Скорее! – Сын Прыгуна быстро встал на ноги. Он хотел было пойти к кувшину с водой.
– Позвольте мне, – начала было странного вида девушка, но осеклась. – Как говорить с ним? – обратилась она к Лоове недоуменно.
– Как хочешь, – отмахнулась та, быстро обматывая ноги шкурами. – Я называю его папа.
– Называй, как тебе нравится, – сказал людомар.
– Я буду называть, как привыкла, – неожиданно решило существо. – Хол, позволь я принесу тебе воды. Ты ведь хочешь попить?
– Да.
Она преподнесла ему кувшин, и он отпил.
– Ты звал нас, людомар? – В донад вошли несколько воинов во главе со Сгулом.
– Да. Мне было пророчество. Вы должны идти со мной, ибо сюда придут. Они убьют всех вас. Они знают, где вы.
Воины переглянулись.
– Мы встретим их, – сказал воин, горой возвышавшийся над другими.
– Нет, Омкан, – неожиданно сказал Сгул, – мы уйдем. – Молодой воин повернулся к охотнику: – Те, кто идут за тобой: воины или маги?
– Маги. Сильные маги. Доувены.
Воины снова переглянулись.
– Нам надо спасаться. Куда нам идти? – спросил Сгул.
– Я не знаю, но вы должны уйти достаточно, чтобы они не успели догнать ни вас, ни меня. Уходите сейчас же.
– Омкан, прикажи. Возьмем лишь оружие и немного съестного. Остальное добудем в пути. Как пройдут они, тогда вернемся и лучшее заберем. Ну, чего стоишь?!
– Сгул, мы не сможем уйти, и ты это знаешь. Нас слишком много, чтобы успеть уйти.
– Кто это говорит? – Молодой воин обернулся на голос.
– Это я, Сгул, Полулицый.
– Хол, – прошептала Анитра, приближаясь, пошатываясь, к людомару, и протягивая ему жареное мясо на листьях лесного папоротника. Он принял ее дар.
– Что будем делать, людомары? Уходить, все одно, придется.
Последовала короткая насыщенная речами минута.
– Бохт Полулицый, – заговорил в конце Сгул, – ты более нас живешь здесь. И более нас помнишь, знаешь. Говори свое.
– Мы должны идти туда, где встретили людомара и Лоову, и отвернуть оттуда в сторону. Возможно, уведем их. И недалеко ждать их, и сразиться с ними. Едва кровь они нашу почуют на клыках, неостановочно пойдут по другому следу. Нужно пролить кровь. Нашу кровь, людомары.
Повисла пауза.
– Коли надо, то… прольем, – сказал кто-то. – Прольем ведь, людомары?!
– Прольем! – закричали воины. – Прольем!
Когда все готовились выйти к собравшимся внизу повстанцам, Анитра подошла к Сыну Прыгуна и подала ему плащ.
– Людомары, – заговорил Бохт Полулицый или Холмогорец, кто как его называл. – Великая сила подходит к нам. Не в силах мы противостоять ей, а потому должно нам отойти с ее пути. Сейчас мы покинем наш ларг, но вернемся в него. Позже. Сейчас же, нам нужны воины, которые не побоятся не увидеть следующий рассвет. Те, кто готов побороться с необоримым.
Ряды воинов заволновались. Мужчины поднимали топоры, пики и копья, изредка, мечи, и, потрясая ими в воздухе, требовали вызвать себя.
– Тихо, людомары, тихо! – Поднялась вверх старческая рука и старческий голос стал говорить: – Негоже пасть тому, в ком силы еще есть. Кто драться сможет с оридонянами и брездскими предателями на землях наших. Коли нужно кинуть воинов до кучи в пасть Кугуна, то лучше нет стариков для этого дела. Мы уже почти не воины. Сил в нас с каждым днем все менее. Обуза мы и знаем это, а потому боги послали нам беду, – то знак, что отправимся мы в кугуновы кущи с гордо поднятой головой. Мы погибнем в том беспобедном бою, не вы. Так должно быть. Правильно ли говорю я, Бохт Холмогорец?
Бохт молчал, нахмурившись.
– Ты говоришь верно, – неожиданно даже для себя произнес людомар. – Нет пользы в том, чтобы погибли воины, у кого силы в руках есть еще надолго. Ты говоришь верно…
Старик обернулся к толпе.
– Людомары. Воины с обеленными власами и бородами, подходи. Покажем, что мы еще не бабы по силе, что есть еще внутри у нас боевой задор!
К нему поодиночке, а то и группками стали выходить старики. Они вставали рядом, опираясь на посохи и поправляя топоры у себя за поясами. Они оглаживали бороды и невольно поднимали головы к небесам, хотя их не было видно за кронами Чернолесья.
***
– И пусть его, будет недоволен нами. Я, если и погибну, то при нем погибну!
Лоова, прихрамывая, ковыляла позади людомара, держа за руку Анитру, а второй рукой опираясь на посох. Холбра шла бледная и рассеянная. За их спинами не спеша шествовал отряд из стариков, среди которых мелькала борода Полулицего.
В отличие от Сгула, который подчинялся приказам, Лоова не подчинялась никому, даже людомару, а потому пошла с отрядом смертников вопреки всему и всем. Анитра тоже попросилась с ней, и Лоова ее взяла, чем вызвала возмущение всех людомаров.
– Теперь опять будут дуться на меня и не разговаривать. Ничего, переживу! Анитра, почему ты такая. Ты отбила себе все ноги. Смотри себе под ноги! – Лоова остановилась и поставила подругу на ноги после очередного падения. – Ты бледная, – девушка ущипнула Анитру. – Зря я тебя взяла.
– Нет, Лоова, – вдруг ожила жрица, – даже если бы не взяла, я пошла бы… сама…
– Сама? Ха-ха-ха! – расхохоталась девушка. – Ты бы заблудилась в десяти шагах от нашего ларга.
– Все равно, пошла бы…
– Погоди, – внезапно остановилась Лоова и обдала подругу холодным взглядом, – уж не… – Она проследила неотрывный взор Анитры до спины людомара, фыркнула, отбросила руку жрицы и пошла вперед. Анитра молча последовала за ней.
Людомар спешил. Он спешил к реке. Любой реке. Шли уже день и почти всю ночь. Отряд достиг ее едва начало светать.
Мало кто заметил, как Сын Прыгуна закатил глаза, на ходу шептал заклинания и пел молитвы, и уж точно никто не видел, как за много полетов стрелы, на реке стали ходить водовороты. Они собирали повсюду деревья и ветви, плывущие по реке или лежащие на берегу, и сгоняли их в одно место. Когда отряд вышел на берег напротив, то посреди реки высился внушительных размеров остров.
Возглас изумления вырвался из уст воинов: едва они взошли на остров, как он отчалил от берега и поплыл вверх по течению.
– Вы должны отдохнуть, – сказал старикам людомар. – Не заботьтесь о пище. Ее будет вдосталь.
Они плыли половину дня, когда увидели, как со стороны леса на них надвигается черная полоса. На небосклоне не было ни туч, ни даже облачка. Словно бы тень упала от земли на небеса, ровно так же, как с небес тени опадают на твердь. Послышался отдаленный грохот, перемешивавшийся с треском вырываемых с корнем вековых великанов.
– Кугун идет за нами, людомары, – хохотнул кто-то из воинов и тут же затих.
– Приготовиться! – приказал Бохт, поднимаясь на ноги. Он обернулся и посмотрел на Сына Прыгуна. – Уходи, людомар, теперь уж мы сами.
– Не бойтесь воды. Она поможет вам, – сказал тот.
– Мы надеемся, ты знал, где принять битву, – проговорил Бохт и протянул руку к плечу людомара. Тот кивнул.
Остров стал приставать к берегу, а когда Сын Прыгуна,
Лоова и Анитра сошли с него, снова вернулся на середину реки.
– Они… – сказала Лоова и шмыгнула носом. Больше она была не в силах что-то сказать и побрела за отцом.
Анитра шла за ним безэмоционально, что было для нее ново. Она была заворожена видом людомара и неотрывно смотрела на него. Сердце ее трепетало в груди, то замирая, то начиная бешенно стучать. Девушка задыхалась, но не отставала от охотника.
Тем временем, на реке старые воины выстроились плечом к плечу.
– Холмогорец, мне со щитом погибнуть или нет? – неожиданно спросил старикашка, еле державшийся на ногах. – Коли со щитом, то я и клюкой могу помахать. Топор уж не удержу. – Он поднял над головой короткую палку и стал размахивать ей.
Отряд расхохотался. Старики принялись обниматься и прощаться.
Мощный порыв ветра вырвался на простор реки и ударил в их ряды, подняв в воздух трех воинов и зашвырнув их за деревья на другой стороне воды.
– Держись, людомары! – Воины схватились за сучья и ветки и приникли к земле.
Из Чернолесья донесся грозный рык и на берег выскочили восемь всадников. Они были полностью сокрыты под чешуйчатыми плащами. Вместо голов на шеях их виднелись омканские, сурнские и змеиные головы с широкими пастями. Всадники слились воедино с желоргами – шестилапыми животными с телом коня и клювообразной мордой крокодила. На плечах их сидели существа о четырех клешней с маленькими пастями, утыканными мелкими острыми клыками.
Всадники выстроились в ряд, и, как по команде, ринулись вперед. Желорги пошли по воде словно посуху.
Вдруг река стала вздымать перед ними один вал воды за другим. Всадники неслись с такой силой, что пробивали водяные стены, разметывая их вдрызг. Но валы-стены поднимались снова.
Маги приближались. Небеса над местом схватки почернели. Бушевал ураганный ветер. Округа содрогалась от грохота и рыка.
– Примем их на пики, людомары! – кричал изо всех сил Бохт.
Как ни старалась река, но не смогла остановить всадников. Они врубились в отряд и разбросали множество воинов в разные стороны.
Сиппили соскользнули с плеч магов и набросились на воинов. Нескольких из чудовищ сразу же зарубили, но доувены доставали и разбрасывали вокруг черные катышки, из которых тот час же вырастали новые сиппили.
Бохт принял одного из них на щит, а топором расплющил об него. Второго он раздавил о ствол дерева, третьего ударил на лету и закинул в воду, где сиппиля пожрало неведомо что.
Полулицый огляделся. Не прошло и нескольких минут после начала битвы, а больше половины отряда уже не существовало. На трупах людомаров сидели сиппили и вылизывали кровь из ран олюдей. Бохт бросился вперед и убил еще двоих.
– Хороша битва-то?! – подскочил к нему воин с вытекшим глазом. Он хохотал, и двигался так, словно ему было двадцать. Его убили два сиппиля, накинувшиеся со спины.
Вдруг маги вместе с желоргами начали взмывать в воздух. Нечто громадное закрыло от Бохта лес по обеим сторонам реки. В ужасе он увидел, как воды реки вздыбились со всех сторон острова, а после обрушились на него, омывая от сотен сиппилей.
Резры облепили сиппилей, закрыв собой их тела, и разрывали их на части. Они умирали вместе с сиппилями, вспыхивавшими ярким синим пламенем, и взрывались, обдавая жаром окружающее пространство.
Когда волны стекли с острова, на нем остались лишь живые. Несколько олюдей. Они устало оглядывались по сторонам, ища магов, но тех нигде не было видно. Лишь темнота небес перешла реку и удалялась от нее по следу людомара.
Последний страж. Долина Потоков
Небольшая ящерица, медленно передвигая лапками, вскарабкалась на булыгу, казавшуюся ей бесконечно высокой. Бока камня, покрытые мхом с оледенелой коркой измороси, блестели в лучах тусклого солнца. Они отливали не то сталью, не то серостью дождливого дня. Ящерица уже почти добралась до вершины валуна, когда глаза ее сфокусировались на темном предмете, который взметнулся над камнем. Лапки пресмыкающегося тут же отпустили холодную поверхность камня и бросили тело вниз, но черный силуэт был быстрее. Он настиг ящерку в полете и плотно сдавил ее. Последний выдох и мир ящерицы обрушился во тьму.
Анитра безмолвно приняла из рук людомара дохлую добычу и, подумав некоторое время, впилась в нее зубками. Рядом с ней сидела немного нахохлившаяся Лоова. Она грызла то ли кузнечика, то ли большого таракана.
Людомар с тревогой посмотрел на девушек. За то время, пока они двигались к Предгорью, обе сильно похудели. Тени легли под их глазами, а кожа была обветрена холодными ветрами, постоянно задувавшими в этих краях.
Вот уже несколько дней они поднимались по подошве Предгорья Доувенских гор, где безраздельно властвовали Холвед и Приата. Они нагоняли холод на эти земли; посыпали его порошей и изморосью; давили ледянными тисками. Они задували низкорослую чахлую растительность холодным ветродуями, сбегавшими от вершин гор к их подножию.
Нужно было спешить. Скоро Великие воды покроются льдом и тогда к своему брату поспешит грозный Брур. А с ним шутки плохи. Не оставит он в живых никого, кто попадется ему на пути.
Охотник поежился. Своим плащом он обмотал обоих девушек так, что они были похожи на сиамских близнецов. Иногда Лоова выбиралась из этого кокона, чтобы показать Анитре, что она на нее все еще дуется.
Удивительным образом, внешняя опасность не волновала ни одну из них. Помыслы и одной, и второй были замкнуты исключительно на их троице, бредущей туда, куда вел людомар.
– Пора, – произнес Сын Прыгуна и поднялся на ноги. Лоова тут же подлезла под плащ Анитры и ее личико появилось рядом с грудью жрицы. Смотрела она все еще недовольно.
Они двинулись в путь.
Людомар оглядывался по сторонам и все более тревожился. Ручей, мимо которого они сейчас проходили уже полностью превратился в ледяную дорожку, а растительность ниже и ниже припадала к земле. Пахло холодом и терпким запахом увядания.
Путники поднимались все выше и выше в гору, изредка останавливаясь под навесами из скал или засохшими аркообразно деревьями. Девушки растирали друг другу ноги и лица.
С высоты своего местоположения, людомар с тревогой смотрел на простиравшиеся внизу леса, и на небеса над ними. На небосклоне, усеянном кучерявыми тучами, его глаза не находили затемнений. Прошедшей ночью Сын Прыгуна вопрошал у Доранда, куда делась небесная чернота, и Доранд сказал ему, что доувены перестали использовать магию. Они все ближе и ближе подходили к месту изменения силы, когда любое заклинание может начать жить своей жизнью и убить своего же создателя.
Слова беллера успокоили охотника – значит, он на правильном пути.
– Папа, – вскрикнула Лоова, и людомар вмиг обернулся и бросился к ней. Лицо девушки было красным от натуги. – Она… – закряхтела Лоова. – Она падает…
Сын Прыгуна посмотрел в лицо Анитры и увидел ее остеклевшие глаза. Лицо жрицы вытянулось