Девушка скорчила гримаску, должную выражать сожаление.
— Увы, это был не он.
— Кто же?
— Не знаю. При переходе в Матрицу этот человек исчез. А потом Служба слежения зафиксировала манипуляции с копьем, происходящие в Отражении 1404/1/1, то есть там, где сейчас находимся мы с тобой. Управление решило, что это дело рук Арктура, и я снова отправилась в путь.
Улыбка медленно сползла с лица Пауля.
— Так ты пришла не за мной?
Шева на мгновение заколебалась, но решила быть честной:
— Я продолжаю охоту за Арктуром, но клянусь, я непременно узнала бы о твоей судьбе. Просто у меня еще не было на это времени. Представляешь, — Шева засмеялась, — Сурт вытащил меня прямо из душа!
— Да, смешно, — согласился Пауль, хотя его лицо выражало отнюдь не веселье.
— Ну не злись! — попросила Шева. — Я счастлива, что ты спасся! И я безумно рада видеть тебя! Честное слово!
— Но главное для тебя — Арктур!
— Это мой долг. Не забывай, что я работаю на Систему. И исполняю при этом важнейшие поручения. Сначала долг, а лишь потом чувства. Но ты значишь для меня ничуть не меньше, чем Арктур, в противном случае зачем мне дважды спасать тебя! Арктур занимает мой мозг, а ты — сердце.
— Хотелось бы верить! — Пауль прикоснулся губами к порозовевшей щеке Шевы. — Ну ладно, оставим сладкие беседы о любви и долге на потом. Надо сматываться отсюда, пока не примчалась новая свора лесных псов.
— Кто это?
— Разбойники, грабящие одиноких путников. На большее у них не хватает смелости.
— Но почему они бросились в бегство, едва ты появился?
Легко подняв Шеву, Пауль усадил ее на холку коня, затем приторочил к седлу контейнер и уселся сам.
— Они псы, разве это не ясно? Шелудивые псы, трусливые даже в стае. Даже целая свора псов никогда не рискнет связаться с волком!
— И что же?
— Я волк. Ульв — так зовут меня в этом мире! Я честно заслужил право украсить шлем волчьей головой. Псы знают мою силу и никогда не рискнут связаться со мной, если только не призовут на помощь одного из медведей.
Обернувшись, Шева с любопытством изучила лицо Пауля. Она и не подозревала, что этот юнец может быть столь силен и уверен в себе.
— Каких медведей?
— Тоже разбойников, но живущих поодиночке. Они привыкли рассчитывать только на себя и потому представляют опасность. Не стоит дразнить медведей!
— Не стоит! — Засмеявшись, Шева прижалась к груди юноши. Конь, проламывая копытами тонкую корку наста, побежал рысью в лощину. — Ой! — спохватилась Охотница, когда скакун уже отмерил порядочное расстояние. — Я забыла своего кота!
— Какого еще кота?
— Моего домашнего кота из Матрицы. Деструктор подкинул его мне, когда я перемещалась по спиралям.
— Зачем? И кто такой Деструктор?
— Деструктор? — Шева задумалась. Не так-то легко было определить словами, что представлял для нее Деструктор. — Деструктор — это некий чудак. Довольно могущественный.
— Вроде Арктура?
Шеве почудилось, что она различила в голосе Пауля нотки ревности.
— Дался тебе Арктур! Деструктор другой. — Подумав, Шева поправилась: — Вообще-то я не знаю, какой он. Я не знаю, что ему нужно. Он просто донимает меня мелкими проказами. То пошлет цветы, то натравит на меня тигра. А в этот раз он подбросил мне моего собственного кота. Повороти коня, мы должны найти его!
Но Пауль не подчинился:
— Не думаю, что тебе удастся найти в лесу Мюрквид[5] своего кота. Лес слишком большой, а кот — маленький. Кроме того, это опасно. Я не хочу рисковать ни твоей, ни собственной жизнью ради столь незначительной твари.
— Как ты можешь! — возмутилась Шева. — Мой Баст — лучший на свете кот!
— Может быть. Но он всего лишь кот. И пусть это испытание будет проверкой самому лучшему в мире коту. Если он выберется к людям — значит, он действительно лучший, если же нет — туда ему и дорога.
Шева не нашлась что возразить. Немного погодя она заметила, скорее для себя, нежели для Пауля:
— Однако ты стал жесток!
— У меня была хорошая учительница! — незамедлительно ответил спутник. — Кроме того, три года, проведенные в этих краях, что-то да значат!
— Три года? Целых три года?! — изумилась Шева. — Ведь прошло всего несколько часов!
В ответ Охотница услышала смех Пауля.
— Кажется, ты сама учила меня, что время течет где-то быстрее, где-то медленней. Мое время течет медленно. Или быстро… Не знаешь?
Шева помотала головой, она действительно не знала, как будет правильно.
— Так или иначе, прошло три года. Но я не жалею о них. Это было славное время! Попав в эти края, я ужаснулся, но потом мне здесь понравилось. Мир жестоких и коварных, но в то же время открытых и щедрых людей. Меня приняли без особой ласки. С полгода я был рабом у одного из конунгов, но потом сбросил ярмо и стал воином. Я ходил в дружине славного Седрума. Я научился владеть мечом, и вскоре мне не было равных в этом деле. Я научился стрелять из лука и грести по шесть часов кряду, когда нужно было догнать ладью купца или уйти от чужих драккаров. Я научился держаться в седле и по три дня обходиться без пищи. Я знаю, как согреться в лютый мороз, убив оленя и сунув в его распоротое брюхо ноги. Примерно с год я ходил в набеги, а потом решил стать хозяином собственной судьбы. Я стал одиночкой, живущим вне человеческой стаи. Таких называют медведями, но я ненавидел разбойников — и медведей, и псов. Я истреблял их, и потому меня прозвали Волком. Ульв — теперь это имя известно всем обитателям Верланда. Каждый в этом мире произносит его с уважением, а некоторые — и со страхом!
Пауль на мгновение умолк, и Шева поняла, что настал удобный момент спросить:
— Пауль, а тебе не кажется, что этот мир не такой?
— Что значит — не такой?
— Я хочу сказать, что он не совсем такой, каким должен быть!
— Ты имеешь в виду зеленое солнце, великанов, цвергов, Ермунганда, враждующих богов и тому подобное?
— Да, все это и тому подобное, чего я не знаю. И еще оранжевого зайца, розы на красном снегу…
— Может быть, — подумав, ответил Пауль. — Я не затруднял себя размышлениями. Мне нравится этот мир. Я готов допустить, что он — какая-то игра, правила которой мне не до конца известны. Но они покуда устраивают меня, и я принял их. — Голос юноши стал чуть приглушеннее, Шева догадалась, что он повернул голову. — Погоня! — сообщил Пауль мгновение спустя. — Они все же вытащили из берлоги медведя и оседлали коней. Теперь они гонятся за нами. Должно быть, их очаровала добыча.
— Что ты намерен делать? Если хочешь, я остановлю их с помощью излучателя.
— Не надо. Это другой мир, в нем свои законы. Не стоит использовать здесь столь чуждое оружие. Я постараюсь уйти от погони. Надеюсь, Леттфети[6] не подведет нас.
Пауль подхлестнул коня, и тот, словно подтверждая делом свое прозвище, перешел с рыси в галоп. Они вылетели из лощины и понеслись по совершенно ровному, зажатому двумя грядами холмов плато.
— Поле Вигрид! — бросил Пауль. — А вон там мое логово.
Впереди виднелось внушительных размеров строение, над которым вился легкий белесоватый дымок. Из-за спины донесся отчетливо различимый стук конских копыт.
— Не успеем, — пробормотала Шева, засовывая руку за пояс.
Пауль помешал ей извлечь бластер.
— Успеем. Текк встретит их.
— Текк? Кто это?
— Узнаешь!
Бешеная скачка продолжалась. Ветер, гулявший на равнине, хлестал лицо, забавлялся меховым капюшоном, норовя ударить его краем по покрасневшему носику Шевы. Дом приближался, как приближался и стук копыт. Шева осторожно повернула голову. Громоздкая фигура Пауля мешала видеть, что творится позади. Охотница смогла рассмотреть лишь два полуразличимых в снежной пелене силуэта, но наверняка всадников было больше. На месте Пауля она развернула бы коня и приняла бой, но тот продолжал нахлестывать своего Леттфети, словно происходящее за спиной мало волновало его. Шева живо представила, как стрела вонзается в спину Пауля, и ей стало не по себе. А следующей мишенью должна была стать она сама. Но ничего дурного не произошло. Из-за спины вдруг донеслись крики и оглушительное конское ржание. Пауль на полном скаку остановил Леттфети, дабы дать Шеве возможность полюбоваться зрелищем. А оно заслуживало того. На багровом снегу метались обезумевшие кони, чьи хозяева тщетно пытались вернуть своих скакунов. Двое преследователей лежали недвижимы, еще двое рвались через невидимый барьер, отделявший Шеву и Пауля от врагов.
Пауль расхохотался:
— Я же сказал, что Текк встретит их! И не надо ни бластеров, ни лишней крови! Пошли!
— А они?
— Побесятся еще немного, а потом уберутся восвояси. Им не справиться с чарами Текка.
С этими словами Пауль направил коня к дому, на крыльце которого путников уже поджидал невысокий крепко скроенный человечек.
Определение «человечек» пришло к Шеве совершенно случайно, но, как выяснилось спустя мгновение, оно как нельзя лучше соответствовало истине. Перед Шевой был именно человечек, потому что человеком в полном смысле слова загадочного Текка нельзя было назвать даже с большой натяжкой. Шева осторожно пожала протянутую ей когтистую лапку и с деланным спокойствием изучила взирающую на нее физиономию: большие круглые глаза, животные, но вместе с тем и человеческие, плоский, словно кошачий, нос, треугольную пасть-рот с нависающими над нижней губой клыками.
— Текк, — представил человечка Пауль. — Цверг из рода Текков.
— Прошу прощения, черный альв! — поправил юношу Текк. Он немигающе изучил Шеву, после чего сообщил — то ли Паулю, то ли самому себе: — А она боится меня!
— С чего ты взял? — с натянутым смешком протянула Шева.
— Он умеет читать мысли, — пояснил Пауль. — Порой с ним просто нет сладу! Так что ты нашла себе достойного собеседника.
— Она тоже обладает даром говорить сердцем? — полюбопытствовал Текк.
— Если верить ее словам, да.
Шеву разозлила бесцеремонность, с которой Пауль и человечек обсуждали ее способности. Как будто ее здесь и не было!
— Да, я умею читать мысли! — с вызовом сказала она. — И я умею делать так, чтобы никто не смог прочесть мои мысли! А кроме того, с чего ты решил, что я боюсь тебя?
— На тебя произвели впечатление мои зубки.
— Это правда, но впечатление еще не означает страх.
— Это тоже правда! — с неожиданно приятной улыбкой согласился Текк, и Шева поняла, откуда взялось его прозвище[7]. — Прошу вас, дорогая гостья, в наши покои. Чувствуйте себя как дома!
Шева приняла радушное приглашение, напоследок еще раз насладившись зрелищем разъяренных неудачей и обескураженных преследователей. Войдя в дом, она скинула меховую шубку, которую с ловкостью вышколенного дворецкого принял Текк, и устроилась в предложенном им кресле.
— Чай, кофе, вино, бренди, водка? — перечислил Текк.
— Откуда у вас… — начала было Охотница и осеклась. В этом Отражении, населенном великанами и карликами, все развивалось по своим законам, не следовало удивляться тому, что его обитатели, которые по идее не должны были ведать иного напитка, кроме пива, знакомы со вкусом отборного кофе или выдержанного коньяка. — Вина, — сказала Шева и совсем уж нахально прибавила: — Только не более чем двенадцатилетней выдержки и белого.
Текк улыбнулся:
— Думаю, у нас найдется пара бутылочек именно такого вина!
Карлик исчез и появился вновь. За ним шел Пауль. В руке Текка была темная запыленная бутылка, в другой — бокалы. Расставив все на столе, цверг опять исчез, чтобы вернуться с блюдом, полным спелых тропических фруктов.
— Теперь я понимаю, откуда здесь розы, — сказала Шева.
Текк протестующе покачал головой:
— Этого никто не понимает. А фрукты привезены из-за моря. Я знаком с одним пронырливым торговцем, и он снабжает нас с Ульвом всякими лакомствами. — Ловким тычком руки выбив пробку, карлик разлил вино по высоким изящным фужерам. — Угощайтесь.
Шева не без колебаний, но все же попробовала вино. Оно оказалось отменным. Шева так и сказала:
— Отменное вино!
— Ты не ожидала этого, правда? — с улыбкой полюбопытствовал Пауль.
Охотница не стала спорить:
— Да, я многого не ожидала. Все это странно.
— Что именно?
— Странный мир. Не находишь ли?
Пауль изобразил некоторую задумчивость, после чего мотнул русой головой:
— Да, полагаю, он отличается от того, каким он должен быть. Но это отличие существенно лишь для нас. Для Текка и тысяч других существ, населяющих его, он таков, каким должен быть.
— Расскажи мне о нем, — попросила Шева.
Пауль задумался, на этот раз — непритворно.
— Рассказать? Это не так-то просто.
— А ты попробуй!
— Думаешь, этот мир — дело рук Арктура?
— Не знаю, — честно призналась Шева. — Быть может. Но не исключено, что Арктур ни при чем.
— Признаться, я заподозрил, что здесь дело нечисто, сразу, едва переместился в это Отражение. Мои впечатления были примерно такими же, как и твои. Зеленое солнце, непривычного цвета растительность, странные существа вроде Текка или Хрейдмара[8]. Человек так уж устроен, что ему трудно поверить в реальность существ, столь отличающихся от него и в то же время сходных с ним. Но в первое время мне было не до наблюдений. Как я уже говорил, меня пленил конунг Огмунд, и я стал его рабом. С ошейником на шее я пас скот, познавая здешние премудрости. Поначалу мне пришлось притвориться немым. Постепенно я освоил речь людей Севера и в один прекрасный день сбежал от хозяина, став сначала искателем приключений, а потом и Волком, каким являюсь сейчас. К тому времени я уже имел представление об устройстве этого мира. Тебе приходилось сталкиваться с преданиями северных людей?
— Нет, — сказала Шева.
— Они полагали, что мир состоит из нескольких плоскостей. Верхняя — мир богов, или Асгард. Средняя — Мидгард, в свою очередь делящийся на Верланд, или землю людей, Етунхейм, или землю великанов, и Альвсхейм — владения карликов. Ниже лежит Хель, что-то вроде преисподней. Все эти земли связывал гигантский ясень Иггдрасиль. Это вкратце о том, как древние обитатели Севера представляли себе свой мир. Очутившись здесь, я неожиданно понял, что примерно так все есть и на самом деле. Существуют три плоскости, условные конечно. Плоскости связаны между собой незримыми переходами, воспользоваться которыми может далеко не каждый. Ты оказалась как раз на границе между Асгардом и Верландом рядом со мной, и я не знаю, вышло ли это случайно или кто-то намеренно так устроил. Думаю, этого мы никогда не узнаем. Но могу с уверенностью сказать, что если этот мир создан чьей-то могучей волей, то обладатель этой воли весьма осведомлен в древних преданиях обитателей Севера. Тебе следует навести справки, возможно, твое Управление вычислит шутника. Если же этот мир существует сам по себе, у меня нет объяснений. Я уже готов поверить, что так все когда-то и было, но с течением времени люди забыли значительный кусок своего прошлого.
— Так не было.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Я получила достаточно информации прежде, чем перенеслась сюда.
— Значит, кто-то сочинил прекрасную сказку! Хотя не думаю, что туземцы согласятся считать себя сказкой. Я прав, Текк?
— Совершенно прав, друг мой Ульв! — Карлик улыбнулся, продемонстрировав острые клыки.
— Хорошо, давай по порядку. Итак, здесь есть люди. Много?
— Я их не считал, но думаю, что немало.
— Передо мной сидит карлик… — задумчиво протянула Охотница.
— Альв! — поправил Пауль. — Текк не любит, когда его называют карликом или цвергом.
— Не люблю! — подтвердил Текк.
— А боги? — вспомнила Шева. — Неужели они и впрямь существуют? Я повстречала тут одного типа. Он назвался Локи. Еще я видела великана…
— И не поверила своим глазам, — подхватил Пауль, — потому что великана не могло быть по той простой причине, что великанов не бывает?!
Шева помедлила и решила согласиться:
— Да.
— Напрасно. Мир вообще устроен так, что порой трудно отличить реальность от вымысла. Тем более, когда речь идет об этом мире. Здесь есть боги, но они отличаются от того Бога, в которого верят в мое время. Эти боги больше похожи на людей. Они уязвимы, чувствуют боль, душевные муки. Мощь их далеко не безгранична, они, наконец, смертны. Но при всем этом они обладают куда большими возможностями, чем человек, етун или альв. Хотя и альвы, как ты уже убедилась, тоже не лыком шиты!