– Не думаю, – успокоила меня Людмила. – Скорее всего, рыбаки опять лихачат. Через полчасика ребята их притащат. Правда, возни будет… Ох как мой Акиньшин возни не любит!
Я украдкой посмотрела на собеседницу. Со времени моего приезда мы сблизились с женой начальника заставы. Она отличалась веселым нравом, и именно этот нрав не давал ей покоя: Людмила повсюду искала развлечений. К несчастью, на заставе их – раз-два и обчелся, поэтому надо отдать должное ее изобретательности. Ее изобретательность располагалась где-то в районе передней нижней части туловища, и я не переставала удивляться, как Люда умудряется крутить романы сразу с несколькими офицерами под самым носом у мужа и ни разу не попасться! Союз Акиньшиных казался мне чем-то из ряда вон выходящим – ну, хотя бы потому, что Людмиле еще нет и сорока, а Акиньшину сильно за пятьдесят! Невысокая, крепко сбитая, невероятно аппетитная и женственная, с большой грудью и светлой шапкой подстриженных по последней моде волос, любящая красивые наряды, Людмила Акиньшина не принадлежала к грубому миру военных. Она походила на райскую птицу, нечаянно залетевшую на заставу и запутавшуюся в металлической проволоке заграждения. Почему она не оставит своего полковника? Видит бог, подходящих кандидатов в мужья здесь море! Может, дело в предстоящем повышении Акиньшина, на которое все надеются, и в первую очередь он сам? Я узнала, что Людмила вышла за него недавно. До этого полковник долгое время оставался вдовцом, а вот личная жизнь его новой жены до свадьбы так и осталась тайной за семью печатями. Трудно предположить, что Людмила могла долгое время продержаться без мужчины – ее непомерная любовь к противоположному полу слишком очевидна. Тем не менее, несмотря на разговорчивость и дружелюбие, она ни разу не заговорила со мной о своем прошлом. Создавалось впечатление, что она начала жизнь только тогда, когда вышла за Акиньшина!
– Да не волнуйся ты так! – поймав мой задумчивый взгляд, сказала Людмила, приобнимая меня за плечи. – Поначалу это пугает, но потом привыкаешь.
– К такому невозможно привыкнуть! – воскликнула я, хоть и понимала, что она совершенно права. Судя по рассказам Андрея, большую часть сознательной жизни проведшего в горячих точках, человек привыкает ко всему, даже к опасности. «И вот тогда-то, – говорил он, – ты теряешь бдительность и, если не повезет, умираешь, не успев понять, что же все-таки случилось!»
– Изюбрь их найдет, – убежденно произнесла Людмила, глядя вдаль – туда, куда удалилось кинологическое подразделение. – Он всегда
* * *
– Они, что, стреляют?! – недоверчиво произнес Строев, вытаращив глаза на Дениса. Сержант, Синица и он сам оказались отрезанными от остальной части подразделения, когда Руденчик приказал обойти нарушителей. Они расположились на одном из островков, откуда до границы – рукой подать. В тумане, ватной пеленой плывущем над рекой, трудно было что-либо разглядеть, но, судя по следам, в которых Строев с Изюбрем разбирались, как настоящие индейские скауты, бежали как минимум трое. Машину, на которой поначалу ехали нарушители, обнаружили брошенной контрактники Крыласова, о чем и сообщили по рации. И вот теперь еще не легче: едва парни с собаками выдвинулись выполнять приказ капитана, нарушители открыли по ним огонь.
Обернувшись к Синице, Денис заметил на лице у приятеля выражение такого ужаса, словно его самый страшный ночной кошмар оживал прямо у него на глазах.
– Это не рыбаки – из автоматов стреляют! – заметил Строев, хотя всем и так было все ясно. – Ну, и что будем делать – прорываться назад, к нашим?
– Нет смысла, – быстро ответил Денис. – Попробуем подобраться поближе.
– Это самоубийство! – хмыкнул Строев. – Но мне нравится, – тут же добавил он. – Ты еще больший псих, чем я думал!
– Э-э, вы чего?! – взвизгнул Синица. – Я на такое не подписывался!
– Заткнись, боец! – приказал Строев. – Сделаем так, как предлагает Агеев: возьмем этих рыбачков за самые за жабры их китайские! Если боишься, Синица, можешь оставаться, но потом не жалуйся!
– Нет уж, я с вами! – почти всхлипнул паренек, поглаживая свой автомат. – А то еще…
Но его уже никто не слушал.
– Собак придется оставить, – сказал сержант. – Сидеть смирно, Трезор!
Умный пес, склонив голову набок, внимательно смотрел на хозяина. Ту же команду получил и Тип, овчарка Дениса. У Синицы «своей» собаки не было – он так и не смог заставить себя преодолеть страх и попытаться наладить отношения хотя бы с одной. Ползком, стараясь производить минимум шума, ребята двинулись вдоль засаженной кустами береговой линии, стараясь не терять из виду островок, где скрывались нарушители.
– Как мы доберемся до них? – шепнул Синица, отплевываясь от мошек: чем ближе они подходили к воде, тем злее становились их укусы.
– Там неглубоко, – еле слышно отозвался Денис. – Лодки у них нет, иначе они бы уже давно за кордон убрались.
– Значит, их должны подобрать, – вставил Строев. – И тогда нам не сахарно придется!
В это самое время Руденчик пытался понять, что происходит у воды. С того места, где он залег с основной частью кинологического подразделения, невозможно было видеть отправленных в обход Агеева, Синицына и Строева. После того как раздались выстрелы со стороны реки, капитан сообразил, что на этот раз придется иметь дело отнюдь не с мирными рыбаками, забредшими на чужую территорию. Похоже, все серьезно, и выстрелами в воздух отделаться не удастся! И где шляется Крыласов со своими бойцами, когда он так нужен? Вдалеке послышался шум мотора, и Руденчик понял, что за нарушителями прибыло подкрепление.
– Егоров, Чабрецов и Логутенко – обходите слева, по камышам! – вполголоса скомандовал он. – Милютин, Симонов – справа, лесом!
– Есть, товарищ…
Не дослушав, Руденчик продолжал:
– Писарев и Копко – со мной!
Когда капитан с двумя солдатами доползли до большого камня, где раньше прятались Строев, Денис и Синица, они нашли там только овчарок. Собаки тихо повизгивали, радуясь присутствию знакомых людей.
– Куда, черт подери, они подевались?! – пробормотал Руденчик, высовывая голову из-за камня и пытаясь определить расстояние до воды.
Словно в ответ на этот вопрос со стороны островка раздалась автоматная очередь, после чего последовали одиночные выстрелы. Шум мотора, который до этого слышал капитан, раздался снова, но на этот раз, судя по звуку, он удалялся от берега: видимо, те, кто приехал подобрать нарушителей, не рискнули осуществить свою затею и просто-напросто бросили их на произвол судьбы.
– Эх, черт с ними… – пробормотал Руденчик себе под нос. – Бойцы, вперед – надо наших выручать!
* * *
В ту ночь мы не ложились – ждали вестей от кинологического подразделения. Вместо этого прибежал гонец от Крыласова и доложил Акиньшину, что у реки идет самый настоящий бой. По его словам, несколько китайцев пытались пересечь границу и залегли на одном из многочисленных островков в ожидании катера, который должен был доставить их обратно. Однако, увидев пограничников и поняв, что легко не отделаются, люди на катере смылись. Как раз в тот момент подошел отряд контрактников подполковника, и они взяли продолжавших отстреливаться нарушителей в кольцо. Даже описать не могу, как я перепугалась за Дениса, и дело не в том, что он мог пострадать от шальной пули – этот парень сам полезет под огонь, с него станется! Как я ни стараюсь, мне не удается вылечить его от адреналинозависимости – остается лишь смириться и полагаться на то, что адреналинщиков, как и алкоголиков, сам бог бережет.
Получив эти известия, Губанов приказал подготовить медсанчасть к принятию раненых. В течение следующих двух часов я не находила себе места и при каждом звуке срывалась на улицу проверить, не идут ли солдаты. В отличие от меня, Людмила оставалась хладнокровной, да еще и успокаивала, уверяя, что китайцев никак не может быть много, поэтому ребята с ними легко справятся.
– А не появились до сих пор, – говорила она, перестилая одну из пяти коек, имеющихся в наличии в госпитальной части, – потому, что далеко. Представь, если с ними раненые, то передвигаться придется гораздо медленнее! Так что не переживай ты за своего капитана – придет, вот увидишь!
Я едва не поперхнулась, услышав последние слова Акиньшиной.
– К-к-ка…питана? М-м-моего?!
– Брось, – отмахнулась женщина. – Другие, может, и не видят, что у них под самым носом творится, но я-то не слепая!
Интересно, кого она имела в виду, говоря о тех, кто не видит дальше собственного носа – не своего ли супруга?
– Да я замужем! – попыталась возражать я. Обвинение в том, что я неравнодушна к Руденчику, не просто сбило меня с толку – оно показалось мне настолько несправедливым, что все мое существо взбунтовалось. Конечно, капитана, по всем меркам, можно считать привлекательным мужчиной, но его темное прошлое и дурной характер в любом случае отвратили бы меня от мыслей о личных отношениях с ним!
Возмущение заставило мое беспокойство о Денисе отступить на задний план – но лишь до тех пор, пока дозорный не возвестил с вышки о том, что подразделения Крыласова и Руденчика возвращаются. Мы все, включая Губанова, медсестер и супругов Акиньшиных, высыпали во двор медсанчасти. Через некоторое время стали появляться первые солдатики. Затем я увидела наспех сооруженную из веток волокушу, которую тащили Денис и Синица. Не могу передать, какое облегчение испытала, увидев Дениску, идущего своими ногами! На волокуше лежал сержант Строев, к которому тут же подбежал Губанов. Судя по тому, что парень был в состоянии отвечать на вопросы, он пострадал не так уж сильно. За солдатами, с автоматами наперевес, тянулись контрактники, а между ними, то и дело подталкиваемый в спину дулом «калаша», с трудом передвигался низкорослый китаец с заляпанным кровью лицом. Он едва переставлял ноги, но конвоирующий его охранник был неумолим в своих попытках заставить его идти быстрее. Замыкали шествие Крыласов и Руденчик, казалось, на время позабывшие о своих разногласиях и мирно переговаривающиеся между собой вполголоса. Рука капитана покоилась на перевязи.
– Займитесь офицером, Агния Кирилловна, – сказал мне Губанов, возвращаясь. – А я займусь солдатом. Кстати, ему повезло с этим парнем из ветеринарного института: пуля угодила сержанту в бедро, и, если бы не своевременные и, я бы даже сказал, профессиональные действия Агеева, он истек бы кровью за считаные минуты!
Ну вот, Дениска опять герой! Конечно, я гордилась им не меньше, чем гордилась бы его собственная мать, но беда в том, что каждое такое геройство могло вызвать ненужные расспросы.
– Что там насчет остальных нарушителей? – поинтересовалась Людмила, остановив Крыласова.
– Трое, – коротко ответил он. – Выжил один, но этого вполне достаточно: теперь начнется волокита!
– Они ведь не рыбаки, верно? – уточнила жена Акиньшина.
– Похоже, нет – уж больно хорошо вооружены! – подтвердил догадку подполковник.
Я вернулась в медсанчасть и, как просил Губанов, занялась рукой Руденчика. Капитан, как обычно, предпочитал не смотреть на меня. Его взгляд блуждал по помещению, а губы были плотно сжаты – и с чего это Людмиле пришло в голову, что он неровно ко мне дышит?
– Постарайтесь держать руку в покое хотя бы дней пять, – сказала я, закончив перевязку. – К счастью, кость не задета, но вот вам обезболивающее – на всякий случай.
– Спасибо, – буркнул Руденчик, но в голосе его особой благодарности не слышалось. А не зря его, видимо, жена бросила! С другой стороны, честно признаюсь, на заставе маловато по-настоящему приятных людей – разве что Людмила и медсестрички. Жду не дождусь, когда смогу отсюда уехать!
* * *
Участвовавшим в захвате нарушителей дали сутки на то, чтобы прийти в себя. Все это время Денис провалялся в койке, просыпаясь лишь время от времени, чтобы съесть принесенную Синицей еду. Он не разговаривал с тетей Агнией, боясь, что сболтнет лишнего о том, что произошло во время стычки с китайцами. Там не все прошло гладко. Вернее, вовсе не гладко, если быть точным: Дениса едва не подстрелили, и тете Агнии не следовало об этом знать. Если бы не Строев, вовремя оттолкнувший его с линии огня, то на волокуше привезли бы именно Дениса, причем ногами вперед и прикрытого ветошью, как двух китайцев-нарушителей! Меньшее, что Денис мог сделать для сержанта, так это перетянуть ему бедренную артерию, чтобы тот не потерял фатальное количество крови. Заниматься этим под огнем противника оказалось не так уж и просто, но он, слава богу, справился, и теперь, по словам Синицы, Строев находится в удовлетворительном состоянии.
– Зато поваляется теперь! – с завистью бормотал паренек, передавая приятелю тарелку с пюре. Они, в нарушение всех казарменных правил, сидели на койке Дениса и поглощали обед. А что – Строев, как бы это сказать, вышел из строя, Руденчик тоже не в форме, поэтому прищучить их некому!
Кстати, капитану тоже надо сказать спасибо: вовремя появился с ребятами, а не то крышка бы им, всем троим! У китайцев оказалось на удивление много патронов, и вырваться из-под огня с раненым Строевым они ни за что не сумели бы без посторонней помощи. Зато, как только капитан подоспел, Денис, освобожденный от заботы о сержанте, смог захватить одного из нарушителей. Он едва не убил мужика, такую злость испытывал в тот момент – к счастью, Синица оказался рядом и не позволил приятелю размозжить китайцу голову прикладом. Денис пребывал в таком возбуждении, что не обратил внимания на слова Синицы о том, что до их появления на островке китайцы, кажется, сбросили в воду что-то тяжелое. Зато теперь это всплыло у него в памяти, и он спросил:
– Слушай, а что ты там, на острове, бормотал про какой-то груз?
– Да я, понимаешь, вспомнил, как Руденчик со Строевым следы читали, – пожал плечами Синица. – Они тогда решили, что двое из бандитов несли что-то тяжелое.
– Ну да, – кивнул Денис, припоминая. – Следы те были глубже других.
– Вот именно. А когда они поняли, что дело швах, скинули это в воду.
– И что это, по-твоему, было? – поинтересовался Денис.
– Так я же не видел! – развел руками Синица. – Туман… Но слух у меня, как у собаки, можешь не сомневаться: они точно что-то в воду сбросили!
– Тогда надо рассказать Изюбрю.
– Вот уж нет! – замахал руками на него Синица, вытаращив от ужаса глаза. – Чем реже я его вижу, тем легче мне дышится!
Денис задумался. Синице частенько что-то мерещится, и нельзя слепо доверять всем его фантазиям, и все же… Китайцы ехали на машине, и только потом, когда не смогли двигаться по дороге, рванули прямиком через лес, преследуемые отрядом пограничников. То, что везли, не бросили – иначе отряд обнаружил бы это на месте, где они оставили машину. И куда это делось потом, когда их взяли? Надо будет поразмыслить на досуге, но сегодня голова у Дениса не варила.
– Снова спать будешь? – с тоской в глазах спросил Синица. Он-то уж точно не собирался на боковую: в отсутствие капитана и сержанта настроение у него резко улучшилось, и парень предвкушал глоток свободы перед тем, как Изюбрь со Строевым с новыми силами за них возьмутся.
– Ага, – кивнул Денис. – Разбудишь, если что?
– Надеюсь, ничего… – пробормотал Синица, вставая с койки. – Пойду отолью.
Но Денису не удалось снова уснуть. Едва он прикрыл глаза, как Синица снова ворвался в казарму с криком:
– Скорей! Леха Брагин!!
Вскочив, Денис вытаращил глаза:
– Че ты орешь как резаный?!
– Так там Леха… в туалете…