Виктор Долгушин приехал на пыльной подержанной «Ауди», оставил ее на берегу и поднялся на теплоход. Катя смотрела на него во все глаза: вот и снова довелось встретиться. Она ловила себя на мысли – нет, нипочем бы я не узнала этого человека, встретив его где-нибудь ненароком в метро или на улице. Там, в Питере у «Астории», он выглядел совсем по-другому. Что у него с лицом? Вид какой-то иссушенный, изможденный. Словно вся влага ушла, оставив кожу шелушиться, покрываться красными прожилками. Алкоголь виноват? Только ли алкоголь? Что там говорил отец Саныча про наркотики-то? Но нет, на наркомана он тоже не похож – их за версту видно. Неужели на него так пагубно здоровый образ жизни на воде, на свежем воздухе влияет? Она отметила, каким глазами – сплошное удивление пополам с подозрительностью и былым восхищением – уставился на Долгушина Колосов. Ах, Никита, Никита, что – встретил кумира юности? Значит, и ты тоже? Как и «драгоценный», как и Серега Мещерский? Екнуло сердце невольно, екнуло, забилось сильнее? Но ведь ты не за автографом сюда к нему явился, Никита, а совсем, совсем по другому вопросу. Что ж ты примолк, стушевался?
Катя почувствовала, раз Колосов так странно молчит, первый вопрос кумиру придется задать ей. Она построила в уме фразу и…
Виктор Долгушин смотрел на нее, а не на Колосова:
– Вы из прокуратуры? – спросил он.
– Я капитан милиции, моя фамилия…
– А я подумал, вы из прокуратуры, следователь. И такое впечатление, что я вас уже где-то видел, хотя к следствию и суду пока не привлекался. Так в чем дело? По какому поводу у нас на борту гости из милиции?
– Мы… мы проводим расследование в связи с убийством известного вам Кирилла Бокова, – Колосов словно стряхнул с себя какое-то оцепенение. – Это певец эстрадный… он знаком вам, его гибель…
– Боков не певец, он исполнитель. И в моих близких знакомых не числился.
– Но вы ведь знали его?
– Ну, конечно, знал.
– Его убили недалеко отсюда, от стоянки вашего судна.
– Я слышал сообщения в новостях. Мы все слышали. Неужели это произошло правда так близко?
– На шоссе к ресторану «Императорская охота» в двенадцати километрах отсюда.
– В двенадцати? Надо же, – Долгушин запахнул на себе коричневую вельветовую толстовку. – Хотите сказать, не повезло нам, что так близко стоим?
– Крупно не повезло, что пассажир ваш и друг Алексей Жданович накануне убийства имел с гражданином Боковым, эстрадным исполнителем, серьезный конфликт, в ходе которого на глазах многих очевидцев грозил Бокову смертью.
– Вот даже как. И вы все это уже установили? И поэтому приехали сюда, – Долгушин присвистнул. – А чего мы торчим тут, на ветру? Может, в каюту зайдем?
– В каюте, в рубке, мы с вашим капитаном битых полтора часа вас прождали, пробеседовали. Однако беседа наша без вас, Виктор… Виктор Павлович, все как-то не клеилась.
«Какой чудной разговор у них, – подумала Катя. – И тон какой странный у обоих».
– Жаль, – Долгушин развел руками. – Жаль, но… Может, из-за того, что вы адресом ошиблись? Не по адресу приехали?
– Мы приехали получить от гражданина Ждановича объяснения.
– Так тут нет Ждановича, – Долгушин развел руками.
– Видим, что нет, – Колосов не поднимал на Долгушина глаз и не повышал голоса. – Но допросить нам его надо. Подскажите, где нам его найти?
– Ой, не знаю. Леха наш – птица вольная, орел. Летает где хочет. Да, несколько дней был тут, с нами, а теперь нет. Он в Москве, у друзей.
– Где в Москве? У каких друзей?
– Москва большая. И друзей у Лехи Ждановича много, помимо нас, – Долгушин окинул взглядом свою притихшую команду.
Катя отметила: они все снова собрались на палубе, как и во время баталии с четой Сухих – Саныч, Варвара, этот капитан Аристарх с новой «гаваной» в зубах, даже эта «беляночка» Лиля явилась с Марусей на руках. Они все молча следили за разговором Долгушина с майором из угрозыска, как за поединком на ринге. Всем своим видом все они недвусмысленно давали понять: вы, менты, точно ошиблись адресом. Сдавать вам Леху Ждановича здесь никто не собирается. «Но все дело в том, – думала Катя, – что нам нужен здесь, на «Крейсере» не только один Алексей Жданович. Нам нужны вы все».
Гробовое молчание на палубе нарушил протяжный крик, тяжелое хлопанье крыльев.
На белый пластиковый стол, придвинутый к борту, взлетел… павлин. Он словно материализовался из воздуха, из косых закатных лучей солнца. Р-раз! – и раскрыл свой глазастый сине-золотой хвост.
– Блин! – выдохнул Колосов, – Ну, блин, даете!
– Убрать птицу, – бросил Долгушин, и Саныч послушно сгреб ручного павлина Кукина (это был, конечно, он во всей своей красе) в охапку. – Мы ничем вам помочь не можем. Мы не знаем, где Жданович. И связаться с ним в данный момент мы тоже не в состоянии.
– Да это я понял. Не в состоянии. Не хотите, вот в чем проблема. Может, из чувства товарищества, – Колосов проводил взглядом Саныча с павлином. И остановил свой взор на Лиле. – А вы что скажете, девушка?
– Я?
– Да вы. Вы слышали, как дело поворачивается? Очевидцы концерта и скандала в «России» в один голос твердят: Алексей Жданович, явившись туда пьяным, грозил убить Кирилла Бокова. Полез с ним драться. Ему и его охраннику там здорово наподдали… А разве в характере гражданина Ждановича тумаки-то сносить безответно от таких господ… от таких эстрадных исполнителей?
– Это вы у меня спрашиваете? – щеки Лили вспыхнули. Она крепче прижала к себе Марусю.
– Ну, хотя бы у вас, раз все остальные говорить на эту тему не желают.
– У Ждановича был телохранитель, – вмешался Долгушин, явно приходя на выручку девушке, – Я его сам, лично, нанял на все эти дни перед концертом и после. Во избежание эксцессов. Он при нем постоянно находился. Вызовите его, допросите, он вам даст полный отчет. Это ведь свидетель? Или вы только тем свидетелям верите, которые Леху в убийстве винят?
– Допросим мы охранника в свое время, – Колосов выпрямился. – Да, что-то и с вами, Виктор Павлович, разговор у нас не клеится. Это, как вы выражаетесь – жаль. Я совсем не так все себе представлял. Между прочим, был я на ваших концертах не раз и не два. В Лужниках был… «Крейсер Белугин» – какая группа была, эх! Распалась. Мы, пацаны, все гадали – почему, с чего?
– А теперь вам ясно, что ли, стало? Осенило вдруг? – Долгушин усмехнулся.
– Характер у вас непростой.
– Простые у амеб, майор.
– Да уж, – Колосов смотрел на Долгушина. – Совсем иначе я себе вас представлял тогда, в Лужниках. Мы в оцеплении стояли, я курсантом второго курса был. А концерт в Лужниках Оззи Осборн давал. Вы перед ним народ разогревали. «Наутилус» ждали тогда, только не было «Наутилуса». А вот «Крейсер» был. Фанаты с нашими курсантами драться хотели, но не подрались. Не с чего было драться. Все мы тогда одного поля ягоды были – вашего. А на Осборна большинству тогда плевать было.
– Какие еще вопросы ко мне? – спросил Долгушин.
– Насчет транспорта вашего хочу уточнить. В средствах транспорта вы не стеснены?
– Нет. У нас тут знакомые, точнее, друзья на одной автофирме. Подержанными тачками торгуют, – Долгушин, казалось, смягчился, – ну а нам в аренду сдают за смешные деньги. Вот ту колымагу, – он кивнул на «Ауди», – потом Форд-Мендео старый был. Еще «Тойота» – на ней в основном Жданович ездит.
– Что же вам на каждую стоянку к трапу машины подгоняют?
– Да, если им по пути, если удобно. Но в основном на платной стоянке на «Речном вокзале» оставляют.
– А здесь, на причале?
– Вот, все перед вами, – Долгушин снова кивнул на «Ауди».
– На этой вы ездите? – спросил Колосов.
– В основном я.
– И вчера ездили?
– Вчера я был в Москве.
– А «Тойота» сейчас значит у Ждановича? Где же он на ней колесит?
– Я не знаю. Ну, правда. Он не давал о себе знать.
– С какого времени?
– Сорвался он отсюда позавчера вечером. Я же говорю вам – он не один, с ним охранник. Надежный парень. Вы поговорите с ним, вот его телефон, – Долгушин на дисплее мобильника продемонстрировал номер Колосову.
Тот глянул на Катю: знакомый телефон?
– Адрес и телефон автофирмы, будьте добры, – попросил он.
– Пожалуйста. Только в чем дело? Вот. Но там у нас никаких бумаг, договоров. Мы без этой муры обходимся.
– Кстати, насчет бумаг, – Колосов словно вспомнил. – Мы вот с капитаном вашим Аристархом Аркадьевичем, пока вас тут ждали, документы на судно смотрели, маршрут. Что же это у вас вроде нечто экскурсии Питер – Москва?
– Что-то вроде. Сезон на излете. Туристов мало. Либо ставь судно на прикол, либо сам фрахтуй, плавай, – Долгушин улыбнулся. – Летом у всех напряженка, никто толком и не отдыхал. Ну я и решил устроить себе и друзьям маленький праздник.
– С какого числа вы вот так путешествуете?
– Кажется, числа с 15 августа.
– На Валаам, наверное, заходили?
– Да. Саныч, то есть Петя наш даже с Валаамским старцем беседы имел. Душевные беседы, полезные.
– Тут без вас родители за ним приезжали, хотели забрать его, – наябедничал Колосов.
– Саныч не вещь, чтоб его забирали.
– Сложности у него с родителями, – Колосов оглянулся: Саныч, как ушел с павлином на корму, так и не вернулся. – Он что, тоже рок в вашей группе играет?
– У меня сейчас нет никакой группы.
– А я думал…
– Я со всем этим давно покончил. Смысла не вижу. Да и возраст, знаете ли, – Долгушин смотрел поверх головы Колосова на берег. – Смысла нет никакого. А поднимать новый проект, не видя смысла и не веря в успех, это… В общем, это и трудно, и совсем уже неинтересно.
– На маршруте у вас были длительные стоянки, как я понял из разговора с капитаном.
– Да, где-то возле Мышкина застряли – со шлюзами получилась неразбериха, с графиком. Я даже в управление водоканала ездил, разбирался. До этого на Валааме стояли. Потом в Петрозаводске, на Онеге. В Череповец заходили.
– В Череповец? Лучше бы на Белом озере якорь бросили. Там, я слышал, места обалденные, рыбалка мировая у Белозерска.
– Нас в Череповце друзья ждали, – ответил Долгушин. – Там Леха Жданович в свое время концерты давал – помнят люди.
– Принимали, наверное, хорошо? – Колосов улыбался. – Но ведь это от Бела-озера недалеко, рукой подать?
– Вы расстояния по-московски меряете, – заметил капитан Аристарх. – Москвичи! Прям как на луне живут. А я вот в свое время на севере служил, вот там пятьсот километров – это уж точно близко.
– Отсюда назад в Питер пойдете? – спросил Колосов.
– Сначала в Москву вернемся. То се. – Долгушин вздохнул. – Потом дочке надо Кремль показать. А там посмотрим. Может, перед концом навигации в Нижний сходим.
– Мы в ваше отсутствие с капитаном, кроме документов, паспорта команды просмотрели. Ну, вы, Виктор Павлович, человек известный. И без паспорта вас все в лицо узнают… Я в том числе. Но ради проформы, дайте ваш телефон и постоянный адрес. Я запишу.
– Вот телефон, вот еще один, у меня два сотовых, – Долгушин был сама открытость, – а питерский мой адрес… Знаете, я в июне квартиру продал. Пока новую подыскиваю. Так что теперешний мой адрес – этот теплоход.
– А как же… как же вы будете, когда навигация кончится? – громко спросила Катя.
Он обернулся.
– Ну, там видно будет. Вернемся в Питер с дочкой. Может, на время в отеле поселюсь. В «Астории», например. Один раз живем на свете, правда?
– Один, – Катя кивнула. Ей вдруг отчего-то малодушно захотелось спрятаться за спину Колосова. И было стыдно: чего она вылезла? И еще как-то неспокойно. Она чувствовала: превентивная акция, задуманная Колосовым, с треском провалилась. Они явились – и ничего толком не узнали. Ни о Ждановиче, ни о ком другом. Так, впрочем, всегда и бывает – первый блин комом. Но досадно было, что их на всех этих милицейских вездеходах с мигалками в окружении милиционеров с автоматами никто на теплоходе не испугался. Никто не выказал слабости или растерянности. Означало ли это, что здесь, на этом Ковчеге милицию ждали? И не сейчас, не после гибели Бокова, растиражированной по всем новостям, а с самого начала? И почему это Долгушин произнес это слово – «Астория»? Как пароль произнес. Неужели он узнал ее? Да этого быть не может! Просто не может и все, однако…
– Павлин у вас – загляденье, – хмыкнул вдруг Колосов. – Где ж такого покупали? М-да… все же жаль, что наш главный вопрос так и не прояснен. Ну да нечего делать. Время нас поджимает, – он глянул на часы. – Что ж, как говорится – до следующего раза.
– Да образуется все с Лехой, – сказал Долгушин. – Это ж ни в какие ворота: он и убийство Бокова.
– Ни в какие? Даже так?
– Да вы сами скоро в этом убедитесь. Леха, он… Это ж Леха Жданович! Мало ли, что там меж ними было.
– А что было-то?
– Да ничего такого, что могло кончиться убийством. Слово вам даю. Вы моему слову поверите?
– Поверю.
– Ну, тогда запомните: Жданович, хоть и на дух Кирюшку Бокова не переносил, хоть и морду ему не раз пощупать порывался, убить бы не смог. Он такой человек. Он не создан для крови.
– А для чего он создан?
– Песни его слышали, стихи? Вот для этого он и создан. Еще чуть-чуть для водки, как всякий нормальный мужик русский, еще… Ну, не заставляйте меня в пафосный тон впадать насчет его дара свыше.
– А кто, по-вашему, мог убить Бокова?
– Кто? Скажу вам так: если Леху в покое не оставите, я вот заявлю следователю прокуратуры… Почему-то мне все время кажется, что эта вот ваша спутница все-таки из прокуратуры – такая она строгая и невеселая, – Долгушин смотрел на Катю, – я заявлю, что Бокова убил я.
– Вы?
– Скажу, что я.
– Если Жданович виновен, такое лжепризнание его не спасет.
– А он не виновен.
Катя ожидала, что Колосов с ходу бросит в ответ: «А вы?» – но он не спросил.
– Аристарх, проводи господ-товарищей из милиции, – распорядился Долгушин, – Лиля, тебя на ветру окончательно продует, у тебя нос вон посинел. Ты бы Марусю увела в каюту, раньше не догадалась, нет?
Колосов, уже взявшийся за перила трапа, обернулся:
– Лиля… Она, Виктор Павлович, не уходила потому, что внимательно прислушивалась ко всему, что тут говорилось меж нами. Да, Лиля, уважаемая… Вы бы точно ребенка передали кому-нибудь. Вам придется сейчас проехать с нами.
– Мне? Зачем? Это почему? – щеки Лили снова вспыхнули. Она передала Марусю на руки Долгушину.
– Придется проехать до ближайшего отделения. Ненадолго.
– Но я ничего не сделала.
– Я и не говорю, что вы сделали. Нам просто надо кое-что выяснить. Вопросы кое-какие.
– Но я… Выясняйте. А что здесь нельзя?
– Действительно, здесь все выяснить нельзя? – спросил Долгушин.
– Нет, нельзя, – ответил Колосов.
– Почему же? – грозно рявкнул капитан Аристарх. – Что еще за новые фокусы?
– Это не фокусы. Таков порядок. У нее в паспорте, по-моему, неточность. Надо разобраться, прошу, – Колосов пропустил растерянную Лилю вперед.
Катя, не совсем поняла этот колосовский ход конем. Одно было ясно: Никита просто так, битым, «Ковчег-Крейсер» покидать не желал. В сплошной обороне, занятой его обитателями, его зоркий натренированный глаз сыщика углядел податливое звено. Катя вспомнила, что говорил ей Вадим по поводу Лили. По его мнению, она была безответно влюблена в Ждановича. Любопытно все-таки, почему Колосов выбрал именно ее для большой атаки? Неужели он решил, что к ней, единственной из всех, он сможет подобрать ключ?