Саиф-ад-дин склонил голову.
— Все будет, как ты желаешь, великий.
— И еще… — Тимурленг задумчиво погладил реденькую бородку. — В войске Османа есть татары…
— Да, и немало. Три тумена, — подтвердил старый эмир, в чьи обязанности входила разведка территорий и сил врага.
— У нас тоже есть татары, я думаю, у них общие корни. Почему бы родственникам не договориться между собой?
— Я должен… — осторожно начал Саиф-ад-дин.
— Да, ты все правильно понял. Прикажи татарам познакомиться поближе со своими братьями. Это несложно сделать. Достаточно узнать выпасы, отведенные татарским туменам.
— Они мне известны, — откликнулся эмир.
— Вот и займись этим! — велел Тимурленг. — Незачем лить кровь правоверных в междуусобицах. Прибережем ее для сражений с гяурами! И мы покорим весь мир. Да будет на то воля Аллаха!
Владыка кивнул, давая понять, что разговор окончен. Саиф-ад-дин и Мухаммед-султан поспешно поднялись с ковра и принялись восхвалять своего повелителя.
— Славься, лев степей! Пусть вечно светит тебе недреманное око Сухейль[26]! — восклицали они.
Тимурленг дал им выговориться, после чего очередным кивком велел удалиться. Военачальники скрылись за пологом, откуда тут же появился слуга, занявший место за спиной Тимурленга. Густой воздух шатра всколыхнуло сплетенное из невесомых перьев опахало. Легкий ветерок от него походил на степной, тот, что рождается ранней весной, когда солнце еще не палит беспощадными лучами, а ласково целует кожу и отогревает тело после холодной зимы. Он будоражил мысли, подобно сладкому араку, он навевал воспоминания, он гнал прочь тяжкие раздумья и недуги, он возвращал молодость.
Он думал долго, пока боль не прострелила ногу. Нет, все же надо выпить вина. Или нет? Ведь он сам отдал приказ. Впрочем, Аллах простит его. Ведь он пьет не для того, чтобы увеселить душу, а чтобы унять боль, отвлекающую его от дум. К тому же он выпьет совсем немного. С осторожностью повернув голову, Тимур выразительно посмотрел на раба, имени которого не помнил. Тот кивнул. Хороший слуга должен понимать повелителя с полуслова, в противном случае он рискует оказаться на нате[27]. Исчезнув из шатра, раб тотчас же вернулся с кувшином охлажденного вина и фарфоровой пиалой. Багровая, приятно пахнущая, похожая на кровь жидкость тугой струей облекла стенки сосуда. Владыка счастливых обстоятельств неторопливо поднес пиалу к губам и сделал большой глоток. На сердце повеселело, боль, испугавшись веселья, ушла. Тимурленг поманил раба:
— Как тебя зовут?
— Ахыз. — Раб назвал себя, стоя на коленях.
— Хорошо, — сказал Тимурленг. Отныне он будет помнить это имя.
4
Пауль оказался на редкость способным учеником. Он мгновенно усвоил принцип работы излучателя, что и доказал на деле, обратив в пепел тупой мозг палача, напавшего на Шеву. Потребовалось совсем немного времени, чтобы объяснить ему, как обращаться с мнемотическим переводчиком. Чуть больше должно было уйти на то, чтобы научить юношу создавать трансформеры, меняя лицо и весь облик. Шева, которой роль наставницы неожиданно доставила удовольствие, снизошла даже до того, что дала ему краткую историческую справку:
— Мы обрели это умение, изучив опыт трансформеров — народа, некогда принадлежавшего к Системе. Трансформеры обладали способностью полностью менять свою суть — не только облик, но и пол, и генетическую составляющую, а в крайних случаях даже биологическую суть. Мы сумели позаимствовать лишь часть знаний трансформеров, но и этого вполне достаточно, чтобы чувствовать себя неуязвимыми. Сейчас мы изменим внешность. И проделаем это по двум причинам. Во-первых, Арктур не сможет нас узнать. Не исключено, что он видел и тебя. Кроме того, мы должны стать похожими на обитателей Отражения. Я вовсе не хочу, чтобы меня и в дальнейшем считали пери. Я мирная, самая обычная девушка.
— А я? — полюбопытствовал Пауль.
— Ты у нас воин. А мне, хочешь не хочешь, придется побыть твоей рабыней. В этом чертовом Отражении нет места независимой женщине.
Охотница покосилась на Пауля. Тот ухмылялся. Застенчиво, но ровно в той мере, чтобы ухмылка не превратилась в усмешку.
— Заманчиво…
— Даже не думай! — предупредила Шева. — Переломаю руки!
Юноша поспешно стер ухмылку.
— Понял.
— Тогда приступим. Сначала я.
Путешественники во времени расположились у ручья, окруженного со всех сторон густыми кустами и отступающей темнотой. Вокруг не было никого, и потому Охотница могла заниматься собою спокойно, не опасаясь обвинений в колдовстве. Сосредоточившись, Шева принялась трансформировать облик. Фигуру она решила оставить неизменной, так как времени у нее было в обрез, да и «родная» ладная и привычная фигура ее устраивала. Зато лицо Охотница изменила до неузнаваемости. Она расширила его, резче прочертила скулы, изменила разрез глаз, оставив при этом цвет. Цвет изменить было невозможно. Темно-каштановые волосы стали похожи на вороново крыло. Проведя руками по лицу, Шева убедилась, что сделала именно то, чего добивалась.
— Хорошо, — похвалила она саму себя. — Теперь ты.
— Но как?
— Это несложно. Собери воедино свою волю и представь, что твое лицо растекается, обретая новые формы.
Пауль зажмурился, физиономия его приняла зверское выражение. Летели мгновения, по перекошенным судорогой щекам юноши тоненько скользнули две крохотные капельки пота. Тяжело выдохнув, Пауль открыл глаза. Его губы тронула виноватая улыбка.
— Не получается!
Что ж, Шева подозревала, что так может случиться. Ободряюще улыбнувшись юноше, она сказала:
— Ничего страшного. Попробуй еще раз. Я помогу тебе.
Пауль кивнул и закрыл глаза. Сконцентрировав волю, Шева попыталась слить ее с волей Пауля. Но ожидаемого слияния не произошло. То ли Пауль принадлежал к числу натур, невосприимчивых к воздействию, то ли… То ли его воля сопротивлялась, не желая допускать Шеву в свои тайны.
— Все! Это бесполезно!
Шева поймала виноватый взгляд Пауля и отвела глаза в сторону.
— У меня не получилось?
— Ты сам этого не хочешь!
— Хочу!
Охотница не стала спорить — слишком глупое занятие, чтобы тратить на него время. Следовало решить, что же делать. Трансформировать внешность Пауля не удастся — это не вызывало сомнений. В таком случае не мешало бы, по крайней мере, подправить ее.
— Ладно, поступим по-другому. Наложим на тебя грим. Иди-ка сюда.
Поманив Пауля пальцем, Шева извлекла из контейнера небольшую коробочку, где хранилось все необходимое для того, чтоб изменить внешность, не прибегая к трансформации. Для начала Шева извлекла баллончик с тонирующим раствором. Щедро окропив руки и лицо юноши, Охотница превратила его в мулата. Косметический карандаш изменил форму глаз.
Отступив на пару шагов, Охотница придирчиво осмотрела свое творение. На первый взгляд все было довольно сносно, но, несмотря на боевую раскраску, скрадывавшую юный возраст Пауля, он не походил на того бывалого воина, каким должен был выглядеть по замыслу Шевы.
— Давай-ка соорудим тебе симпатичный шрам! — с усмешкой предложила она.
Пауль отшатнулся и на всякий случай прикрыл щеки руками.
— Может, не стоит?
— Не бойся. Все гораздо проще, чем ты думаешь. Обычный косметический клей. — С этими словами Охотница продемонстрировала юноше небольшой блестящий тюбик. — Стягивает кожу, создавая видимость шрама. Держится пять дней, больше нам и не потребуется. Подставляй щеку! — Пауль, успокоенный словами Шевы, наклонился. — Левую! — бросила Охотница и пояснила: — Большинство людей — правши, так что шрамы чаще бывают на левой щеке, чем на правой.
Шева провела извилистую линию от уха чуть ли не до подбородка. Через несколько мгновений влажно блестящая линия подсохла, стянув кожу рваным, весьма правдоподобным на вид шрамом.
— Годится. Теперь к тебе трудно придраться. Ну что ж, светает. Пора!
Словно в ответ на «пора» кусты вдруг раздвинулись, и из них показалась уродливая рожа. Прежде чем Шева успела даже шевельнуться, Пауль вскинул излучатель. Незнакомец рухнул с крохотной обугленной дырочкой во лбу.
Отличный выстрел, отметила про себя Шева, но, вместо похвалы, укоризненно покачала головой:
— Напрасно ты так поступил. Мы не вправе вмешиваться в развитие Отражений. Это может привести к нежелательным последствиям в абсолютном настоящем.
— Не думаю, что раздавленная бабочка способна сколь-нибудь изменить течение времени! — возразил Пауль.
Охотница решила не спорить.
— Идем! — коротко бросила она.
Пауль взвалил на плечо контейнер со снаряжением и двинулся первым. Шева следовала за ним. Она была укрыта с головы до самых пят светлой накидкой с капюшоном. Лицо прятала чадра — деталь туалета безусловно унизительная, но в данной ситуации весьма удобная. Шева уже успела на собственном опыте убедиться, что Отражение, куда их занесло, небезопасно для хорошенькой женщины, а кроме того, нельзя было исключать и ту самую неприятную случайность, на которую обычно отводят один шанс из ста.
С первыми лучами солнца путники были у лагеря. Здесь их задержали дозорные, но Пауль сообщил, что он — воин из Отрара, прибавив:
— Веду девку своему хану!
Этого оказалось вполне достаточно, чтобы наших героев пропустили в лагерь, выкрикивая им в спину сальные шуточки. Резервный маяк, извлеченный Шевой из контейнера, указывал путь к палатке, заблаговременно разбитой для Охотницы. Двум агентам Управления пришлось целый год изображать из себя воинов Тимура лишь для того, чтобы подготовить ей встречу. Целый год! Зато этот год дал им право ставить палатку неподалеку от шатра самого Тимура. А значит, и неподалеку от Арктура, ибо Шева не сомневалась, что тот будет крутиться поблизости от копья. Арктур считает, что провел Шеву, вот и прекрасно — она проведет его! Она притащит его в Управление на аркане. А потом Арктура вернут в ту самую тюрьму, из которой он так ловко сбежал. И она, Шева, вернется домой, к Броеру. А Пауль? Он выберет Отражение, какое придется ему по душе. А Арктур? При чем здесь он? Он…
Шева не успела закончить мысль, потому что перед идущим впереди Паулем вырос всадник, преградивший дорогу. Всадник был юн, возрастом едва ли превосходя спутника Шевы, и хорош собой. Варварски дорогие одежды и отменный конь свидетельствовали о том, что он не простой воин. Это подтверждала и та наглость, с которой вел себя незнакомец.
Преградив путь, он бесцеремонно разглядывал путников. Белогривый, в яблоках конь возбужденно плясал, изящно переступая копытами, а всадник пялил глаза на маленькую женщину, прячущуюся под кисеей одежд.
Первым не выдержал Пауль.
— Ты кто? — бросил он незнакомцу, кладя ладонь на эфес меча.
Всадник улыбнулся.
— Меня зовут Халил-султан…
Он выжидающе посмотрел на Пауля, ожидая испуга и проявления покорности. Увы, имя не произвело должного впечатления на гостя из Отражения, ибо тот почти ничего не знал о времени, в котором очутился, а свои скудные сведения приобрел лишь благодаря мнемотическому переводчику. Пауля ничуть не смутило имя внука Тимура, повергавшее в трепет не только витязей, но даже сиятельных эмиров.
— А меня Хусейн! — Пауль назвался именем, выбранным ему Шевой. — И что тебе нужно?
— Я хочу увидеть лицо этой женщины.
— Это моя рабыня, и она открывает лицо только передо мной!
— Значит, ей придется сделать исключение и открыться и передо мной.
Пауль решительно покачал головой:
— Даже не думай.
— Ты дерзнешь противиться мне, внуку сиятельного Тимурленга? — Пауль заколебался. Приметив это, Халил-султан ухмыльнулся. — Хочешь лишиться головы?
Шева, чутко прислушивавшаяся к разговору, поняла, что Пауль вот-вот не сдержится и брякнет в ответ какую-нибудь дерзость. Охотница не желала новых неприятностей, ей хватило злоключений в городке Кайсери, и потому она, дернув Пауля за руку, шепнула:
— Не спорь. Я исполню его просьбу.
Затем Охотница подняла чадру и смерила заносчивого мальчишку вызывающим взглядом. Тот ответил сальной улыбкой. Даже предельно меняя внешность, Шева не могла стереть свою врожденную привлекательность. Она была на редкость хороша и сейчас, с черными волосами и округлым лицом. Кому-то эта Шева могла понравиться даже больше, чем настоящая. Похоже, отпрыск Тимурова семени относился к их числу.
Вытащив из-за пояса объемистый кошель, Халил-султан бросил его к ногам Пауля:
— Я покупаю твою рабыню!
Пауль растерянно покосился на Шеву. Та дернула уголком губ, что означало усмешку.
— Она не продается!
— Ты не понял меня! Я покупаю ее, потому что так хочу! И мне наплевать, хочешь ли ты этого или нет! И не смей возражать, если не хочешь сегодня же пополнить ряды шахидов!
В словах принца звучала угроза, но суть ее Пауль не понял.
— Я не продам ее!
— Глупец!
Халил-султан привстал в стременах, намереваясь сойти с коня. Путешественникам во времени грозили серьезные неприятности. Почувствовав, что Пауль не знает, как поступить, Шева решила взять инициативу на себя.
— Достойный принц! — ласково произнесла она. — Твоя красота слепит меня, но я слишком обязана этому витязю, ставшему моим хозяином. Он вырвал меня из рук кровожадных разбойников, и я не намерена покидать его, даже будь на то воля твоей милости. И не стоит полагаться на силу. Думаю, величайший из великих не сумеет сдержать гнев, узнав, что его любимый внук предпочел сражению с османами победу над слабой женщиной. Такая победа не красит мужчину, если он достоин зваться мужчиной!
Удивительно, но слова Шевы произвели впечатление на самоуверенного принца. Охотница поняла, что попала в точку. Тимурленг уже не раз гневался на внука из-за чрезмерного увлечения земными гуриями. Совсем недавно Господин счастливых обстоятельств даже хотел отправить сластолюбивого юнца в одну из горных крепостей, чтобы свежий воздух и свист вражеских стрел излечили того от похоти. Новый скандал мог побудить строгого нравом деда исполнить свое намерение.
От одной мысли об этом Халил-султану сделалось дурно. Одновременно он чувствовал себя смертельно оскорбленным. Нежные щеки принца раскраснелись, словно ему надавали увесистых пощечин. Теперь он еще более желал эту женщину, привлекательную не только красотой, но и неожиданной силой. Ему хотелось доказать дерзкой рабыне, что он сильнее и что он научит ее, как должно себя вести с любимейшим внуком самого Тимурленга.
— На этот раз твоя взяла! — Резким движением плети Халил-султан рассек воздух у самого лица Шевы. Та даже не повела бровью, чем еще сильнее взбесила принца. — Оставь кошелек себе и знай, что все равно все будет по-моему!
Тимурид яростно хлестнул коня, и тот пустился вскачь. Через несколько мгновений всадник скрылся за шатрами. Пауль с облегчением разжал пальцы, впившиеся в рукоять меча, а Охотница задумчиво покачала головой. Предчувствие подсказывало ей, что их встреча была не последней…
5
Сигнал маяка привел путешественников во времени к палаткам неподалеку от холма, на котором возвышался златотканый шатер Тимура. Их ждали. Один из воинов оставил свое место у костра и поспешил навстречу гостям. Внимательно рассмотрев Пауля, он перевел взгляд на его спутницу. Шева откинула чадру, позволяя незнакомцу рассмотреть свое лицо. Тот кивнул и, выдержав паузу, отрывисто спросил:
— Шева?
— Я, — ответила Шева на том языке, который был общим для пятидесяти миллиардов обитателей Пацифиса.
Надо было видеть, как обрадовался воин! Забывшись, он на мгновение утратил контроль за трансформером, отчего черты его лица потекли, словно расплавленный солнцем воск.
— Наконец-то!
— Лицо! — предостерегла Шева.
— Да-да, пойдем. — Он покосился на Пауля, явно не зная, как вести себя с нежелательным свидетелем из иного Отражения.