и приобрело зелено-синий оттенок с белыми пятнами у губ. Людомар подхватил Анитру, позволил Лоове выползти из-под нее и осторожно положил на камни.
Тело Анитры оказалось застывшим. Ее руки и ноги не гнулись. Она выгнулась так, словно бы ее огрели розгами по пояснице.
– Что с ней, папа? – подползла к ним Лоова и в ужасе заглянула в лицо жрицы. – Анитра! – позвала она. Жрица смотрела прямо перед собой невидящим взглядом.
– Мы должны согреть ее, – сказал людомар. Он быстро огляделся и увидел выше себя в двухстах локтях небольшую нишу, где вполне могли укрыться две девушки.
Взгромоздив на себя окаменевшее тело, Сын Прыгуна стал подниматься вверх. Вдруг, он почувствовал, как ветер сменил свое направление и подул прямо ему в спину. Ветер был теплым и принес с собой запах смрада.
Охотник почти побежал, выбиваясь из сил.
– Скорее, Лоова, – закричал он изо всех сил. – Я слышал последнее дыхание Владии!
Девушка что-то промычала, карабкаясь за ним.
Едва они достигли ниши, как буран несколькими продолжительными волнами сошел с вершины горы. Его рев разбился внизу о Великолесье и затих, затерявшись среди древесных великанов.
– Брур идет к Холведу и Зверобог встречает его у кромки Великих вод, – проговорил людомар. Он уложил Лоову у стены ниши, заложил ее Анитрой и закрыл их обоих своим телом. Плащ, стянутый с Анитры, охотник поднял рукой и ногой так, чтобы он стал дополнительной преградой холоду.
– С ней мы не дойдем, отец, – сказала Лоова. Ее зубы стучали от холода. – Ее надо… оставить. Потом мы вернемся за ней.
– Нет, она умрет здесь.
– С ней умрем мы.
– Зверобог охранит нас.
Со стороны Лоовы послышалось недовольное бормотание.
Постепенно в нише становилось теплее. Со свода ее даже стала капать вода. Людомар вслушивался в дыхание дочери, редкое дыхание Анитры и во все то, что происходило снаружи.
– Я хочу спать. Можно спать?
– Да.
– Ты разбудишь меня…
– Тихо…
– … когда я…
– Тсс…
Лоова встрепенулась: – Что?
– Молчи. – Людомар вслушивался в почти неразличимый скрип снежного покрова. Его словно бы скребли двумя ножами. Раздалась трель. Ей ответила другая. Охотник отшатнулся. В его нос ударило запахом падали.
– Папа…
– Замолчи!..
Лоова умолка еще и потому, что ясно различила гортанный рык, который раздался прямо над их головами. Нечто тяжелое оперлось на козырек ниши; настолько тяжелое, что под его весом своды ниши захрустели и по стенкам побежали песчаные ручейки.
Внезапно, Анитра захрипела. Хрип становился все громче. Лоова набросилась на девушку со сдавленными проклятьями и изо всех сил зажала ей рот руками. Тело Анитры вздрогнуло, и она начала изгибаться, то вперед, то назад. Ее бил припадок, который старалась умерить Лоова. Людомар, что было сил, упирался свободной от плаща ногой и головой в бока ниши, чтобы судороги Анитры не вытолкнули его вон.
За растянутым плащом он явственно различал рыки и тяжелое дыхание нескольких животных, звяканье сбруи и гортанные звуки голосов магов. Вокруг них, казалось, повсюду, скребли ножами по камням.
Анитра постепенно успокоилась.
Людомар осторожно посмотрел в щель между плащом и стенкой ниши. Он увидел снежинки, которые намело на плащ. Слегка подышав на них, охотник смог увидеть, что происходило вовне.
В пяти или шести локтях от того места, где укрылся людомар и девушки стояло несколько массивных ног, похожих на конские, но копыта их были расщеплены на множество острых когтей. Когти лишь на вид были недвижимы. Зоркий глаз людомара заметил, как каждый из них двигается и извивается, подобно змее ощупывает землю под собой и вокруг себя.
Вокруг этих лап шныряли туда и сюда небольшие животные, передвигавшиеся на четырех лапах-клешнях. Они-то и цокали, словно ножами по камням. Их было великое множество.
Он отпрянул от щели, когда мимо нее промелькнуло тельце сиппиля. От него пошел тошнотворный запах серы и каких-то испражнений.
Одно из чудовищ, на которых восседали доувены, приблизилось к нише, схватило челюстями камень и раздавило его. Смачно пожрав булыжник, оно схаркнуло на землю мох и зарычало. Опустив морду вниз, желорг стал подбирать другой камень, но сдвинул его так, что он подъехал под плащ. Он все же ухватил его и стал тянуть на себя, оставляя под плащом внушительных размеров прореху.
Людомар извернулся, схватил зубами один из краев плаща, высвободил руку и осторожно, опираясь всем телом на голову, прикрыл отверстие.
Булыга хрустнула на клыках у чудовища.
– Аргла! – приказал седок желоргу, и тот, нехотя, отошел обратно.
Пространство наполнилось глухим топотом и рыком.
Сын Прыгуна осторожно переменил руку и расслабил тело. Он снова проделал щель в снежном насте, и осторожно припал к ней глазом.
Лоова, лежавшая на Анитре, вдруг вскрикнула. Анитра открыла глаза, совершенно белые и смотрела на нее. Ее губы растянулись в оскале. Жрица вздрогнула и сделала резкое движение, сбросив Лоову на людомара. Оба они вывалились из ниши.
Сын Прыгуна вскочил на ноги, но был тут же сбит камнем, который накатился на него сверху. Оказавшись на земле, он быстро посмотрел в сторону, куда покатился камень, и увидел, что это был не камень, а сиппиль, отставший от магов. Удар о людомара также вывел его из равновесия, и теперь его круглое тельце катилось вниз, раскидывая клешни вокруг себя.
Охотник бросился вслед за ним, споткнулся и упал. Сила инерции подхватила и его, и понесла вслед за монстром.
Сиппиль не сразу увидал людомара. Он разглядел его слишком поздно. Сгруппировавшись, охотник, не прекращая скатывания, оттолкнулся ногами и бросился на сиппиля. Он схватил его и в мгновение ока ободрал клешни, а после сжал так, что монстр лопнул у него в объятиях.
Некоторое время людомар лежал, забрызганный черной тягучей кровью или внутренностями – он сам не знал – сиппиля. Придя в себя, он поднялся и побежал наверх.
– Поторопимся, – подскочил он к Лоове, тащившей Анитру, ухватив ее за ноги. Он поднял жрицу на руки и поспешил продолжить подъем.
***
Добравшись до вершины горы, Лоова и Сын Прыгуна остановились, пораженные виду, открывшемуся их взорам. Гора, на которую они забирались почти два дня, казалась карликом по сравнению с горным хребтом, склоны которого были сплошь покрыты снегом.
Предгорья не сразу обращались в Доувенские горы, между ними было поясное плато, изрытое бороздами, трещинами и заваленное каменными глыбами. По крайней мере, таким оно казалось людомару и пасмаске с того места, где они стояли.
Сын Прыгуна зашептал заклинания, которым научил его Доранд; его глаза закатились, но после снова приняли прежнее положение. Магия в этих местах не работала.
– Бросим ее, папа, – почти попросила Лоова, что было для нее верхом физического и душевного истощения, ибо она никогда ничего не просила так смиренно, как в этот раз.
– Нет, – ответил охотник, и начал спуск.
Вскоре они оказались среди глубоких каменных рвов с оплавленными краями. Казалась, какой-то неведомый великан, изрыгая пламя, чертил своими когтями невероятные клиновидные полосы, создавая одному ему понятный
орнамент.
Самая мелкая борозда была глубиной в рост людомара, а потому последний, оглядев пространство, выбрал одну из них и пошел вперед.
– А-а-а-а-а-а-ах-х! – внезапно глубоко вдохнула Анитра, обмякла и задрожала.
Сын Прыгуна положил ее наземь. Она открыла глаза и огляделась. Потому, вдруг, ее лицо побледнело, покраснело, и она скорчилась от боли, приложив руки к животу. Их носа и между ног ее хлынула кровь.
Охотник и Лоова стояли и беспомощно смотрели на страдания девушки. Людомар с удивлением отметил, что каменное плато очень быстро впитало в себя кровь, вытекшую из Анитры.
– Я же сказала, что ее надо было раньше бросить. Она умирает, – произнесла Лоова, и в голосе ее отразилось, одновременно, торжество и разочарование.
Однако жрица вскоре перестала стонать, облегченно выдохнула, отерла рукой пот на лбу и просветлевшим взором посмотрела на стоявших над ней спутников.
– Где мы? – спросила она.
– Мы и сами не знаем, – ответила Лоова. Ее лицо размякло и украсилось улыбкой. Она с опаской приблизилась к Анитре и присела рядом, тронув ее пальцем за плечо: – Ты перестала течь?
– Течь?! – изумилась та, посмотрела себе между ног и вскрикнула. Ее лицо вмиг раскраснелось, она сжала ноги. – Отвернись же! – приказала она, неожиданно, людомару. Тот повиновался. – Мне надо… мне надо… – Она приникла к уху Лоовы, и та понимающе кивнула:
– Здесь это будет сделать не так-то просто.
Обе девушки тут же встали. Анитра внимательно осмотрела стенки борозды, в которой они пребывали.
– Погоди, Лоова, – неуверенно проговорила она. – Одна ли здесь… канава или?..
– Много. Очень много. Они идут вот туда и вот туда, и еще туда и туда.
– Видела ли ты треугольный камень? Людомар, видел ли ты треугольный камень?
– Нет, – отвечали оба.
– Мне казалось, это Долина Потоков. Я читала о ней в священных рукописях. Очень похоже. Будем осторожны. Уйдем из этих канав. По ним зло стекает с Доувенских гор в долины Владии.
Троица выбралась из борозды. Девушки на некоторое время скрылись за камнем. Когда они освободились, людомар смог продолжить свой путь.
– Мы уже близко, отец, – сказала Лоова. – Я видела эту… долину. Мы не решились сюда сойти. Шли там. – Она указала на кромку Предгорий, но видели ее.
– Здесь нет воды, – сказал людомар, сделав глубокий вдох. – Повсюду нет. Зверобог отобрал воду у этих мест. Мы не сможем пить.
– Долго ли? – спросила Анитра. Она подошла и коснулась пальцами руки охотника. Лоова тут же оказалась рядом и грубо отпихнула ее.
– Пока не пройдем эти земли.
– Вон там, – неожиданно подпрыгнула от радости Лоова. – Там мы его нашли. – Она указала на дальний склон Предгорья, опускавшийся к Долине Потоков. – Он упал там. Скорее, туда…
Троица быстрым шагом пошла в указанном направлении. Глазомер людомара быстро определил, что идти им еще день, тем неприятнее был звук, который ворвался в его сознание. Он прошелестел позади идущих и, словно птица, взмыл в воздух. Сын Прыгуна резко обернулся.
На вершине Предгорья выделялись силуэты восьмерых всадников. Земля под ними словно бы ожила, покрытая тельцами сиппилей. Один из всадников махнул рукой и, лоснящийся черным, поток под его ногами хлынул по направлению к людомару и девушкам.
Сын Прыгуна схватил обеих женщин за талии и быстро стащил их в ближайшую борозду.
– Быстрее, бежим! – почти крикнул он и помчался прочь.
Они бежали по канавам, взбирались по их отлогим стенкам и, прячась за валунами, перебежками, перемещались от одной борозды к другой.
Вскоре сиппили нагнали их. Первый же, попытавшийся наброситься на людомара, лопнул под молниеносным колющим ударом рипса. Его тельце, разваливаясь, покатилось рядом. Еще двое подоспевших на помощь первому, пали, разрубленные надвое.
– Не останавливайтесь, бегите!
– Папа, я не брошу тебя! – остановилась Лоова. Она вытащила топорик и бросилась на сиппилей. – Анитра, беги!
На людомара набросилась сразу дюжина монстров. Он высоко подпрыгнул, перелетел через скопище монстров и бросился бежать к ближайшему из каменных валунов. Охотник одним прыжком забрался на камень, а когда сиппили оказались рядом и полезли на глыбу, ударил нескольких из них копьем и тут же перепрыгнул на другой камень. Валуны рассекли сплошную волну сиппилей, и людомар, обрушивался на них по частям, быстро избивая. Силы сиппилей таяли, заметил людомар, тем больше, чем ближе к беглецам становились Доувенские горы.
– Лоова! – закричал он, когда увидел, как дочь бьется с четырьмя чудовищами. Из ее левой руки шла кровь. Бровь девушки уже была рассечена.
Охотник бросился к ней, и они вместе впрыгнули на ближайший камень. Их обдало ветром, и над головами пронесся желорг. Его рев оглушил их.
– Ирае маари туу! – закричал с его спины черный доувен, взмахнул руками и направил их на людомара. Из его ладоней вырвался ослепительный свет, закруглившийся в шар. Огненный шар рванул в сторону охотника и Лоовы, но тут же лопнул, осыпав пространство снежной крошкой. – А-а-а! – заорал маг, и снова произнес то же заклинание. На это раз шар разродился паром, который разорвался с такой оглушительной силой, что желорг мага потерял равновесие и слетел в ближайшую борозду.
– У них не получается колдовать! – изумилась Лоова. – Они разучились…
– Нет. Это место не дает им делать так, как хочется.
Второй маг, появившийся над их головами, ринулся вниз. Желорг попытался ухватить когтями Лоову, но она и людомар спрыгнули вниз и врубились в толпу сиппилей.
Сын Прыгуна дрался настолько быстро, насколько мог. Его хар и меч мелькали вокруг девушки, и иногда казалось, что у нее появилось дополнительные две руки. Сиппили напирали со всех сторон.
Небо над головами дерущихся почернело. Их обдало ветром, и сиппили, вдруг, отступили.
Людомар, прижатый спиной к камню, поднял голову и посмотрел вверх. На камне над ними сидел желорг. Он подставил крыло и по нему на камень сошел маг. Величественный доувен, вместо лица которого зияла бездонная черная дыра, остановился перед охотником.
– Оставь сопротивление, – заговорил он на чистейшем людомарском языке.
– Пошел прочь от нас, маг, – неожиданно ответила Лоова на людомарском. Она покосилась на отца, но людомар промолчал. Он лишь тяжело дышал.
– Замолчи, дитя пасмаса. – Маг сделал движение рукой. Невидимая сила свалила Лоову с ног и должна была отнести в сторону, но Долина Потоков изменила заклинание и девушка всего лишь перекувыркнулась через голову.
– Потроха твои бродячим псам! – закричала она, и метнула в мага топорик.
Он выставил руку вперед, но топор не полностью остановил полет. Остановилось лишь его лезвие, а топорище ударило мага по голове. Доувен взревел, воздел руки к небу, от чего они у мага покрылись вспышками молний, и ринулся на людомара.
Сын Прыгуна увернулся от удара, и увидел, как камень расплавился от прикосновения руки мага. Охотник толкнул дочь в сторону гор и стал отходить вслед за ней. Сиппили отступали по мере того, как на обороняющихся наступал доувен.
Еще семь магов разместились неподалеку, на камнях. Они бесстрастно наблюдали за поединком.
Доувен кричал и