— И мадам Пеллардо?
— Да. Детей у них как будто нет. Здесь они встретили друзей из Парижа, и в столовой у них общий стол. Иногда они вместе ходят в театр.
— Кто-нибудь следит за отелем?
— Я поручил это дежурному полицейскому, пока прибудет мой коллега. Парень оказался сговорчивым.
Дисель был сильно возбужден.
— Как вы думаете, это он?
Мегрэ помолчал, раскуривая трубку, и наконец сказал:
— Думаю, что он.
Молодой инспектор удивленно взглянул на него. Он готов был поклясться, что комиссар произнес эти слова с сожалением.
* * *
Во время антракта из театра Большое казино на улицу высыпала толпа. Многие зрители, особенно дамы в легких платьях или сильно декольтированные, с беспокойством поглядывали в небо, где с запада наползала большая зловещая туча.
Мегрэ и Дисель молча стояли у отеля «Амбассадор». Лекер явился в тот момент, когда упали первые капли дождя и раздался звонок, извещающий об окончании антракта. Ему пришлось немного повозиться, чтобы пристроить машину, и наконец он подошел к ним с озабоченным выражением лица.
— Он у себя в комнате?
Дисель поспешил ответить:
— 105-й на первом этаже, окна на улицу.
— И жена там?
— Да, они вернулись вместе.
Из полутьмы вынырнул чей-то силуэт, и незнакомый Мегрэ полицейский вполголоса спросил:
— Слежку продолжать?
— Да.
Лекер закурил сигарету и стал у порога:
— Я ведь не имею права арестовать его в часы между заходом и восходом солнца, разве только застигнув на месте преступления. — Эти слова из инструкции уголовного кодекса он произнес иронически, добавив: — У меня даже нет достаточных улик, чтобы получить ордер на его арест.
Он как бы призывал Мегрэ на помощь, но тот и бровью не повел.
— Но и мариновать его здесь всю ночь тоже не хотелось бы. Он и не подозревает, что обнаружен. Что же ему помешало позвонить? Присутствие жены в нескольких шагах от кабины тоже сбивает меня с толку. Вы молчите, патрон? — спросил он с упреком.
— Мне нечего сказать.
— Что бы вы сделали на моем месте?
— Не ждал бы больше, но воздержался от визита наверх: они, наверное, сейчас раздеваются. Удобнее было бы послать ему записку.
— И что написать?
— Что некто в холле хочет лично сообщить ему кое-что.
— Думаете, он спустится?
— Готов держать пари.
— Ты подождешь нас здесь, Дисель. Не стоит ломиться в отель в полном составе.
Лекер направился к консьержу, а Мегрэ остался посреди холла, рассеянно оглядывая огромный полупустой зал. Все люстры были зажжены, и где-то далеко, в каком-то ином, казалось, мире двое пожилых мужчин и две женщины играли в бридж.
Посыльный метнулся к лифту с конвертом в руках. Приглушенным голосом Лекер произнес:
— Посмотрим, что это даст!
Затем, явно взволнованный торжественностью минуты, снял шляпу. Мегрэ также держал свою соломенную шляпу в руке. Снаружи тем временем разразилась гроза, и дождь хлынул потоком. Несколько человек — видны были только их спины — укрылись на пороге. Посыльный отсутствовал недолго, вернулся и доложил:
— Месье Пеллардо сейчас спустится.
Невольно они оба повернулись к лифту. Мегрэ имел возможность удостовериться, что пальцы Лекера, поглаживающие ус, слегка дрожали.
Седой человек в темном костюме вышел из лифта, обвел глазами холл и подошел к двум мужчинам, вопрошающе глядя на них. Лекер незаметно показал ему зажатый в ладони полицейский жетон.
— Я хотел бы поговорить с вами, месье Пеллардо.
— Сейчас?
Это был тот самый хриплый голос. Человек не потерял самообладания, хотя, несомненно, узнал Мегрэ и казался удивленным его ролью статиста.
— Да, сейчас. Машина у двери. Я вас отвезу к себе в бюро.
Лицо мужчины побледнело. На вид ему было лет шестьдесят, но держался он прямо, с большим достоинством.
— Полагаю, вы не откажетесь?
— Конечно, это только усложнит положение.
Быстрый взгляд на консьержа, затем в зал, где по-прежнему рисовались вдали четыре силуэта. Еще один взгляд наружу, на струи дождя.
— Посылать за плащом и шляпой не стоит, не так ли?
Мегрэ встретил взгляд Лекера и глазами указал на потолок. Было бы жестоко оставлять женщину наверху в неизвестности. Ночь будет длинной, и мало надежды на то, что муж вернется успокоить ее. Лекер пробормотал:
— Вы можете послать записку мадам Пеллардо… если только она в курсе.
— Что же мне написать?
— Что вы, вероятно, задержитесь дольше, чем рассчитывали.
Пеллардо направился к конторке:
— Найдется ли у вас листок бумаги, Марсель?
Он был скорее печальным, чем подавленным или напуганным. Шариковой ручкой написал несколько слов, отказавшись от конверта, протянутого консьержем.
— Поднимитесь наверх немного погодя.
— Хорошо, месье Пеллардо!
Консьерж хотел было что-то добавить, но не нашелся и замолчал.
— Сюда! — Лекер тихим голосом отдавал приказания промокшему насквозь Диселю, который уже открывал заднюю дверцу.
— Прошу!
Пеллардо нагнулся и первым влез в машину.
— И вы, патрон.
Мегрэ понял, что коллега не хочет оставить задержанного одного. Минута, и они уже катили по мокрой от дождя улице.
Машина остановилась на авеню Виктория, и Лекер шепнул несколько слов дежурному постовому. В коридорах было темновато — горела лишь часть ламп, и путь показался Мегрэ долгим.
— Входите! Здесь не очень-то удобно, но я предпочитаю пока не отвозить вас в Клермон-Ферран.
Мегрэ уселся и стал медленно набивать трубку, не сводя глаз с лица задержанного, спокойно сидящего на стуле. Ни одна черта в его лице не дрогнула. По очереди переводил он глаза с одного на другого, очевидно, пытаясь понять, какую роль играет тут Мегрэ.
Чтоб выиграть время, Лекер положил перед собой блокнот и карандаш, пробормотав как бы про себя:
— Ответы на вопросы зарегистрированы не будут, так как допрос неофициальный.
Человек наклонил голову в знак согласия.
— Вас зовут Луи Пеллардо, вы промышленник, живете в Па — риже, бульвар Сюше.
— Да.
— Женаты, полагаю?
— Да.
— Дети есть?
Он помедлил и произнес со странной горечью:
— Нет!
— Вы здесь на лечении?
— Да.
— Впервые в Виши?
— Мне приходилось проезжать мимо на машине.
— Не для того, чтобы встретить некую особу?
— Нет.
Лекер вставил в мундштук сигарету, закурил и помолчал еще с минуту:
— Вам неизвестна причина, из-за которой вас привезли сюда?
Лицо Пеллардо по-прежнему было спокойно, но Мегрэ уже понял, что это было следствием крайнего волнения.
— Предпочитаю не отвечать…
— Вы последовали за мной без возражений.
— Да.
— Вы этого ожидали?
Пеллардо повернулся лицом к Мегрэ, словно призывая его на помощь, затем повторил тихим голосом:
— Предпочел бы не отвечать.
Лекер черкнул какое-то слово в блокноте, подыскивая иной подход:
— Вы удивились, встретив в Виши женщину, которую не видели свыше пятнадцати лет?
Глаза Пеллардо повлажнели, но слез не было видно.
— Сегодня вечером, когда вы шли с женой, вы собирались звонить?
Поколебавшись немного, Пеллардо утвердительно кивнул головой.
— Значит, ваша жена в курсе событий?
— По поводу телефонных звонков? Нет.
— Ей неизвестны некоторые ваши поступки?
— Абсолютно.
— Однако вы звонили из городской телефонной кабины…
— Не хватило терпения дожидаться другого случая. Я сказал ей, что оставил ключ от комнаты в замке и надо позвонить консьержу.
— Почему же вы не закончили набирать номер?
— Почувствовал, что за мной следят.
— Вы ничего не увидели?
— Что-то шевельнулось за деревом. В то же время я подумал, что звонок бесполезен и излишен.
— Почему?
Он не ответил, положил обе руки, пухлые, ухоженные, на колени. — Если желаете курить…
— Я не курю.
— Дым вам не мешает?
— Жена моя курит. Даже слишком.
— Вы не сомневались, что на проводе Франсина Ланж?
Он снова не ответил, но и не отрицал.
— Вчера вы ее вызвали и объявили, что снова позвоните и назначите свидание. Я имею все основания предполагать, что час и место встречи намечены на сегодня…
— Извините, я не могу… — У него перехватило дыхание, и легкий свист, шедший из горла, заглушил слова.
— Вы рассчитываете на помощь адвоката?
Он махнул неопределенно рукой, как бы отгоняя эту мысль,
— Поймите, месье Пеллардо, с этого момента вы лишены свободы. — Лекер тактично не произнес слова «заключенный», и Мегрэ был ему благодарен за это. Человек этот импонировал им обоим.
— В какой отрасли промышленности вы работаете?
— В прядильной.
Сейчас была затронута тема, на которую он мог говорить совершенно свободно, не пытаясь что-то скрывать.
— Я получил в наследство от отца небольшую прядильню близ Гавра, сумел ее расширить, построил еще и другие в Руане, в Страсбурге.
— Значит, вы руководите значительным предприятием?
— Да. — Казалось, он был смущен этим.
— Ваша контора в Париже?
— Основная. Более современные в Руане и в Страсбурге, но я сохранил старое помещение на бульваре Вольтера.
Для него все это было уже в прошлом. В тот миг, когда посыльный в золоченых галунах поднялся наверх с запиской в руках, прошлая его жизнь перестала существовать. Он знал это и потому, может быть, разрешил себе говорить.
— Давно ли вы женаты?
— Тридцать лет.
— Работала ли у вас в конторе некая Элен Ланж?
— Предпочитаю не отвечать.
И так всякий раз, как только разговор затрагивал этот пункт.
— Отдаете ли вы себе отчет, месье Пеллардо, что вы не облегчаете моей задачи?
— Извините меня.
— Если вы намерены отрицать факты, которые я вам собираюсь предъявить, я предпочел бы знать это уже сейчас.
— Что вы хотите этим сказать?
— Считаете ли вы себя ни в чем не виновным?
— В некотором смысле нет.
Лекер и Мегрэ переглянулись — он произнес это просто, естественно, ни одна черта в его лице не дрогнула.
— Знали ли вы мадемуазель Ланж?
Пеллардо застыл неподвижно, прерывисто дыша и задыхаясь — у него начался приступ астмы. Лицо его побагровело, он поспешно выхватил из кармана платок, раскрыл рот и неудержимо закашлялся, согнувшись вдвое.
С воспаленными, полными слез глазами Пеллардо несколько минут тщетно пытался преодолеть кашель. С трудом можно было разобрать его слова:
— Это случается со мной по нескольку раз в день. Доктор Риан утверждает, что лечение мне поможет… — Ирония этих слов вдруг дошла до него… — Я хочу сказать, что принесло бы мне большую пользу.
У них был один и тот же врач, у него и у Мегрэ. Они раздевались в одной и той же комнате, укладывались на ту же кушетку, застланную белой простыней.
— Что вы спросили?
— Знали ли вы Элен Ланж?
— Нет смысла отрицать…
— Вы ее ненавидели?
— Почему? — прошептал он. — За что мог бы я ее ненавидеть? — Он повернулся лицом к Мегрэ, точно призывая того в свидетели.
— Вы ее любили?
Присутствующие были поражены внезапным превращением. Нахмурив брови, он по очереди переводил взор с одного на другого, останавливаясь дольше на лице Мегрэ.
— Не понимаю… — пробормотал он.
— Вы приходили к ней на квартиру на улице Нотр-Дам де-Лоретт?
— Да. — И добавил: — И что же, какое это имеет значение?
— Полагаю, вы оплачивали квартиру?
Он ответил сдержанным движением руки.
— Она была вашим секретарем?
— Одной из моих служащих.
— Ваша связь длилась несколько лет?
— Я приходил к ней раз или два в неделю.
— Ваша жена знала об этом?
— Нет, разумеется.
— Но в известный момент ей это стало известно?
— Никогда.
— А теперь?
Бедняга Пеллардо производил впечатление человека, непрестанно натыкающегося на одну и ту же стенку.
— Теперь тем более. Она не имеет никакого отношения…
Отношения к чему? К преступлению? К телефонным звонкам? Каждый из них говорил на своем языке, каждый следовал течению своих мыслей, и оба были удивлены, не понимая друг друга.
ГЛАВА VII
Взгляд Лекера упал на телефонный аппарат на столе, и он помедлил в нерешительности. Заметив небольшую пластинку с белой кнопкой, он нажал на нее:
— Не знаю, что это за звонок, но где-нибудь же он звонит. Посмотрим, явится ли кто-нибудь?
Они ощущали настоятельную необходимость в какой-то передышке и молча ждали, не глядя друг на друга. Из них троих месье Пеллардо, пожалуй, более других владел собой, во всяком случае внешне.
Наконец откуда-то издалека до них донесся неясный шум, затем прозвучали чьи-то шаги в дальнем коридоре, потом в другом, и, наконец, они услышали робкий стук в дверь. Это был один из дежурных, совсем юнец. Лекер спросил:
— Располагаете ли вы свободной минутой?
— Конечно, господин комиссар.
— Постерегите, пожалуйста, месье Пеллардо во время нашего отсутствия.
Полицейский с удивлением разглядывал элегантного мужчину, сидящего на стуле.
Лекер и Мегрэ вышли на крыльцо. Над ступеньками был протянут тент, предохраняющий от дождя.
— Я просто задыхался и подумал, что и вам не мешает немного поразмяться и глотнуть свежего воздуха…
Огромная, низкая туча, то и дело озаряемая вспышками молний, повисла над городом. Ветер стихал. Улица была пустынной, лишь изредка проезжала машина, вздымая фонтаны брызг. Начальник уголовного розыска в Клермон-Ферране закурил сигарету, прислушиваясь к шуму дождя, барабанящего по цементным плитам и шелестящего в листве деревьев.
— Чувствую, что я плавал самым жалким образом. Следовало бы лучше уступить место вам, патрон.
— А что бы я мог сделать? Вы сумели внушить ему доверие. Ведь он уже дошел до того, что считал излишним отвечать на вопросы и предпочитал молчать. Он дошел до предела, больше ни на что не реагировал и готов был ко всему — будь что будет!
— И у меня создалось такое впечатление.
— Но мало-помалу вам удалось вырвать у него кое-что. А потом произошло что-то, чего я до сих пор не могу уразуметь. Одна ваша фраза его поразила.
— Какая?
— Не знаю! Знаю только, что внезапно произошла какая-то заминка, что-то заклинилось. Надо было взвешивать каждое слово. Я не отрывал глаз от его лица. Он был уверен, что мы знаем больше его самого.
— Что знаем?
Мегрэ замолчал, пуская дым из трубки.
— Какой-то факт, очевидный, казалось, для него, но ускользнувший от нас.
— Может быть, следовало записать его ответы?
— Он бы тогда совсем замолчал.
— Не хотели бы вы закончить допрос, патрон?
— Это было бы не только незаконно, но и неправильно. Потом его адвокат мог бы придраться к этому. Да я и не думаю, что сумел бы справиться лучше вашего.
— Я просто не знал, с какого конца взяться, а главное — как бы он ни был виновен, мне его бесконечно жаль. Это совсем иной тип преступника. Когда мы покинули отель, мне показалось, что весь мир внезапно замкнулся за ним навсегда.
— И он это почувствовал.
— Вы думаете?
— Да, ему хотелось во что бы то ни стало сохранить некоторое достоинство, и любое проявление жалости он рассматривает как милостыню.
— Расколется ли он в конце концов?
— Он заговорит.
— Сегодня?
— Возможно.
— В какой момент?
Мегрэ уже готов был ответить, но снова задымил и наконец небрежно бросил:
— В какой-то момент вы могли бы упомянуть Мениль ле Мон, спросив его, к примеру, не бывал ли он там?
— А чего ради отправился бы он туда? И какое отношение имеет это к происшествию в Виши?
— Так, смутная интуиция, — неопределенно пояснил Мегрэ. — Когда тебя несет течение, цепляешься за что попало.
— Охотно опрокинул бы- кружку пива.
На углу улицы был бар, но не бежать же туда под проливным дождем? Что касается Мегрэ, то слово «пиво» вызвало у него грустную улыбку. Он обещал Риану не пить и держал слово.