Я никого не предупредила о своём прибытии – не люблю афишировать свои частные визиты, это не в моих привычках. К тому же мысленный контакт не такое простое дело, как вам могло показаться. Обычно он требует предельной концентрации воли и отнимает много сил, особенно если твой собеседник находится в другом мире. Только с близкими тебе людьми – по духу или по крови – контакт устанавливается легко и непринуждённо, при минимуме усилий и почти без угнетающего воздействия на нервную систему. Другое дело, специально настроенные зеркала – но с ними слишком много мороки.
От первой же встретившейся мне в коридоре горничной я узнала, что недавно Дана отправилась прокатиться на машине по окрестностям, а Колин с малышкой сейчас гуляет в парке. Поскольку парк был так обширен, что в нём легко заблудиться, мне волей-неволей пришлось достать зеркальце и вызвать на связь Колина.
– Кто? – спросил он из тумана.
– Я, Бренда.
– А, здравствуй, Бренда. – Уже на второй день нашего знакомства мы с ним перешли на ты. – Извини, что не показываюсь, но у меня на руках Дейрдра. Ты из Авалона?
– Только что оттуда. Сейчас я в доме. Как мне тебя найти?
– Давай встретимся в беседке. Иди вдоль главной аллеи, и метров через сто ты увидишь её.
– Да, да, это место я знаю.
– Хорошо, буду ждать… МЫ будем ждать.
Спрятав зеркальце, я спустилась на первый этаж и вышла из особняка через боковой ход. Меня встретил приятный, слегка прохладный ветерок, наполненный ароматами поздней весны. Небо было безоблачным, солнце стояло в зените, но не пекло, а просто грело. Погода была отличная, лучшей не пожелаешь. Немудрено, что Колину и Дане не сиделось в доме.
Когда я подошла к увитой плющом беседке, Колин с Дейрдрой сидел на скамье, а рядом стояла небольшая детская коляска. Увидев меня, девочка оживилась и весело залепетала, протягивая ко мне ручонки.
– Дейрдра хочет поиграть с тётей Брендой, – вместо приветствия сказал Колин и позволил мне взять у него малышку.
Но он ошибся. Дейрдра не собиралась играть с тётей Брендой, просто она решила, что у меня на руках ей будет спать гораздо удобнее, чем на руках у Колина. Как только я села на скамью, она прильнула ко мне и закрыла глазки, а её милое личико озарила умиротворённая ангельски-невинная улыбка. Я с нежностью смотрела на неё и думала о том дне, когда… впрочем, мои мысли были самыми банальными женскими мыслями и не отличались какой-то особой оригинальностью.
Мы сидели молча, ожидая, пока Дейрдра заснёт. Наконец Колин произнёс:
– Ну, теперь её и пушкой не разбудишь. Зря Дана так трясётся над ней и затыкает всем рты.
– Она мать. И этим сказано всё.
– Да, конечно, – согласился Колин. – Когда женщина становится матерь ю… – Он умолк в задумчивости.
– Ты всё ещё любишь Дану? – спросила я.
– Увы, да. Но прошлого не вернёшь. Что было, то сплыло, и я не держу зла на Артура. Правда, поначалу я чуть было не возненавидел его, но вскоре понял, что по большому счёту он тут ни при чём. Я потерял Дану исключительно по собственной глупости, из-за своего ослиного упрямства. Целых полтора года она пыталась привлечь моё внимание, однако я… Ты знаешь эту историю?
– В общих чертах. И насколько я понимаю, к тому времени, когда ты решил попросить её руки, Дана уже «перегорела».
– Вот именно. В какой-то момент моя взаимность стала для неё не потребностью, а самоцелью. Добившись желаемого, она реабилитировала себя в собственных глазах, удовлетворила свою уязвлённую гордость – и почти сразу охладела ко мне. А то, что она полюбила Артура, и вообще вся эта история с камнями, лишь случайное совпадение… Может быть, даже удачное.
– Боюсь, Дейрдра не согласится с твоим последним утверждением, – заметила я.
Колин вздохнул.
– Бедная девочка…
– Ты знаешь, что она отказалась стать королевой Света?
– Да, знаю. И также знаю, что Брендон, ей на зло, женился на Бранвене.
– Ты недавно разговаривал с сестрой?
– Не только разговаривал, но и виделся с ней в Безвременье. Странное дело, но, по-моему, она счастлива… Да, кстати. Я с самого начала хотел сделать тебе комплемент, вернее, констатировать факт, что сегодня ты прекрасно выглядишь. Ты вся просто сияешь от счастья.
Я улыбнулась ему.
– Ты верно подметил. Сегодня я БЕЗУМНО счастлива.
Колин не стал спрашивать почему. После короткой паузы он сказал:
– Может, положишь Дейрдру в коляску?
– Нет, не сейчас, позже. Я хочу ещё подержать её. Мне это так приятно.
– Ты очень любишь её, – произнёс он утвердительно.
– Ещё бы. Ведь это дочка Артура.
– Он до сих пор не знает о ней?
– Нет, но скоро узнает. Если не произойдёт ничего экстраординарного, то к утру по здешнему времени он уже будет в Авалоне. Ты собираешься помириться с ним?
Колин кивнул.
– Собственно говоря, мы никогда не были врагами, просто между нами возникли кое-какие недоразумения. Пришло время уладить их. Я не хочу из-за мелочных обид навсегда лишаться родины.
– И тебя не смущает роль отставного монарха?
– Нисколько. Ведь я добровольно отрёкся от престола и считаю это одним из самых разумных поступков, которые я когда-либо совершал. То, что сейчас делает Артур, мне было бы не по плечу. Мои нервы не выдержали бы такой огромной ответственности, и я потихоньку сошёл бы с ума. – Колин покачал головой. – Нет, это не для меня. Властвовать не моё призвание.
– И всё же мы обречены на власть, – сказала я. – Единственно лишь тем, что обладаем могуществом, которое позволяет нам влиять на судьбы миров. Ведь не зря во многих языках, например, в английском, могущество и власть – power – синонимы. И не зря в Экваторе Одарённых называют Властелинами. А мы, адепты Источника, – Властелины, возведённые в степень бесконечности.
– Однако я предпочитаю быть учёным.
– Я тоже учёный. В настоящее время я изучаю Источник, и чем больше узнаю о нём, тем больше обретаю могущества, а значит, и власти. Что же касается тебя, то ты своими открытиями…
– ЧУЖИМИ открытиями, – уточнил Колин.
– Это неважно. Ты совершил революцию в умах людей того мира, ты повлиял на развитие тамошней науки и, следовательно, на дальнейший ход истории. Ведь наука – краеугольный камень любой технологической цивилизации. Разве это не власть? Между прочим, как продвигаются дела с премией?
Колин усмехнулся – виновато, как бы оправдываясь.
– Боюсь, её мне присудят, несмотря на все мои старания избежать этого. Недавно я дал несколько скандальных интервью, в которых охарактеризовал моих коллег как бездарей, тупиц и невежд, но и это не возымело действия. Только и того, что меня стали считать нахалом и скандалистом, каких ещё свет не видел, а одна из газет назвала меня сукиным сыном – но чертовски гениальным сукиным сыном.
Еле сдерживая смех, я встала со скамьи, бережно положила Дейрдру в коляску, затем вернулась на своё место и лишь тогда позволила себе тихо рассмеяться.
– А может, ты преувеличиваешь, Колин?
– В каком смысле?
– Я хотела сказать, что, может, ты преуменьшаешь свои достоинства. Ты же говорил, что сделал некоторые обобщения.
– Верно. Мои познания в области теории поля позволили мне лучше понять Источник, что в свою очередь натолкнуло меня на кое-какие идеи. Я усовершенствовал теорию, немного изменил исходные постулаты, устранил очевидные противоречия… Но всё это – капля в море.
– Это всего лишь начало, – возразила я. – Ведь не мог же ты предложить свои НЕКОТОРЫЕ обобщения к теории, которой ещё не существовало.
– Я мог бы предложить их в том мире, где она существует.
– Так почему же не сделал этого?
– Именно потому, что начинал с откровенного плагиата, а те самые обобщения сделал уже позднее.
– Мы все начинали с плагиата, Колин, и перестань корить себя в этом. Лучше продолжай исследования, развивай теорию поля, подбирайся к Источнику с другой стороны. Я буду изучать его логическую структуру, а ты – физическую. У нас с тобой разные подходы, но они не противоречивы, а взаимодополняемы.
– Недостаёт третьей компоненты, – заметил Колин. – Возможно, самой главной – метафизики.
И мы не сговариваясь посмотрели на коляску, в которой безмятежно спала, ещё не сознавая своей исключительности, малышка Дейрдра – дитя Даны, Артура и Источника…
ГЛАВА 8.
АРТУР
Следуя предварительной договорённости, делегация Света должна была первой покинуть Сумерки. Мы спустились в Зал Перехода Замка-на-Закате и в полном молчании подошли к Аркам. Настроение у нас было не из лучших.
Как я и опасался, переговоры Брендона с царём Давидом закончились безрезультатно. Налицо была добрая воля обеих сторон, желание предотвратить губительную войну, но все доводы здравого смысла оказались бессильными перед эмоциями. Гибель Рахиль требовала отмщения – а поскольку виновные так и не были найдены, то ответственность ложилась на всё Царство Света. Вдобавок массовые шествия по улицам Солнечного Града, а также провокационные заявления некоторых высокопоставленных лиц из союзных нам Домов накалили страсти в Израиле до предела. С другой стороны было воззвание царя Давида к своим подданным, составленное явно сгоряча и весьма оскорбительное для детей Света. Как король, Брендон не мог оставить его без внимания и должен был дать подобающий ответ. Одним словом, главам двух Домов не оставалось ничего делать, кроме как вежливо объявить друг другу войну, обсудить условия её ведения (это было единственным положительным моментом) и подписать пакт о начале военных действий.
– Ну что ж, брат, – сказал Брендон, остановившись возле Арки. – Вот и пришла нам пора расставаться.
Я вздохнул и ответил:
– Пора.
Мы немного помолчали, затем Брендон в сердцах произнёс:
– Чёрт! Ненавижу сцены прощания. Так тоскливо, что хоть волком вой… Ладно. Передавай привет Бренде.
– Обязательно передам. Скажу, что ты скучаешь по ней.
– Она и так это знает.
Брендон обнял меня, пожал руку Дионису и быстро шагнул под Арку. Не оборачиваясь, он вызвал Образ Источника, а мгновение спустя его фигура растаяла в воздухе. Другие члены делегации, отдав мне честь, вместе вошли в Тоннель и отправились в путь из Сумерек в Царство Света.
Нас осталось трое – я, Дионис и Джона. Семь моих друзей и родственников – четверо Сумеречных и трое детей Света – уже находились в Авалоне. Я передал их на попечение Бренды ещё до начала переговоров, чтобы они успели немного освоиться, прежде чем я официально представлю их при дворе как моих помощников, которые займутся подготовкой местных Одарённых к принятию Причастия. Я рассудил, что появление чужаков в таком небольшом количестве не вызовет недовольства, скорее напротив – новые учителя будут приняты с распростёртыми объятиями.
Что же касается Джоны, то вопрос о его статусе оставался открытым. У меня не было времени поразмыслить над этим, но постепенно я склонялся к тому, что там, где примут восьмерых учителей (включая Диониса), найдётся место и для девятого. Тем более что девять – магическое число.
Ещё в лифте я связался с Брендой и попросил её приготовиться. Теперь она сама вышла на связь и сообщила, что готова к приёму.
– Поехали, – сказал я Дионису и Джоне, и мы вступили под Арку.
По моей команде Образ Источника заключил нас троих в силовой кокон. Контакт между мной и Брендой обрёл в моём восприятии некое подобие нити, протянутой через бесконечность. Для пробы я сначала дёрнул эту нить, проверяя её на прочность, затем крепко ухватился за неё и велел сестре тянуть…
Вокруг нас вспыхнуло всеми цветами радуги ослепительное сияние, пол под ногами исчез, но за какую-то долю секунды появился вновь. Когда в моих глазах перестало рябить, я узнал неприхотливую обстановку моей ниши и увидел Бренду с Пенелопой, которые стояли рядом у стены, смотрели на нас и улыбались.
– Привет всем, – весело произнесла Бренда. – Наконец наша команда в полном составе.
А Пенни подошла ко мне, встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.
– Я рада, что ты вернулся, отец, – сказала она.
– А я рад тебя видеть, доченька, – ответил я.
– Я тоже рад, что ты здесь, Пенелопа, – вдруг отозвался Джона. – Иначе мне пришлось бы посылать за тобой.
Бесцеремонность, с которой он вмешался в наш разговор, его странные слова и не менее странный тон до крайности озадачили меня. А в груди я ощутил неприятную щекотку, обычно называемую предчувствием неладного.
– Что это значит? – удивлённо спросил я, повернувшись к Джоне. – Ты знаком с Пенелопой?