Глава 13
Битти Драммонд, одетая строго – в серо-голубую юбку, белую блузку и черные туфли, достаточно изящные для города, но и достаточно удобные для выезда в сельскую местность «на задание», – сошла с подножки поезда. Жакет у нее был из той же ткани, что и юбка, обе застежки на коричневом портфеле сломались, и кожаный клапан находился почти в свободном полете. Увидев Мейси, Битти взяла портфель в левую руку, на сгиб левого локтя перебросила жакет, чтобы правую руку протянуть для приветствия.
– Здравствуйте, мисс Доббс.
– Здравствуйте.
После рукопожатия женщины пошли к автомобилю. Пока Мейси открывала дверцу пассажирского сиденья, Битти Драммонд щурилась на солнце.
– Можно я буду называть вас просто по имени? Мы ведь над одним делом работаем.
Мейси дождалась, пока Битти усядется.
– Конечно, можно, Битти. Только знаете что? – (В представлении Мейси, настала пора прочертить границу между частным расследованием и журналистской деятельностью.) – Я вам благодарна за информацию; я, разумеется, сдержу слово – о результатах изысканий, могущих дать вам искомую сенсацию, вы будете осведомлены первой, но ассистент у меня уже имеется, и второй мне не нужен.
Битти ничуть не смутилась:
– А я смотрю – вашего ассистента поблизости нет, вот и подумала, что вам не повредит помощь. Вы ведь не можете сама всюду рыскать.
Мейси тряхнула головой:
– На самом деле он как раз поблизости. Я обнаружила, что эффективнее всего мне работается в одиночку. Или, вернее сказать, когда мой ассистент, мною же и озадаченный, делает свою работу отдельно от меня.
Мейси выдержала паузу, чтобы слова возымели эффект.
– И хотя сейчас я ищу информацию о событиях, которые и вас занимали в свое время, я бы пока воздержалась от термина «дело». Или, по крайней мере, не придавала бы этому термину смысл, который придаете вы.
– Будь по-вашему. Вы – словно ищейка, которая идет по следу, я же просто хочу оказаться на месте, когда вы разоблачите виновного.
– Значит, вы хотите, чтобы мои действия были эффективными. В таком случае вам лучше сразу после беседы вернуться в Мейдстоун и позволить мне спокойно заняться моей работой. Не беспокойтесь – я сдержу обещание.
Битти Драммонд уставилась на свои руки, затем принялась открывать портфель.
– Понимали бы вы, Мейси, как мне опротивели и этот город, и эта редакция. Как мне необходимо профессиональное признание, как надоело освещать школьные утренники.
– Я все прекрасно понимаю, Битти. Клянусь, вы получите материал для сенсации.
Битти кивнула:
– Где будем беседовать?
Мейси завела двигатель, медленно поехала прочь от станции, вырулила на проселок, остановилась. Достала из-за сиденья плед и сумку с термосом и двумя кружками.
– Давайте-ка выпьем чаю.
Женщины расположились так, чтобы видеть поля в рамке живых изгородей и поросшие лесом холмы – отличительную черту кентского пейзажа. Разлив чай по кружкам, они стали обсуждать результаты изысканий Битти.
– Вот список домов, пострадавших от пожаров. Всего их семь. Должно быть еще как минимум три, но про них я не нашла подробностей. Сами видите: пожары происходили всегда в один и тот же день. Здесь и владельцы собственности указаны; правда, я привожу только имена хозяина и его супруги, без упоминания остальных домочадцев. С одним исключением.
– Что за исключение?
Не выпуская из рук дымящейся кружки, Битти подалась ближе к Мейси:
– Филлис Мэнселл, в замужестве – Филлис Уилер. Она и ее супруг живут с ее родителями, хотя у них у самих двое детей, а теперь, насколько я понимаю, родился третий – когда я в последний раз ездила в деревню, Филлис была на сносях. Так вот, эта Филлис считалась лучшей подругой Анны Мартин – девушки, которая погибла при налете «цеппелина».
– Откуда сведения?
– От верблюда, – фыркнула Битти. – Этак вот бегаешь, вопросы задаешь – все, чтобы облегчить дело для частного детектива, с которым меня судьба свела.
Мейси вскинула бровь, улыбнулась. Комментарий был, конечно, из категории колкостей, а не горьких упреков.
– Спасибо. Я очень ценю вашу работу, Битти. Что-нибудь еще о семье Мартин известно? Долго они жили в Геронсдине?
– Несколько лет. Переехали в Кент из Лондона, когда у Анны начались проблемы с легкими. Думали, если увезти девочку подальше от пресловутого смога, она поправится. Ну да вы и сами слышали: «Все на природу! Ударим по смогу сенной лихорадкой!»
Битти переиначила слоган недавней правительственной кампании, развернутой с целью возбудить у людей интерес к пешим прогулкам, способствующим укреплению здоровья. Но Мейси заинтересовало другое – Битти спародировала не только слоган, но и некий акцент, произнесла фразу, грассируя и удлиняя гласные.
– Почему вы так говорите?
– Потому что Мартины – голландцы.
– Голландцы?
– Да. Они были гражданами Британии всего лишь в первом поколении.
– Значит, фамилия изначально звучала как Маартен. – Мейси чуть прищурилась, словно имя было написано на каком-то далеком объекте и она пыталась разобрать буквы. – Так вот откуда взялась Беттина. А Джейкоб, стало быть, вовсе не Джейкоб, а Якоб.
– Еще был Виллем.
– Да, конечно.
Мейси вспоминала слова дворецкого, Картера, – как миссис Кроуфорд всегда заказывала у геронсдинского пекаря хлеб и пироги, потому что лучше никто не пек в округе. Однако Картер не упомянул, что семья Мартин была из Голландии.
– Вы думаете, Битти, что Мартины говорили с сильным акцентом?
– Я ничего не думаю – так, импровизирую. Наверное, дома они использовали голландский язык. Знаете, у меня была подруга-голландка, так вот, она знала пять языков, если не все шесть. Любила путешествовать и как-то сказала мне: «Моего языка никто не знает, вот и пришлось выучить чужие – иначе меня не поймут».
Мейси подумала о сыновьях Присциллы, но ответила сдержанным «Весьма разумно».
– Как бы то ни было, Мейси, от Филлис энтузиазма не ждите – она очень неохотно отвечает на вопросы о своей покойной подруге. Помню, я пыталась ее разговорить в масленицу, во время блинных бегов. Филлис тогда захлопнулась, что твоя устрица.
– Попытаюсь выяснить, какие у нее соображения насчет причин пожаров.
– Бог в помощь. Я сама собирала материал к десятой годовщине налета. Из этих геронсдинцев клещами слова не вытянешь. Ни вспоминать не желают, ни думать, ни говорить. Так статья и не получилась – причем не в первый раз. – Битти вздохнула. – А вот адрес преподобного Стэплса. Он тогда был в Геронсдине викарием. Как видите, сейчас преподобный обитает в Хокхерсте, в доме с умилительным названием «Пасхальный приют». От церкви Святого Лаврентия вниз по дороге, миновать Топь – в общем, это самый центр деревни, можно сказать, ее древнее сердце. Стэплс уже не викарий, но привычки так просто не вытравишь. Подозреваю, ему спится, только если всю ночь церковные часы по мозгам бьют. Еще подробностей, Мейси?
– Если можно, да.
– Стэплс – приятный человек. Обожает камерную музыку. В бытность свою викарием организовал квартет.
Битти черкнула пару строк на листочке и вручила его Мейси, та сложила бумагу и спрятала в черный портфель, прихваченный из машины.
– Вы сообщили мне очень ценную информацию. Спасибо. – Мейси помедлила, затем положила ладонь Битти на плечо. – Обещаю: у вас непременно появится возможность сделать настоящую карьеру. Я обязательно свяжусь с вами, как только раскопаю что-нибудь стоящее.
Журналистка кивнула, бросила взгляд на ручные часики.
– Поскорее бы, – вздохнула она. – Кстати, Мейси, а куда подевались ваши замечательные медсестринские часы?
Мейси повела плечами:
– Забыла их дома. Придется определять время по солнцу.
Уже около автомобиля Битти принялась сетовать: проворонила, мол, лондонских мальчишек, которые оказались невиновными.
– Думала, успею взять интервью у них и у их родителей. Колоритно получилось бы: хмельник, приезжие сборщики хмеля и все такое. А они скрылись, едва из-под стражи вышли.
– Родители хотели поскорее увезти мальчиков в Лондон, не ждать, пока весть об аресте дойдет до фабрики, куда их взяли стажерами. Боялись, что мальчики потеряют работу, – объяснила Мейси, выруливая на шоссе.
Дальше, до самой станции, где Битти должна была сесть на мейдстоунский поезд, женщины говорили о пустяках. Когда Битти уже вышла из автомобиля, Мейси опустила стекло и произнесла:
– Знаете, вчера я получила дружеский совет. Одна мудрая женщина утверждает: если хотите найти серебро, думайте про серебро. Полагаю, совет применим и к другим сферам деятельности. Хотите добиться успеха – следовательно, вот здесь, – Мейси постучала себя по виску, – у вас должна быть четкая, максимально подробная визуализация этого успеха.
Битти наморщила лоб, затем улыбнулась:
– Ага, понятно. Буду воображать, будто сижу в губернаторском кресле.
Мейси покачала головой:
– Я серьезно. Воображайте себя сотрудницей ведущего издания. Думайте про серебро.
* * *
С вокзала Мейси поехала в Хокхерст. Путь лежал через поля, сады и хмельники. Яблоки почти созрели. Ветви отягощал пепин шафранный; сочные, с горчинкой брамли так и просились в пирог. Возле изгороди, за которой яблони манили красновато-коричневыми плодами, Мейси заглушила мотор, дотянулась до ветки, сорвала яблоко и поскорее заскочила обратно в машину, пока никто не поймал ее на мелком воровстве.
Въехав в Хокхерст, она сразу направилась к так называемой Топи; миновала лужайку, школу, церковь, наконец, достигла «Пасхального приюта». Набросила жакет, оправила льняную юбку, нахлобучила мягкую соломенную шляпу с лиловой лентой и широкими полями. Визитницу спрятала в сумочку, а черный портфель решила оставить в машине, чтобы чересчур официальным видом не спугнуть обитателей коттеджа. Затем заперла «Эм-Джи», прошла по дорожке к крыльцу и дернула дверной колокольчик.
Открыл преподобный Стэплс собственной персоной, крикнул в глубь дома жене:
– Не беспокойся, Джейн, дорогая, я сам справился. – Следующая фраза относилась к Мейси: – Чем могу служить?
– Вы – преподобный Стэплс? Меня зовут Мейси Доббс. – Мейси протянула визитку. – Я работаю на компанию, которая в настоящее время готовится приобрести крупный земельный участок и кирпичный завод у Альфреда Сандермира.
Викарий, видимо по старой памяти, носил с бордовым кардиганом, штопанным на локтях, белый пасторский воротник. Наморщив лоб, он принялся изучать визитку.
– Извините, не понимаю, каким образом я…
– Мой отчет о событиях последних лет в деревне Геронсдин почти завершен. Такие отчеты составляются по требованию покупателя, ведь кирпичный завод имеет прямое отношение к деревне. Я подумала: преподобный Стэплс когда-то проповедовал в Геронсдине, следовательно, хорошо осведомлен о делах и нравах жителей; не просветит ли он меня в некоторых вопросах?
Стэплс отступил, пропуская Мейси в дом.
– Прошу вас, входите.
Он закрыл за Мейси дверь. Из гостиной вышла Джейн Стэплс. Мейси успела разглядеть французские окна, а за ними – сад, где на газоне белели кованые стулья и стол. Седые волосы миссис Стэплс, очевидно, недавно подверглись воздействию перманентной завивки; вообще она, в кардигане ручной вязки, с ниткой жемчуга на шее и в длинной юбке, выглядела как типичная жена деревенского викария.
– Познакомься, Джейн, – это мисс Мейси Доббс. Она представляет компанию, которая намерена приобрести поместье Сандермира. Мисс Доббс хотела бы побольше узнать о Геронсдине.
Миссис Стэплс сцепила руки на животе.
– Вот это было бы хорошо. Кирпичный завод нуждается в знающем, рачительном хозяине. Большинство геронсдинцев мужского пола трудится на этом заводе, и следует учитывать интересы этих людей. – Она помедлила, улыбнулась. – Я накрою чай в твоем кабинете, дорогой.
Викарий выразился в том смысле, что чаю попить никогда не повредит, а Мейси прикинула: основным занятием этой женщины в замужестве было и остается приготовление чая для тех, кто пришел к ее супругу.
Преподобный Стэплс провел Мейси в кабинет, где простер длань к стулу, одновременно закрывая дверь.
– Прошу садиться, мисс Доббс.
В очередной раз Мейси уселась по «гостевую» сторону деревянного письменного стола, который смотрелся бы куда уместнее, будь кабинет раза в три больше. Стопка чистой бумаги слева от бювара и целый веер исписанных листков справа намекали, что викарий взялся за некий фундаментальный труд.
– Вы пишете роман, преподобный Стэплс?
В прямом смысле попытавшись отмахнуться от самого этого предположения, викарий локтем отодвинул исписанные листки на край стола.
– Мечтал когда-то заняться изящной словесностью, да Господь не сподобил. Сейчас тешусь чем-то вроде автобиографии. Собираю воспоминания о бытности своей деревенским пастором. Первоначально задумывал этакий трактат о роли пастора в небольшом сообществе, притом с вкраплениями занятных и поучительных историй. Потом выяснилось, что писательского дарования у меня нет, а поучительные истории не выдерживают проверки временем. Впрочем, работа дает ощущение, будто я делаю нечто полезное, а заодно умеряет угрызения совести, которыми неизменно сопровождается прогулка к полю для крикета. Грешен, знаете ли, – люблю посмотреть на игру.
Мейси улыбнулась. Хороший получался разговор, доверительный. Легче будет перейти к вопросам.
– Я вот почему отрываю вас от дел, святой отец. Моего клиента беспокоят случаи правонарушений в Геронсдине, которые имеют место последние лет десять, в частности поджоги. Быть может, ваш опыт… – Мейси помедлила, поправила сама себя, – точнее, ваша интуиция позволяет вам видеть некие обстоятельства, некие причины этих актов вандализма? Добавлю, что особую тревогу моего клиента вызывают пожары, которые случаются каждый год в одно и то же время.
Викарий провел пальцем по белоснежному воротничку сзади, принялся тереть подбородок. «В затылок ему дышу», – подумала Мейси, вспомнив слова Мориса. Открылась дверь, вошла с подносом Джейн Стэплс. Наливая чай, она распространялась про свой сад; подала чашку сначала гостье, потом – викарию. Тот, казалось, был благодарен жене за то, что она появилась так вовремя.
Когда за миссис Стэплс закрылась дверь, Мейси повторила вопрос:
– Итак, сэр, что вы думаете о причинах вандализма?
– Разумеется, я слышал о мелких правонарушениях, как вы их назвали. Не сомневаюсь, что вам известно: львиная доля этих правонарушений имела место уже после того, как я отошел от дел. Сейчас я не могу сказать, будто держу руку на пульсе Геронсдина. Полагаю, от вашего внимания не укрылся тот факт, что правонарушения случаются исключительно в сезон сбора хмеля. Нельзя игнорировать такое совпадение. Я полагаю, всему виной лондонцы.
– А как же пожары?
Викарий покраснел – уже не в первый раз с начала разговора.
– Ах, пожары! Человеку пришлому они, конечно, могут показаться подозрительными – случаются год от года в одно и то же время, и все такое. Однако не стоит делать из мухи слона. Речь идет о сборе урожая, о страде. Люди работают от зари до темна – кто на хмельниках, кто в яблоневых и грушевых садах. Не забывайте, что сезону сбора хмеля и яблок предшествовал сезон сбора и переработки летних плодов, таких как земляника, вишня, черная смородина. Сельские жители утомлены – стоит ли удивляться, что они допускают оплошности чаще, чем в другое время года! То дымоход вспыхнет, потому что на плите греется дополнительный чан воды для мытья, то хозяйка задремлет над кастрюлей, то керосиновую лампу оставят без присмотра… Известно ли вам, голубушка, что в деревне пока нет такого блага цивилизации, как электричество?
– Значит, святой отец, вы полагаете, будто около дюжины пожаров случились исключительно по небрежению? И вас не настораживает тот факт, что пожары происходили всегда в один и тот же день?
Стэплс склонился над столом, взял лист бумаги, сложил его пополам, еще раз пополам, затем по диагонали, так что получился маленький толстый треугольник. Пока руки были заняты, преподобный говорил: