То папаша начал из пушки палить ни с того, ни с сего, то вы «хвост» привели. А ведь мы мирные люди, никого убивать не хотим – это не наше кредо. Отдали бы нам наши деньги – и получили бы свою девчонку. А теперь вот будет два лишних трупа, не считая папашу. И все из-за вашей неуемной, глупой жадности. Я бы на месте твоего начальника со стыда сгорел.
Меня вдруг охватила злость. Это ж надо так все перевернуть с ног на голову! Мы, оказывается, во всем виноваты, а не они, которые, собственно, и затеяли всю эту чехарду с похищением и выкупом, да еще и Василия подстрелили! Тоже мне ангелы невинные нашлись.
– А я бы, на вашем месте, начала молиться о спасении своей подлой душонки, – процедила я.
– О, какие мы грозные! – криво усмехнулся он, подняв брови. – Это ты от страха такую чепуху мелешь? Ну прямо Зоя Космодемьянская – ни больше ни меньше, – он посмотрел на мужчину с пистолетом. – Ладно, Митя, кончай ее и поехали отсюда. Прощай, крошка.
Он небрежно махнул рукой, повернулся и пошел назад к машине. Митя, стоявший около дерева, передернул затвор пистолета. Мне захотелось провалиться сквозь землю, ибо больше укрыться от неминуемой пули было негде. Сердце мое тоскливо сжалось от недоброго предчувствия – что-то подсказывало мне, что вот сейчас, через мгновение, я умру, исчезну навсегда, растворюсь в небытии и больше никогда не смогу ходить по кишащей преступниками земле, наслаждаться своей беспокойной жизнью и пить по утрам холодный Томатный сок.
И до того мне вдруг расхотелось умирать, что горячие слезы побежали по щекам и задрожали коленки. А Митя, этот тупой и безжалостный убийца, уже прицелился мне в лицо и прищурил один глаз, чтобы стрелять наверняка. И в тот момент, когда он нажал на курок, дремлющая во мне пантера окончательно проснулась и сделала головокружительный прыжок. Головокружительный в прямом смысле слова, ибо я, подпрыгнув метра на два вверх, перевернулась в воздухе через голову и приземлилась ногами на крышу джипа. Пуля попала в левое боковое стекло машины, около которого я только что стояла, и, пролетев через салон, вылетела через правое стекло и с визгом вонзилась в стену дома. Не став дожидаться, пока опешивший Митя сообразит, что к чему, и выстрелит еще раз, я спрыгнула с другой стороны джипа в темноту, распласталась на траве и быстро поползла вдоль дома в сторону «Лендровера».
– Стой, курва! – заревел Митя, беспорядочно опустошая обойму в стену дома надо мной, но попасть, естественно, не мог, потому что меня не видел. – Мужики, она сбежала!
Захлопали дверцы, послышался топот, загорелись фары обеих машин, и стало светло, почти как днем. К тому времени я уже доползла до иномарки и затаилась, забравшись в густой куст сирени.
– Где она, Митек? – спросил кто-то около джипа.
– Хрен ее знает! – зло огрызнулся тот. – Где-то там, за кустами!
Наверное, я ее ранил.
Послышался хруст ломаемых веток, кто-то начал продираться сквозь кустарник, бормоча:
– Ну, сука, сейчас я тебя достану! От меня не сбежишь, гадина…
– Что там у вас еще? – раздался совсем близко раздраженный знакомый голос главаря. – Бабу прикончить не можете? Болваны!
– Один момент, Петрович, никуда она не денется! – горячо заверил Митя, шаря за кустами в десяти шагах от меня.
– Давайте быстрее, и сваливаем отсюда! Вдруг, в одном из окон первого этажа, напротив которого находился кто-то из бандитов, которых я насчитала пять человек, вспыхнул яркий свет, и через мгновение из открытой фрамуги послышался сердитый мужской голос:
– Какого черта? Вы дадите поспать или нет?! Убирайтесь отсюда, охламоны! Сейчас милицию вызову!
– Да пошел ты! – нервно взвизгнул один из охламонов и выстрелил в окно. Жилец вскрикнул и упал назад в комнату. Оттуда донесся истошный женский вопль:
– Помогите, убивают!!!
В доме в некоторых окнах стал загораться свет.
– Ты что наделал, идиот?! – испуганно прорычал Петрович. – Двигаем отсюда на хрен! Скляр, ты поведешь джип! И фары выключите!
В мгновение ока вся шайка-лейка попрыгала в тачки и, резко ударив с места по газам, вымелась со двора с выключенными габаритами.
…Я висела, прочно уцепившись за буксировочную лебедку сзади «Лендровера», словно специально придуманную для того, чтобы за нее цеплялись все, кому не лень, включая меня, и, пока меня везли в неизвестном направлении по всяким темным дворам и закоулкам, всеми силами старалась удержать свою сумочку, пытавшуюся свалиться с плеча на каждой кочке. Конечно, ехала я не так чтобы с комфортом, зато еще никогда не была так близка к цели, как сейчас, когда бандиты, считай, были уже у меня в руках.
Меня они видеть не могли, поскольку мы ехали последними, замыкая этот маленький, мечущийся по закоулкам в поисках спасения кортеж. Наивные, они думают, сбежали от нас. Ха-ха-ха. Смешно. От нас еще никто не убегал.
Интересно, что же это за люди такие крутые, что так быстро смогли раскусить все ухищрения моего босса? И откуда они взялись на наши головы?
Неужели только из-за каких-то жалких десяти тысяч долларов вся эта хорошо вооруженная и оснащенная взрывчаткой банда, которая легко дала бы сто очков вперед группе ирландских террористов, похитила Дашу и собиралась расправиться со мной самым беспощадным образом? Хотя в наше время людей убивают и за гораздо меньшие деньги. А тут еще и целый джип, почти новенький, не битый, с кондиционером и тонированными стеклами.
Чем дальше двигалось это странное и непонятное дело, тем больше во мне росла уверенность, что смерть Ирины Ветошкиной и исчезновение ее мужа-педофила никак не связаны с нынешними событиями вокруг семьи Сапуновых. С одной стороны.
А с другой, как тогда объяснить тот факт, что эти события начались сразу же после того, как мы занялись поисками Игоря? Значит, все-таки какая-то связь была. Но какая – это мне было совершенно не понятно…
«Лендровер» резко сбавил ход и остановился. Я осмотрелась. Сквозь темноту с обеих сторон узкой дороги, на которой мы стояли, проступали очертания бетонных заборов, из-за которых выглядывали мрачные контуры каких-то строений.
Вокруг было абсолютно безлюдно, темно и тихо. Из передних машин начали выходить бандиты, о чем-то негромко переговариваясь и хлопая дверцами. Петрович почему-то все еще сидел в «Лендровере» и не подавал признаков жизни. Я тихонько соскользнула на землю и осторожно выглянула из-за машины. «Жигуленок» с включенными фарами стоял около закрытых ворот бетонного бокса, около которых возился с замком один из шайки. Еще четверо стояли около моего джипа и курили.
Петрович по-прежнему сидел в машине. Что он там делает, интересно? Мне хотелось заглянуть через заднее окошко в салон, но я решила не рисковать. Если ему нравится – пусть сидит. Пригнувшись, я переместилась к забору и укрылась за стоящим там мусорным контейнером. Отсюда я могла видеть все, меня не мог видеть никто. Мы находились в глухом тупике, к которому вела узкая, извилистая дорога между заборами, о существовании которого наверняка не догадывались даже местные власти. Настоящая волчья нора. Идеальное место для того, чтобы проворачивать разного рода темные дела, включая изготовление бомб и удержание похищенных заложников. Сердце мое радостно екнуло: вот было бы здорово, если бы Даша оказалась здесь! Тогда я и банду обезврежу, и Дашу спасу, и наш джип обратно верну. Босс, если еще не сошел с ума от отчаяния, потом точно свихнется от зависти.
Наконец, замок поддался, маленькие железные двери в воротах бокса открылись, бандиты вошли внутрь, там загорелся свет. Передняя дверца «Лендровера» распахнулась, появился Петрович, осмотрелся кругом, задержав на секунду взгляд на мусорном ящике, за которым я пряталась в темноте, и подался к остальным, плотно притворив за собой дверь.
Вокруг снова стало темно. Теперь я могла вздохнуть свободнее.
Расслабившись, я прислонилась спиной к бетонному забору, не сводя глаз с видневшихся сквозь щель между контейнером и забором ворот, и начала думать, что делать дальше.
В принципе, вариантов у меня было несколько, причем один лучше другого, и мне оставалось лишь выбрать наиболее подходящий. В частности, я могла сейчас, пока бандиты прятались в своей норе, спокойно сесть в «Лендровер» и уехать. Но в этом случае мне пришлось бы ехать до дороги задом, потому что развернуться здесь было негде, и меня наверняка бы поймали, прострелив колеса из пистолетов с глушителями. Нет, этот вариант никуда не годился – где гарантия, что вместе с колесами не прострелят и меня?
Еще я могла поступить следующим образом: закрыть двери бокса снаружи на замок, который остался висеть в петле, и поехать за помощью, зная, что бандиты никуда уже не денутся. Но вот в этом как раз я была не уверена, потому что они могут спокойно выйти не через дверь, а через ворота, которые, судя по отсутствию замков, запирались изнутри. Потом ищи ветра в поле. И нет никакой гарантии, что, убегая, они оставят в живых бедную Дашу, если ее, конечно, держат в этом гиблом месте.
Еще я могла припереть ворота и дверь тяжелым джипом – тогда эти мерзавцы ни за что оттуда не выберутся и у меня будет время сообщить Родиону о своем местонахождении. Этот вариант показался мне наиболее подходящим и надежным. Но длилось это не больше минуты, пока мне не пришла в голову мысль о том, что в проклятом боксе мог быть еще один выход, с другой стороны. Ни времени, ни возможности обследовать его со всех сторон у меня не было.
Еще я могла просто уйти отсюда пешком, тихо и незаметно, ничем не рискуя, добраться до ближайшего телефона-автомата и позвонить боссу. Но где он в данный момент находился – я не знала. Единственное, в чем я была уверена, это что дома его нет. Наверняка он сейчас со своими друзьями мечется по городу, пытаясь отыскать следы преступников. За то время, пока я его найду, бандиты могут сто раз разбежаться, а упускать их теперь, когда они были почти в руках, хотелось меньше всего. Вернее сказать, совсем не хотелось.
Значит, оставалось только одно: идти и брать их одной, голыми руками…
Вдруг дверь бокса со скрипом открылась, осветив пространство вокруг, из нее вышел Петрович с большим включенным электрическим фонарем в руке и уверенным шагом направился к моему джипу. Подняв крышку капота, он покопался там несколько секунд, вытащил оттуда какую-то черную коробочку, покрутил в руках, покачал головой и вернулся обратно в бокс. По-видимому, это и было взрывное устройство, при помощи которого меня собирались отправить на тот свет.
Значит, они не блефовали. И когда только они успели заминировать мою машину?
Сразу видно, что настоящие профессионалы, а с такими надо держать ухо востро.
Выбравшись из своего укрытия, я перебежала через дорогу и, прижимаясь к стене, подобралась к двери с тыльной стороны. Сквозь щель между косяком пробивалась тонкая полоска света и доносились тихие голоса. Я заглянула внутрь.
Это было что-то вроде большого гаража, очень длинного, с двумя смотровыми ямами посередине, на которых стояли легковые машины с разобранными двигателями.
Бетонный пол был весь в масляных пятнах, на стенах висели стеллажи с запчастями. В дальнем конце стоял железный стол с деревянными ящиками вместо стульев. На столе стояла открытая бутылка водки, которую без закуски пили из граненых стаканов сидящие на ящиках пятеро мужчин. Троих я уже знала: это были Петрович, Митя и тот самый бедолага, который схлопотал от меня по шее около лифта. Время от времени он потирал рукой шею и болезненно морщился. Они о чем-то говорили, но я, как ни старалась, не могла разобрать ни слова – слишком большое расстояние отделяло меня от преступников. Я перевела взгляд вправо и увидела в самом углу еще одну дверь. Куда она вела, можно было только догадываться. Не исключено, что именно за ней в данный момент томилась несчастная беременная Даша.
Если я сейчас войду внутрь и предложу им сдаться добровольно, они, в лучшем случае, поднимут меня на смех. В худшем для меня – начнут стрелять. В худшем для них – попытаются взять меня живьем, и тогда мне придется их убить, а это в мои планы не входило, слишком многое они должны были рассказать перед тем, как умрут. И вообще, какого черта они тут расселись и пьют, посмеиваясь, водку как ни в чем не бывало, словно не они только что убили ни в чем не повинного человека и держат в заложниках беременную девушку, которая, может быть, сейчас умирает от жажды в каком-нибудь холодном и сыром каменном подвале, кишащем крысами?
Мне захотелось во что бы то ни стало испортить им настроение, разрушить эту идиллию, но я не могла позволить себе опрометчивых шагов – слишком многое было поставлено на карту. Если я сейчас их упущу, то мы с боссом так никогда и не узнаем всей правды. Для настоящего детектива, каким являлся мой несравненный босс, это самое страшное наказание.
Я уже давно подозревала, что он гоняется за преступниками не столько для того, чтобы упечь их в места не столь отдаленные, сколько для того, чтобы докопаться до истины, разгадать тайну очередного преступления и занести эту победу в уже довольно длинный список бесспорных доказательств своего детективного гения. До сих пор нам удавалось раскрывать все дела, и, если я стану причиной первой неудачи, он мне этого не простит до конца дней. Будет пилить и строгать меня при каждом удобном случае, пока от меня не останутся рожки да ножки.
Я так увлеклась этими размышлениями, что не услышала шума приближающейся машины. И только когда за поворотом дороги показался свет фар, осветивший забор напротив ворот, я отпрянула от дверей и, не зная, куда деваться, забралась на заднее сиденье своего джипа и притаилась, как мышь.
Хорошо еще, что я выбралась из-за контейнера, а то бы меня тут же заметили.
Машина подъехала, остановилась, двигатель смолк, хлопнули две дверцы, послышались шаги. Около джипа они остановились, и я услышала незнакомый строгий мужской голос:
– Эта, что ли, тачка-то?
– Ну да, она самая. Хороша? – ответил немного заискивающе другой голос, затем постучали по кузову. – Высший класс! Посмотри, что внутри, – передняя дверца открылась, я замерла от страха, сжавшись в комочек на полу между сиденьями, а говоривший продолжал расхваливать мою машину, словно свою собственную:
– Салон велюровый, кондиционер, музыка, стеклоподъемники, гидроусилитель руля – тачка что надо!
– Да уж вижу, – проворчал первый. – Молодцы, постарались. Но этого все равно не хватит, Рома. Половину бабок так и быть скощу, а остальные вернешь через неделю.
– Побойся бога, Виктор Иваныч! Какую половину?! За эту игрушку тебе пятнадцать штук дадут!
– Я все сказал, – сухо подытожил Виктор Иваныч. – Ты мне и так месяц мозги компостировал. Перебивайте номера, делайте документы, оформляйте куплю-продажу и пригоняйте его послезавтра в мой гараж. А теперь зови своих орлов, хочу на них посмотреть.
– Давай, может, внутрь зайдем?
– Нечего там делать, обувь пачкать. Зови их сюда.
– Один момент.
Рома отошел, скрипнула дверь бокса. Виктор Иванович сел за руль джипа и начал щелкать переключателями на панели управления. Судя по тому, как тяжело осела машина, он был довольно упитанным. Я еще сильнее вжалась в пол, стараясь не дышать, чтобы ничем не выдать своего присутствия. Мне совсем не хотелось, чтобы меня застукали здесь в таком жалком и беспомощном виде. Хорошо еще, что было темно и меня можно было увидеть, лишь включив свет в салоне или забравшись на заднее сиденье. Но я надеялась, что этого не произойдет.
Снова заскрипела дверь бокса, послышалось шарканье шагов, а затем бодрый голос Ромы:
– Ну вот, Виктор Иваныч, это и есть моя команда. Ребята хоть куда, мастера на все руки, любую машину в два счета с закрытыми глазами сделают.
Правда, Петрович?
– Сделаем, чего уж там, – хмуро бросил тот.
– Это Петрович – он командует здесь, когда меня нет, – пояснил Рома. – А это его помощники – виднейшие специалисты по ремонту автомобилей.
– Уж вижу, что специалисты, – ворчливо оценил сидящий за рулем Виктор Иваныч. – Водкой от них за три версты несет. Пили, что ль, алкоголики?