– А они? Совсем же дикие, ни во что не верят. Разве это есть хорошо?
– Ах вы, суки… – прошипел колобок. Он оскалился. – Думаете, шуточками отделаетесь? А ну-ка на колени, падла…
Щелкнуло, в его руке блеснуло лезвие. Он шагнул к нам.
Фонари перестали бить нам в глаза. Погас один, второй. Вокруг нас зашуршали кожаными куртками остальные огры, сжимая круг. Заблестели короткие арматурины, щелкнула еще пара ножей.
– Не хватает слов. Печальное зрелище, – задумчиво сказал Ян. – А как вам вот это?..
Он вытащил руку из кармана плаща. На руке уже была его боевая перчатка. Ян сжал руку в кулак. Четыре коротких ножа-бритвы отчетливо поблескивали даже в темноте.
– Да он законченный псих… – пробормотал кто-то справа.
Колобок отступил. Пригнулся, перебросил нож в другую руку, чуть сдвинулся в сторону.
– Куда же вы? – улыбнулся Ян. Он обращался только к колобку, словно не замечал остальных огров, с ножами и арматуринами. Тоже пригнулся и отвел руку в перчатке чуть в сторону. – Не тушуйтесь. Выбирайте танец на ваш вкус. Вальс? Танго? Джига?
Колобок отступил еще на один шаг. А потом сунул правую руку в карман и вытащил револьвер.
– А как тебе это, говорун? На колени. И медленно, – медленно, я сказал! – снял эту херню с руки и положил на землю. Понял?
– Что мне больше всего не нравится в людях, так это когда стиль путают с понтами, – мрачно сообщил Ян.
Колобок нахмурился.
Я Яна прекрасно понял – привык уже. Колобок понтовал – и взвести курок не сподобился. А зря. Конечно, ручки у него не женские, и стрелять он мог и так, насилу, не взводя. Но…
Ян уже двигался. Рука в перчатке рванулся вверх, в лицо колобку.
Ножами до него Ян, конечно же, не достал – слишком далеко было. Но за рукой, как длинное крыло, летела пола черного плаща. Колобок дернулся назад, отклонил голову… Наверно, он хотел выстрелить – но не успел. Давить надо было сильно. Или взводить заранее.
Вслед за левой рукой Ян ударил и левой ногой, целясь в руку с пистолетом. Этот удар колобок прозевал, – ногу он не видел, плащ Яна закрыл ему обзор.
Револьвер, так и не выстрелив, отлетел в темноту. Врезался в высокое надгробие, потом упал на каменную плиту. Барабан раскрылся, патроны вылетели и весело зазвенели о камень.
Ян, окруженный взлетевшими полами плаща, как маленький торнадо, несся куда-то вперед, за отступившим коротышкой, но я за ним уже не смотрел. У меня была своя цель. Я слышал и чувствовал, что сзади на меня кто-то несется.
Не прикидываясь каратистом, я просто лягнул ногой назад. Эффект превзошел все ожидания.
Ирма тоже не теряла времени даром. Сначала я услышал резкое шипение газа, вырвавшегося под давлением, и только потом заметил, что в ее руке появился маленький баллончик. В ноздри ударил запах чесночной эссенции, а парень, бросившийся на Ирму, взвыл.
Арматурина упала на землю, парень обеими руками вцепился в свое лицо и тер его, словно собрался выцарапать себе глаза.
Слева на меня несся еще один – но не с арматуриной, а с ножом. И никакого баллончика у меня не было. Ориентируясь по мычанию, я сунул руку назад и схватил за воротник парня, скрючившегося в три погибели от удара в пах. Шагнул к Ирме и одновременно швырнул парня за собой и на землю, под ноги нападавшему.
Схватил Ирму за руку и потянул за ствол березы возле дорожки.
Когда мы добрались до дыры в ограде, Ян уже ждал нас.
– Да стойте вы, уроды! – надрывался позади колобок. – Включите фонарь, вашу мать! Где пистолет?! Да не туда! По тропинке, они к шоссе бегут! Да знаю я, что за дерево побежали! А потом сделали крюк и к шоссе ломанули! Да дай сюда пистолет! К черту пули, у меня еще одна есть…
Ян подхватил Ирму под вторую руку и потащил нас вдоль ограды, прочь от пролома.
– Осторожней ступайте, не пинайте листву…
Позади на тропинке послышался топот и шелест взбитых листьев. Глухой стук – и кто-то приглушенно выматерился, впопыхах налетев на плиту.
Мы были совсем близко от пролома, но Ян все-таки рискнул и потащил нас от ограды, за высокое надгробие с большим византийским крестом на вершине. Повалил Ирму на кучу листвы за надгробием, рухнул рядом. Меня тоже уговаривать не пришлось. Я сел рядом с ними, прижавшись спиной к надгробию.
Метрах в пятнадцати от нас, возле пролома в ограде, тихо забасили.
– Ну и где эти суки? Не видно ни…
– Да к дороге побежали, к остановке, куда же еще…
Ирма мелко затряслась, зажав рот ладонью, – ее разбирал нервный смех. От гримас Яна, с беззвучным «Хватит колоться!», Ирма тряслась только сильнее. В конце концов Ян склонился к ней и поцеловал, чтобы хоть как-то побороть душивший ее смехом.
– Да, ребята, с вами не соскучишься…
Не переставая смеяться, Ирма пыталась вытряхнуть из волос застрявшие листочки.
– Нам тоже было очень приятно с вами, сударыня, – сказал Ян и взял ее за запястье. – Даже жаль расставаться.
– А я разве куда-то тороплюсь? – Ирма удивленно посмотрела на его руку на своем запястье, попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкая.
– Боюсь, ваше желание не имеет значения. Всему приходит конец.
Ирма дернулась, но Ян крепко держал ее. А на правой руке у него опять была боевая перчатка.
– Что…
– Если угодно, можете считать это расплатой. За Филина.
Ян сжал кулак и ударил. Ирма с неожиданной силой рванулась назад, но вырвать руку из хватки Яна не смогла. Четыре ножа вошли ей под правую грудь между ребер.
Ирма закричала. Закричала низким, совершенно изменившимся голосом. Похожим не то на вой волчицы, не то на рев медведицы. Ее рот широко открылся, из-под верхней губы влажно сверкали два клыка.
А кровь… Крови не было.
Ее не было, даже когда Ян вырвал ножи из тела.
Он отвел руку назад, чтобы ударить вновь – и в этот момент раздался выстрел. От кармана Ирмы, куда она успела сунуть свободную руку, брызнула струя раскаленного пороха. Яна дернуло назад, словно кто-то толкнул его в грудь.
На его лице застыло удивление, занесенная для удара рука опала, он пошатнулся. Его голова наклонилась вперед, словно он хотел посмотреть – что там, в его груди.
Потом он упал.
Ирма вырвала пистолет из кармана. Оскалившись – я все время видел ее клыки, тускло блестевшие даже в темноте, – она водила пистолетом, целясь то в меня, то в Яна. Будто боялась, что он вскачет, как ни в чем не бывало, и опять набросится на нее.
Под левой грудью в ее черном джемпере виднелись четыре ровных разреза. И – никакой крови. Если кровь и была, это было несколько капель, они даже не смочили шерсть вокруг разрезов.
Ирма смотрела на меня, смотрела на неподвижного Яна, – напрягшись, словно кошка перед прыжком. На груди у Яна росло черное мокрое пятно, на лице Ирмы проступало удивление. Словно ее удивляло, что схлопотав в грудь пулю Ян упал и теперь истекает кровью.
Ее оскал медленно, как-то неуверенно, начал превращаться в улыбку. Потом она засмеялась.
Я шагнул назад, но уперся спиной в надгробие.
– Не дергайся, красавчик, – сказала она.
Низким, своим настоящим голосом, больше не притворяясь сладкоголосой блондиночкой-нимфеточкой. Этот голос был низкий и грудной, почти с хрипотцой. Отрывистый и какой-то обреченный, как лай охрипшей волчицы, зажатой между охотниками и псами.
– Боже мой… Я же поверила, что вы настоящие… Я… А вы психи… Просто психи… И решили – что я тоже шизофреничка? Из компании придурков, верящих в вампиров и охотящихся на них? Так?
Ирма опять засмеялась. Грудным, резким смехом – словно лаяла.
Не спуская с меня пистолета, она достала левой рукой телефон, вызвала из памяти номер. Зеленоватый свет от экрана освещал ее ухо и часть шеи – в этом свете они казались мертвым, начавшим разлагаться куском трупа.
На третьем гудке телефон ожил.
– Это я, – сказала Ирма.
– В чем дело? – пропищала трубка.
Это был мужской голос. Наверно, он тоже был низким и грубым. Но из телефонной трубки, прижатой к уху Ирмы, он доносился до меня комариным писком.
– Все кончено, – сказала Имра. – Можешь не торопиться. Я с ними разделалась.
Трубка что-то запищала. Пищала долго, но я ничего не мог различить.
– Расслабься, – сказала Ирма. – Нет у них никакого клана. Это не вампиры, это придурки. Просто психи. Они даже не верят в вампиров. И решили, что я тоже такая же ненормальная. Придурочная на всю голову, охотница на вампиров… – Ирма хмыкнула. Замолчала, прислушиваясь к трубке. – Нет, мы не поехали по дороге. Мы где-то в середине кладбища… Я же говорю! Эти придурки и не собирались везти меня на знакомство с кем-то из их клана! Нет у них никакого клана! Они решили порешить меня тут же, между могил… Да. Подъезжай к выходу из кладбища и посигналь, если я заплутаю. Кругом одни могилы, куда идти, непонятно… Что? Да, да, уверена. Мертв. Точно мертв. Да точно, точно! У него кровь идет… Что – второй? Ах, второй… Ну, он живой. Пока. Должна же я поиметь что-нибудь приятное со всего этого? Да, я собираюсь мило поужинать. Если хочешь, могу подождать тебя, вместе поедим. Он сладенький, вдруг и тебе понравится?..
Трубка взорвалась неразборчивой тирадой. В этой комариной арии я различил только нотки возмущения. Ирма засмеялась – зло и резко, как будто залаяла.
– Да знаю я, знаю. Не заводись. Я уже десять раз слышала, как ты всех этих извращенцев, а также цыган, евреев и прочую шваль рода человеческого на мыло и кожу переводил… Помню. Все помню. Лучше скажи, через сколько ты будешь там?.. Хорошо, тогда через двадцать минут… И тебе чмок, мой арийский крысеночек.
Ирма сунула телефон в карман. Пнула Яна.
– Твой приятель-фантазер совершенно прав, красавчик. Был прав… Кланы враждуют. Но иногда случаются и ошибочки. Обозналочки-перепуточки… Сейчас, с этой блэкушной волной, столько психов на этой теме поехало… В общем, ничего личного. Считай, что тебе просто не повезло. Если честно, ты мне даже начал нравиться.
Ирма перешагнула через тело Яна.
Я дернулся назад, но там была плита.
– Не бойся, красавчик, – улыбнулась Ирма. – Это не больно. Это как вскрыть вены, лежа в горячей ванне. Ты просто провалишься в сон. Только за тебя все сделаю я, тебе даже не придется вскрывать вены, и холодно не будет. Лишь два комариных укуса в шею – и все… И обещаю, трупы ваши вывезут почти на катафалке. На машине стоит такая симпатичная мышка, почти как ты…
Улыбка Ирмы завяла. Она замерла в каком-то полуметре от меня, почти дыша мне в лице. Ее улыбка свернулась, как сворачивается бутон цветка, когда заходит солнце.
– Не коси глазом, красавчик… Я все равно не поверю, что за моей спиной кто-то есть. Не глупи, все равно тебе от меня не убежать… Перестань, к чему сопротивляться? К чему лишняя боль? Давай сделаем это нежно…
Я уже и не косил глазом.
Ян за спиной Ирмы перестал прикидываться дохлой мышью. Медленно и бесшумно, умудрившись не скрипнуть кожаным плащом, он поднялся с земли.
Я поднял лицо к небу, чуть склонил голову. Не то, чтобы мне очень хотелось разглядывать темные тучи. Но я по себе знаю, как это заводит вампира – пульсирующая жилка под кожей, по которой струится кровь. Сама кровь на вкус так себе, на любителя. Но вместе с ней в тебя переходит ни с чем не передаваемый прилив сил… Прилив чужой жизнь.
Ирма улыбнулась, потянулась губами к моей шее – и Ян ударил.
Рубанул рукой, облаченной в боевую перчатку.
Костяшки его пальцев взбили волосы Ирмы и прошли впритык к ее затылку. Отточенные ножи почти не встретили сопротивления, хотя на их пути был позвоночник.
На какой-то миг Ирма замерла. На ее лице проступило удивление. Ее лицо, ее глаза еще жили. Но остальное тело, все, что было ниже перерубленного позвоночника, – все это расслабилось. Опало, как марионетка, у которой разом обрезали все нити. Она бы упала на землю, но Ян подхватил ее за волосы. Тело Ирмы повисло на волосах. Наполовину отрезанная сзади голова наклонилась вперед. Если бы это был обычный человек, Ян с ног до головы был бы забрызган ее кровью. Но из тела Ирмы не вылетело ни капли крови.
– Это точно, ошибочки случаются, сударыня… – тихо сказал он.
Ян примерился ножами к шее Ирмы, целясь в зазор между головой и спиной, – словно дровосек, целящийся в уже сделанный проруб в стволе. Ударил еще раз. Голова Ирмы осталась висеть на волосах. Ирма хлопала глазами, ее губы двигались, она что-то пыталась сказать – но ее легкие уже не слушались ее. Обезглавленное тело упало на землю.
Ровно срезанная шея посинела, но не сочилась кровью. Края всех обрезанных сосудов мгновенно закрылись, словно бутоны цветка на ночь. От мельчайших капилляров до главной артерии.
Сердце еще билось, и с каждым его ударом закрывшийся конец артерии немного выпрыгивал наружу, а конец вены вжимался внутрь. Но края сосудов крепко сжались, не впуская внутрь воздух и не выпуская наружу ни капли крови. Если бы Ян приложил голову обратно, сосуды могли и срастись обратно, восстановив кровообращение.
Но Ян не приложил голову к телу. Он повернул голову лицом к себе, коснулся ее губ в символическом поцелуе. Потом положил голову, еще хлопающую ресницами, на могильную плиту. Присел рядом и расстегнул рубашку. Содрал с груди пакет с кровью. Пуля пробила пакет насквозь и вошла в тело, но за пару минут пулю уже выдавило наружу. Ян легко подцепил ее ногтем и сунул в карман. Достал платок и, морщась, стал отирать чужую кровь.
– Я не неженка, но почему мы должны делать всю грязную работу?
Я покачал головой.
– Ян, не начинай…
Но Ян, конечно же, не унялся.
– И откуда в вас, русских, такая покорность? Что бы с вами ни делали, все терпеть готовы…
– Не начинай все по новой, Ян. Я же тебе уже все объяснял, и не один раз. Дело не в национальном мазохизме русских, как бы тебе ни нравилась эта идея. Дело в том, что сейчас не время для разборок внутри клана.
Ян поморщился.
– Опять ты про этих луноликих и третью мировую…
– Тут уж ничего не поделаешь. Не от нашего с тобой желания зависит. Это чужая игра. И наш мир форматнули бы сразу после той войны, если бы не готовили к еще одной. Посмотри новости, хоть раз в году. Правителей крупнейших держав уже ведут. Видно же, что это не обычные боты. За них всех уже играют админы, выводя наш мир на такие диспозиции перед большой заварушкой, чтобы война получилась долгой и интересной… Все точно так же, как и семьдесят лет назад, перед той бойней.
– Тогда не было ядерных бомб, – возразил Ян. – А тотальная ядерная война не может быть долгой и интересной… Даже для внешних игроков.
– Если она тотальная, и если нет противоракетных систем. Но у Китая ракет не так уж много, а админы изо всех сил готовят янкам ПРО. Скоро она будет готова, и начнется. Янки против Поднебесной. Просим игроков взять управление над выбранными персонажами…
– Ну, ваша-то Россия, слава админам, в любом случае будет в стороне. Вы теперь не империя. Вы будете сидеть тихо и поджав ушки, как отсиживалась Швейцария в прошлую войну.
– Все так, – кивнул я. – Только про иммигрантов не забывай. Готовиться к нашествию узкоглазых…
– Луноликих, – поправил меня Ян.
Я вздохнул. Вот ведь пижон…
– Хорошо, луноликих. Узкоглазых луноликих с лишней парой клыков. Начинать готовиться к этому надо уже сейчас. Никто из наших луноликих коллег не захочет гнить заживо в радиоактивных руинах, в которые превратится Поднебесная во время войны. А выбираться оттуда они начнут заранее. Прежде всего сюда. А знаешь, сколько их?.. Они заполонят здесь все. Похлеще татаро-монгольского нашествия. И не думаю, что во всем этом хаосе они станут блюсти договор. Будет тотальная война кланов. Так что не время начинать разборки еще и внутри клана.
– Это все еще бабушка надвое сказала… – пробормотал Ян.
Я пожал плечами. Достал телефон и набрал номер. Отозвались на первом же гудке.
– Что у вас? – спросил ледяной, как балтийское море, женский голос. Прибалтийский акцент делал его еще холоднее.
– Мы с Яном заработали одну вакансию, – сказал я.