— Не могу понять такой психологии! — произнес молодой адвокат. — Как он мог примириться с мыслью, что его дочь живет с убийцей…
— И я не могу! — сказал Димов. — Но факт, что и такая психология существует. Может, это и не психология, а некий инстинкт. Радев и впрямь болезненно любит свою дочь, намного больше, чем сына. Сначала и я думал, что причина не в этом. Предполагал, что он боялся скандала… Боялся, что откроется афера со шкатулкой. Но это не так. Он просто думал о дочери, щадил ее покой, не мог ей нанести удар.
Все ждали, когда Димов объяснит, как он заподозрил Желязкова. Инспектор едва заметно вздохнул.
— Факты говорили сами за себя. Я бы открыл все раньше, если бы Радев и Генов не вели себя двусмысленно. Но наконец я добрался до факта, который рассеял все мои сомнения. Я тайно увиделся с Филиппом, долго разговаривал с ним. И одно спросил: кто дал ему деньги на кино в день убийства. И он без колебаний ответил, что Андрей. Конечно, детям не всегда стоит верить. Но иногда я верю им больше, чем взрослым. Картина прояснилась, но положение оставалось трудным. Тогда я придумал трюк со шкатулкой. Мы нашли похожую и уговорили двух старых дев помочь нам. И они довольно хорошо сыграли свою роль. Нам пришлось арестовать Радева, чтобы нарушить душевное равновесие Розы. Все остальное пошло как по нотам. Самым трудным было, разумеется, не допустить, чтобы пострадала Роза. Но и это удалось, мы подоспели вовремя.
— Подумать только, какую ошибку мы чуть не допустили! — со вздохом произнес Ралчев. — А считаем себя опытными криминалистами.
— Это не так! Мы совершили ее, — ответил Димов. — В сущности, это Стаменов спас нас. Порой я думаю, что чувства скорее постигают истину, чем разум. Мы — профессионалы-криминалисты — часто забываем об этом. А вот он, с огненными кудрями, напомнил.
Стаменов скромно склонил голову, как будто ожидал, что инспектор потреплет его вихры. Но Димов уже сосредоточенно вышагивал по кабинету.
Павел Вежинов