– Мы не сумеем! – прошептал Пыха, осторожно пробираясь следом за керопашки сквозь какой-то особенно колючий и ломкий кустарник. – Они наверняка выставили караульных.
– Людоеды слишком сильны и поэтому беспечны, – ответил шаман керопашки. – Вряд ли их там много. А с одним-двумя я легко могу справиться.
Молодой охотник с сомнением подумал, что их неожиданный спаситель не отличается ни высоким ростом, ни большой физической силой; однако, вспомнив дрыхнущих у костра людоедов, промолчал.
«Не трогайте их, – хихикнул керопашки. – Надо же завтра остальным чем-то позавтракать!» Похоже, он говорил это всерьёз…
Медленное и осторожное путешествие сквозь ночной лес, казалось, будет длиться вечно. Пыха считал себя неплохим охотником, однако новый знакомец по сравнению с ним был просто асом: он двигался бесшумно, словно пантера. Зато Джро явно недоставало опыта: стибок то и дело шуршал листьями, да и веточки под его ногами похрустывали довольно часто.
– Замерли все! – еле слышно прошептал керопашки. – Ждите меня здесь.
Он исчез во тьме. Через некоторое время послышалось что-то вроде всхлипа. Керопашки снова возник рядом, вытирая полою пончо острый обсидиановый нож.
– Вот и нет больше караульных, – объявил он и гнусно хихикнул. – Теперь ваш черёд. Помните: первым делом – пироги. Только не шумите, во имя предков!
Испортить людоедские долблёнки оказалось делом довольно хитрым. Днище их было в два-три пальца толщиной, и прорубить его без шума никак не получалось. В конце концов решили украсть вёсла и спрятать их на плотах. Осторожно обогнув остров, они причалили неподалёку от пещеры. Смоукеры и стибки поспешно попрыгали на брёвна и налегли на вёсла. Рассвет застал их за много километров от страшного места. По счастью, людоеды не успели растащить упрятанное под навесы имущество, очевидно решив, что это не к спеху. За последним плотом шла на буксире одна из пирог: в какой-то момент керопашки успел прицепить её.
Все с интересом рассматривали своего неожиданного спасителя. При свете дня керопашки оказался довольно высоким, хотя и пониже Свистоля, худощавым и дочерна загорелым. Голову шамана украшала густейшая курчавая шевелюра, делая его похожим на негатив одуванчика. Замшевое пончо, некогда роскошное – синее, крашенное индиго, с красным бисерным орнаментом, теперь висело лохмотьями: сырость, искры походных костров и многочисленные ночёвки под открытым небом сделали своё дело. Он сидел под навесом на корточках, поигрывая вплетённым в ожерелье здоровенным когтем, и о чём-то размышлял.
Смоукеры посовещались. Потом вперёд выступили Большой Папа, Джро и Пыха. Папа солидно откашлялся и начал благодарить пришельца.
– А, пустяки, – небрежно отмахнулся шаман. – Я сделал это не ради вас.
– Но зачем тогда?..
– Эти негодяи славно порезвились в моей деревне недели три тому назад. Зарницу устроили… Ну а теперь моя очередь, – керопашки нехорошо усмехнулся. – Я догнал их только нынче ночью. Пускай они поломают головы, с чего бы это у них вдруг начались всякие неприятности. Для начала пленники сбежали, воспользовавшись небрежностью часовых, да ещё и вёсла стырили. До завтра они в путь не тронутся: станут новые выстругивать, то, сё… А ночью, глядишь, кого-нибудь змея вдруг укусит… Или корешок в общий котёл не тот попадет, ох, совсем не тот…
– Значит, ты мстишь за своих? – сочувственно сказал Пыха. – Ну, удачи тебе!
– За каких своих? – удивился шаман. – Бездельники сами во всём виноваты! Нечего попадаться людоедам! Но эти гады выпили весь мой ром – почти целый ящик, прикинь! Я ж его из самого Вавилона пёр! Не-ет, теперь я их точно изведу под корень! – и шаман, подтянув пирогу, ловко запрыгнул в неё и взмахнул веслом.
Вскоре лодка скрылась за торчащими из воды деревьями.
– Да, вот такие они, эти керопашки, – задумчиво протянул Большой Папа. – Не зря с ними стараются не связываться.
– Эй, смотрите-ка! Вот это да! Ух ты! Ох ты! – внезапно послышалось с головного плота.
Свистоль привстал, высматривая поверх голов причину оживления. Чуть заметное покачивание стало вдруг несколько сильнее. Река здесь разливалась широко – а впереди перекатывалась, играла солнечными бликами исполинская лента ожившего серебра. Плоты путешественников вышли наконец на просторы могучего Строфокамила.
* * *
– Они посчитали меня мёртвым и ушли, – закончил свой рассказ Алекс Стращер. – Я понял, что мне тоже пора сматываться. Полежал ещё немного, маленько очухался и ходу… По счастью, я успел сделать ноги до того, как там появилась стража. Парни… – он скрипнул клыками. – Вы же всё понимаете… Я уже ничем не мог им помочь.
– Тебя никто не винит, Алекс, – де Камбюрадо мысленно поморщился, произнося эти слова.
Он-то как раз обзывал сержанта последними словами, про себя, естественно. Он же предупреждал! Каюкерами не становятся просто так! Ну что мешало этим болванам взять с собой оружие?! Ах, не хотели, они, видите ли, таскаться по городу со стоеросовыми палками! На понт, мол, возьмём! Вот и взяли. Да и сам он тоже хорош. Эта девица… Почему он не отрядил хотя бы одного из солдат следить за ней? Неизвестная величина… Да, Морш, это уже твой промах! Причём – непростительный. Подумать только, тот, кого он считал самым опасным во всей этой компании, уже почти был у него в руках! А в результате – трое солдат убиты, один серьёзно ранен, да и сержант в после-шоковом состоянии вряд ли годится на что-нибудь. Де Камбюрадо украдкой взглянул на Алекса. В глазах у того плескался страх…
– Значит так, парни, – майор поднялся на ноги. Пламя костра поднималось к вечернему небу. – Нынче ночью предстоит небольшая разминка. Мы отомстим за наших ребят и получим то, что нам причитается. Приготовьте дубинки и прочее. Гориллоида обязательно взять живым, а с остальными… С остальными можете не стесняться. Постарайтесь только без лишнего шума… – он тяжело вздохнул.
Вот так вот. Против двух дюжин вооруженных горри им не устоять, будь они хоть трижды каюкерами.
– Сейчас – всем отдыхать, – бросил де Камбюрадо и двинулся к накрытому маскировочной сеткой дирижаблю.
– Сэр! – по тропинке торопился один из часовых. – Сэр, тут какая-то манки… Она говорит, что хочет вас видеть, сэр!
– Я же приказывал: любого постороннего – по кумполу и в яму! – раздражённо отозвался майор и снова подумал, что они всё-таки приземлились слишком близко к городу. – В чём дело?!
– Но, сэр… Она назвала ваше имя!
– Гм… – насколько де Камбюрадо помнил, знакомых в этой части света у него не было. – Интересно… Ладно, давай её сюда!
«Манки» оказалась миниатюрной мармозеткой. Духи предков, да она запросто может уместиться на ладонях у любого из моих ребят! – подумал майор, непроизвольно меряя взглядом возвышавшегося рядом гориллоида.
Личико незнакомки, вероятно ослепительно красивой [12] в молодости, с годами сохранило изрядную долю былой привлекательности. В отличие от своих соплеменников, предпочитающих не обременять себя избытком одежды, обезьянка была наряжена довольно щеголевато: в яркие шелковые брючки и светлый топик. Большие противосолнечные очки и соломенная шляпка дополняли этот наряд.
– Это вы – Морш де Камбюрадо? – неожиданно низким бархатистым голосом обратилась она к майору и нервно смахнула со щеки невидимую соринку.
– К вашим услугам, сударыня, – павиан отвесил поклон.
«Проклятье! И что мне теперь с тобой делать, крошка? О нашей миссии не должна знать ни единая живая душа!»
– Меня попросили помочь вам, – обезьянка улыбнулась, но в глазах её сквозило напряжение.
– Прежде всего кто вы и как меня нашли?
– Моё имя Сара. Я потомственная волшебница, майор, – обезьянка усмехнулась. – Любому в семействе Марабу не составляет особого труда найти потерянную вещь или человека. А ваши люди, майор, наследили весьма изрядно.
– Что вы имеете в виду? – насторожился де Камбюрадо.
– Я всю дорогу ощущала чёткий месмерический след. Боль, страх, гнев – они ведь гораздо материальнее, чем думает большинство непосвящённых. Вокруг всё буквально пронизано эманациями духовного эфира.
– Так… Давайте-ка начнём с самого начала. Как вы узнали обо мне?
– Сегодня днём мне позвонил… – тут обезьянка запнулась на миг и опустила глаза. – Позвонил один старый знакомый из Бэбилона. Он назвал мне ваше имя и попросил меня помочь вам.
– Вздор! Никто в Биг Бэби не знает, куда мы направились…
– Он попросил меня помочь, – невозмутимо повторила обезьянка. – А поскольку я не могла отказать в этой просьбе, то сразу же направилась разыскивать вас.
– И как же его зовут, этого таинственного благодетеля? – усмехнулся майор.
– Старая Контра. Вам это имя говорит что-нибудь?
Усмешка медленно сошла с лица майора.
– Да, это мне говорит о многом, – он помолчал. – Так что же она… Он… просил передать?
– Ничего, – удивилась мармозетка. – Он лишь просил оказать вам любую помощь, какую только я смогу.
– Вы умеете находить различные вещи?
– Конечно! – обезьянка улыбнулась. – Это, можно сказать, моя основная работа. Знали бы вы, сколько растяп существует на свете!
Майор напряжённо размышлял. Налёт… Они безусловно одолеют каюкеров, но какой ценой? А ведь ещё предстоит сразиться с пиратами…
– Сколько времени вам понадобилось, чтобы найти нас?
– Полчаса, может быть чуть больше, – пожала плечами мартышка. – А что?
– Допустим… Допустим, мне надо проследить чей-нибудь путь в лесу. Это возможно?
– Ну разумеется! Если только след «свежий». Как давно его оставили?
– Человек, за которым мне надо проследить, скорее всего, ещё не покидал города. Я спросил теоретически…
– Ну, тогда вообще проще простого! Я могу за пять минут изготовить талисман, с помощью которого вы всегда будете точно знать, где находится тот, кто вам нужен. Надо лишь подбросить ему часть талисмана, а вторая всегда будет указывать в сторону первой.
– Любопытно, – рассмеялся майор. – У этого человека есть нечто похожее.
– Тогда вы понимаете, о чём я толкую.
– Но как спрятать эту вторую часть? Я хочу сказать: это можно сделать незаметно?
– Почему бы и нет? – мармозетка грациозно пожала плечиками. – Пожалуй, я сама могу взяться за это.
– Тогда, леди, – за работу! – Морш повеселел. Похоже, неведомая Старая Контра не на шутку заинтересована в его, майора, успехе!
– Не одолжите ли ножик?
Де Камбюрадо порылся в карманах кителя и вытащил небольшой кожаный чехольчик. Внутри покоился острый, как бритва, нож, сделанный из тонкой полоски обсидиана, – верный спутник во многих путешествиях. Майор, как и всякий, кому довелось хоть раз пересечь зону Мооса, не доверял металлу.
Мармозетка на мгновение задумалась, а потом вытащила из своей шляпки длинную бамбуковую булавку. Аккуратно заострив кончик, она придирчиво его осмотрела и повернулась к майору.
– Нам, адептам Тайной Доктрины, не к лицу вспоминать о тёмных ритуалах вуду, – несколько смущённо сказала она. – Но для того, чтобы заклятие подействовало, необходима капелька вашей крови.
Майор молча протянул руку. Обезьянка цепко ухватила его кисть, быстро кольнула указательный палец и тут же прижала ранку тупым концом булавки.
– И всё? – удивился майор.
Крови на тонкой щепочке почти не было заметно.
– Конечно. Дело ведь не в количестве, – мармозетка улыбнулась неожиданно грустно. – Теперь смотрите: я отрезаю головку булавки, – она подковырнула деревянный шарик ножом. – Вот и всё. Повесьте её на нитку. Видите? Куда бы я ни относила шарик, острие всегда поворачивается следом за ним.
– И на каком расстоянии эта штука действует?
– На любом. Теперь дело за малым – подкинуть этот крохотный кусочек дерева вашему подопечному. Расскажите мне, как он выглядит и где живёт.
* * *
– Я вот никак не могу понять одну вещь относительно этого де Камбюрадо, – задумчиво промолвил Иннот.
Он сидел на передке телеги и время от времени легонько встряхивал вожжи, не позволяя тянущему её меланхоличному мулу задремать окончательно. Кактус пристроился рядом, Громила и Джихад расположились сзади на тюках со снаряжением и провизией. Глядя на них, Кактус содрогался – как только дорога станет слишком узка для телеги, весь этот груз придётся переложить на собственные плечи. А Иннот ещё настоял на том, чтобы забрать с собой музыкальные инструменты!
Громилина рука покоилась в гипсе. Ему ещё повезло: сломанным оказался только один палец, остальные просто опухли от удара; но в кости предплечья обнаружилась трещина, и оказавшаяся поблизости обезьянка-целительница умело наложила на повреждённую конечность гипс, зашептав на время боль. Теперь, однако, полученные синяки и шишки ощущались всё более явственно. Громила лишь надеялся, что встреча с пиратами состоится не слишком скоро.
– Ты всё-таки полагаешь, что он следил за нами? – спросил обезьянец.
– Конечно! Это как раз совершенно ясно. Меня удивляет другое: откуда он узнал про монетку? Гро, ты, часом, никому не рассказывал о ней?
– Нет конечно! А ты?
– Аналогично… Но тогда получается, что нашу милую беседу просто подслушали!
– Вздор! Как ты это себе представляешь? – Громила поморщился и попытался устроиться поудобнее. – Дверь у меня толстая, сам знаешь. Окно? Но я живу на верхнем этаже.
– Может, Афинофоно проболтался? Да нет, – тут же одёрнула себя Джихад. – Вряд ли. Мы же всё-таки друзья…
– Надо бы отловить этого павиана и допросить как следует! – кровожадно сказал Кактус. – Иначе мы в конце концов дойдём до того, что станем подозревать друг друга.
– Ты начитался бульварных романов… Но определённый смысл в этом есть, – промолвил Иннот. – Что-то слишком много в последнее время происходит вещей, которых я не понимаю. А это нервирует, знаете ли.
– Например?
– Таинственный дом, который оказался совсем не в том месте, где ему полагалось быть, – начал перечислять Иннот, – потом смерть Морберта, вызов на поединок от Подметалы, предложение Старой Контры, а теперь ещё этот мерзавец-майор с целой армией горри… Такое впечатление, будто всё это взаимосвязано, только какого-то кусочка мозаики не хватает, чтобы сообразить, в чём же здесь дело.
– Деньги, деньги. Всё дело в деньгах. Шерше ле бакс, так сказать. Попробуй посмотреть на случившееся с этой стороны, и многое станет понятным, – посоветовал Кактус.
– Боюсь, всё не так просто. Здесь явно замешана какая-то бормотология… – Иннот почесал переносье. – Всё-таки жаль, что Афинофоно отказался поехать с нами. Было бы куда проще провернуть задуманное.
– Может, расскажешь нам наконец, что вы там с нашим инвалидом придумали? – оживилась Джихад.
– В самом деле, – поддержал Кактус. – Уж здесь-то, в лесу, нас вряд ли кто подслушает!
– Ну не то чтобы у нас был чёткий план, просто мы вот о чём подумали: вряд ли удастся проникнуть на пиратскую базу тайком. Эти ребята наверняка здорово охраняют все подступы, и ставлю десять к одному, что они нас засекут раньше, чем мы их. Поэтому мы хотим представиться бродячей джанги-группой, которая заблудилась в джунглях. Понимаешь, будь мы торговцами – и у пиратов сразу же возник бы соблазн нас грабануть, верно? А что можно взять с бедных оборванных артистов?
– Ну, не такие уж мы и оборванные… – возразил Кактус.
Иннот ухмыльнулся:
– Погоди, вот проведёшь недельку в джунглях…
Кактус схватился за голову.
– …Так вот, взять с нас как бы и нечего. Зато пираты наверняка захотят нас послушать – с развлечениями у этих парней, сам понимаешь, негусто. Не думаю, чтобы они особо с нами церемонились, но, по крайней мере, на месте не прикончат. Таким образом, мы окажемся в их логове. Ну а дальше… Дальше – по обстоятельствам. Всё-таки мы каюкеры и способны на многое. Вот, собственно, и весь план.
– Понятно… – задумчиво протянула Джихад. – Ну что же… Звучит неплохо. Одна беда – мы понятия не имеем, сколько придётся тащиться до этой их гипотетической базы.