Давно Харви не принимал участия в охоте, и сейчас он чувствовал, как возбуждение все сильнее охватывало его. Кровь вновь заиграла в его жилах!
Он дал знак Салдо перейти на левый фланг, а сам направился вправо. Ночной воздух был полон запахов: скота, пыли в высокой траве, сырой земли и слабых эфиров насекомых. Но среди этих запахов не было того, который бы указывал на Внешнюю женщину. Если она впереди них, то маска ночного видения не даст ей укрыться.
Салдо немедленно занял указанную позицию, и Харви успокоился на этот счет. Хоть и зелен, но с огромным потенциалом. Регулярные отчеты, представляемые им Хеллстрому, радовали их обоих. Салдо входил в двадцатку, или около того, кандидатов, способных занять в будущем место Хеллстрома. Он принадлежал к низкорослой энергосберегающей породе, выведенной недавно, темноволосый и гибкий, полный энергии и желания отличиться, но обладающий и своим умом, с каждым днем все более уверенно заявляющим о себе. Его роль в Муравейнике будет возрастать, и, может быть, он даже отпочкуется и станет Праотцом нового Муравейника.
Группа шла широким веером, открыто спускаясь в направлении пастбища. Харви удовлетворенно отметил, что ночь им благоприятствовала. Тучи начинали закрывать небо, затемняя запоздало поднимающуюся убывающую луну. Стада будут отчетливо видны с помощью масок ночного видения. Он, однако, не сводил глаз с разбросанных групп деревьев, не обращая пока внимания на животных. Они миновали одно небольшое стадо, почти его не потревожив, хотя теплый запах от коров разбудил охотничий инстинкт всей группы. Салдо с двумя помощниками просмотрел стадо, убеждаясь, что животные не прикрыли Внешнюю.
Охотничий азарт, впрочем, нельзя сбрасывать со счетов. Он проявлялся в повышенной нервозности группы и избытке внешних гормонов, начавших беспокоить животных. Отдельные коровы, а затем и целые группы фыркали и отбегали в панике, стуча копытами.
Харви пожалел, что не включил в гормональный спектр компонент подавления селективности. Слабые химические сигналы, посылаемые отдельными животными, иногда могут оказаться полезными, но сейчас они создавали сложности. Он переключил все свое внимание на деревья, оставив контроль за животными Салдо и остальным. Сквозь маску все предметы приобретали серебристое свечение, словно внутри каждого из них горела лампочка.
«При нашем приближении она попытается спрятаться на дереве, — решил он. — Это в ее стиле».
Он не мог сказать, почему у него появилась такая уверенность после всего только одного дня наблюдения, но почему-то был уверен. Она спрячется на дереве.
Харви услышал крик ночной птицы где-то далеко справа и почувствовал, как забилось его сердце. Он еще не стар для чисток. Наверно, ему будет полезно выходить вот так время от времени вместе с работниками.
Тимена увидела фланг веера чистки одновременно с тем, как ее увидели первые из поисковой группы. В самом начале своего побега она попала ногой в кроличью нору и подвернула левую лодыжку. Боль вынудила ее взобраться на низкий дуб, где она устроилась как могла удобней, сняв ботинок с поврежденной ноги. Она сидела в развилке на высоте двадцати футов, крепко сжимая пистолет в правой руке. Сильный, размером с авторучку, фонарик был в левой руке, и большой палец лежал на его кнопке.
Лодыжка наливалась болью, мешавшей думать. Тимена сомневалась, не сломана ли кость. Возбуждение животных послужило для нее первым признаком надвигающейся опасности. Она услышала их фырканье, стук копыт. Затем послышался таинственный свист. Этот звук становился все громче, пока не окружил ее дерево и не прекратился. Тимена различала только более темные тени одетых в черное охотников. Они образовали круг вокруг нее.
В панике она включила фонарь и очертила лучом часть опоясавшего ее круга. При виде ночных масок и станвордов в руках окружавших у нее перехватило дыхание от сознания смертельной угрозы. Без раздумий она начала стрелять.
Маленький пистолет явился убийственным сюрпризом для охотников. Пятеро из них были мертвы, прежде чем Тимена свалилась на землю, оглушенная пучком ультразвука. Старина Харви оказался среди убитых, с разбитой маской и пулей в голове. Салдо тоже пострадал, пуля обожгла ему челюсть, но он дал команду, наведшую порядок среди испуганных работников. Они были полны «охотничьего зуда», как говорили ветераны, и атака Внешней женщины привела их в исступление. Они бросились к ней с желанием прикончить ее, но крик Салдо остановил их. В конечном счете их удержала дисциплина.
Салдо подошел к лежащей без сознания женщине, отдавая короткие приказы. Кто-то должен проинформировать Хеллстрома. Мертвых необходимо отправить в Котел. Хорошие работники этого заслужили. Таким путем они становились одними из всех. «В Котел старый, из Котла новый».
Когда его приказы стали исполняться, он встал на колени, чтобы осмотреть женщину. Бе фонарь все еще горел в траве. Он поднял маску на лоб и продолжил обследование уже с помощью фонарика. Да, она все еще жила. С трудом он сохранял спокойствие, обследуя ее тело. Ненависть переполняла его. Она принесла вред Муравейнику. Но Нильсу она требовалась живой. Салдо смог подавить свои чувства и продолжить обследование. Похоже, обошлось без переломов. Очевидно, повреждена лодыжка, она опухла и посинела. Он приказал найти оружие женщины и доставить его в Муравейник.
Смерть Харви ни опечалила, ни обрадовала его. Такие вещи случаются. Лучше, конечно, чтобы он был жив, но что случилось, то случилось. Так случилось, что он возглавил поисковый отряд, и сейчас от него требовались правильные действия. Этому его учил сам старый Харви.
Теперь необходимо позаботиться о Внешней женщине. Он рассудил, что ее можно привести в чувство и допросить.
Это нужно Хеллстрому. И потому сейчас это нужно Салдо. Он ощутил возрастание интереса к этой женщине. От нее приятно пахло. Чувствовались чужие, принадлежащие Внешнему миру шампунь и духи поверх слабого, но знакомого запаха мускуса. Склонившись ближе, он обнюхивал ее, первую Внешнюю женщину, с которой столкнулся на воле. Под доминантой страха угадывались странно волнующие его запахи. Он скользнул рукой ей под блузку, нащупал грудь, ощутил ее полноту и твердость под туго охватывающей одеждой. Его знакомили с такой одеждой при подготовке на роль ключевого работника. Она называлась бюстгальтером и скреплялась на спине металлическими застежками. Это была подлинная женщина, внешне не отличающаяся от женщин Муравейника и, согласно имеющейся информации, готовая к оплодотворению. Как странны эти дикие Внешние. Он сунул руку под пояс, провел по лобку и половым органам, затем вынул руку и понюхал ее. Да, готова. Значит правда, что Внешние женщины, готовые к оплодотворению, разгуливают на свободе. Может быть, они выходят на особую брачную охоту, что, как считалось, любила делать Праматерь. Книги, фильмы и лекции не подготовили его к реальной жизни, хотя все факты он знал назубок. Она возбуждала его, и сн подумал, как отнесется Хеллстром к предложению сохранить ее для целей размножения. Спариться с ней будет интересно.
Женщина из его отряда глухо заворчала, и в голосе ее слышалась угроза. Другая воскликнула:
— Внешняя женщина для размножения! На бридинг! Что ты с ней делаешь?
— Изучаю, — ответил Салдо. — Она готова к оплодотворению.
Первая женщина обрела голос:
— Многие из этих диких готовы к оплодотворению. Другая уверенно заявила:
— Она убила пятерых наших. У нее только одна дорога — в Котел.
— Туда она, вероятно, попадет после того, как мы кончим ее допрашивать, — сказал Салдо. Он говорил медленно, не пытаясь спрятать внезапное чувство печали. Допрос погубит эту Внешнюю женщину, сомневаться не приходится.
Это случалось с пленными мужчинами, и то же произойдет с женщиной. Такая жалость. Ее плоть будет пригодна только на то, чтобы пойти в Котел.
Он поднялся, опустил маску и сказал:
— Свяжите ее и отнесите в Муравейник. Не дайте ей сбежать. Двое отправляйтесь к ее домику и откатите его в Муравейник. Уничтожьте все следы. Не должно остаться ни одного следа пребывания этой женщины и ее напарника в окрестностях Муравейника. Проверю лично.
Приказания слетали с его губ так, как учил его Харви, но он испытывал какое-то отчаяние от необходимости отдавать такие приказы. Ответственность свалилась на него слишком неожиданно. Частично Салдо понимал, что Харви выбрал своим заместителем молодого работника исключительно в учебных целях. Обещающему молодому работнику необходим такой опыт. Но другая часть его сознания уверенно покоилась на фундаменте его компетентности. Салдо был специалистом по обеспечению безопасности Муравейника. Он верил в правильность выбираемых действий. Несмотря на свою молодость, он ощущал соответствие уровня своей подготовки сложности возникшей перед ним задачи, словно весь Муравейник действовал его руками. Харви пережил свое время и заплатил жизнью за совершенную ошибку. Это серьезная потеря для Муравейника. Нильс скоро узнает о его гибели и воспримет новость с сожалением, но сейчас — и Салдо хорошо это понимал — он должен рассчитывать только на себя. Он встал во главе операции.
— Те, кто свободен, — сказал Салдо, — проследите, чтобы были уничтожены все следы. Я не знаю, кто и на что из вас способен, как знал Харви, но вы
По пробитой тропе со стороны Муравейника спускался работник, знаками пытаясь привлечь к себе внимание Салдо. Признаков рассвета пока не наблюдалось, но становилось, как это часто бывает перед рассветом, холоднее. Работник остановился перед Салдо и заговорил низким голосом:
— Кто-то приближается со стороны Муравейника.
— Кто?
— Думаю, сам Хеллстром.
Салдо обратил свое внимание в направлении, указанном работником, и узнал идущего по походке. Да, это был Нильс. На лице у него была надета маска, но в руках не было оружия. Салдо испытал облегчение и одновременно приступ неудовольствия. Его решения были правильными, но Хеллстром решил прийти сам. Но тут же он упрекнул себя. Он почти услышал упрек в стареющем голосе Харви:
— Разве не так следует поступать?
Руководитель Муравейника не мог поступить иначе. Эта мысль восстановила у Салдо уверенность в себе, и он спокойно приветствовал Хеллстрома.