— У тебя есть семья?
— Сын и дочь. Парень на Ближнем Востоке в морской пехоте. Дочь работает адвокатом в Вашингтоне.
— У меня тоже была дочь. Она погибла… А твоя жена?
— Умерла.
— Моя тоже.
— Брансуик, штат Джорджия? Клэр?
Стоун не ответил.
— Парень по имени Гарри Финн говорил: Симпсон признал, что ее убили. Он сам и отдавал приказ цэрэушникам уничтожить всю семью.
Стоун смотрел в потолок, медленно изгибая онемевшие от кожаных ремней конечности.
— Отличный парень Гарри. Знает, когда нужно прийти на помощь.
— Мне очень жаль, что ты потерял близких… Оливер.
— Давай поспим. Просто немного поспим.
Стоун закрыл глаза.
Через минуту отрубился и Джо Нокс.
ГЛАВА 64
— У нас мало времени, — напомнил Калеб.
Они сидели вокруг старенького складного столика на обочине узкого дублера главной дороги на Дивайн. Перед ними стояла еда, купленная Аннабель в ресторанчике «У Риты».
Аннабель сердито посмотрела на Калеба. Рубен продолжал невозмутимо грызть куриную ножку.
— Ну и какие будут предложения? — спросила она.
— Надеюсь, Алекс нам поможет, — предложил Калеб, увлеченно снимая кожу со своей порции курицы.
— Поможет что? Провалить все дело? — вскинулась Аннабель.
— Мы ведь уже обсудили Алекса, — осадил ее Рубен. — Он отличный профессионал и чертовски храбрый парень. Думаю, Калеб говорит дело.
— С чего вы взяли, что он примчится нам помогать? Это поломает ему карьеру. Вы же слышали.
— Спросить не помешает.
— Почему я?
— Хорошо, давай я, — повысил голос Рубен. — Все, что угодно, лишь бы помочь Оливеру.
Аннабель внимательно посмотрела на одного, на другого и, вздохнув, достала мобильник.
— Не надо, я сама.
Через минуту она дозвонилась.
— Алекс?
— Аннабель! Все нормально?
— Мне… — Она запнулась. — Нам нужна твоя помощь.
Еще через пять минут притихшая Аннабель убрала телефон.
— Ну?! — хором спросили мужчины.
— Едет сюда.
Рубен хлопнул Калеба по спине, чуть не уложив его лицом в салат из помидоров.
— Я знал, что так будет. Дружба сильней официальных обязанностей!
— Поживем — увидим, — проворчала Аннабель. — Но пока нельзя сидеть без дела.
Рубен отправил куриные кости в лес, вытер рот и скатал салфетку в шарик.
— Готов прокатиться. Проведу разведку местности.
— А мы с Калебом?
— Общайтесь в городе. И не забывайте, где-то рядом бродит убийца. Встречаемся здесь же.
— Меня беспокоит репортер, — призналась Аннабель. — Даже если мы и отыщем Оливера, этот тип может все испортить. Мне не понравился его взгляд. Будто он внезапно что-то разгадал.
— Ну, тогда придется убедить репортера, — сказал Калеб, — что не в его интересах вести журналистское расследование.
Аннабель обдумала этот недвусмысленный намек.
— Пожалуй.
Рубен умчался на мотоцикле, а Калеб с Аннабель отправились обратно в город. На главной улице остановились у здания суда.
— Шериф говорил, что мать Вилли Кумса работает помощником судьи. Попробую, вдруг удастся из нее что-нибудь вытянуть.
Калеб огляделся и увидел библиотеку.
— Кажется, я знаю, что делать мне. Но если тебе нужен телохранитель… Как говорит Рубен, где-то рядом бродит убийца.
Аннабель великодушно улыбнулась.
— Я ценю предложение, защитник ты мой, но, думаю, все будет в порядке. К тому же за соседней дверью офис шерифа.
Калеб радостно умчался, а Аннабель вошла в здание суда.
Ширли Кумс подняла голову. Аннабель представилась.
— Примите соболезнования в связи со смертью вашего сына.
Ширли смотрела на нее с подозрением.
— Вы его знали?
— Нет, шериф Тайри рассказал.
— Родители не должны хоронить своих детей, — тихо заметила Ширли, доставая сигарету.
Пальцы так тряслись, что она едва справилась с зажигалкой.
— Да, мэм, это невыносимо.
— Мужа я тоже потеряла. Несчастный случай, — торопливо добавила Ширли. — А папу засыпало в шахте.
— Боже, как ужасно.
— Жизнь вообще ужасна, не находите? — заметила она с сарказмом. — Итак, что вы хотели?
— Надеялась, вы расскажете мне что-нибудь об отце.
— Никогда с ним не встречалась.
Аннабель исподволь внимательно изучала лицо женщины.
«Это явная ложь».
Она оглядела штабель коробок.
— Как видите, получили массу работы, — пояснила Ширли.
— Вижу… Я очень беспокоюсь за отца.
— Мне говорили, что он уехал из города.
— Кто говорил?
— Не помню. Скорее всего услышала в ресторане «У Риты».
— Вы дружите с Аби Райкер?
В этот момент открылась внутренняя дверь, и легкой походкой к ним вышел судья Мосли. В костюме и с бейсболкой в руке.
— Ширли, я… — Он замолчал, увидев Аннабель, и широко улыбнулся. — А кто тут у нас?
Пожимая руку, Аннабель почувствовала, как он чуть дольше положенного задержал ее пальцы в своих. Объяснила, кто она такая и зачем сюда пришла.
— Бен показался мне очень интересным человеком, — сказал Мосли. — Жаль, я не успел познакомиться с ним ближе. Надеюсь, вы его разыщете. А сейчас извините, я должен идти.
— В тюрьму, судья? — спросила Ширли.
— Совершенно верно. — Он повернулся к Аннабель. — Я наведываюсь туда раз в неделю и разрешаю спорные вопросы между заключенными и охраной. К сожалению, споров этих довольно много.
— Надо думать.
— Наша главная задача — перевоспитание преступников, — сказал судья. — Пусть лишь считанные единицы заключенных «Голубой ели» выйдут на свободу, тем не менее они все имеют право на человеческое достоинство.
— Вот и Джош так думал, — выпалила вдруг Ширли.
Они обернулись в ее сторону.
Ширли покраснела.
— Мой муж. Он работал там охранником. — Она глянула на Аннабель. — И погиб… Несчастный случай. Он считал, что нужно уважать человека в каждом, безотносительно к тому, заключенный перед тобой или свободный гражданин.
— Совершенно верно, — согласился Мосли. — К сожалению, надо признать, что Говард Тайри не в восторге от этой концепции, и конфликтные ситуации периодически повторяются. Но я льщу себя надеждой, что мои старания в конце концов окажут благотворное воздействие.
— Говард Тайри?
— Брат нашего шерифа, — пояснила Ширли. — Начальник тюрьмы «Мертвая скала».
Мосли улыбнулся Аннабель.
— Официальное название «Голубая ель», но народ зовет ее «Мертвая скала».
— Там произошел обвал, и бригада шахтеров попала в ловушку, — сказала Ширли. — Людей так и не достали. Шахту замуровали, а на их костях поставили эту дьявольскую тюрьму. Одним из погибших был мой отец.
Тушь потекла у нее под глазами, и судья с Аннабель тактично отвели глаза.
После паузы судья заметил:
— Шахтерская профессия чрезвычайно опасна.
— Понимаю, — со вздохом ответила Аннабель.
— Ну, всего доброго, леди.
Он ушел, поднялась и Аннабель.
— Не хочу отвлекать вас от работы.
— Простите, что не смогла вам помочь, — хрипло сказала Ширли.
«Вы уже помогли».
ГЛАВА 65
Стоун и Нокс пробыли в карцере, привязанные к лежакам, почти шесть часов. Все это время они спали. Явившиеся охранники были явно раздосадованы тем, что пленники так легко прошли тяжелое испытание.
Их заставили снова надеть оранжевые комбинезоны и потащили в камеру. Обоим пришлось проявить немалую выдержку и не отвечать на провокационные ядовитые насмешки. Нокс закусил губу, а Стоун смотрел немигающим взглядом, повторяя про себя, что благоприятный шанс появится лишь в том случае, если они не потеряют самообладания.
Через час их снова подвергли личному досмотру, заковали в кандалы и отвели в столовую, где наручники сняли.
В животе у Нокса уже урчало, когда они сели за свободный стол. Вокруг качалось море голов; Стоун пришел к выводу, что в столовой находится около пяти сотен заключенных. На добрых три четверти это были негры, хотя среди охранников негров не было.
На новеньких поглядывали. Выражения на лицах были самые разные: от любопытства до равнодушия и враждебности.
Разговаривали всего несколько человек, остальные ни на что, кроме своих подносов, внимания не обращали. Нокс тоже опустил глаза, когда на столе перед ним появился поднос.
Дождавшись, пока отойдет служитель, он предложил Стоуну:
— Не заказать ли приличного каберне — проталкивать эти помои?
— О, еще можешь шутить? Неплохо. Что ты там видишь? — Он показал глазами на заключенных.
— Такие же, как мы, несчастные, с той лишь разницей, что мы не совершали никаких преступлений. Отставить: я не совершал преступлений.
Стоун опустил в баланду пластиковую ложку, единственный имевшийся в наличии столовый прибор.
— Тебе, наверное, приходилось бывать в тюрьмах?
— Только не в качестве заключенного.
— Ну и что именно в этой не так? Подумай.
Нокс огляделся.
— Какие-то они слишком тихие для самых отъявленных негодяев в стране.
— Верно. Подавленные, забитые, запуганные. Что еще?
Нокс взглянул на ближайшую к ним группу. Четыре негра, не глядя друг на друга, равнодушно тыкали ложками в миску. Нокс осторожно понаблюдал за их вялыми движениями, заметил безжизненные взгляды и догадался.
— И еще под кайфом?
— И под кайфом. Мы с тобой уже знаем, что таблеток здесь хватает.
— Ты что, считаешь, партии товара приходят сюда? В тюрьму?
— Нет. Весь товар, по всей видимости, идет на «ямы» Нью-Йорка, Филадельфии, Бостона и других мегаполисов Восточного побережья. А здесь скорее используют некоторый излишек, чтобы ломать строптивых.
— Заключенные — наркоманы в принудительном порядке? Да это тянет на нарушение огромного количества прав!
Стоун вдруг склонился над тарелкой и принялся за еду. Нокс моментально сделал то же самое. Послышались шаги — кто-то остановился у них за спиной.
— Мэнсон, новые заключенные уже адаптировались к нашим порядкам? — Говард Тайри обращался к подскочившему к их столу охраннику.
У Мэнсона правый глаз был закрыт повязкой. Мельком глянув на него, Стоун сразу понял почему — именно ему он засветил в глаз пряжкой ремня.
«С каждым часом все веселее».
— Сэр, мы поставим их на место.
Охранник отстегнул с пояса дубинку и резко ткнул Стоуна в челюсть.
— Вот этому понадобятся дополнительные занятия, но мы и его научим осмысленному соблюдению порядка.
— Молодец, — похвалил Тайри.
Убирая дубинку, Мэнсон царапнул ей Стоуна по лицу. Потекла кровь, однако Стоун не шелохнулся.
— Как вам хорошо известно, — заговорил Тайри, — в большинстве подобных учреждений заключенные питаются по камерам и свободное время проводят строго по одному. Здесь, в «Голубой ели», мы, пожалуй, излишне либеральничаем. — Он обвел взглядом застывшую в гробовой тишине столовую. — И позволяем заключенным причаститься к гуманистическим ценностям. Например, совместный прием вкусной и здоровой пищи воспитывает дух товарищества.
Тайри положил руку Стоуну на плечо и слегка сдавил. Стоуна будто гремучка ужалила — настолько омерзительным было прикосновение этого типа. Тем не менее он даже не вздрогнул, и Тайри в конце концов убрал руку.
— Благодаря нашему состраданию и человеколюбию, — продолжал вещать Тайри, — рано или поздно заключенные приходят к осознанному соблюдению требований установленного порядка. Хотя я лучше других знаю, насколько ухабистым и тернистым может быть этот путь.
Пока он шел через столовую в окружении толпы охранников, заключенные сосредоточенно уплетали отвратительную пищу.
«Бедолаги не только под кайфом, они еще и до смерти запуганы, — думал Стоун. — Этот ублюдок может в любую минуту лишить жизни любого из них. Он может и меня убить. Если Мэнсон первым не доберется».
Только когда Тайри с Мэнсоном вышли из столовой, Стоун вытер с лица кровь.
ГЛАВА 66
После совместного приема пищи приобщенным к гуманистическим ценностям Ноксу со Стоуном дали полчаса свободного времени. Свобода представляла собой огороженную бетонную площадку в центре тюремного двора, с сеткой из колючки вместо крыши, единственным баскетбольным кольцом без сетки и заплатанным мячиком. Активный отдых на свежем воздухе.
«Это чересчур даже для либеральных гуманистов», — подумал Стоун.
Несколько заключенных медленно рысили по крохотному кругу, один стучал мячом, большинство стояли, тупо уставившись на носки ботинок. На вышках по углам, откуда вся площадка просматривалась как на ладони, торчали охранники со снайперскими винтовками и русскими «Калашниковыми».
Стоун заметил синюю линию, идущую по периметру бетонной площадки.
— Заступишь за нее хоть носком башмака, и дядя с вышки тебя пристрелит, — послышался голос.
Рядом стоял маленький вертлявый заключенный со щетинистыми седыми усами, встрепанной головой и мутными глазами.
— Спасибо за сенсационную новость, — сказал Нокс. — А то нас забыли предупредить на инструктаже по технике безопасности.
Вертлявый взглянул на Нокса и нервно захихикал.
— Клевый прикол. Офигенно клевый. — Он перевел взгляд на Стоуна. — Вам, парни, сколько положили?
— Даже не спрашивай. А тебе?
— Жизнь, жизнь, жи-изнь, — пропел вертлявый. — Три пожизненных поочередно, а не параллельно. Вот так вот, братаны.
— Ясно… — рассеянно ответил Стоун, методично фиксируя в памяти позицию вышек и сектор стрельбы каждого из охранников.
Дьявольски продуманная планировка произвела на него впечатление. Даже необученный новобранец легко и быстро пристрелит любого заключенного. Тот и плюнуть не успеет, не то что совершить попытку к бегству.
— И много здесь таких? — спросил Нокс. — Пожизненных?
— Все, кого я знаю, а я здесь одиннадцать лет. По-моему, одиннадцать. Вел когда-то календарь, потом надоело стенку марать. Смысла нет. Старине Донни не светит досрочное.
— За что же ты сел, старина Донни? — спросил Нокс с откровенной неприязнью.
— Убил-таки трех малолетних детей, — спокойно сообщил тот, будто назвал дату рождения. Затем высморкался в сложенные ладони и вытер руки о задницу.
— За каким дьяволом, старина Донни? — Нокс непроизвольно сжал кулаки.
— Так эта сука мне велела, вот за каким. Это был ее выводок от второго мужа, братан. Страховое возмещение. Совратила меня. Именно. А потом такой кипеж подняла, когда я их реально пришил! Скажешь, самозащита? Ага, держи карман шире. Меня развели, братан, реально развели. Где, к чертям, справедливость?
— Справедливость? — скептически переспросил Нокс.
— Ну! Адвокаты, судьи… суки — все только и валят на тебя дерьмо. Никакой справедливости. Унизительно. Боже, храни Америку, мы должны поровну купаться в нашем общем дерьме.
Нокс стиснул зубы.
— А она получила три пожизненных срока?
— Кто, эта сука? Еще чего! Говорю же, свалила все на меня. Снова вышла замуж и замечательно сидит на страховых бабках, пока я здесь гнию. На суде обозвала меня маньяком. Хотя мы вместе заварили эту кашу, Богом клянусь.
— Думаю, тебе нужно поискать хорошего адвоката. С другой стороны, ты сейчас как раз там, где и должен находиться, Донни. А теперь не хочешь поискать пятый угол?
Нокс угрожающе шагнул вперед.
Стоун взял его под руку, не обращая внимания на то, что наблюдавший за ними охранник положил палец на спусковой крючок.
— Слышь, Донни, а ты побывал во многих тюрьмах? — спросил Стоун.
— Кто, я? Эта у меня четвертая. И вторая строгая, — добавил он с гордостью.
— За что тебя перевели в «Мертвую скалу»?
— Ударил охранника. Им не нравится, когда их бьют; только они могут хреначить нашего брата безнаказанно.
— Конечно, жизнь несправедлива, — подал голос Нокс.
— Готов поклясться, ты парень наблюдательный. Не замечал здесь всякой непонятной ерунды? — продолжал Стоун.
— Наблюдательный? Братан, у нас всего лишь час в сутки. Полчаса на жрачку, полчаса на долбаную прогулку. А двадцать три часа и две жратвы ты сидишь в склепе восемь на двенадцать. Некогда следить за ерундой.