До встречи с директором у Марка оставалось двадцать минут. Он сунулся в почтовый ящик — всего лишь конверт из «Америкен экспресс». Марк оставил его нераспечатанным на кухонном столе.
В ста ярдах от него в «форде»-седане, позевывая, сидел О’Малли. Слава Богу, удалось доложить, что Марк покинул дом и разговаривает с черным служителем из гаража. Ни О’Малли, ни Томпсон никому не признались, что накануне вечером на несколько часов потеряли Марка из виду.
Марк завернул за угол дома и скрылся от глаз человека в синем «форде». Его это не обеспокоило. Часом раньше О’Малли проверил, где стоит «мерседес», а выехать со стоянки он мог только одним путем.
Завернув за угол, Марк приметил красный «фиат». Похож на машину Элизабет, мелькнула у него мысль, только вот бампер погнут. Он пригляделся внимательней и, к своему удивлению, увидел, что в «фиате» сидит Элизабет. Он открыл дверь. Если ему отведена роль Рагани, а она — Мата Хари, беспокоиться уже поздно. Он сел рядом с ней. Они молчали, а потом вдруг одновременно заговорили и нервно рассмеялись. Она попыталась заговорить. Марк на этот раз промолчал.
— Я приехала сказать, что напрасно ты принял все так близко к сердцу вчера вечером. Я должна была дать тебе хотя бы возможность объясниться. Я и вправду не хочу, чтобы ты спал с какой-нибудь другой дочерью сенатора, — сказала она, пытаясь выдавить улыбку.
— Это ты извини меня, Лиз. Верь мне, как говорят в Голливуде. Что бы ни случилось, давай встретимся сегодня вечером, и я попытаюсь тебе все объяснить. Но пока не спрашивай меня ни о чем и обещай, что, что бы ни случилось, сегодня мы встречаемся. Если после этого ты больше не захочешь меня видеть, я тихо уйду, обещаю.
Элизабет согласно кивнула.
— Но, надеюсь, не так резко, как ушел до этого.
Марк обнял ее и быстро поцеловал.
— Больше никаких ехидных шуточек об этом вечере. С тех пор я только и жду, что мне представится еще один шанс.
Они рассмеялись. Марк стал выходить из машины.
— Может, я подвезу тебя на работу, Марк? Мне это по пути и, кроме того, не придется сегодня вечером обременять себя двумя машинами.
Марк был в нерешительности.
— Почему бы нет?
Уж не последняя ли это часть плана, подумал он.
Когда она завернула за угол, Саймон взмахом руки попросил остановиться.
— Машина из седьмой квартиры прибудет попозже, Марк. Сейчас мне придется поставить «мерседес» на улице, но ты не волнуйся: я буду за ним присматривать. — Он посмотрел на Элизабет и ухмыльнулся. — Видать, ты и без моей сестры обойдешься, старина.
Выехав, Элизабет влилась в поток машин на 6-й улице. В ста ярдах от них О’Малли жевал резинку.
— Где сегодня поужинаем?
— Давай вернемся в тот французский ресторан и начнем весь вечер заново. Завершим на этот раз последний акт пьесы.
По-моему, это звучит так: «Он римлянин был самый благородный. Все заговорщики, кроме него…»[22] — подумал Марк.
— Сегодня я угощаю, — сказала Элизабет.
Марк согласился, вспомнив нераспечатанный конверт из «Америкен экспресс». На углу улицы Джи на светофоре зажегся красный свет. Они остановились и стали ждать. Марк снова почесал ногу; теперь она здорово болела.
Машина все еще кружила вокруг Капитолия, но Голт уже заканчивал информировать Х. Стюарта Найта.
— По нашему мнению, попытка будет сделана, когда президент выйдет из машины у Капитолия. Мы позаботимся о Капитолии, если вы сможете доставить ее в здание невредимой. Мои люди будут прикрывать здания, крыши и все выгодные позиции на возвышенности, с которых можно произвести выстрел.
— Если бы президент не настаивала на том, чтобы подниматься по ступеням Капитолия, это сильно облегчило бы нашу работу. Даже с тех пор, как Картер предпринял прогулку по Пенсильвания-авеню в 77-м… — В голосе послышалось раздражение. — Кстати, Голт, почему ты не сказал мне об этом раньше?
— Тут есть одна странность. Я пока еще не могу дать тебе все подробности, но не волнуйся — в плане защиты президента они не существенны.
— Ладно. Пусть будет так. Но ты уверен, что мои люди никак не смогут помочь на твоем участке?
— Нет. Главное для меня знать, что ты в оба следишь за президентом. Это даст мне необходимую свободу, нужную, чтобы поймать мерзавцев с поличным. Нельзя, чтобы они что-то заподозрили. Я хочу поймать убийцу, пока он еще не выпустил оружие из рук.
— Сообщать ли мне президенту? — спросил Найт.
— Нет, извести ее только, что эта новая мера безопасности, которую ты применяешь время от времени.
— Их у нее столько, что она должна поверить, — заверил Найт.
— Придерживайся обычного маршрута и расписания, а все тонкие вопросы я оставляю тебе, Стюарт. Не должно быть никакой утечки информации. Увидимся после обеда у президента. Тогда и обменяемся самыми последними сведениями. Кстати, какое сегодня кодовое имя для президента?
— Юлий.
— Господи, не может быть.
— А ты все мне рассказал, а, Голт?
— Конечно, нет, Стюарт. Ты же знаешь меня — я просто младший брат Макиавелли.
Директор похлопал Эллиотта по плечу, и машина скользнула на свое седьмое место в ряду. Двое пассажиров вышли и зашагали в противоположных направлениях, Найт — к метро до Белого дома, директор — на такси до Бюро. Никто из них не оглянулся.
Счастливчик Стюарт Найт, думал директор, прожил последнюю неделю без информации, которой располагаю я. Теперь, когда свидание окончилось, директор снова уверовал в правильность своей военной хитрости и решил, что все должно быть известно только ему и Эндрюсу — если только у них не будет убедительного доказательства, которое позволит признать сенатора виновным. Нужно взять заговорщиков живыми, заставить свидетельствовать их против сенатора. Директор сверил свои часы с башенными часами на старом здании почтамта, возвышающемся над вашингтонским отделением. Было 7.58. Через две минуты должен появиться Эндрюс. Когда он проходил через вращающиеся двери в Бюро, охранники отдали ему честь. Рядом с его кабинетом стояла миссис Макгрегор. Вид у нее был встревоженный.
— Сэр, вас срочно вызывает Четвертый канал.
— Переключите их на меня, — распорядился директор. Он быстро прошел в кабинет и взял трубку.
— Специальный агент О’Малли докладывает из патрульной машины, сэр.
— Да, О’Малли?
— Эндрюс убит, сэр. С ним в машине, видимо, находился кто-то еще.
Директор потерял дар речи.
— Вы слышите меня, директор? — О’Малли подождал. — Повторяю, вы слышите меня, директор?
Наконец директор пришел в себя.
— Немедленно приезжайте. — Он повесил трубку и схватился большими руками за стол королевы Анны, словно кого-то душил. Кисти сжались в огромные кулаки, ногти впились в ладони. На кожаную обивку стола, оставляя темный след, медленной струйкой потекла кровь. Несколько минут Голт Тайсон сидел в одиночестве. Потом он велел миссис Макгрегор соединить его с Белым домом — с президентом. Нужно отложить всю эту чертовщину, он уже зашел слишком далеко. Он молча сидел и ждал. Эти сволочи обдурили его. Видимо, они обо всем знали.
Чтобы добраться до Бюро, агенту О’Малли потребовалось десять минут, его сразу же проводили к директору.
Господи, да он выглядит на все восемьдесят, ужаснулся О’Малли.
Директор вперил в него тяжелый взгляд.
— Как это произошло? — тихо спросил он.
— Его взорвали вместе с машиной. По-видимому, с ним был кто-то еще.
— Почему? Как?
— Судя по всему, к зажиганию присоединили бомбу. Взрыв произошел у нас на глазах. Жуть, что он натворил вокруг.
— Мне плевать на то, что он там натворил, — начал директор голосом, в котором угрожающе зазвенела сталь, но тут дверь отворилась.
Вошел Марк Эндрюс.
— Доброе утро, сэр. Надеюсь, я не прервал вашу беседу. Если не ошибаюсь, вы назначили мне на 8.15.
Директор и О’Малли не поверили своим глазам.
— Вы живы?
— Простите, сэр?
— Кто же, черт побери, был за рулем вашего «мерседеса»? — спросил О’Малли.
Марк недоуменно посмотрел на него.
— Моего «мерседеса»? — быстро переспросил он. — О чем вы говорите?
— Ваш «мерседес» только что взорвался. Разлетелся на мелкие кусочки. Я своими глазами видел. Там остался мой коллега: он пытается разобраться в этом хламе. Уже успел сообщить, что найдена кисть негра.
Марк прислонился к стене.
— Эти сволочи убили Саймона! — яростно прокричал он. — Ну, теперь Грант Нанна не понадобится — я сам им яйца оторву.
— Объяснитесь, пожалуйста, — попросил директор.
Марк посмотрел вокруг, взглянул на директора и О’Малли.
— Сегодня я приехал с Элизабет Декстер — утром она пришла повидаться со мной. Я приехал с ней, — повторил он.
Никто ничего не понял.
— Саймон хотел отвести мою машину, потому что она занимала зарезервированное на день место на стоянке. И эти сволочи убили его.
— Сядьте, Эндрюс. И вы, О’Малли.
Зазвонил телефон.
— Руководитель персонала президента, сэр. Президент сможет говорить с вами через две минуты.
— Отмените разговор и извинитесь. Объясните Джанет Браун, что ничего важного у меня не было, просто хотел пожелать президенту удачи в сегодняшнем обсуждении законопроекта о владении оружием.
— Хорошо, сэр.
— Значит, они считают вас мертвым, Эндрюс, и, следовательно, выложили последний козырь. Нашу карту мы придержим. Вы останетесь мертвым — еще немного.
Марк и О’Малли удивленно переглянулись.
— О’Малли, возвращайтесь в машину. Никому ни слова, даже вашему напарнику. Живым вы Эндрюса не видели, понятно?
— Да, сэр.
— Идите.
— Миссис Макгрегор, пригласите ко мне начальника отдела внешних сношений.
— Да, сэр.
Директор посмотрел на Марка.
— А мне вас уже начинало не хватать.
— Спасибо, сэр.
— Не нужно меня благодарить: я готов убить вас вторично.
В дверь постучали, и вошел Билл Ганн. Он являл собой воплощение сотрудника по связям с общественностью — одет лучше всех в здании, с лица не сходит широкая улыбка, голову венчает шапка светлых волос, которые он моет каждые два дня. Но сегодня лицо его было непривычно мрачным.
— Вы уже слышали о смерти одного из наших молодых агентов, сэр?
— Да, Билл. Немедленно распространите заявление, что сегодня утром был убит специальный агент — имени не указывайте, — и что все подробности будут сообщены прессе в 11 часов.
— Только в одиннадцать? Да они затравят меня к тому времени, сэр.
— Ничего, — резко сказал директор.
— Есть, сэр.
— В одиннадцать вы сделаете другое заявление — о том, что агент жив…
Лицо Билла Ганна выразило удивление.
— …что произошла ошибка и что на самом деле погиб молодой сторож гаража, который никак не был связан с ФБР.
— Но наш агент, сэр?..
— Вы, конечно, не отказались бы познакомиться с агентом, которого считают мертвым. Билл Ганн — это специальный агент Эндрюс. Но теперь, Билл, никому ни слова. В течение ближайших трех часов этот человек для всех мертв, и если просочится информация, можете подыскивать себе другую работу.
Слова подействовали на Билла Ганна убедительно.
— Есть, сэр, — поспешно ответил он.
— Когда напишете заявление для прессы, позвоните мне и зачитайте его.
— Да, сэр.
Ошеломленный Билл Ганн вышел из кабинета. Он был мягкий, легкий человек, и все это было выше его понимания, но он, как и многие другие, верил директору.
Директор осознавал, сколько человек доверяли ему и сколько он взвалил на свои плечи. Он снова посмотрел на Марка, который еще не пришел в себя от мысли, что вместо него погиб Саймон — за восемь дней уже второй человек поплатился жизнью вместо него.
— Хорошо, Марк, у нас осталось всего два часа, а мертвых мы будем оплакивать потом. У вас есть что добавить к вчерашнему докладу?
— Да, сэр. Хорошо быть живым.
— Если и после одиннадцати вы будете целы и невредимы, думаю, вы проживете долгую и счастливую жизнь, но мы по-прежнему не знаем, Декстер это или Харрисон. Я все же думаю, что Декстер. — Директор снова взглянул на часы: 8.29 — осталось девяносто семь минут. — Какие-нибудь новые мысли?
— Да, сэр, Элизабет Декстер, конечно же, не может быть в этом замешана, она подвезла меня на своей машине и тем самым спасла мне жизнь. Если бы она желала мне смерти, то такие действия были бы по меньшей мере странны.
— Согласен, — кивнул директор, — но это не оправдывает ее отца.
— Но он, наверное, не стал бы убивать человека, которого считает потенциальным женихом своей дочери.
— Вы сентиментальны, Эндрюс. Человека, который планирует убить президента, не волнуют поклонники его дочери.
Зазвонил телефон. Билл Ганн из отдела внешних сношений.
— Так, читайте, — директор внимательно слушал. — Хорошо. Распространите немедленно для радио, телевидения и газет и к девяти, не раньше, распространите второе заявление. Спасибо, Билл. — Директор положил трубку.
— Примите мои поздравления, Марк, вы — единственный мертвец, которому удалось ожить, и, как Марк Твен, сможете прочитать собственный некролог. А теперь нужно ввести вас в курс дела. Мои триста агентов уже контролируют Капитолий и непосредственно примыкающую к нему территорию. Как только прибудет машина президента, весь район будет оцеплен.
— Вы позволите ей поехать в Капитолий? — ошеломленно спросил Марк.
— Слушайте внимательно, Марк. С минуты на минуту мне сообщат, где двое сенаторов находятся с 9.00 утра: за ними следят шесть наших людей. В 9.15 мы сами выйдем на улицу. Когда это случится, мы должны быть там. Если вся ответственность ложится на меня, то я лично приму ее.
— Да, сэр.
Зажужжал селектор.
— Это мистер Соммертон. Он хочет немедленно увидеться с вами, сэр. — Директор взглянул на часы: 8.45. Минута в минуту, как обещал.
Дэниэл Соммертон влетел в кабинет. Вид у него был довольный. Без лишних слов он перешел к делу.
— Один из отпечатков выявился в досье «Преступники». Большой палец. Фамилия этого человека Матсон — Ральф Матсон.
Соммертон достал фотографию Матсона, его портрет, сделанный фотороботом, и увеличенный отпечаток большого пальца.
— Это вам вряд ли понравится, сэр. Он — бывший агент ФБР. — Он протянул директору фотографию Матсона. Марк взглянул на снимок. Это был тот самый греческий православный священник. Большой нос, тяжелый подбородок.
— Профессионал, — одновременно вырвалось у директора и Марка.
— Молодец, Соммертон. Немедленно приготовьте триста отпечатков фотографии и передайте их помощнику директора по отделу расследований. Немедленно.
— Слушаюсь, сэр. — Эксперт поспешил прочь с довольным видом. Его работа все-таки пригодилась.
— Миссис Макгрегор, соедините меня с мистером Роджерсом.
На линии появился Роджерс; директор информировал его.
— Я должен арестовать его сразу же?
— Нет, Мэтт. Когда обнаружите его, наблюдайте за ним и держите своих мальчиков подальше. Он может пойти на попятную, если что-то заподозрит. Постоянно держите меня в курсе дел. Брать его нужно в 10.06. Если что-нибудь изменится, дам вам знать.
— Есть, сэр. Вы уже информировали Службу личной охраны?
— Да, информировал. — Он с грохотом опустил трубку.
Директор взглянул на часы: 9.05. Он нажал кнопку — появился Эллиотт.
— Где сенаторы?
— Харрисон по-прежнему в своей квартире в Александрии, Декстер выехал из Кенсингтона и направляется к Капитолию, сэр.
— Оставайтесь в моем кабинете, Эллиотт, и держите радиосвязь со мной и заместителем директора. Мы сейчас уходим. Из кабинета — никуда. Ясно?
— Да, сэр.
— Я буду связываться по рации. Четвертый канал. Пошли, Эндрюс. — Они вышли, оставив безымянного человека.
— Если мне будут звонить, миссис Макгрегор, соедините со специальным агентом Эллиоттом — он в моем кабинете. Он знает, где меня найти.
— Хорошо, сэр.