Глава 21
Капитан «Асгарда»
Они вынесли тело Сэма из корабля и похоронили на том месте, где он принял смерть. На похоронах по просьбе Макса были лишь он сам, Уолтер и Джордано. К ним присоединился почетный караул, но он был вооружен и, окружив могилу, не спускал глаз с холмов. Макс едва слышным голосом прочитал похоронную молитву.
В спешном порядке инженерная служба изготовила памятник — остроконечную плиту из нержавеющей стали.
Укрепив плиту на земле, Макс прочитал:
«В ПАМЯТЬ О СЭМЕ АНДЕРСОНЕ, БЫВШЕМ СЕРЖАНТЕ ИМПЕРСКИХ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ. Он ел то, что ставили перед ним».
Уолтер увидел памятник впервые.
— Так вот в чем дело. Признаюсь, я догадывался об этом.
— Да, я так и не узнал его настоящего имени. Ричарде или Робертс…
— Мы можем узнать его имя по отпечаткам пальцев в картотеке Союза.
— Думаю, Сэм был бы доволен.
— Я займусь этим, сэр, когда мы вернемся.
— Если мы вернемся…
— Извините, капитан: когда мы вернемся.
После похорон Макс отправился прямо в отсек управления. Он стал капитаном только вчера вечером, и ему предстояло впервые предстать перед «беспокойной» командой в новой ипостаси. Когда Келли приветствовал его словами: «Доброе утро, капитан», он почувствовал себя здесь почти случайным посетителем.
— Доброе утро, главный. Доброе утро, Ланди.
— Кофе, сэр?
— Благодарю. Параметры круговой орбиты готовы?
— Еще нет, сэр.
— Забудьте о ней. Я решил ложиться на курс прямо после старта. Фотопленки здесь?
— Да, уже давно.
Речь шла о пленках, спрятанных в каюте Макса. После смерти капитана Блейна, Саймс умудрился вынести из корабля и где-то спрятать первый экземпляр; таким образом, оставшиеся пленки были единственным свидетельством того, когда и где «Асгард» проник в новое пространство, включая записи наблюдений сделанных сразу после прыжка.
— Прекрасно, займемся делом. За компьютер пусть сядет Ковак.
— Как хотите, сэр. Я был бы рад поработать за компьютером для капитана.
— Ковак справится. Вы можете помочь Ногуччи и Ланди разобраться с пленками.
— Слушаюсь, сэр.
Вскоре Макса захлестнул поток данных. Ночью он дважды просыпался от страха, что утратил уникальные свойства памяти. Но, начав работать, он обнаружил, что программирует без особых усилий, ясно видя перед собой нужные страницы утерянных таблиц. Им нужно было быстро оторваться, чтобы избавиться от гравитационного влияния планеты, и произвести коррекцию таким образом, чтобы оставить местное солнце точно за кормой. После этого «Асгарду» предстояло при максимальной нагрузке двигателей мчаться в ту точку, где они оказались сразу же после рокового прыжка. При этом им не требовалось сверхточно рассчитывать курс: прежде чем совершить прыжок, они должны были исследовать эту область пространства, проведя множество наблюдений, и на их основе проделать расчеты, которые до них еще никто не производил.
Программа отрыва от планеты была рассчитана и заведена в автопилот пульта управления задолго до полудня. До этого корабль жил по местному времени, в котором час состоял из пятидесяти пяти земных минут. Теперь ему предстояло перейти на земное времяисчисление, которое до этого сохранялось лишь в отсеке управления. В результате этого обед состоится позже, часть пассажиров неверно переведут свои часы и обвинят в этом кого угодно, кроме себя.
Сверив время в отсеке управления и в двигательном отсеке, они запустили программу; теперь им оставалось лишь нажать кнопку за несколько секунд до назначенной минуты, включив тем самым автопилот.
Зазвонил телефон. Трубку снял Смайт и посмотрел на Макса.
— Это вас, капитан.
— Капитан, — в голосе говорившего слышались беспокойные нотки, — сожалею, что вынужден оторвать вас от дела.
— Неважно. Что случилось?
— Миссис Монтефьер хочет высадиться на Афродите.
Макс задумался.
— Кто-нибудь еще изменил решение?
— Нет, сэр.
— Всех предупреждали сообщить о своем решении до вчерашнего вечера.
— Я напомнил ей об этом, сэр. Но ответ был довольно невразумительным.
— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем высадить ее. Но в конце концов мы отвечаем за ее жизнь. Скажите ей «нет».
— Слушаюсь, сэр. Могу я чувствовать себя свободным в выборе выражений?
— Конечно. И уберите ее подальше с моих глаз.
Положив трубку, он увидел рядом с собой Келли.
— Все готово, сэр. Может быть, вы сами сядете за пульт управления?
— Нет, это вы поднимете «Асгард». Первая вахта ваша.
— Слушаюсь, сэр.
Келли сел за пульт, а Макс устроился в кресле капитана, чувствуя себя довольно неловко. Больше всего на свете ему хотелось, что бы он умел курить трубку. Тогда бы он выглядел неплохо: он сидит в капитанском кресле, спокойно попыхивая трубкой, а в это время корабль спокойно мчится к звездам.
В ту же секунду он почувствовал легкую пульсацию, и его слегка вжало в подушку кресла: «Асгард» вновь включил собственное поле тяготения, не зависящее от истинного ускорения. Спустя мгновение корабль стартовал, хотя внешне это было почти незаметно; лишь только голубое небо в иллюминаторе сменилось усыпанным звездами черным пространством.
Макс поднялся и обнаружил, что все еще держит в руке воображаемую трубку, от которой он поспешил избавиться.
— Главный, я иду вниз. Позовите меня к следующей коррекции. Кстати, как вы спланировали смену вахт?
Закрыв крышку пульта, Келли встал с кресла и подошел к нему.
— Мы с Коваком будем сменять друг друга.
Макс покачал головой.
— Нет, вы, я и Ковак, и будем придерживаться этого графика как можно дольше. Неизвестно, сколько придется болтаться здесь до прыжка.
Келли понизил голос.
— Капитан, могу я высказать собственное мнение?
— Келли, вы знаете, что как только вы перестанете открыто говорить со мной, надежды на успех почти не останется.
— Благодарю, сэр. Капитан не должен переутомлять себя. Вам предстоит проделать все расчеты. Безопасность корабля намного важнее вашей… назовем это гордыней.
Макс долго молчал, прежде чем ответить. Он понял, что капитаном больше, чем другим, правят сидящие в нем глубинные силы, не позволяющие ему поддаваться общечеловеческим слабостям.
— Главный, — медленно начал он. — Можем ли мы найти свободное место для кофейного столика между компьютером и стенкой отсека?
— Да, сэр, но зачем?
— Я подумал, что это позволит нам освободить здесь площадь, чтобы поставить небольшой диван.
— Вы собираетесь спать здесь, сэр?
— Изредка. Но я думал о всех нас. Вы проводите здесь почти все свое время. В течении нескольких недель обстановка позволит вахтенному офицеру отдыхать во время вахты. Что вы об этом думаете?
— Это против правил, сэр. Плохой прецедент… и плохой пример.
Взглядом он показал на Ногуччи и Смайта.
— Вы могли бы соответствующим образом составить приказ за моей подписью, в котором будет сказано, что это необходимо для «безопасности корабля».
— Как скажете, сэр.
— В вашем голосе я не слышу убежденности; может быть, я и не прав. Еще раз подумайте об этом и доложите мне.
Приказ был отдан, и в отсеке появился диван, но Макс ни разу не видел, чтобы Келли или Ковак отдыхали на нем. Сам же он практически не имел времени для отдыха.
Он и питался, как правило, в отсеке управления. И хотя на пути к свиданию с неизвестностью им оставалось лишь проводить обычные наблюдения, Макс обнаружил, что его постоянно гнетет тревога.
Как корабль-разведчик находит обратно путь через заново открытую аномалию? И что происходит с теми, кто не вернулся? Возможно, доктор Хендрикс смог бы рассчитать выход из неисследованной аномалии, используя лишь стандартные приборы корабля. Он был фанатиком своей профессии с обширными познаниями в теоретической физике, выходящей за пределы обычных числовых расчетов.
Макс знал, что корабли-разведчики рассчитывают аномалию с обеих сторон, подставляя в формулы теории гравитационного поля данные, полученные с неизвестной стороны аномалии. Он попытался провести такие расчеты, но вскоре сдался, не доверяя полученным результатам: он был уверен в правильности выполненных математических операций, но сомневался в верности самой теории и точности вводимых в нее данных. Пользуясь только лишь приборами «Асгарда», он никак не мог точно вычислить массу звезд, находящихся от них на расстоянии нескольких световых лет.
Келли, похоже, смирился с этим решением. Теперь они все время проводили в попытках вычислить «колею» к ничем не обозначенной точке небесного свода, через которую они, судя по наблюдениям, заснятым на фотопленках, проникли в это пространство. В случае удачи они могли бы «оседлать колею», прибыть в нужную точку пространства с околосветовой скоростью и совершить прыжок.
На поверхности планеты сходный маневр не вызвал бы никаких затруднений. Но в космосе все обстояло иначе. «Фиксированные» звезды передвигаются в пространстве с огромной скоростью, а других ориентиров в космосе нет. Чтобы решить, какая область пространства находилась в данной точке в совершенно другой момент времени, необходимо провести ряд сложных расчетов, не имеющих «элегантных» теоретических решений. При прохождении каждой исследованной аномалии астрогатор пользуется таблицей, содержащей заранее проведенные расчеты. Максу и Келли предстояло составить свою собственную. Макс проводил в отсеке управления так много времени, что как-то первый офицер высказал предположение, что капитану было бы неплохо поднять моральный дух пассажиров, которые изредка появлялись в кают-компании. Уолтер не стал говорить, что при этом Макс должен был улыбаться и иметь уверенный вид, но явно подразумевал это. После этого разговора Макс стал обедать вместе с пассажирами и офицерами корабля.
Естественно, что с Элли он встречался крайне редко. Когда после тактичного упрека Уолтера он впервые встретился с ней за обедом, она вела себя с ним дружелюбно, но отстранение Ему показалось, что этим она пытается выказать ему уважение, и подумал, не больна ли она. Вспомнив, что на корабль ее принесли на носилках и болезнь еще до сих пор дает о себе знать, он решил осторожно расспросить судового врача.
Они уже перешли к кофе, и Макс ощутил острое желание побыстрее перебраться в «беспокойную нору». Напомнив себе, что Уолтер просил не выказывать беспокойствие на людях, он оглянулся и громко произнес:
— Здесь хуже, чем в морге. Неужели теперь никто не танцует? Дюмон!
— Да, капитан?
— Организуйте музыку. Миссис Мендоса, не окажете ли мне честь?
Немного поломавшись, миссис Мендоса согласилась. Она была позором Аргентины, у нее совершенно не было чувства ритма. Но Макс сумел повести ее в танце так, что они почти ни с кем не столкнулись, и грациозно усадил обратно в кресло. Затем, воспользовавшись привилегией своего положения, он пригласил миссис Дайглер. Волосы у Мегги до сих пор не отрасли, но к ней вернулось былое великолепие.
— Мы потеряли вас, капитан.
— Я работал, у нас не хватает людей.
— Еще бы, капитан… как скоро это случится?
— Прыжок? Ждать осталось недолго. Задержка вызвана тем, что необходимо было провести множество расчетов. Безопасность превыше всего.
— И мы действительно отправляемся домой?
Он постарался изобразить на лице уверенную улыбку.
— Абсолютно точно. Советую вам не брать в библиотеке толстую книгу, казначей не позволит выносить ее за пределы корабля.
Она вздохнула.
— Теперь я чувствую себя лучше.
Поблагодарив ее за танец, Макс оглянулся; увидев миссис Монтефьер, он решил, что его обязанности по поднятию морального духа пассажиров тоже должны иметь разумные пределы, и он быстро подошел к Элдрет.
— Ноги все еще беспокоят тебя, Элдрет?
— Нет, капитан. Довольно любезно с вашей стороны поинтересоваться ими.
— Тогда, может быть, потанцуешь со мной?
Она бросила на него удивленный взгляд.
— Ты хочешь сказать, что капитан нашел время развлечься со мной?
Он наклонился к самому ее уху.
— Еще одно слово, замарашка, и я отшлепаю тебя.
Наморщив нос, она хихикнула.
— Слушаюсь, капитан.
Некоторое время они танцевала молча. Макс был взволнован ее близостью и недоумевал, почему он не сделал это раньше. Наконец, Элли первой нарушила молчание.
— Макс, ты совсем забросил шахматы?
— Вовсе нет. После прыжка у меня будет время поиграть с тобой. Если, конечно, ты дашь мне две фигуры форы.
— Сожалею, что рассказала тебе об этом. Но мне хочется, чтобы ты иногда приходил к Чипси. Сегодня утром она спрашивала о тебе.
— Мне очень жаль. Иногда я мог бы брать ее с собой в отсек управления, будь я уверен, что она не нажмет там какую-нибудь кнопку. Приведи ее сюда.
— Большое количество народу нервирует ее. Лучше пойдем к ней.
— Только не в твою каюту.
— Не говори глупостей. От моей репутации не осталось и следа, а капитан может делать, что пожелает.
— Это доказывает, что ты никогда не была капитаном. Посмотри, как этот стервятник наблюдает за нами, — он показал глазами в сторону миссис Монтефьер. — А теперь пойдем, проведаем Чипси.
— Слушаюсь, капитан.
Он потрепал Чипси по спине, накормил ее сахаром и уверил в том, что она — прекраснейшее существо во всей Вселенной. После этого он ушел.
Макс был оживлен и уверен в себе. Заметив, что Уолтер вошел к себе в каюту, он задержался у трапа и, повинуясь внезапному порыву, последовал за ним.
— Датч, вы заняты?
— О, нет, капитан. Входите.
Выпив традиционный кофе, он перешел к делу.
— У меня личный вопрос, мистер Уолтер.
— Я чем-нибудь могу помочь?
— Не думаю. Но у вас намного больше опыта, чем у меня. Мне хотелось бы посоветоваться с вами.
— Как пожелаете, капитан.
— Послушайте Датч, это вопрос Макса, а не капитана.
Уолтер улыбнулся.
— Согласен, только не просите меня менять форму обращения. Я могу приобрести плохую привычку.
Макс собирался рассказать Уолтеру о своей липовой книжке. Но он не знал, успел ли доктор Хендрикс до своей смерти поставить первого офицера в известность, или нет. Однако он чувствовал, что не может больше следовать прежним путем. Звание капитана требовало от человека иных моральных качеств.
— Я хочу рассказать вам, как я попал на этот корабль.
Он рассказал ему все, уже не скрывая роли Сэма в этой афере. Уолтер выслушал его с хмурым видом.
— Я ждал, что вы расскажете мне это, капитан, — произнес, наконец, он. — Когда вас назначили учеником астрогатора, доктор Хендрикс открыл мне правду, хотя и не с такими подробностями. Мы согласились, что это должно остаться между нами.
— Меня волнует, что может случиться, когда мы вернемся на Землю. Или если вернемся.
— Когда мы вернемся! Вы спрашиваете у меня совета? Или помощи?
— Я не знаю. Мне просто хотелось рассказать вам.
— Есть два варианта. В первом мы можем прямо на корабле изменить некоторые записи, в которых…
— Нет, Датч. При выходе на Землю у меня не будет фальшивых записей.
— Я был уверен в вашем ответе. Я чувствую то же самое, хотя… по некоторым причинам был бы обязан помочь вам скрыть правду, попроси вы меня об этом.
— Однажды я уже проделал это и чувствовал некоторое удовлетворение от сделанного. Но теперь это не для меня.
— Я понимаю. Во втором варианте следует открыть всю правду и ждать, что будет дальше. В любом случае я проделаю весь путь вместе с вами. Уверен, что ко мне присоединятся главный инженер и казначей.
Макс откинулся назад, почувствовав себя бесконечно счастливым.
— Благодарю вас, Датч. Меня не волнует, что они сделают со мной… если только не отлучат от космоса.
— Не думаю, что они пойдут на такое. Но если это произойдет, их ждет нелегкая битва. А сейчас постарайтесь забыть об этом.
— Попробую, — Макс нахмурился. — Датч, скажите мне правду. Что вы думаете о моей афере?