Дубовицкий привез ее туда – и оставил. Вначале она оказалась в большой комнате, в которой мне довелось побывать. Туда селили всех новеньких, где они общались со «старенькими», просвещавшими их насчет того, куда они попали и что их здесь ждет. «Старенькие», не ставшие любимыми наложницами, доставались охране, чтобы мальчики не скучали и служба не тяготила их. Заботливый Гавнадий Павлович учитывал интересы своих слуг мужского пола, совершенно не беспокоясь о захваченных женщинах. После недели, проведенной взаперти в огромной комнате, соответствующего инструктажа «стареньких» и наблюдения за тем, как на ее глазах охрана устраивала оргии, Лена была готова на все, только бы ее не сделали участницей этих светопреставлений.
Больше всего она боялась сесть на иглу. Она видела, что девчонкам перед тем, как пустить их «в работу», делали укол или давали выпить особый коктейль, после которого они становились совсем другими.
Таджичке Лютфи хватало коктейлей. Лена специально интересовалась их вкусом. Лютфи говорила, что чувствуется привкус каких-то фруктов, она точно не могла сказать, каких, но, главное, после того как жидкость растечется у тебя внутри, все тело обволакивает какая-то сладкая истома. Лена не сомневалась, что в коктейль добавлялся какой-то препарат, лишающий человека воли и сил сопротивляться.
Но таджичка была покорна с самого начала. Она знала, что ее продал отец, и знала, зачем. Она принадлежала новому хозяину и выполняла его волю. Сулема после того, как Дубовицкий побаловался с ней пару раз, перешла к его начальнику охраны и стала, как выразилась Отару, его «эксклюзивной» женщиной. Она же готовила, стирала, убирала. Остальным парням хватало других девчонок. Можно сказать, что Сулема оказалась в привилегированном положении – ее не травили никакими препаратами, и использовал ее только один мужчина.
С Леной ситуация складывалась по-другому. Она понравилась Дубовицкому в постели. Может, Гавнадия привлекала экзотика?
После первой недели Дубовицкий вызвал Лену и обрисовал ей возможные варианты развития событий. Отару решила, что лучше стать любимой наложницей хозяина, жить в отдельной комнате, не идти в «общак» и не получать доз наркотиков. В общем и целом ей, как считала она сама, повезло. Только скучно было. Целыми днями смотрела телевизор, иногда общалась с Сулемой, которая приносила ей еду. Для развлечения Лена стала дразнить молодых охранников. Она точно знала, что им запрещено к ней прикасаться, поэтому вечно встречала их в костюме Евы. Но ребята даже не решались пожаловаться Гавнадию Павловичу. Наверное, не могли спрогнозировать его реакцию – опасались, что могут с треском вылететь с теплого местечка.
– А с другими девочками ты виделась? – спросил дядя Саша.
Иногда Геннадий Павлович собирал гостей. Тогда каждой девушке отводилась определенная роль. Сулема возилась на кухне. Мулатку он оставлял для себя, а Оксанка, Рута, Катя и Лютфи обслуживали друзей хозяина, предварительно потанцевав перед ними. Предпочтение отдавалось национальным песням и танцам. Самые жуткие оргии устраивались, когда приезжал брат Дубовицкого из Тюмени. За время пребывания мулатки в гареме это случалось дважды.
– Извращенец какой-то, – процедила Лена.
Я видела, что ее просто передергивает при одном воспоминании о нем. Я же начала вспоминать совсем другое.
…Париж. Мы с Сергеем. Газеты со статьями о русской мафии. О Вахтанге и K° и об убийстве бизнесмена из Тюмени. И брат Дубовицкого из Тюмени. И нефть, конечно, оттуда же. Мой предыдущий, убитый бизнесмен из Тюмени, брат Дубовицкого из Тюмени, сам Геннадий Павлович, русская мафия… Есть ли какая-то связь между звеньями этой цепочки или я вообще думаю не о том? Может, не стоит забивать себе голову?.. Лена тем временем продолжала свой рассказ.
Наверное, без инъекций оставалась только Оксанка – она и так была готова трахаться со всеми и не сопротивлялась своей судьбе. Наоборот, пожалуй, она была всем довольна. А остальные… Они совсем отпускали тормоза. Лена воспитывалась не в институте благородных девиц, но тут и она поражалась сексуальному поведению девушек, готовых на любые извращения. Потом, насколько она знала от Сулемы, носившей всем еду, у Руты и Кати, которым вводились самые большие дозы наркотика, наступала длительная депрессия.
– А кто такая Лиля? – поинтересовалась я.
– Ее привезли последней, – сказала Лена. – В общей комнате она провела всего дня три, потом прибыл шеф и вызвал ее к себе. Она наотрез отказалась выполнять его прихоти…
По всей вероятности, Лиля очень понравилась Дубовицкому, и он не стал отправлять ее в «общак», а велел мулатке провести с ней работу. Отару колебалась, не зная, стоит ли это делать – вдруг Лиля станет любимой наложницей вместо нее самой? Лене страшно не хотелось возвращаться в общую комнату. Потом мулатка хорошо призадумалась и, уже немного зная Дубовицкого, решила, что Гавнадий Павлович планирует устраивать какие-то совместные развлечения с нею и Лилей, потому что девушки внешне были полными антиподами. Лена – мулатка с черными жесткими волосами и Лиля – натуральная блондинка со светлой кожей и светло-серыми глазами. Лена оказалась права.
Отару, как могла, попыталась убедить Лилю в необходимости подчиниться. Лена знала, что с виллы не сбежать и лучше уж из худшего выбрать наиболее приемлемое. Вроде бы Лиля с ней согласилась.
В свой следующий приезд Геннадий Павлович велел Лене и Лиле заняться перед ним лесбийской любовью. Лена всегда предпочитала мужчин, но была готова выполнить и эту прихоть хозяина. Для Лили же подобное было неприемлемо. Дубовицкий велел запереть Лилю, но пока в отведенной ей персональной комнате и, как потом догадалась Лена, приказал начать вводить ей какие-то препараты.
Отару больше не давали встречаться с Лилей. Один раз она все-таки уломала Сулему открыть ей дверь Лилиной комнаты. Лиля лежала на кровати, безвольно глядя в потолок – точно так же, как сегодня лежали Рута и Катя. Лена попыталась ее растормошить. Сулема сказала, что Лиля почти ничего не ест и что даже ребята забеспокоились, поскольку девушка чахла на глазах. Лена не знала, использовал ли Лилю хозяин после того раза или нет, но подозревала, что да.
Я подумала, что Валера с Костиком беспокоились не зря. Может быть, они решили, что божья старушка как-то сможет повлиять на несчастную Лилю… Но как можно было на нее повлиять? Девушка погрузилась в отчаяние, не хотела жить такой жизнью – и перерезала себе вены.
– Наташа, – обратилась ко мне Отару, – ты сказала, что Лилю убили. Это правда?
Я покачала головой.
– А что случилось?
– Она покончила с собой.
– Господи! – воскликнула Лена. – Бедная девчонка! Господи!
Отару расплакалась. Мы с дядей Сашей молчали.
Я не знала, что еще сказать Лене. Меня спасла Людмила, пригласившая всех на ужин.
– Лена, спускайся, – велел ей дядя Саша, – а мы с Натальей через пару минут последуем за тобой.
Отару кивнула и ушла. Я вопросительно посмотрела на Никитина.
– Нас ждут большие проблемы с Рутой, – заметил он.
– Какое нам дело до Рутиных проблем? – удивилась я. – Пусть Марис с ними разбирается. Мы помогли ее вытащить, а дальше их дело. Я свою роль выполнила.
Дядя Саша молчал. Я поняла, что не все так просто.
– Что вы хотите сказать? – спросила я.
– Завтра, вернее, уже сегодня, мы поедем в Латвию. Марис, Рута, ты, Вахтанг и я.
– А что будет с остальными?
– Зураб берет себе Оксанку. Понравилась она ему, понимаешь ли. Насмотрелся, как братец с нею в цистерне кувыркался, так ему тоже хочется. Его дело. Оксанку, по-моему, такой вариант устраивает. Ей вообще все равно, с кем. Лену я уже пристроил пожить к одному своему знакомому.
– Что же вы ей об этом не сказали? – поразилась я.
– Завтра скажу. Нет, там не будет никакого гарема. Просто ей предоставят жилье, место, где можно укрыться. Девочка-то она приметная, а наш друг Гавнадий Павлович дело это просто так не оставит. Так что Отару надо временно затихариться, а потом, глядишь, и свидетельницей выступит. Утром я ей все объясню. Она – девочка послушная.
Вот это дядя Саша подметил правильно. Лена готова подчиняться. Да и ее царапины подлечить надо бы. То есть вопрос с Леной и Оксанкой решался. Но что с Рутой?
– В Латвии и у Мариса, и у меня будут кое-какие дела, – снова заговорил дядя Саша. – А вам с Вахтангом придется провести какое-то время с Рутой… С Марисом я пока не мог поговорить. – Дядя Саша усмехнулся. – Когда завтра протрезвеет, обсудим этот вопрос. Но в любом случае у Руты будет ломка.
– Может быть, стоит отправить ее в клинику?
– Не знаю… В общем, как решит Марис. Планировалось, что вы поедете в глубь Латвии, там у Мариса какие-то родственники на хуторе. От греха подальше.
М-да, интересно, что дядя Саша с этим самым Марисом спланировали? Веселенькое меня ждет время – с родственниками Мариса, Рутой в период ломки и большим любителем женщин Вахтангом Георгиевичем, восстанавливающим здоровье после пулевых ранений. Но за все в жизни надо платить. Мне не мешает смотаться из Питера, поживу на природе, покупаюсь, позагораю. И какое мне дело до Руты, Вахтанга и всех остальных? Я свою часть сделки выполнила. Пусть теперь Марис обеспечивает мне проживание в Латвии и модельные контракты в Скандинавских странах. Как и обещал.
С этой мыслью я спустилась на ужин.
Глава 18
На следующее утро протрезвевший Марис заявил, что ему нужно задержаться в Петербурге и чтобы мы все отправлялись в Латвию, не дожидаясь его. Шулманис присоединится к нам несколько позже. Он сделал пару звонков и сообщил, что нас ждут и что для обследования Руты специально приедет его знакомый врач, кое-чем обязанный Марису.
– Прямо на хутор приедет? – спросил дядя Саша.
– Да, – кивнул Марис. – Это очень хороший психотерапевт. Я ему полностью доверяю. И… если у кого-то из вас есть какие-то проблемы, – Шулманис обвел взглядом нашу компанию, начиная с дяди Саши, переходя на Вахтанга и кончая мной, – можете с ним посоветоваться.
Мне было бы интересно узнать, по каким вопросам могли бы обратиться к психотерапевту уверенные в себе и непотопляемые дядя Саша или Вахтанг. Эти, по-моему, могли только по хирургам ходить – пули вытаскивать или к протезистам – выбитые зубы вставлять, но чтобы к такому врачу? Никогда в жизни. Да и мне к нему обращаться было не с чем. Вот к колдуну к какому-нибудь, может, и сходила бы, да и то только в том случае, если бы верила в возможность возвращения на эту грешную землю моего предыдущего – из тех мест, где он находится.
Марис пообещал дяде Саше, что лично передаст мулатку с рук на руки по указанному Никитиным адресу, проследит за «делом Дубовицкого», будет держать руку на пульсе в плане отношений Оксанки с Зурабом, а если она ему надоест, пристроит девицу туда, куда велел дядя Саша.
После этого мы начали обсуждать, на чем нам лучше ехать. Все сошлись на том, что наиболее подходящий для нас вид транспорта – автомобиль, только мы никак не могли прийти к общему мнению, на каком ехать. Вахтанг Георгиевич настаивал на своей комфортабельной цистерне, в которой места хватит всем, да и путешествовать в ней удобно. И сколько запасов можно с собой прихватить! Главным для Чкадуа был комфорт.
– Не забывай, что нам, возможно, придется много ездить и по Латвии, – заметил дядя Саша. – И маневрировать. А вдруг нужно будет уходить от погони? Я, например, не возьму на себя смелость утверждать, что в этой громадине мы сможем успешно скрыться, если возникнет такая необходимость.
– Но Саша… – пробормотал Вахтанг.
– Возьмите «Лендровер», – предложил Зураб. – Ну чем не машина? По любым дорогам пройдет. Ведь не зря на ней гонки по всяким непроходимым местам устраивают! Как раз то, что вам нужно.
– Нет, надо бы что-нибудь попроще, – заметил дядя Саша. – Чтобы не особо бросаться в глаза.
– Тогда остается моя «бээмвэшка», – вставила я. – Скромно, но со вкусом. И машина проверенная.
Дядя Саша снова отклонил предложенный вариант и заявил, что теперь уже ему надо кое-кому позвонить. Может, нам выделят нужную машину. «Интересно, кто это такой добренький?» – подумала я, но не стала ничего спрашивать вслух. Для себя я решила, что это постараются его коллеги, предварительно напичкав машину разной техникой. Ну что ж, дядя Саша уже продемонстрировал, что умеет хорошо готовиться к операциям. Пусть еще раз докажет это. Я была согласна ехать на той машине, которую выберет Никитин.
Мы стали собираться в город. Было решено, что мы поедем на моей машине, дядя Саша оставит ее у своих друзей, которые предоставят ему другую взамен. Я заявила, что мне нужно кое-куда заехать.
– Тебе что, шмоток не хватает? – спросил дядя Саша. – Если уж так нужно проведать свою квартиру, скажи, что взять. Я дам задание своим людям.
– Нет, у меня всего в достатке, – ответила я. – Если только до зимы не задержимся. Шубку не прихватила. Вещей хватит.
– А чего не хватит?
– Мне нужно заехать на кладбище.
– А это еще зачем?
– Попрощаться с одним человеком.
– Он работает на кладбище? – полюбопытствовал дядя Саша.
– Нет, проживает.
Вахтанг, Зураб, дядя Саша и Марис, присутствовавшие при этом разговоре, в удивлении уставились на меня. Я пояснила, что хочу побывать на могиле Сергея – мужчины, оставившего в моей жизни самый значительный след. Меня стали отговаривать, но я упорно стояла на своем, заявив, что в противном случае никуда не поеду. В конце концов, дядя Саша, назвав меня «упрямой ослицей», вынужден был уступить.
– Тогда в город нужно двигаться, по крайней мере, на трех машинах, если не на четырех, – заметил Вахтанг Георгиевич. – Наташа отправится по своим делам, ты, Саша, – по своим. У Мариса – свои. Ну, да и мне, откровенно говоря…
– Нет, Вахтанг, нет, нет и нет! – перебил его младший брат. – Ты не будешь заниматься никакими делами! Хочешь, чтобы в тебя еще раз выстрелили? А вдруг попадут?
– Так и в тот раз попали, – усмехнулся Вахтанг.
– Теперь по-другому попадут! В сердце попадут! Не пущу! – вопил Зураб. – Только через мой труп! Саша, скажи ему!
Никитин поддержал Зураба Георгиевича, и Вахтанг согласился сопровождать по делам дядю Сашу. Интересно, а вдруг полковник Никитин хочет отвезти старшего Чкадуа куда-то во вполне определенное место? Или что-то от него выпытать? Как-то мне не особо верилось в заботу, которую дядя Саша проявлял о благополучии Вахтанга Георгиевича. Зачем-то он был ему нужен…
Чкадуа заявил, что в таком случае их повезет Вадим на «Лендровере», а потом отгонит его обратно. Можно захватить и мулатку, а не оставлять ее на даче вместе с Зурабом и Оксанкой. То есть в одной машине поедут Вадим, Вахтанг, дядя Саша, Рута и Лена, а во второй мы с Марисом.
– Послушай, – обратился ко мне Шулманис, – может, ты оставишь мне свою тачку? А то без машины в Питере… сама понимаешь…
– Конечно, оставлю, – благосклонно согласилась я. – А потом не нужно отгонять ее к друзьям дяди Саши, просто поставишь на мою обычную стоянку.
Вахтанг Георгиевич разлил всем красное вино (настоящее грузинское, а не «подвальное»), встал с бокалом в руке, чтобы произнести тост (наверное, за успешное воплощение наших планов), уже расплылся в улыбке и открыл рот, чтобы начать речь, как наступившую тишину прорезал дикий вопль:
– Убью, сука!
За первым криком последовал второй, жалобный и протестующий. Мужчины дернулись, не понимая, что случилось. Мне же сразу стало понятно, что это опять сцепились Оксанка с мулаткой. Голоса принадлежали им.
Мужчины бросились в направлении драки, а я спокойно дожевала кусок яблока и поднялась со своего места. Открылась дверь из кухни, и в столовую заглянула Людмила.
– Что там? – шепотом поинтересовалась она.
– Да две бабы дерутся, – отмахнулась я. – Эка невидаль!
– А эти все глазеть побежали?
– А то как же! Сама знаешь, мужичье любит посмотреть, как девки из-за них бутузят одна другую, – подтвердила я.
– Из-за кого сцепились-то? – любопытничала Людка. – Из-за хозяина?