
Лили строго нахмурилась и... пошла. А чего нарушать традиции? Она же с детства всё равно, рано или поздно, но следовала за ним.
Они шагнули к запечатанной двери, которую, если не знаешь, где искать, и не отыщешь никогда. За дверью ожидаемо обнаружились ступеньки, ведущие вниз. В конце лестницы, жуткой и затянутой паутиной, оказалась вполне обычная кладовая, правда, весьма просторная.
- Люмос!
Свет осветил полки со склянками, деревянные балки со связками трав, сосисок, колбасок. Справа, на дощатом полу, стояли многоярусные стеллажи с множеством пузатеньких бутылок.
- Осторожней, Эванс, - предупредил Джеймс. - Пол неровный. 'Шато Марго', бог знает какого года, но, кажется, многолетней выдержки подойдёт, как думаешь?
- На твоё усмотрение.
- На моё, так на моё.
Поттер ловко выдернул пробку и разлил вино по бокалам, предусмотрительно прихваченным с собой:
- За жизнь, - отсалютовал бокалом Джеймс, провозглашая тост.
- За жизнь, -подхватила Лили.
После второй рюмки шампанского голова у неё пошла кругом.
- Хочешь поцеловать меня? - спросила она неожиданно.
Поттер удивлённо приподнял бровь:
- Что, алкоголь так быстро уже ударил тебе в голову, Эванс?
Лили упрямо тряхнула головой:
- Просто поцелуй меня, Поттер, - прошептала она.
Джеймс пододвинулся и Лили ощутила тепло, исходящее от его тела, как от раскалённой печки. Между молодыми людьми не оставалось и пары дюймов.
Руки Джеймса легко пробежались по рукам Лили - от кистей до плеч, где и задержались, мягко сжавшись.
Лили почувствовала тень полусмущения-полустраха, заметив, как темнеют от страсти его глаза.
Джеймс запустил пальцы в рассыпавшиеся по плечам локоны, откинул голову Лили назад и, наконец, осторожно, мягко коснулся её губ своими губами. Его дыхание словно вливалось в её губы, тело всё сильнее прижималось к её телу и Лили сама запрокинула голову, подставляя шею под его поцелуи, которые, словно дождь, текли по телу. Она слышала, как неистово, дико, колотилось сердце в его груди, ритмичным пульсом билось под её руками.
Джеймс нежно, очень нежно целовал глаза, щеки, виски Лили. Когда губы его коснулись мочки её уха, Лили почувствовала, как непроизвольно выгибается в его руках, мурлыча, точно кошка.
Медленно подняв длинные влажные ресницы, она встретилась взглядом с Джеймсом. Его глаза страстно горели на напряженном лице.
- Лили... если ты собираешься остановить меня, лучше сделать это сейчас. Потом может быть поздно.
Останавливать его? Зачем? У неё больше нет родителей, которых её поведение могло расстроить или разочаровать, а ей так нужен был кто-то, ради кого стоило бы жить дальше, двигаться дальше, не позволять себе сдаваться.
Лили ласково погладила Джеймса по щеке. Призывно, с горькой нежностью заглянула в его глаза цвета шоколада.
- Не останавливайся, Джеймс, - шепнула она. - Я хочу быть твоей.
Поттер оторвал Лили от земли, подхватив на руки и в следующее мгновение они перенеслись из подвала в его спальню. Тишина, царящая вокруг, словно отгораживала молодых людей от всего мира. Словно по волшебству (а возможно так оно и было) в комнате зажглись свечи.
Джеймс осторожно, будто бы Лили была хрустальная, опустил её на пол, продолжая поддерживать за талию. Он сжал её лицо ладонями и большими пальцами прикоснулся к уголкам её губ.
Лили смотрела на него из полуопущенных век. В золотистом свете черты его лица казались даже более резкими, чем обычно.
Взяв её за запястье, он не спеша расстегнул несколько мелких пуговок на рукаве её блузки и сначала легко коснулся гладкой девичьей кожи, а потом припал к её коже жадно и жарко.
Свободной рукой Лили провела по чёрным, взъерошенным волосам. Потом неторопливо развязала галстук, расстегнула верхние пуговицы его рубашки.
Джеймс стоял перед ней, удивительно ранимый, беззащитный. Его грудь учащенно вздымалась и опускалась. Он смотрел на Лили, как заворожённый.
Лили нежно дотронулась до его щеки, провела пальцем вдоль губ. А потом уже сама потянулась к его губам, таким теплым и удивительно отзывчивым на поцелуи.
Джеймс развернул Лили спиной к себе и покрыл поцелуями шею, обжигая кожу дыханием. Когда его ладонь легла на её грудь, Лили замерла от смущения. Колени подкашивались, и она привалилась спиной к его торсу, замерев и затаив дыхание. Его длинные пальцы нащупали девичий сосок, до сей поры не знавший мужских ласк и нежно сжали, заставляя твердеть до тех пор, пока он не превратился в розовый камешек.
Лили всхлипнула от накатившего на неё непривычного, незнакомого, пугающе-острого наслаждения.
- Какая же ты красивая! - прошептал Джеймс ей в затылок хриплым, срывающимся голосом. - Прекрасная статуэтка...
Ладони Джеймса, его пальцы продолжали ласкать холмики груди Лили, всё сильнее и сильнее разжигая искру наслаждения в её теле. Когда она уже думала, что острее ощущения быть не могут, Джеймс, прерывисто дыша, развернул Лили лицом к себе и, резко стянув с неё блузку, обнажил грудь, чтобы коснуться обнаженной кожи горячими, жадно берущими губами.
Лили выгнулась дугой в его руках, позволяя себе полностью раствориться в сладкой неге.
Не размыкая объятий, они упали на кровать.
Нагой спиной Лили ощущала прохладу простыни. Волосы цвета солнца разметались по подушке. Кровь всё кипела и кипела в жилах. Восторг плотского наслаждения наполнял тело влажным теплом.
Лили обхватила плечи Джеймса руками, жадно прижимая его тело к себе - первобытный инстинкт требовал ощутить на себе его всего, со всей твердостью и тяжестью.
Когда его ладонь проскользнула между её сомкнутых бёдер, Лили судорожно, возмущенно вздохнула и попыталась вывернуться, уйти от этой дерзкой, бесстыдной и одновременно с тем приятной ласки.
В её блестящих глазах отразилось смущение.
- Сладкая моя... тише, - зашептал Джеймс, - я не сделаю тебе больно.
Лили стихла, с любопытством и страхом ожидая развязки.
Она почувствовала, как его член приближается к её лону, вскрикнула, когда он погрузился в горячие глубины её тела, вызывая волну боли.
Впрочем, Лили переживала Круцио, так что потеря девственница не показалось ей такой уж непереносимой.
- Больно? - тихо спросил Джеймс.
Лили закрыла глаза. Её руки беспорядочно гладили его по спине.
Джеймс снова начал двигаться, поначалу несильно и плавно, в медленно ритме. Постепенно толчки его мужского естества становились всё более упорными и сильными, всё жестче, всё ритмичнее...
Лили застонала, изгибаясь под ним и, как утопающий, судорожно хваталась руками за подушки, будто боялась, что нахлынувшие ощущения смоют её в неведомый океан. Удовольствие перешло в один невыносимый спазм.
Джеймс сильнее прижал Лили к себе, когда догнал её на дороге острого, до головокружения, наслаждения.
Её тело всё ещё трепетало, когда Джеймс неподвижно замер, потом приподнялся на локтях поглядел Лили в лицо так пристально, что она испытала желание спрятаться от его ищущего, изучающего взгляда:
- Я люблю тебя, Эванс, - сказал он.
Лили чувствовала, как от его дыхания шевелятся её волосы. Джеймс рассеянно перебирал её пышные пряди, то наматывая их на палец, то разматывая. Видимо, ждал ответного признания? Это естественно и правильно после всего, что он для неё сделал. Сколько он для неё сделал! Он фактически вытянул Лили после смерти родителей, не дав утонуть в отчаянье. И продолжает вытягивать из пропасти небытия каждый день.
'Я люблю тебя, Джеймс Поттер', - так естественно сказать это после того, что они только что вместе пережили.
Естественно и нужно.
Так почему она медлит?
Почему эти простые, как хлеб, вечные, как жизнь, слова, не идут с её губ?
Джеймс скатился с её тела на кровать и растянулся рядом. Лили кожей чувствовала горечь, заполнявшую его душу.
Она поёжилась. В комнате стало прохладно, почти холодно.
Поколебавшись, Лили придвинулась к Джеймсу ближе и положила голову на его грудь:
- Ты мой единственный, - прошептала она. - Единственный мужчина в моей жизни. Первый и последний.
Это она могла сказать, не кривя душой, ибо это была правда.
Джеймс снова рассеянно стал перебирать пышные пряди волос Лили, то наматывая их на палец, то разматывая.
***
Лили не знала, сколько времени она проспала, но, когда проснулась, в комнате ещё не совсем рассвело - зимой солнце встаёт поздно.
Джеймс крепко спал. Одну руку он закинул за голову, вторая расслабленно лежала вдоль тела.
Лили глядела на него, пытаясь разобраться в новых для неё ощущениях. Её Лягушонок повзрослел и стал мужчиной. Возможно даже, что это ночь с женщиной у него не первая, и Лили для него не первая женщина, но всё равно Джеймс Поттер - её мужчина.