— Только не опускай ее никуда, — забеспокоился Гордеев.
— Можешь не сомневаться.
Гордеев подумал было позвонить Портнянскому, но опять-таки не стал торопиться: неизвестно, в каком она виде.
Через четверть часа он подъехал на Раушскую набережную. Он остановился напротив «Вермеля» и прошел пешком полсотни метров — туда, где стояли три милицейские машины и черная «Волга» Турецкого.
— Ну что? — сказал Юрий Петрович, пожимая руку приятелю.
— А что, — сказал Турецкий, — упаковали уже.
Он кивнул на специальный герметичный чехол для трупов.
— Это точно она? — глухо спросил Гордеев.
— Можешь не сомневаться. Лицо-то, конечно, мудрено разглядеть, много времени в воде пробыла, но у нее документы при себе нашлись. И, кстати, деньги оставались.
— Много? — Вообще-то Гордееву было все равно, но, разговаривая, было как-то легче.
— Для нас с тобой порядочно, для нее, может,
Гордеев в восторг от этого не пришел. Терять время он не привык. Ему же надо в Анапу. А также в Геленджик и Сочи. Что же делать? Он, собственно, и собирался-то задать Вороновой лишь несколько вопросов, но теперь это уже было дело принципа. Возможно, есть причина, по которой она от него прячется?
Он позвонил знакомому — бывшему депутату, которому как-то помог выпутаться из неприятной истории. Этот депутат договорился с водителем прикрепленной к нему «ауди» о небольшом бизнесе: депутат продолжает пользоваться своей собственной машиной, а водитель тем временем работает как таксист. Выручку делили пополам. Когда эта история вскрылась, едва не разразился большой скандал — депутат был известной личностью, борцом с коррупцией и принадлежал к крупной парламентской фракции; этой историей с удовольствием воспользовались бы политические противники упомянутой фракции, но Гордееву удалось притушить страсти — «отмазать» депутата. Правда, ему (депутату) пришлось уйти в отставку. Редкий случай. Гордеев вспомнил о добровольной отставке Шерстяка с губернаторского поста — вот странная история…
Сейчас же адвокат спросил у экс-парламентария, как может быть, что помощник покойного депутата продолжает работать в Думе? Что ему там делать? Не занимает же он автоматически место покойного?! Или оно у нас уже наследуется?
— А о ком идет речь? — спросил тот.
— Некто Ирина Воронова. Она была помощницей Реутова, и теперь, когда…
— Это известная личность, — оборвал депутат, — можешь не продолжать, я знаю, о ком идет речь. Она, Юра, действительно в Думе работает. У нее там своя фирма.
— Как Это? — оторопел Гордеев. — Что, на Охотном ряду уже можно снять офис?!
— Кое-кому — да. Воронова ведет там занятия.
Гордеев подумал, что ослышался.
— Что она делает?
— Ведет занятия.
— Чему же она учит, елки-палки? Как быть депутатом?!
— В некотором роде. Это в двух словах не объяснишь. Собственно, кроме нее это никто и не может объяснить.
— Ладно, плевать. Скажи лучше, как бы мне в Думу попасть?
— Да элементарно. Закажи пропуск через знакомого, который там работает, и все дела. Ничего не изменилось.
Гордеев поскреб затылок.
— Да вроде никого так сразу не припомню…
— Понятно. А что, срочно надо?
— Не то слово.
— Тогда я сейчас свяжусь с кем-нибудь.
Через пять минут экс-депутат перезвонил и сказал, что пропуск для Гордеева заказан. Через сорок минут адвокат подъехал к Думе. Еще через десять минут он разыскал кабинет, на котором было написано:
«МОСКОВСКИЙ БИЗНЕС-КЛУБ.
ТРЕНИНГ ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ ПЕРЕГОВОРОВ».
Любопытно, подумал Гордеев и открыл дверь.
В приемной сидел внушительного вида молодой человек. Трудно даже предположить, какого он роста. Пожалуй, сидя он был не намного ниже стоящего Гордеева. Молодой человек радушно кивнул Гордееву:
— Опаздываете. Занятия уже начались!
— Ижвините, — выговорил Гордеев корявым своим языком и, живо сориентировавшись, прошел дальше — за спиной у молодого человека была следующая дверь.
В просторном кабинете на стульях, выставленных в свободном порядке у стены, сидели шесть человек разного возраста с государственным выражением лиц — без сомнения, народные депутаты. Четверо мужчин и две женщины примерно одного возраста — хорошо за пятьдесят. И все они, затаив дыхание, внимали Ирине Вороновой. Воронова оказалась дамой экстравагантной — коротко стриженные волосы были выкрашены в огненно-красный цвет. Небольшого роста, совершенно круглая, в черном джинсовом комбинезоне, она была динамична, как шарик от пинг-понга. Она покосилась на Гордеева, но Ничего не сказала, и он сел на свободный стул, по возможности действительно придав себе вид опоздавшего студента.
— Жесткие переговоры чаще всего сопровождаются четырьмя составляющими, — говорила Воронова. — Нехваткой времени и информации, давлением и невозможностью отказаться от диалога. В отличие от переговоров обычных, где обе стороны готовы искать компромисс, здесь одна сторона давит на другую. Задача человека, попавшего под такой прессинг, — не победить, а хотя бы избежать потерь. Понимаете меня? — вдруг рявкнула она.
Депутаты смиренно закивали.
— Наш тренинг готовит вас к подобным ситуациям и дает набор инструментов для их разрешения. Это своеобразная прививка от агрессии…
— Ирина Александровна, — негромко сказал депутат, которого Гордеев видел пару раз по телевизору, — скажите, а какие переговоры мы сможем после ваших занятий вести?
— Любые. Хоть о ядерном разоружении. Причем по их окончании велики шансы, что парочку ракет вы сможете оставить на вполне законных основаниях,