То есть плюс два часа. Это для того, что если напоремся — то напоремся мы, а не основные силы. Вот так вот, получается мы — скорее разведывательный отряд, призванный вскрыть группировку противника в городе и определить силы одержимых — за свой счет, за счет своих задниц. Послать бы… но приказ есть приказ.
Катастрофа, день тридцать третий
Вальпараисо
Вечер 05 июля 2010 года
Если сказать, что все вокруг — дерьмо и все вокруг — тоже дерьмо — даже это не полностью выразит мое отвращение ко всему происходящему.
Задача — выдвинуться в город, где полно одержимых, и где возможно есть противник — то есть разведывательно-диверсионная группа у которой есть ракеты SAM, наверное и РПГ есть, прочесать его на предмет поиска иголки в стогу сена — сиречь разведывательного контейнера, и вернуться назад. На подготовку — меньше двенадцати чесов, да какое там двенадцать — шесть часов и то хорошо. При этом есть еще одна проблема — на все рискованные ситуации с одержимыми в первую очередь придется идти мне. Потому что я единственный из всех вакцинирован от этой заразы. И если меня покусают — то придется в соответствии с мной же введенными правилами отсиживаться в карантине дней десять.
В общем и целом — засада. Как всегда.
Когда немного улеглось, сел и начал думать. Смысла соваться большими силами в город нет — да никто и не даст нам больших сил-то. Нет их у нас. Три операции враз — мы просто ослабляем оборону самой базы до предела. Шесть человек — максимум что мне могут дать.
Из плюсов — место падения будет знать точно. На него нас наведут, но с воздуха прикрытие — возможно будет, а возможно и нет. Вертолет, который должен будет нас прикрывать, если и взлетит — то с авианосца. Плюс — висеть над нами он сможет не постоянно — возможно, придется дозаправляться на базе. И кроме того — те же проклятые SAM.
Вспомнив про SAM, от вертолета решил отказаться сам. Почему? Падение черного ястреба — помните такой фильм? Крупная операция пошла насмарку из-за двух сбитых вертолетов — инициатива была потеряна сразу и с момента падения первого вертолета мы только и делали что отбивались. А любой летеха с Вест-пойнта помнит правило: если ты не выигрываешь — значит, ты проигрываешь.
Итак — нам нужно просто знать куда идти. И все. С этим справится и самолет с того же авианосца.
Световой день заканчивается. Оставить до завтра?
Нет. Вот как раз ночь и будет союзницей. Одержимые плохо видят ночью, не надо забывать, что это обычные люди, только взбесившиеся и не чувствующие боли. Одержимый не понимает, когда стреляют с глушителем, это тот же человек, только сильнее и тупее. Если мы войдем в город ночью и особо не будем шуметь, пользуясь глушителями и оптическими прицелами — у нас будет преимущество…
— Сэр.
Я повернулся.
— Ганни…
— Прибыл в ваше распоряжение.
Значит, команда ганнери-сержанта Пибоди пойдет со мной. Это хорошо, потому что они хоть что-то — но уже знают одержимых и об их повадках. Кроме того — мя видел их в деле, а они видели в деле меня. Это наше преимущество — наличие опытных отпахавших Ирак морских пехотинцев в команде. И целых два ганнери-сержанта.
— Это хорошо, ганни. Как Подулски?
— Пока неплохо, сэр. Когда…
— Когда это проявляется? Я и сам не знаю. Но видимо — не так быстро. Я не видел, когда это все началось, я на свое счастье уехал в лес. У меня дом в лесу.
— Это хорошо, сэр. А я — как раз грузился в эту проклятую стальную коробку. Что стало с моим сменщиком там, с ребятами — не знаю…
— Не все так плохо — подбодрил я сержанта — я наблюдал как это все начиналось. Почему то под удар в первую очередь попали самые развитые страны, сам не знаю почему. Когда Интернет еще работал — Ирак не был в числе самых пораженных стран, верней был, но только в самых крупных городах. Почему — не знаю. А вот соседние страны, тот же Кувейт и Саудовская Аравия — страшно смотреть было. С ними связь пропала почти сразу.
— Странно, сэр — согласился сержант — нормальные эпидемии так не развиваются. Я хочу сказать, что они развиваются больше в странах третьего мира, в тех дырах, которые нас посылают усмирять. Ну, там ведь меньше лекарств и нет нормальной медицины, сэр. Черт, когда я был в Ираке, такого насмотрелся, да, сэр. Живут как в древние века. Стены бетонные, а пол земляной.
Что-то промелькнуло такое в словах, что засело в мозгу как заноза. Но было пока не до того.
— Сколько с тобой человек, ганни?
— Шестеро считая меня, сэр. Но я отбирал лучших, Марка даже к Ордену Почета представляли — но не дали, сволочи. Мне тоже не улыбается идти в город с психами, сэр.
— За что представляли? — спросил я, просто чтобы спросить. Надо было кое0-что додумать.
— Да так, случилось дерьмо. Их подбили, когда они патрулировали отдаленный участок дороги, как назло была нелетная погода. Им пришлось отбиваться семь часов, заняв какое-то недостроенное здание. Там были какие-то козлы из этих, новых — их чекпойнт был рядом, там и броня и все было — но они носа не высунули.
Я кивнул. Ситуация была знакомой донельзя. В девяностые в НАТО напринимали кого не попадя, в двухтысячные стали принимать откровенную шваль. Любая военная организация подчиняется правилу, согласно которому крепость цепи является равной крепости самого слабого ее звена. А каким нахрен звеном являются бывшие советские сателлиты. Их ставили охранять склады — а потом удивлялись куда все пропадает. Их ставили на чекпойнты — а потом говорили, что федаины ездят куда им заблагорассудится и с чем им заблагорассудится. Из всех новых членов НАТО нормально показывали себя поляки и чехи, все остальные — просто вооруженный сброд, который поганой метлой гнать надо.
— Что скажешь насчет выдвижения в район, ганни?
— Я присмотрел пару Хамви, сэр. На обоих есть пулеметы.
— Оставить Пойдем тихо. Сможете раздобыть глушители?
— Сколько угодно, сэр. Здесь есть наборы SOPMOD в оружейке. Уж от них то не стоит ждать подвоха, не так ли, сэр.
— Два пулемета, четыре винтовки с подствольниками. На винтовки — глушители и ночные прицелы. Отстрелять оружие, проверить машины. На все — полчаса. Ближе к две сто[14] получим данные разведки и выдвинемся.
— Есть, сэр!
На плече ожила рация.
— Я в штаб. Собраться у первого ангара по исполнении.
— Есть, сэр.
В штабе был только подполковник Холак, генерал отсутствовал. Возможно, решил немного поспать, пока все спокойно. Этой ночью поспать не удастся никому, а так как штабных работников не было, нагрузка на пункт боевого управления ложилась немалая.
— Сэр.
— Тише.
Я согласно кивнул головой — мол, понял.
— Что, сэр?
— Птица прошла.
— Результат?
— Место катастрофы обнаружено в районе озера Андерсон Понд. Примерно вот здесь, пожара, судя по всему не было.
Это более чем хорошо. Если бы самолет упал на город — проблем было бы больше в пару тысяч раз.
Я склонился над картой. Если дело обстоит именно так — то лучше держаться подальше от города. Наименее опасный маршрут — это выйти на Мартин Лютер Кинг Бельведер, потом с нее — на Херлберт Роад, на перекрестке поворот на Бил Парквей, затем на пригородную Льюис Тернер Бельведер. И оттуда — по возможности уйти с главной дороги, пробираться полями и лесами. Там в лесу есть хреновы дороги, на которых нас не встретит ни один одержимый, потому что в лесу нечем питаться. И слава Богу что пока работает GPS[15] — не заблудимся.
— План операции готов?
— Да, сэр.
Я кратко изложил маршрут движения. Отход — как пойдет, либо по той же самой дороге, либо по Льюис Тернер. Все проще простого.
— Справитесь?
— Да, сэр. Сколько весит контейнер?
— Около тысячи фунтов. Придется попотеть.
— Затащим лебедкой, сэр.
Про себя я прикинул, что если нас семеро, то туда пойдем — четверо в первой машине трое во второй. Там на месте развернем машину, зацепим контейнер и затащим контейнер тросом лебедки в один из Хаммеров. На обратном пути — пятеро в первой машине включая одного за пулеметом и двое во второй. Интересно, не увязнет ли машина в грязи, я имею в виду втора, с грузом. По грузоподъемности нормально даже с запасом — но может завязть. Эх, знали бы — где-нибудь раздобыли бы небольшой трак с длинным кузовом, фермерский такой. И нормально.
— Сопротивление?
— А какое там сопротивление, сэр? Нас семеро, подавим.
— Я не сказал кое-что. Над городом самолет был обстрелян.
— Сэр?!
— Две ракеты SAM, видимо старая модель, советская. Разведчик остался цел, но теперь следует считать, что в городе есть враждебные силы.
Я подумал, чем это может обернуться для меня.
— Эглин, сэр?
— Вот именно. Пойдете большой группой — к тебе присоединятся еще две машины. Вертолеты отменяются, слишком опасно. Эглин придется зачищать наземными силами. У них будет свое задание, но часть пути вы пройдете вместе.
Не сказать, чтобы мне это понравилось. По мне — чем меньше народа, тем лучше.
Внезапно мне пришло в голову, что звук, который я слышу уже пару минут и не могу понять, что это — есть ни что иное как звук работы реактивных двигателей. Оставив полковника, я подошел к окну — как раз для того, чтобы увидеть, как на посадку заходит А10.
— Сэр?
— Твои друзья из Техаса. Через час сядет сто тридцатый с личным составом. Как только будет понятно, что на базе Эглин — этих парней перебросят туда.
— Сэр, я бы не стал летать над городом на сто тридцатом. И вообще не стал бы летать здесь на сто тридцатом. Может быть, как только удастся перекинуть движки на Спуки — поднять его в воздух и поработать с предельной высоты?
— Их прикроют а-десятые. Кроме того — я предупрежу пилота, чтобы взял южнее.
— Кто сказал, что ракет нет и южнее?
— Черт, может сам что-нибудь предложишь?! — вышел из себя Холак.
— Предложу. Наземный конвой. По крайней мере не придется падать.
— Зато придется отбиваться всю дорогу — проворчал Холак, истинный авиатор — разберемся…
Вместе с подполковником мы вышли встречать пилотов А-10. Все-таки дельная штука этот А-10. Семь с лишним тонн боевой нагрузки, двигатели в непоражаемой с земли зоне. Плюс пушка — самая мощная пушка из всех, которые когда-либо устанавливались на самолеты. И по моим прикидкам ракеты кончатся гораздо быстрее, чем снаряды к этой пушке и обычные, свободнопадающие бомбы.
Самолетов было четыре — все заслуженного вида, в темно-зеленой раскраске, один даже с нарисованной на носу пастью хищной рыбы. Когда мы с подполковником подошли к самолетам — пилоты уже выбрались из кабин…
— Сэр, майор Адриан Ван Мерве. Командирован Техасской милицией для оказания вам содействия.
— Майор простите, какого крыла? — недоверчиво переспросил Холак.
— Национальной гвардии, сэр. Но я эту пташку хорошо знаю, летал на ней в девяносто первом, когда мы первый раз надрали Саддаму задницу…
— А машины откуда?
— С Дэвис-Монтан, сэр.
— Восстановленные?
— Никак нет, сэр. Там авиакрыло базируется, как раз на А10 летают. Там самолетов оказалось больше чем пилотов — вот я и решил тряхнуть стариной.
— Подполковник Гас Холак, с авианосца Гарри С. Трумэн. Приветствую вас на свободной флоридской базе «Херлберт Филд».
— Спасибо, сэр.
— Пройдемте в здание штаба, майор, извините, подвезти некому.
— У нас то же в самое, сэр. Пройдемся… И… капитан Маршалл, вы знаете такого парня?
— Это я, майор — сказал я.
— Для вас сообщение. От родственника понимаете?
— Да, сэр.
— Он просил передать, что мяч вне игры. Понимаете.
Понимаю. Если бы он сказал, что мяч в игре — дело дрянь. Хоть это — от сердца отлегло перед долгой ночной поездкой.
— Понимаю, спасибо, майор. Как он?
— Ездит на Хамви и к нему четыре типа из десанта приставлены, охраняют вроде как. С автоматом Калашникова не расстается, трофейный видимо.
Как долго я не слышал родного техасского выговора. Удивительно — но он и впрямь мне родным стал…
— Нет, не трофейный. Спасибо.
— Не за что, парень. Хорошо, когда родные целы, так ведь?
— Вы правы, майор…
Летом вечера длинные — поэтому тронулись мы еще засветло. Солнце почти закатилось, диск уже не был виден — но было еще светло. Такое время суток, когда не понятно, то ли день, то ли ночь. Опасное время — видно уже плохо, но для ПНВ еще не время…
Я не стал лезть «на передовую» — сел рядом с водителем первого Хамви, держа наготове автомат. Пулеметы были на обоих Хамви, но вставать за них я пока запретил. Не было смысла — одержимый в машине не достанет, если на дороге засада — то отобьемся без пулемета, целей для крупнокалиберного просто нету. А вот если старый добрый мадеус[16] заговорит — тогда слышно будет всему городу.
Проблемы начались уже на Херлберт-Роад. Одержимые — их было столько, что становилось страшно. Даже с учетом того, что мы сидели в машине и были отделены от них сталью и стеклом. Они просто бросались на машину, один запрыгнул на капот, и сбросить его удалось только резким торможением.
Послышались выстрелы — не одиночные, очереди.
— Ганни, передай по колонне — экономить боеприпасы.
— Да, сэр.
В Хамви ни один одержимый не смог бы забраться никак. А на двух грузовиках, которые шли в хвосте колонны мы нарастили борта и сделали бойницы для стрельбы. Откуда-то на складе нашлось что-то типа полицейских щитов, вот ими и нарастили. Только бы не запрыгнула в кузов тварь, а так — проедем.
— Сэр, я ничего не вижу! — в голосе водителя была паника, и я его понимал.
— Спокойно. Он до тебя не доберется. Продолжай движение.
Какая то тварь, иначе и не назовешь — вспрыгнула на капот, уцепившись за намотанную колючую проволоку, бросилась на стекло. На какой-то момент рожа этой твари прижалась к стеклу — в ней не было ничего человеческого, как демон какой-то.
— Сэр!
— Спокойно! — я схватился за руль, придержал — она ничего не сможет сделать с бронированным стеклом. Жми на газ!
Тварь перескочила на крышу… вот если с крыши да на грузовик прыгнет… не есть хорошо.
— Поворот — спокойно сказал ганни Пибоди с заднего сидения, он включил лампу-переноску и читал карту — налево девяносто градусов.
Проще было сказать, чем сделать — дорога была перекрыта. Кто-то либо оставил либо поставил поперек нее восемнадцатиколесный трейлер и перегородил всю дорогу.
— Ганни, что там впереди?
— Больница, сэр. Медицинский центр.
Вот теперь — все понятно. Понятно, откуда здесь столько одержимых. И покусанных и взбесившихся свозили в больницу, создав тем самым очаг заражения. А потом твари вырвались из больницы и напали на город. Остановить их было уже невозможно.
— Другой путь есть?
— Есть, сэр — но это дальше в город.
Нет, спасибо…
Рядовой, фары на дальний свет, включай искатель. Ищи объезд.
Фары полоснули дальним светом, высвечивая картину, от которой волосы вставали дыбом. Одержимые — ими пространство недалеко от больницы буквально кишело…
— На пониженную — и влево, на тротуар! Вперед!
В таких ситуациях очень важно, чтобы кто-то командовал. Кровь стынет в жилах — и если позволить себе опустить руки — все. Достанут даже в бронемашине.
Машина поперла вперед, с треском ломая кусты. Кто-то выл, кто-то рычал, множество рук вцеплялись в безудержном стремлении добраться до живой плоти. В больнице жратвы видимо уже не осталось и эти были очень голодны.
— Руль влево! Влево, или мы сейчас в дом въедем!
Ломая недешевую, уже разросшуюся без стрижки зеленую изгородь, Хаммер неуклюже повернулся и попер по стоянке ресторана Шугар Миллс, сметая все на своем пути — стоянка была сквозная и можно было проломиться. Словно мечта маньяка — автомобиль едет по тротуару, сбивая прохожих. Вот только прохожие эти — если их не сбить, не перемолоть колесами — с радостью закусят тобой.