Богдан еще подумал, что его честь велит ему избавить Лиду от тяжкого груза вины. Убийство – даже из благородных побуждений, – не женское дело. И как он только мог вовлечь девочку в такое? Это мужская работа, и он выполнит ее сам. Что бы там ни было.
Как все Протасовы, он шел в атаку, не думая о последствиях. Предвидеть последствия и просчитывать варианты было не в его правилах.
– Так ты проводил девушку? – со злостью спросил Сергей. Его «несло». Вспыхнувшая ревность прорывалась наружу, срывая корабль с якоря, несмотря на штормовое предупреждение.
– Как видишь, – издевательски спокойно ответил Богдан. Его вполне устраивало развитие событий: мерзавец сам идет на конфликт. Что ж, это к лучшему. Не нужно придумывать повод для ссоры.
– Молодец. – Сергей нехорошо усмехнулся. – Теперь убирайся!
Алена заметила, что Лида то и дело смотрит в окно, как будто ее не интересует, что происходит в доме. Вот-вот вспыхнет драка, а ей хоть бы что! «Сентиментальная мечтательница» любуется звездами, когда у нее под носом разыгрывается драма. Как это похоже на «святую сестричку»! Задуматься «о вечном», когда сию минуту вершится трагедия…
Богдан тем временем, не торопясь, отправился к своей сумке. Там лежал нож, которым он ночью выкапывал корни.
– Я не могу оставить двух беззащитных женщин с таким подонком, как ты!
– Убирайся! – Сергей сжал кулаки. – Гамлет харьковский! Нечего тут представление устраивать!
– Вот только убью тебя, и уйду! – спокойно ответил Богдан. В его руке блеснуло лезвие ножа. – Защищайся!
– Идиот! – пожал плечами Сергей. – Ты из-за нее, что ли? – Он кивнул в сторону Алены. – Она того не стоит, поверь мне. Пустая порода! – Он неожиданно громко расхохотался и так же внезапно замолчал.
Лида посмотрела в окно. Богдан бросился на Сергея, и они сцепились. Алена бросилась разнимать. Мужчины дрались не на жизнь, а на смерть. Бестолковая драка превратилась в нечто другое, гораздо более серьезное. Оба забыли о женщинах, об опасности, о собственной жизни, – одна только слепая ярость владела ими, жаждала крови, мести, удовлетворения. Выплеснуть, наконец, накопившееся и долго подавляемое недовольство, любой ценой избавиться от разъедающего изнутри страшного напряжения, которое мешало дышать.
Пытавшаяся вмешаться Алена отлетела от мужчин, как перышко. Она даже не могла докричаться до них – ее попросту не слышали. Кусая губы, она лихорадочно соображала, как остановить драку.
Сергей оказался гораздо более сильным и тренированным противником, чем ожидалось. Все хитрые приемы, которые Богдан и Вадим применяли против самых искушенных бойцов в спортзале или случающихся в жизни каждого мужчины потасовках, не действовали. «Заграничный хлыщ» парировал их с легкостью, выдававшей в нем опытного и закаленного бойца. Обоим приходилось мобилизовывать все свои ресурсы, чтобы не пропустить смертельного удара. А то, что он окажется именно таким, сомневаться не приходилось. Это стало ясно даже Алене, ничего не смыслящей в подобных вещах.
Леденящий душу крик раздался так внезапно, что на миг внимание всех невольно обратилось на девушку. Мужчины на секунду прервались, зачарованные жутким и прекрасным зрелищем. Повернувшись к окну, куда уставилась, не переставая истошно вопить, Алена, они увидели лицо…Страшное в своей красоте, белое, с кроваво-красными губами и глазами цвета горящих изумрудов, оно заставило всех обитателей комнаты застыть в немом изумлении. Золотисто-зеленые волосы, пышные и блестящие, шевелились, создавая вокруг ужасного лица нестерпимо сияющий ореол. Лицо приблизилось к стеклу окна почти вплотную и…исчезло. Растаяло. Было, и нет.
– Царица Змей…Это она! Колдунья… – Сергей сам не понимал, что говорит.
Его никто не слушал. Потрясенные жутью и красотой увиденного, все застыли в томительном оцепенении.
Непонятный грохот заставил Алену и обоих мужчин повернуться назад. Лида упала в обморок. Ее измученные нервы не выдержали этого последнего напряжения и сдали. Тело девушки, обмякшее и жалкое, распростерлось между сундуком и столом. Падая, она повалила стул. Если бы не это, вряд ли остальные обратили внимание, прикованное к окну, на нее. Никто не сдвинулся с места, пытаясь осмыслить происходящее. Лида не шевелилась, ее лицо и шея в вырезе платья медленно покрывались странной бледностью.
– Надо привести ее в чувство, – опомнился Богдан. – Она слишком испугалась. Честно говоря, зрелище не для слабонервных. – Он имел в виду не драку, а лицо в окне. – Черт! Нашатырный спирт есть?
Алена бросилась вон из комнаты. Так же бегом вернулась, неся бутылочку. Поднесенная к лицу Лиды смоченная спиртом вата не оказала никакого действия.
– Отойди, – Сергей наклонился к девушке, – показалось, что она не дышит. Начал делать искусственное дыхание и массаж сердца по всем правилам.
Они с Богданом сменяли друг друга, отдыхали и вновь принимались за дело. По разгоряченным лицам струился пот. Сказывалось пережитое возбуждение, стресс.
Все усилия мужчин оказались тщетны. Возникшее было слабое сердцебиение прекратилось. Тело Лиды, кукольно-неживое, покрылось бледной синевой, губы и веки потемнели.
– Все… – Сергей поднял глаза, смаргивая капельки пота. – Она не дышит!
– Давай я, – Богдан сменил его, понимая, что все бесполезно.
Алена смотрела на тело сестры остановившимся взглядом. Ее трясло. Сильнейший озноб заставил девушку обхватить себя руками, зубы громко стучали. Она со стоном опустилась на пол возле Лиды, сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, ничего не соображая.
– Дом твоего духа в царстве света и жизни, откуда ты пришел и куда возвращаешься…где он не ограничен телом, где ничто уже не будет искушать его и где его не стеснят время и пространство.
Если хочешь узнать таинство смерти, смотри только вперед…Память о Великом Пути содержит все – мысли и заботы, страсти и желания в свете вечности. Но только впереди, в конце Пути, посох странника превратится в царский скипетр. Только двигаясь вперед обретешь Силу и останешься непреклонным…
Свет озарений освещает Путь странника, открывает ему камни, ямы и змей, чтобы он мог их избегать. Извилистые повороты скрывают весь Путь, ибо если бы странник мог его видеть, мужество могло бы оставить его. Вот почему преодолеть Путь возможно только шаг за шагом…
– Она мертва!
Голос Богдана вывел Сергея из забытья. Какие странные мысли стали приходить ему в голову, причем в самое неподходящее время! Он потер виски. Сказанное Богданом постепенно доходило до его сознания. Лида мертва? Не может быть! Отчего? Молодая, здоровая…
– Стоп, – сказал он сам себе. – Это как раз и неизвестно. Может, она сердечница, или еще что…Я о ней ничего не знаю.
Алена беззвучно плакала, слезы стекали по ее лицу, капали с подбородка. Она не вытирала их, судорожно сцепив руки перед собой.
– Может, «скорую» вызвать? – предложил Богдан, прекрасно понимая, что времени прошло слишком много, да и телефона здесь нет. Пока дойдешь до села…
Он поднялся с колен, прикрыв Лиде ноги подолом платья. До этого в попытках спасти ее жизнь, никто не замечал, что платье задралось. У самого сундука, в углу, что-то блеснуло. Богдан наклонился, поднял пустой флакончик из желтоватого стекла…Страшная догадка молнией вспыхнула в его уме. Он осторожно понюхал флакончик, знакомый спазм сжал горло и легкие.
– Ребята…– он с трудом вдохнул воздух вмиг отекшим горлом, – Ничего не поможет, никакая «скорая», девочка мертва. Мы могли не стараться… Она отравилась.
Богдан протянул флакончик Сергею; тот машинально взял, поднес к носу, скривился. Он ничего не понимал. Отравилась? Но, Бога ради, почему?
Алена перестала всхлипывать и уставилась остановившимися глазами на флакончик. Все молчали. У каждого наступила минута безвременья – никаких чувств, мыслей, ощущений. Анализировать и делать выводы они начали, когда вышли из шока и смогли более-менее здраво рассуждать.
Картина получалась невеселая. Оказалось, что хотя они все втроем присутствовали в комнате, где произошла трагедия, никто не видел, как Лида выпила яд. Все они смотрели в окно, и повернулись только на крик Алены и грохот упавшего тела.
Вроде сомнений не было, что девушка сделала это сама, по «доброй воле», если так можно выразиться, но… Соответствующие инстанции, в которые необходимо было сообщить о случившемся, могли подумать другое. Например, что присутствующие вынудили Лиду силой, угрозами или иным способом покончить с собой. Довели ее до такого отчаянного и ужасного поступка.
– Кажется, есть какая-то статья… – пробормотал Богдан. – Доведение до самоубийства, что ли… А?
Алена и Сергей смотрели на него, не зная, что ответить. Законами они особо не интересовались, повода не было. Один и тот же вопрос: что делать? – возник перед ними, неразрешимый и тяжкий, придавив их своим грузом ответственности, которую ни один из них не желал брать на себя.
– А может, сказать, что ей просто плохо стало? Давление…или сердце…Она на здоровье не жаловалась?
– Н-нет, никогда. – Алена прижала руки к груди, как будто ей самой стало нехорошо. – У нее даже насморка не было. Лида только с виду хрупкая и болезненная, а на самом деле она очень крепкая, выносливая. Зимой ходила без шапки, всегда нараспашку…Ой, что же теперь делать?
Сергей не чувствовал жалости или раскаяния, он словно окаменел, думая только о том, что милицейское расследование может повредить его карьере и бизнесу. За границу теперь могут не выпустить, пока все не выяснится. Придется давать подписку о невыезде или что-то подобное. Черт, как некстати все! И что это взбрело в голову взбалмошной девчонке? Решила отомстить таким способом? Пожалуй, ей это почти удалось.
Богдан тоже отказался от мысли сослаться на естественные причины смерти. Хоть Лида и говорила ему, что яд следов не оставляет, не имеет ни вкуса, ни запаха, – он сомневался. Во-первых, пустой флакончик был таким вонючим, что горло до сих пор першило. Отвратительный запах был, значит, и все остальное могло оказаться не так. Во-вторых, отраву предполагалось использовать по каплям, а тут было выпито сразу все. То, что экспертиза не обнаружит яда в организме, выглядело не убедительно.
Как ни крути, а происшедшее представлялось подозрительным, нелогичным, неправдоподобным, и могло повлечь за собой непредсказуемые последствия.
Нельзя было полностью исключить и убийство. В конце концов, никто не мог с уверенностью подтвердить, что девушка выпила яд сама. Значит… Мотивы могли быть у Алены. Кто знает, какие там отношения складывались между сестрами? Сергей этого сделать никак не мог, потому что постоянно был в поле зрения Богдана. Но Алена не знала о флакончике с ядом, который находился в спортивной сумке. Она вообще ничего не знала о яде. Наверное, все-таки Лида сама…
– Черт, как это меня угораздило заварить такую кашу? Я во всем виноват. Если бы я не согласился с предложением Лиды использовать яд как способ расправиться с Сергеем, то девушка была бы жива…
Додумать эту мысль до конца ему помешали.
– Никто не должен узнать, что случилось! – воскликнула Алена. Ее щеки горели лихорадочным румянцем. – Во всем обвинят меня, что это я довела сестру…Богдан, кому-нибудь известно, что Лида поехала с тобой сюда?
– Нет. Мы вышли из квартиры ночью. Соседи точно не видели. Во дворе было пусто. Здесь мы сразу отправились в лес, а оттуда в сторожку. Никто нас не видел.
Тут Богдан вспомнил, что когда он проснулся, Лиды в сторожке не было. Куда она ходила? Может, кто-то ее и видел в это время? А может быть, и нет. Риск определенно был. Ему стало понятно, что предлагает Алена – избавиться от трупа и скрыть факт смерти Лиды. Она уехала в город на свадьбу, потом ушла, неизвестно, куда. И исчезла. Искать не будут. Милиция пропавшими почти не занимается. Так, формально…На самом деле можно предполагать что угодно – сбежала из дому, уехала к любовнику. Мало ли? Молодежь сейчас неуравновешенная, нервная и безрассудная. А там, глядишь, все как-нибудь утрясется.
– Есть еще один свидетель, который мог видеть, что Лида была здесь, с нами, – неожиданно громко вмешался в его рассуждения Сергей.
– Кто?
– Лицо в окне.
Воцарилось молчание. Действительно, потрясенные смертью Лиды, они совсем забыли о странном происшествии. Кто-то заглянул в окно, испугал всех. Если это им не померещилось, то… есть свидетель.
– А нам не показалось? – спросил Богдан скорее для порядка.
– Всем троим?
Ситуация становилась все более угрожающей. Алена заплакала, как ребенок, вытирая слезы ладошкой и громко шмыгая носом.
Богдан подошел к телу Лиды, наклонился, прислушиваясь. Нет! Шальная, мелькнувшая было надежда не оправдалась: девушка была мертва. Она уже начала остывать, нос заострился, щеки чуть ввалились. Сомнений никаких – они наедине с трупом, и вся ответственность лежит на них. Если кто-то видел через окно… скрыть этот факт не удастся. Вот так история! Нежданно-негаданно.
Сергей почему-то вспомнил Артура. Уже вторая смерть, с тех пор, как он приехал из Франции. Невольно потянувшись рукой к груди, он убедился, что флорентийский медальон на месте. Сразу стало спокойнее. Они выпутаются! Безвыходных положений не бывает! Надо только подумать хорошенько.
– Кто здесь мог оказаться, ночью, в лесу? – спросил он, переводя взгляд с Богдана на Алену. – Почему в окно заглянул?
Свидетель угрюмо молчал. Девушка пожала плечами.
– Может, к Марфе кто приходил? За травами, или еще чем?
– Почему не постучал в дверь? Ночь все-таки, лес, холодно. Других домов поблизости нет. Странно все это.
– Пойду, посмотрю, – сказал Сергей и стал натягивать куртку. – Фонарь есть? Если «нечистая сила» балует, то следов, конечно, нету. А если человек…вроде как должны быть.
Богдан порылся в сумке, достал фонарик.
– Держи. Осторожнее там.
Пережитое потрясение сблизило бывших непримиримых врагов, сделало их союзниками, товарищами по несчастью. Теперь у них возникла очень большая и очень серьезная проблема, которую так или иначе, а разрешать придется. Даже Алена оставила свои ужимки и неуместное кокетство, неприятно поразившее Богдана, когда они с Лидой вошли в комнату. Злость ее тоже испарилась. Остались испуг и опустошение, растерянность.
Сергей вышел в темноту осеннего леса, зябко повел плечами. Замерз? Или все еще продолжается нервная дрожь? Посветил фонариком на рыхлую землю под окном. По-видимому, летом тут была цветочная грядка, потом землю перекопали. На грядке четко выделялись женские следы – узкий носок небольшой ступни, глубокая вмятина от каблука.
– Значит, все-таки женщина, из плоти и крови, а вовсе не «потусторонняя сущность» заглядывала в окно. – Сергей сам не знал, лучше это или хуже. Наверное, лучше. Во всяком случае, понятнее. – Куда же ведут следы?
Луна пряталась за плотные тучи, черноту полночи нарушал только тусклый свет из окна комнаты, где остались Алена с Богданом. Он посветил фонариком – следы вели к резному деревянному навесу для сушки фруктов, ягод, грибов и трав. Что это? Около самого настила из досок что-то лежало бесформенной грудой. Издалека Сергею не видно было, что. Нехорошее предчувствие томительно сжало сердце…
Алена сидела, сгорбившись, не переставая плакать. Слезы сами текли из глаз, безо всяких усилий с ее стороны. Богдан молча курил. Он подкрутил фитилек лампы, и света стало меньше. Тела Лиды не было видно, и могло создаться впечатление, что все происшедшее, – хотя и страшный, но всего-навсего сон. Стоит проснуться, и все окажется по-прежнему.
– Надо бы переложить твою сестричку на сундук. Что ж она на полу лежит? Нехорошо это.
– Не трогай ничего, – встрепенулась Алена. – Сергей вернется, тогда решим, как дальше действовать! Кстати, где это он так долго?
Богдан посмотрел на часы.
–Черт! Не видно.
Он поднес руку к лампе, прищурился. Действительно, выходило, что Сергея нет уже полчаса, или минут сорок. Многовато. Алене он решил об этом не говорить.
– Бери лампу, пойдем искать его.
– Я боюсь! – Алена вцепилась в его рукав. – Там темно. Где Сергей? Куда он мог деться?