— Это мне все известно. Что же дальше?
— Дальше? Очень просто! Таким-то обращением вы сами испортили их. Вы, Жозеф Колет, почти белый и, очевидно, совсем не знаете черных. Вы рассчитываете, что негры как и все люди — их можно в волю кормить и в то же время почти не заставлять работать. Вот в этом-то и ошибка: негр — просто животное, которое ни на минуту нельзя оставить без дела, иначе он совершенно испортится и будет замышлять только дурное.
Жозеф Колет засмеялся сухим нервным смехом.
Плантатор был оглушен: подобные соображения никогда не приходили ему на ум и казались просто противоречащими здравому смыслу. Он подумал, что негр просто шутит с ним.
Но, к несчастью, это была не шутка. Да, такова она и есть, на самом деле, натура негра, испорченная вековым рабством.
— Однако, должно же существовать средство против этого зла!
— Есть, я воспользовался им.
— Так сообщите же мне скорее его!
— Это средство — ворожея.
— Что за чушь! И вы, Флореаль-Аполлон, верите этим средствам?
— Нет, Жозеф, ворожеи не шарлатаны, — серьезно возразил негр. — Они говорят только правду,
— Ну, и что же вам сказала ворожея?
— Она мне сказала, что на ваших плантациях появились отравители.
— Праведное небо! — вскричал метис. — Тогда я разорен!
— Подождите, ворожея сообщила мне, что их легко выявить. Нужно об этом серьезно подумать.
— Да, нужно принять решительные меры. Но неужели на всех моих плантациях появились злодеи?
— Нет, не везде, зато в других местах появились Воду.
С криком ужаса Жозеф Колет бросился на спинку сиденья. А негр, наслаждаясь, вероятно, в душе, действием своих слов, встал, откланялся и покинул комнату, оставив своего брата в ужасном состоянии.
Между тем, господин де-Бираг уже несколько времени против своей воли был выведен из своих размышлений звуком голоса собеседников и машинально стал прислушиваться к их разговору.
Когда негр уходил, он некоторое время следил за ним глазами, потом подошел к Жозефу Колету и коснулся его плеча. Плантатор быстро поднял голову, как бы внезапно пробужденный ото сна. Господин де-Бираг приложил палец ко рту, в знак молчания, и наклонился к самому его уху.
— Хорошо ли вы знаете этого человека? — шепотом спросил он.
— Это мой молочный брат, мы вместе росли, у нас все общее, — ответил тот почти машинально.
— Выслушайте меня, Жозеф Колет, и обратите внимание на мои слова, — с ударением, невольно поразившим плантатора, заметил молодой человек. — Во время вашего разговора я исподтишка наблюдал за этим человеком. Несмотря на все его усилия казаться бесстрастным, злорадство невольно светилось в его глазах. При каждом новом несчастье, о котором он сообщал вам, в его голосе звучали зловещие ноты, холодом веявшие на меня. Смотрите, этот человек — ваш смертельный враг.
— Он? Но это было бы ужасно!
— Вспомните, что он говорил о характере негров. Он сам негр и самой чистой крови. Верьте же мне, наблюдайте за ним, так как этот человек желает вашего разорения, может быть, даже вашей смерти. Я уверен, что он давно работает над этим планом и стремится к своей цели с настойчивостью дикаря и с дикой страстью кровожадного зверя, которого ничто не может остановить.
В это время Цидализа, камеристка Анжелы, вошла в комнату и доложила, что ее госпожа совсем оправилась от обморока.
Жозеф Колет с живостью схватил своего друга за руки.
— Ни слова никому о нашем разговоре! Если то, что вы сейчас говорили, правда, — прибавил он шепотом, — то придется действовать с крайней осторожностью, так как нам предстоит борьба с неумолимым врагом, для которого все средства хороши, чтобы добиться своей цели. Вы не знаете негров так, как знаю их я: они коварны, как демоны и свирепы, как тигры. Могу я рассчитывать на вас?
— Конечно!
Они крепко пожали друг другу руки.
— Благодарю вас. Теперь пойдемте к моей сестре.
5. Выстрел
На Антильских островах, где в продолжении целого дня царит невыносимая жара, обитатели, бедные и богатые, обыкновенно, бодрствуют очень долго: ночи здесь великолепные и население не спит до утра, с наслаждением вдыхая освежающее дуновение ночного бриза. Поэтому читатель не должен удивляться, что несмотря на позднее время, большая часть плантации еще не спала.
Когда двое мужчин вошли в комнату Анжелы, сестры Жозефа Колета, они были принята молодой девушкой с улыбкой на устах.
Анжела смыла со своего лица ту темно-бурую краску, которой она загримировалась, когда шла к негритянке, и теперь предстала той, какой была в действительности, то есть, обольстительной креолкой, с палевым цветом лица, с изящными, манерами, скромной и мечтательной.
Не дожидаясь расспросов со стороны брата, она жестом избалованного ребенка, положив один из миниатюрных пальчиков на розовые губы, отворила настежь все четыре двери, которые находились в ее комнате, и грациозным жестом пригласила своего брата и жениха сесть справа и слева около себя,
Те молча повиновались, обменявшись между собой недоумевающими взглядами: их заинтересовало такое странное поведение девушки.
— За закрытыми дверьми, — сказала она, заметив эти взгляды, — легко могут подслушать нас, а теперь мы не боимся шпионов, так как можем издалека увидеть их.
— Милая Анжела… — начал было Жозеф Колет.
— Прости, брат, — с вежливостью прервала его Анжела, — нам нельзя терять время на пустые разговоры. Я — ваша сестра и этого вполне достаточно, я думаю, чтобы защитить мою репутацию.
— Однако, сестра…
— Позвольте, милый Жозеф, — промолвил господин де-Бираг, — вступиться мне за барышню, женихом которой я имею честь состоять! Я вполне разделяю ее мнение. Каковы бы ни были мотивы, заставившие ее войти в ахуну этой твари, они должно быть уважительны и серьезны.
Молодая девушка с благодарностью протянула ему руку.
— Благодарю вас, дорогой Луи.
— Я вас люблю, Анжела, — с жаром ответил он, запечатлев горячий поцелуй на крошечной ручке, которую он любовно сжал в своей, и, обращаясь к своему другу, добавил: — Я должен сообщить вам, дорогой Жозеф, что, не зная этих мотивов, я все-таки знал об этом поступке.
— Вы? — вскричала молодая девушка,
— Говорите, мой друг! — проговорил не менее удивленный плантатор.
— Вы разрешаете? — обратился молодой человек к своей невесте.
— Конечно! — был ответ.
— Слушай, — проговорил господин де-Бираг, — дело было так. Сегодня вечером, около шести часов, я возвращался с прогулки и думал пройти сквозь тамариндовую аллею, которая вела к дому, как вдруг один негр с подозрительными манерами выскочил из-за дерева и остановился передо мной. Прежде, чем я успел вымолвить хоть одно слово, он задал мне вопрос: «Вы ли тот человеке, который прибыл с Большой Земли вместе с массою Колет?» Не знаю почему, вместо того, чтобы ответить ему отрицательно, так как, очевидно, он принял меня за вашего гостя — француза, я ответил ему: «да». Тогда этот человек как-то странно улыбнулся и, приблизившись вплотную к моей лошади, проговорил: «Передайте массе Бирагу, что в этот вечер, если он хочет, он встретит свою невесту, переодетую мулаткою, в ахуне мамы Сумеры»
«Лжешь!» — вскричал я.
Черный бросил на меня свирепый взгляд. «Конго Пеле не лжет. Молодая девушка будет там. Пусть господин предупредит массу Бирага». Потом он добавил: «Скажите ему, чтобы он шел один в десять часов вечера!» Сказав это, негр с быстротою молнии исчез в кустах. Нужно ли объяснять остальное? Я люблю вас, Анжела, и ревную: вот почему я и явился на это свидание, назначенное вами другому.
— Странно! — пробормотал Жозеф Колет. — Я так же получил уведомление об этом свидании.
— От кого? — спросила девушка.
— Не знаю, — сказал он. — Я нашел вот это письмо на столе, у себя в спальне.
С этими словами он вынул из кармана письмо и протянул его господину де-Бирагу.
— Это письмо не подписано, — ответил тот, — Тут кроется какой-то адский умысел!
— Заметьте, что согласно этому письму, свидание было назначено не вам одному, но и моему гостю — французу. Что бы это значило?
— Я совершенно теряюсь, — пробормотал господин де-Бираг.
— Послушайте, господа, — воскликнула с живостью девушка. — Может быть, я вас выведу на верный путь?
— Говори, сестра.
— Вы знаете, что уже два дня тому назад наш двоюродный брат Дювошель, внезапно покинул нас, чтобы посетить свою плантацию в окрестностях Хереми, в которой было несколько случаев отравления.
— Верно, и он должен был вернуться сегодня.
— Да, и Марта начинает уже очень беспокоиться о своем муже. Она волнуется, не случилось ли что-нибудь с ним.
— Напрасно она беспокоится: ее муж молодой, здоровый, храбрый человек, который сумеет постоять за себя в случае нападения.
— Но несмотря на это, она сегодня утром не смогла совладать со своим беспокойством и послала искать мамашу Сумеру, чтобы та поворожила ей, и сказала причину задержки мужа.
Жозеф Колет пожал плечами и, обращаясь к молодому человеку, проговорил:
— Вы видите! Вот наши креолки, легковерные и суеверные, как малые дети. Марта, моя сестра, женщина двадцати пяти лет, семь лет уже, как вышедшая замуж, мать прелестного ребенка шести лет — и приглашает гадалок! Нечего сказать — хороший пример она показывает своей сестре! И что же, — он обратился к девушке, — Сумера приходила сюда?
Да, брат. Она довольно долго находилась в помещении Марты, занимаясь с маленькой Марией, которая очень полюбила ее за то, что она постоянно приносила ей лакомства. Розенда убедила мою сестру, погадала и объявила ей, что ее муж возвратится домой живым и здоровым до истечения суток.
— И это все?
— Нет, брат мой. Она обратилась потом ко мне, предсказала мне в близком будущем счастливое супружество и убедила зайти к ней, чтобы…
— Ну? — проговорил Жозеф Колет, видя, что она приостановилась.
— Я не смею продолжать! — сказала она, закрыв лицо руками, чтобы скрыть выступивший румянец.
— Говорите, умоляю вас!
— Нет, это невозможно! Я тогда стану для вас предметом насмешек!
— Бедное дитя, — проговорил он. — Я угадываю, в чем дело. Должно быть, ты хотела получить от нее какой-нибудь амулет, чтобы быть уверенной, что в будущем твой муж никогда не обманет тебя? Не правда ли?
Молодая девушка подняла глаза на своего жениха и улыбнулась сквозь слезы.
— Бедное дитя! — проговорил господин де-Бираг
— Правда, — решительно проговорила Анжела, — Но ведь посудите сами, Сумера — моя кормилица и очень любит меня, ее ахуна была подарена ей моим отцом. Вот почему моя сестра советовала мне не отказываться.
— Еще одна глупая голова, — пробормотал Жозеф Колет — И вероятно, для того, чтобы тебя не узнал кто-нибудь, она загримировала тебя мулаткою?
— Да! — ответила она еле слышно.
— А, теперь я понимаю их замысел! — вскричал Жозеф Колет ударив себя по лбу — Ты должна была служить приманкой, чтобы завлечь в эту хижину двух белых, от которых желали избавиться. Кто знает не были бы мы оба умерщвлены там? Но, благодаря Богу западня оказалась чересчур грубой.
— Что вы хотите этим сказать, друг мой? — быстро спросил господин де-Бираг — Неужели вы думаете что негодяи действительно посягали на вашу жизнь?
— Я в этом уверен! Видите ли: здешние негры чистой крови ненавидят президента Жефрара, который благодаря своему таланту и силе воли, сумел утвердить здесь крепкое и либеральное правление в этой несчастной стране, бывшей столько времени добычей невежественных и фанатичных честолюбцев. Они завидуют цветным людям, которые вместе с президентом стремятся к реформам. Обширный заговор, невидимые нити которого, опутывают целый остров, зреет в тиши против президента и его мулатов, чтобы ниспровергнуть нашего президента и его правительство и восстановить господство толпы во главе которой естественно встанут почитатели бога Воду, поклонники священной змеи.
— Но это чистое сумасшествие! — вскричал молодой человек.
— Да, но, к несчастью, это так: я имею сведения из достоверного источника. Гвинейские негры сохранили вообще все глупые суеверия своей прежней родины: время не переменило их. Христиане по наружности, они в действительности не признают никакой другой религии кроме той, которую исповедовали их отцы на берегах Африки: поэтому они сожалеют об императоре Фаустине I, невежественном и фанатичном негре, который был настоящим воплощением всех пороков и грубости народа своей расы, этом тигре, с человеческим лицом, который покровительствовал всем колдунам, высоко чтил бога Воду и объявил себя любимцем священной змеи.
— Все это ужасно, друг мой! Но, ведь ваш гость и я, мы здесь — иностранцы, французы, так как он корсиканец, — я думаю, а я — с острова Мартиники, дела этой страны вовсе не касаются нас, чем же мы им мешаем?
— А вот сейчас поймете! Видите ли, негры распространяют против президента Жефрара самую гнусную клевету: так они говорят, что он хочет продать Гаити Франции, которая тогда здесь восстановит рабство.
— Но это глупо: Франция — самая передовая нация: она везде в своих владениях уничтожила рабство!
— Черт возьми, они не рассуждают об этом, разве они читают журналы и знают, что происходит вне их острова?! Они слепо верят тому, то им говорят вожаки. Их убедили, что мой гость — тайный агент французского правительства и что я нарочно выдал его за путешественника. Что касается вас — дело другое. Ваша фамилия владела некогда большими землями на Сан-Доминго: ваш предполагаемый брак с моей сестрой, по мнению заговорщиков, не более, как предлог, чтобы обойти закон, запрещающий белому приобретать имения на территории республики, и войти таким образом через этот брак во владение прежними поместьями. Заметьте при этом, друг мой какой странный случай: ведь почти все прежние имения вашей фамилии теперь принадлежат мне.
— Но ведь вы приобрели их вполне законным образом! Кроме того вы знаете — с улыбкой прибавил он — что я не требую от вас никакого приданого.
— А вот подите-ка, растолкуйте им все это!
— Тогда есть простое средство разрушить их план: пускай ваш гость возвращается в свою дорогую Францию, а мы т. е. вы с сестрой и я, поедем на Мартинику где и заключим брак. Как вам нравится это?
— Мне кажется, — робко вставила молодая девушка, внезапно покраснев, — что это, действительно, простое средство.
— Кроме того, это избавило бы нас от ненависти наших врагов! — прибавил молодой человек. — И оба направили свои взоры на плантатора, опустившего свою голову в глубокой задумчивости.
— К несчастью, дети мои, ваш прекрасный план неосуществим! — проговорил он наконец.
— Почему? — в один голос с тоской проговорили молодые люди.
— Да потому, что я еще вам не все сказал, — ответил он, — я убежден, что один изменник злоупотребил моей дружбой, чтобы погубить нас всех, и, прежде чем покинуть остров, я хочу сорвать с него маску на глазах у всех!
— Кто же он? — вскричал господин де-Бираг.
— Этот изменник, к которому я питал полное доверие…
В это мгновение какая-то тень мелькнула мимо открытых дверей комнаты.
— Смотрите, там! — с ужасом вскричала молодая девушка.
Вдруг раздался выстрел, — и Анжела, окровавленная и бездыханная, упала на руки своего жениха.
— О, — с отчаянием вскричал плантатор, — я, во что бы то ни стало, узнаю, кто этот презренный убийца! — И одним гигантским прыжком он бросился из комнаты с револьвером в руках.
Через минуту раздались два выстрела, потом послышался бешеный топот коня.