— Это не мои проблемы, мужик — попробовал свести к шутке рокер.
— Не мужик, а капитан, сэр — понял?! Думаешь, отсидишься тут? Что за козлы по окрестностям шастают — нас вера чуть не сбили в твоей зоне ответственности!
— Да пошел ты! — рокер сплюнул на землю — бабушку свою жить учи, окей?!
— Как знаешь! Только местность освободи. Эта земля принадлежит дяде Сэму и права здесь тусоваться вместе с твоей кодлой никто не давал. Завтра здесь приземлятся вертолеты и бомбардировщики. И если они увидят тебя тут — то вертолеты сделают пару заходов, понял?! Бывай здоров!
Повернулся и пошел к Хаммеру. Игра на грани фола — знаю я эту публику, с мотобандами сталкивался когда работал помощником шерифа. Мутная публика, буйная и невоспитанная. Запросто могут открыть стрельбу, причем просто так, без особого повода. Не понравилось что-то — и вперед. Но тут я был уверен — стрелять не будут. Если бы этот рейнджер стал байкером — он бы себя в форме не держал, а брюхо пивное отрастил как и все остальные. Да и дисциплина в банде… есть дисциплина, не базлают, не лезут. Видимо не раз по фейсу получали.
— Кэп!
Я повернулся.
— Что?
— Какого хрена тебе от нас надо?
— Чтобы ты здесь не просто сидел и припухал — а держал сектор. Это твоя земля, мать твою, ты в своей стране, не в чужой.
— И как я его должен держать?! В городе — видел что делается?
— Видел. Оттуда. И? Ты эти моторхоумы откуда то притащил? Пикапы притащил? Притащил. Пора и за дело приниматься.
— Сейчас?
— Нет, с утра, лейтенант — я немного сбавил темп — можешь даже не торопиться. Завтра здесь и впрямь будут вертолеты, надо закрепиться на территории. Много вас?
— Восемнадцать…
— Так мало?
— Это баб не считая…
Бабы тут и впрямь были. Аж две. Одна — судя по внешнему виду, до катастрофы стриптизершей работала, но тоже с оружием. Вторая — татуированная, с короткой стрижкой и автоматом в руках. Вылезла сразу вперед, на свет. Жует жвачку, выглядит крайне агрессивно — хоть в кино снимай. Только два пистолета, да патронташ с патронами двенадцатого калибра через плечо (при том, что ружья нет) чего стоят…
— Парень, ты хочешь заставить нас работать на дядю Сэма? — с ходу и в лоб спросила она.
Как это они там выражаются…
— Чувиха, дядя Сэм мертв уже несколько дней. Я его замочил, потому что он собирался меня сожрать, въезжаешь?
В офисе шерифа с арестованными пообщаетесь — еще и не так говорить научитесь…
— Супер! — оценила татуированная.
Автомат меня заинтересовал.
— Дай, взгляну. Где взяли?
— На базу махнули — охотно ответила она — там этого добра завались.
— На базу — ту, что неподалеку?
— На нее самую…
GAU-5AA. Самостоятельно собранные ВВС карабины типа М4 с режимом автоматического огня. Часто собираются либо из ремкомплектов, либо из трофеев, либо из нескольких делают один. Такое оружие на гражданском рынке достать невозможно.
— И что на базе?
— Бардак полный. Мертвяков полно, самолеты там стоят.
— А мотоциклы где? — сменил тему я.
— А загнали в эти коробки… там броня, место есть. Сохраннее будут. На Харлеях сейчас опасно кататься, чувак.
Особо никто ничего не опасался. Все стало намного проще, чем было до этого.
Я взглянул на часы — пора было двигаться. И так потеряли времени намного больше, чем рассчитывали.
— Мы уходим. Я подошлю кого того с утра для координации, либо сам подъеду.
Удивительно — за все время, пока мы тут торчали — ни одного одержимого. А ведь город совсем рядом. Видимо, пока голод не погонит.
— Пока, чувак! — дружески помахала татуированная.
Расселись по машинам, тронулись на север — там была дорога, скверная, конечно — но все-таки дорога. Лучше пробираться по ней, чем по основной трассе.
— Лезвие, это Красноногий! Лезвие, это Красноногий, выйдите на связь!
Рация как всегда требует внимания не вовремя.
— Красноногий это Лезвие, принимаю хорошо, что там у вас?
— Лезвие, группа два попала под обстрел в районе гражданского аэропорта. Приказываю направляться туда и оказать поддержку.
— Красноногий, принято. Запрос — прошу информацию по силам противника.
— Лезвие, информации нет. Не менее десяти Виктор-чарли.
А потом Красноногий выдал такое, что аж заледенело все.
— Лезвие, у нас сбит Черный Ястреб, прямо на поле аэропорта…
— Есть предложение поработать на дядю Сэма прямо сейчас, лейтенант. Несколько парней попали в дерьмо парой километров южнее, их обстреливают с летном поле, сбили вертолет. Могадишо помнишь? Есть шанс отыграться — сейчас или никогда. Мне нужно человека четыре, которые умеют стрелять и будут держаться тебя.
Первый лейтенант семьдесят пятого полка рейнджеров в задумчивости почесал бороду.
— Сейчас или никогда. Решай с кем ты. Здесь — не отсидеться, кто-нибудь да придет. Если не мы — придут те, кто сбил вертолет.
И Баз решился.
— Том — за старшего. Кликни Короля и Аллигатора. Где Худой?!
— Командуй. Где лучше ехать!?
— Мы обычно сворачивали налево. Потом снова налево, там будет поле. Оттуда хорошо видно, что происходит на поле. Если что — можно смотаться.
Выскочили на дорогу — кривую проселочную. Нас бросало на ухабах из стороны в сторону, водитель едва держал машину Ни о какой стрельбе не могло быть и речи.
— Ганни, мы не сбились с пути?
— Судя по карте — нет, сэр.
Еще раз тряхануло, перед глазами — непонятно что того и гляди вмажемся в дерево.
— Рядовой, включай фары.
Все равно прем как носороги, за километр слышно. Фары включили — но лучше не стало. Почему-то вспомнился Твин Пикс, там была пара сцен с ездой по ночному лесу.
— Поворот. Где-то должен быть поворот.
Рядовой повернул без команды — и тут на головой застучал ма-деус, треклятый Браунинг. Две короткие очереди, одна за другой.
— Отставить! Что за стрельба?!
— Сэр, там противник! Какая то машина!
— Откуда ты знаешь, что не свои!? Прекратить!
Противно звякнуло, сначала мне подумалось, что по машине попало камнем. Бросил взгляд — увидел огромную, больше чем с кулак дыру в бронированном лобовом стекле машины. От размера этой дыры становилось дурно. Обернулся и…
Господи…
— Лейтенант, помоги ему! Рядовой, гони, слышишь!
Стрелять было невозможно, да и не по кому — вокруг только ночь и летящие из нее пули. Хаммер, надрывая мотор, скакал по бездорожью, рвался к аэропорту — а я впервые за долгое, очень долгое время молился…
Вырвались — через Эглин Парквей, по дороге снеся какую-то оставленную на трасе легковушку. Словно два обезумевших бизона, обе наших машины снесли жидкое ограждение и вылетели на полосу отчуждения взлетки аэропорта.
Застучало — словно молоток забарабанил по машине, по броне, по стеклам моментально покрывшимся белыми трещинами — разводами. Мен буквально затрясло — огонь велся как раз со стороны Флориды НортВест. Все что мне было нужно в данный момент — это танк и снарядов к нему побольше.
— Группа два это Лезвие! Ты бьешь по своим, ты стреляешь по нам, долбанный козел! Отставить огонь.
— Лезвие, повторите!
— Группа два, мы приближаемся со стороны города! Ты стреляешь по нам!
— РПГ!!!
Даже не заметил, о чем речь — но этот крик вплеснул в мои жилы еще больше адреналина.
— Группа два, прекратить огонь вы бьете по своим!
— Мы вас прикрываем! Продолжайте движение, мы в основном здании гражданского аэропорта, на север от вас!
— Какого черта вы там делаете?!
База ВВС Эглин, а верней ее часть была превращена в гражданский аэропорт, полосы были общими, просто было разделение кому и какие полосы принадлежат в данное время — но это могло быть изменено в любое время. Вот, по-видимому группа два и засела в здании гражданского аэропорта.
Проскочили горлышко — оно вело к аэровокзалу, две рулежные дорожки, через которые гражданские самолеты выруливали на полосы авиабазы. Одна получается на въезд и одна — на выезд. И прикрыты деревьями.
— Левее! Опасайтесь снайперов!
От здания аэропорта снова заработал пулемет, по нам — не по нам — неизвестно.
— Левее — продублировал я для рядового-водителя. Все — как в Ираке и даже хуже, потому что в Ираке мы по ночам такие гонки не устраивали. Левее что-то горело и неслабо горело. Похоже, что горел гражданский самолет, топлива было столько, что оно лилось горящей рекой в сторону зарослей, которые тоже уже занялись.
Хаммер затормозил как вкопанный, впереди что-то треснуло — с чем-то столкнулись.
— Не выходить из машин! Не поднимать голов! Группа два, вы нас видите?!
— Мы над вами, на посадочном терминале. Мы прикроем вас, идти в здание аэропорта.
— У нас раненый! Ганнери-сержант Пибоди ранен.
Рокер хлопнул по моему плечу своей лапой.
— Сэр, он погиб. Сразу…
— Черт с ним! Все равно потащим!
Вторая машина развернулась и встала так, чтобы прикрыть первую от огня по фронту. Все кто был в машинах, заняли позиции, я — у капота.
И снова выстрел! Едва слышный, не такой, как тогда — но выстрел, словно искра — от брони. Откуда-то продолжал работать снайпер, сверху, с высоко расположенного терминала, с которого грузили и разгружали самолеты, раздалось несколько очередей. Проследив по трассерам, куда бьют — я тоже начал обстреливать этот сектор.
Кто-то хлопнул по плечу — отходим. Отходить, отстреливаясь смысла не было — откуда ведется огонь я не видел, а пулю схлопотать — запросто. Я просто побежал к настежь открытой двери, ведущей в аэропорт, петляя, как заяц и каждый момент ожидая пули в спину.
Добежал — ввалился в здание, едва не упав. Внизу, в технических помещениях — какие-то контейнеры, тележки с почтой, неосвещенный коридор собралось двенадцать человек — все наши и те, кто держал здесь оборону.
— Где Ройсевич?
— Наверху, сэр — ответил один из морпехов, табличку на груди которого я не рассмотрел — пытается организовать оборону.
— Он ранен?
— Да, сэр. У нас потери.
— С Ястреба экипаж вытащили?
— Нет, сэр.
— Что?!
— Мы девятерых потеряли. Один из грузовиков выведен из строя.
Не говоря ни слова, направился наверх, подсвечивая путь фонариком. Остальные — кто остался внизу, кто пошел следом.
Ганни Ройсевича я нашел за перевернутой тележкой, они устроили что-то типа полевого штаба, отгородившись от случайных пуль перевернутой тележкой для багажа и стойкой регистрации. Освещение — только от горящего самолета за окном, везде — следы перестрелки и трупы — буквально навалом по обе стороны коридора. Ужасающая вонь несмотря на то что все стекла разбиты.
— Ложитесь! — ганнери-сержант заметил меня.
В одну перебежку я добрался до полевого штаба, рухнул рядом.
— Снайперы! Не подходить к окнам! Занять позиции по коридору, залечь!
Рядом плюхнулись Баз и еще один рокер, кажется Аллигатор со старым М60, который он раздобыл неизвестно где.
— Какого черта?
— Спокойно, свои.
— Баз Микс, семьдесят пятый полк, в отставке — представился командир нашего пополнения.
— Ганнери-сержант Марк Ройсевич, морская пехота.
— Какого черта происходит? Кто с нами воюет?
— Если бы знать… На нас напали неожиданно, у них РПГ и ракетная установка типа Стингера. У меня двое покусанных и девять погибших. У них какая-то винтовка, пробивает это чертовы стены к5ак картонные. К вертолету не подойти.
— Вы их видели?!
— Ни хрена мы не видели. Сейчас штурмовики подойдут, будет концерт по заявкам. Надо будет навести. Пока сидим — ждем.
— Пибоди погиб — сказал я…
— Черт… — только и смог сказать Ройсевич.
— Как они работают по нам? Они на открытой местности, их же должны сожрать одержимые!
— А черт их знает!
Хлопнула снайперская винтовка — четкий, отрывистый хлопок, от которого у любого мало-мальски опытного человека сердце замирает. Даже у нас — хотя Дельту учили при работе снайперов противника выявлять и подавлять их, а не отходить и вызывать поддержку. Я взглянул на часы, примерно прикинул — часа два до рассвета…
— Я проверю.
Ройсевич вяло махнул рукой.
— Действуйте…
На брюхе, постоянно во что-то вляпываясь, задыхаясь от вони и содрогаясь от омерзения (вот уж не думал) что буду содрогаться от омерзения я пополз вперед. Все, что попадалось на пути и мешало моему продвижению по галерее — я просто отодвигал в сторону.
Снайпер засел там, где я никогда не засел бы — как раз рядом со стыком между галереей второго этажа и рукавом, по которому пассажиры проходили к самолетам. Почему? Да потому что если бы я был контрснайпером, то первое, на что я обратил внимание — это именно эта точка. Да и навести огонь сюда куда легче, чем если бы снайпер просто залег на галерее. Залег на галерее — и попробуй, дай ориентир, куда именно бить?
Снайпер для наблюдения использовал пролом в стене, он был вооружен винтовкой М40 и расположил он ее так, как очевидно привык в Афганистане — положил на бок свой вещмешок и поверх пристроил винтовку. Сейчас он, скорчившись у пролома, внимательно наблюдал в монокуляр за чем-то на поле. Меня он, очевидно, услышал, но ничего не предпринял.
— Свои. Капитан Маршалл — предупредил я.
— Артур Гриндер, сэр. Специалист.
— Что наблюдаешь?
— Они на деревьях, сэр. Я снял как минимум двоих. Мешают одержимые. Один с крупняком, пробивает стены навылет.
— Кто это, специалист?
— Я не знаю, сэр. Но у них бесшумное оружие.
— Наши?
— Не знаю, сэр.
— Смени позицию. Они попробуют тебя достать. Удачи.
— Спасибо, сэр. Вам тоже.
Обратный путь занял намного меньше времени — хотя бы потому что дорога была расчищена, более-менее.
— Все мои — ко мне!
Таких оказалось восемь человек — остальные засели внизу. Нормальной обороны не было, исключать того, что неуловимые и невидимые снайперы подберутся вплотную и отрежут нас от техники, заняв первый этаж — было нельзя. Приходилось распылять силы.
— Есть работа, поганая и опасная. Надо вытащить пилотов из сбитого вертолета. Живых или мертвых — неважно, мы своих не бросали и не будем этого делать никогда. Что происходит — сами видите, поэтому приказывать не буду. Слушаю мнения — сейчас.
Мог бы и в самом деле просто приказать- но не то время и не та ситуация. Да и в Дельте не было обычной практики пехтуры — приказ — выполнение. В разработке и планировании операций участвовали все или почти все бойцы, мнение каждого было важным. Кроме того — играл роль своеобразный кодекс чести «Дельты». Первое правило в нем гласило — если ты из Дельты, ты никогда не говоришь6 «Нет, это опасно». Ты просто идешь и делаешь это.
— Количество противников? — спросил Баз.
— Не знаю. Вряд ли больше десяти. Они просто не дают нам покоя, это профессионалы — но их мало. Более крупная группа уже засветилась бы.
— Кто они?
— Не знаю. Но специалисты. У них бесшумное оружие и еще сами видели что — крупнокалиберная снайперская винтовка. Как минимум — одна, но такая что для нее не преграда и стена. И они умеют ей пользоваться.
Договорить нам не дали — нарастающий звук реактивных двигателей даванул по ушам…
Не говоря ни слова, я вскочил и, не опасаясь уже пуль, нырнул на лестничный пролет, споткнулся, так что врезался в стену и едва не упал — но не упал и побежал дальше, прыгая через ступеньки в почти полной темноте. Времени не было совсем — пока штурмовики отстреляются и уйдут, мы должны были сделать работу.
Выскочил на первый этаж, бросил взгляд — тяжко пыхтя отставной рейнджер топал за мной, следом бежали и остальные.
— По машинам! Дым — и по машинам! Надо успеть!
Командовать, прорабатывать операцию, согласовывать действия с держащими здание морскими пехотинцами — не было ни времени, ни смысла. Потеряв нескольких своих, они были деморализованы и это отчетливо чувствовалось. Афганистан и Ирак отучили нас от потерь, тем более — от таких потерь. Что говорить, если во втором Ираке пара снайперов задержала на несколько часов продвижение целого батальона морпехов.[17]