Итак, помощь была щедрой, да тратилась, как уже заметил банкир, бездарно. Нужный ему соперник нынешнего главы области завалил все райцентры и совхозы своими листовками, но только последний идиот стал бы читать эту макулатуру. Кучу средств пожирали десанты артистов, услуги каких-то нечесаных имиджмейкеров. Но все равно получался глупый агитпроп. Как ни втолковывал Андрей Артурович Шкурупею (имечко у будущего губернатора было, конечно, не блеск!), что для него важнее всего раскрутить народ на недовольство нынешним отцом области, а значит и на смену власти, команда его ничего умнее новой порции листовок придумать не могла. А тут такой подарок: зарплату не платят — значит, долой власть! Народ у нас просто рассуждает. Он не будет разбираться, кто прав, кто виноват. Райцентр этот немаленький — под сто тысяч избирателей. Уже хорошо… А если запустить нынешнего губернатора на рабочее собрание, да показать это по областным кабельным сетям… Андрей Артурович был доволен своей идеей. Не слишком дорого, но эффективно. Победит новый — удастся открыть до пятнадцати филиалов. А если еще и перетянуть на себя хотя бы малую толику бюджетных операций…
— Как вам кухня? — Прервал Андрей Артурович несколько затянувшуюся паузу собственных размышлений.
— Отличная.
— Вот и я такую люблю. Сколько ни ездил по заграницам, а все равно ничего лучше щей да картошки с мясом ничего не знаю. Хотя говорят, что в нашем с вами возрасте все это вредно.
— Я — человек деревенский, к другому и не привык.
— А сына своего куда думаете после армии определять?
— У него своя голова…
— У меня-то детей нет. А были бы, так, думаю, все бы вложил, чтобы поставить их на ноги. Какие сейчас возможности! За границей учатся, чего нам и не снилось. Бизнес разворачивают…
— Опасный у нас бизнес-то пока.
— Думаете, не наладится?
— Не верю я теперь в это. Да вы и сами лучше меня знаете. Неужели впустили бы своего ребенка во все эти дела?
— Был бы парень — да. А девчонку бы, конечно, отправил куда-нибудь учиться подальше и пусть она там замуж выскакивает и сюда носа не показывает. Однако детьми меня бог не наградил.
— А жена?
— Нет жены. Была одна, да давно. А теперь уже ни за что не женюсь. У любой один интерес — к моим деньгам… Впрочем, давайте-ка лучше по пятьдесят грамм за успех…
Те месяцы, в которые потом осуществлялась предложенная Чеглоковым спасительная комбинация, стали тяжелым испытанием для Нертова-старшего. Завод был на грани взрыва, рабочие грозились бросить работу. На собраниях он валил все беды на власти, устроившие кризис неплатежей и дефицит налички…
* * *
К возвращению Алексея вернулся из военной прокуратуры, вся эта история с похищением отца как будто бы была подзабыта. Все наладилось, успокоилось. Операция с зарплатой завершилась удачно: деньги на север были перечислены. И, по подсчетам Юрия Алексеевича, бандиты уже больше не могли доставить ему неприятностей. Стоит ли говорить о том, что директор стал теперь вечным должником банкира. Так он, по крайней мере, думал сам.
Андрей Артурович тоже получил то, что хотел от этой комбинации. Правда, вся затея с выборами губернатора провалилась и экс-кандидат, будь он неладен, тянул с обещанным расчетом, но банкир не сомневался, что деньги вернутся: не такое уж это мудреное дело — найти управу на зарвавшегося.
Когда Юрий Алексеевич попросил Чеглокова принять к себе на работу его сына, тот согласился. Алексей оказался и в самом деле толковым парнем. Кроме охранных забот, банкир поручал ему время от времени и разные дела по прямой специальности — юридической. Такой же была и поездка в Алма-Ату, когда вдруг из небытия снова всплыло имя Керимбаева, убитого в Дивномайске-20.
Тогда, услышав от Кима, что сын одного из бизнесменов погиб во время срочной службы в армии, где-то в Сибири, Алексей ошалело посмотрел на соседа — Кима, который тоже не понял, что же тут так изумило питерского коллегу. То ли, что у Керимбаева сын погиб в армии. То ли, что пресловутый национальный момент. Нехорошо получилось. Прокол. Но исправлять поздно: Ким взял этот эпизод на заметку, мысленно укорив себя за недостаток дипломатического чутья.
«Земля — шарик слишком крошечный, чтоб встретиться не удалось…», — вспомнил Алексей слова из песни…
* * *
После Алма-Аты юрист иначе взглянул на шефа — интеллигентнейшего Андрея Артуровича Чеглокова. Умницу и мецената, до того разве в чем и замеченного Алексеем, так это в излишнем жизнелюбии — ну, был человек ловеласом, ну, доставляло это хлопоты службе безопасности, за то не водилось за ним никаких сомнительных связей с криминальным миром. Андрей Артурович казался Нертову-младшему честным и порядочным человеком. И вот те на — сомнительные связи на востоке…
Вернувшись из командировки в Казахстан, Алексей как бы между прочим поделился своими наблюдениями с отцом. Но тот, к его изумлению, как-то слишком резко и нервно отреагировал на наблюдения.
— Знаешь слово такое: не въезжай? Каждому — свой шесток, и не твоего ума дело следить за Андреем…
— Батя, да ты чего? Я ж тебе про один конкретный случай. Про то, что не все мне там в этой Алма-Ате понравилось. Да, появились некоторые сомнения, но ведь это не повод, чтобы отчитывать меня как мальчишку. Тем более, деньги твоего, между прочим, завода идут через наш банк. Ты, слава те Господи, член правления. Так не мешало бы и тебе слегка въехать…
— Ах, въехать, говоришь! Давай-давай, учи. Пинкертон ты наш, — и Юрий Алексеевич рассказал ему историю своего похищения…
— Вот так-то, сынок, — закончил он. — Кем бы ты меня после этого ни считал, а я и тебя с матерью спас, и завод. И кто знает, что бы сейчас со всеми нами было, не приди к нам тогда на помощь Чеглоков. Согласен: плохие методы. Так ведь и не было бы такого, не продайся бандитам твои доблестные органы! Сегодня страж порядка в прокурорском кресле, а завтра — за решеткой. Что, не так?
— Ты всех-то не порочь. В стаде не без паршивой овцы…
— Ну-ну, а как насчет паршивых пастырей? Скушают они всех твоих честных овечек, как тебя там в твоей Тмутаракани сожрали. Тоже не так?..
— Отец, а ты не боишься? — Вопросом на вопрос отозвался Алексей.
— Мало ли кто чего боится, — Нертов-старший постарался перевести неприятный разговор на другую тему, — а ты-то у нас как? Все за Светку свою цепляешься или…
— Никак, — оборвал Алексей.
Не объяснять же было, что ему до смерти надоели шлюхи в любых проявлениях. С проституткой гораздо проще иметь дело, чем с такими, как бывшая жена: шлюхе надо просто денег дать и — нет забот, даже разговаривать не обязательно, не говоря уж о всяких подарках, уговорах, идиотских обещаниях. Но какая, по сути, разница между проститутками и большинством баб, которые в последнее время как назло попадались Алексею? У последних хватало мозгов только на то, чтобы, услышав заветное слово «банк», ринуться из трусов выпрыгивать, лишь бы их труды были оценены по достоинству. Нет, конечно, не по часовому тарифу, как у порядочной профессионалки. Но разве «милая девушка» не имеет право на скромный «банковский» ресторан, шубку, поездку в теплые страны?..
— Любимый, ты и сам почему-то не можешь одеваться как порядочные люди, даже цепочку не носишь, но и мне не хочешь колечко купить. Тебе что, денег жалко?..
Алексей как-то попытался сказать одной такой «милой», что работает в банке простым шофером, а не управляющим, после чего подруга, даже не придумав благовидного предлога, срочно вспомнила о каких-то сугубо личных делах: «Чао, я позвоню тебе сама!»… Алексей некстати вспомнил дивномайскую полковничью шлюшку-племяшку — интересно, чем она сейчас прирабатывает?..
Но часто ли можно встретить женщину, которая бы воспринимала любимого человека вне зависимости от его должностей, зарплаты и положения в обществе? Которая постаралась бы разделить с мужчиной не только его доходы, но и проблемы? — Такой была мама Алексея. Как бы порой трудно не приходилось отцу — всегда рядом была она. Женщина. Любимая. Друг, способный не только услышать, но и понять.
Лишь однажды за последние годы Алексею показалось, что он встретил такую — летом, на заливе они бродили вместе по берегу…
У девочки был обгоревший носик и растрепанные рыжие волосы, по ее обнаженным плечам, сквозь тени листвы, пробегали солнечные зайчики… Но, увы, и эта девочка была далеко не тем покорным ему созданием, образ которого давно родился в его фантазиях. Мало того, что она оказалась крепкой спортсменкой, так еще и любовницей одного не слишком молодого человека, известного актера. Поприща и слава — они манят юных, подумал тогда он. А та хватка, с которой это романтическое создание управлялось с оружием… В стреляющей женщине было какое-то неприятное противоречие. И все же… И все же Алексей время от времени вспоминал этот летний пикник, на котором судьба свела его с Мариной. Запомнилась не столько сама девочка, сколько вызванные ею ощущения — возможного изнеможения от несбывшейся любви.
* * *
Впоследствии Алексею уже окончательно удалось избавиться от этого образа-наваждения. Вновь появившаяся Марина уже не вызывала никакой нежности. Так, по крайней мере, хотелось думать. Биография девицы ему в том помогала: убитый любовник, сомнительные связи — все это было не в ее пользу, и Алексей с немалым удовлетворением складывал несимпатичный образ.
Теперь, когда со всей очевидностью вырисовывалось, что Войцеховскую готовили на роль киллера, Нертов даже испытал некоторое злорадство: мол, докатилась, нарвалась. Он не испытывал к ней жалости и тогда, когда она пострадала под колесами мотоциклиста. Однако последняя прослушка сбила его с толку… Но чувство сострадания мгновенно улетучилось, когда он четко услышал на пленке название города, в котором жили его родители. Значит, завтра Марина отправляется туда с совершенно определенной целью…
«Отец!» — вдруг мелькнуло в его голове, когда он услышал прямое указание на жертву, якобы обобравшую людей и оставившую голодных ребятишек. Не о том ли случае с зарплатами шла речь? Он тотчас же припомнил почти годичной давности разговор, в котором отец и не стал отрицать, что ходит по краю пропасти. Как же он, идиот, не доработал, не дожал эту историю с похищением, концы которой явно тянутся к шефу?! И почему, перебирая возможных жертв киллера, он ни разу не подумал о собственном отце?
«Только бы не опоздать!»- Промелькнуло в голове. «Не опоздать!» повторял он до утра, пока не выехали из города вслед за красной «Нивой», увозившей Марину в уже известном им направлении. Отправились в путь двумя машинами — «ауди» из агентства Иванова и девяткой самого Алексея. Еще одна машина ждала команды на прием наблюдения ближе к выезду из города, а ночью несколько охранников заранее направились к дому Нертова-старшего.
В «Ниве», заехавшей рано утром прямо во двор Марининого дома, сидел только один человек — пожилой грузный шофер, который со всей очевидностью никак не мог быть злополучным ночным гостем. Сейчас Алексею оставалось лишь ждать, как развернутся события. И наблюдать. Ребята, отправленные в городок заранее, должны были обеспечить безопасность родителей.
Еще с вечера Алексей позвонил отцу. Объяснять по мобильнику, который мог прослушиваться кем угодно, ничего не стал. Только бросил хорошо понятное им обоим:
— Кажется, я встретил твоих театральных знакомых…
— Как?
— За завтраком расскажу. Ты уж без меня не начинай, дождись. Кстати, к тебе заедут на ночлег мои друзья. Прими их как следует. Понял, отец?
На время Юрию Алексеевичу предстояло стать домашним затворником. Как назло, новый дом директора был построен на высоком берегу и просматривался — а, значит, и простреливался — со всех сторон. Никаких бетонных заборов, никакой сигнализации — в маленьком городе это стало бы неслыханным вызовом, знаком недоверия к его жителям.
Примчавшиеся среди ночи к растерянным родителям Алексея охранники отделались минимумом объяснений. Директору пришлось смириться с тем, что «так надо». Ребята, лица которых были знакомы ему по банку, первым делом наглухо зашторили окна и велели не выходить никому из дома: ни утром, ни весь следующий день. Один охранник остался с директором и женой. Двое других отправились по ближайшим окрестностям, чтобы присмотреться к местности, вычислить те опасные точки, которые могли бы послужить убежищем киллеру…
Алексей вырулил на улочки городка уже в девятом часу — оторвался от красной «Нивы» и банковской семерки еще на трассе. Заехал к родителям: все было спокойно, ничего подозрительного. Бросив отцу с матерью: «Позже все объясню» и, оставив их на попечение «бодигардов», отправился на поиски «Нивы» и «аудио». Однако ни одной из этих машин в городе он не встретил. Попытка связаться с ребятами по трубе ничего не дала — мобильник не отвечал.
«Чертовщина какая-то! Куда же они подевались»? — Не мог понять Алексей. Вернувшись на пост ГАИ при въезде в город, он узнал, что красная «Нива» вроде бы как проезжала — с полчаса тому назад. А никакой серой «аудио» с питерскими номерами ребята, среди которых нашелся и его старый приятель-одноклассник, вроде бы не видели.
— Ты уверен? — переспросил Алексей. — Понимаешь, друзья мои сегодня должны были к нам на рыбалку завернуть…
— В будний-то день? Неплохо вы там в Питере пристроились.
— Мы ж в охране. Работаем сутки через двое, вот и позвал я их проветриться.
— А… Места-то еще помнишь?
Алексей не успел ничего ответить — в этот момент зачихала рация, прикрепленная на груди у приятеля: «Внимание! ДТП в Ильинке. Есть пострадавшие. Слышали вы там или нет? — Что случилось? — Серая «ауди», номера питерские, врезалась в столб электропередачи. В машине водитель и пассажир. Оба — жмурики… Та-акой фарш …»! — Матюгнулись из патрульной.
Гаишник отвел глаза…
— Твои?
— Мои…
— Друзья-то близкие были или так, по службе?..
Алексей, уже не слушая, вскочил в машину и резко рванул с места.
Трасса, она же главная улица Ильинки, перерезала деревню пополам. Издалека он увидел несколько машин и небольшую толпу зевак. Изогнутые прутья столба с повисшими на них кусками бетона, вздыбленная серая крыша «аудио», охватившая столб подковой искореженного металла… Он подошел к тому месту, на котором нашли свою судьбу сыщики… Алексей переступил через грязный весенний ручей. Вода была смешана с кровью. Едва не поскользнувшись на склизком ошметке, он раздвинул кольцо любопытных.
Ребятам из наружки помощь уже не требовалась. Кровавое месиво переломанных тел и искореженного металла…
Женщина за спиной причитала.
— Ленка соседская, дрянь такая, выбежала на дорогу за котенком, а эти, я сама видела, еле успели увернуться, чтоб ее не сбить. Ты подумай, зараза какая! Такое устроила из-за вшивого котенка, топить его, понимаешь ли, не дала. А теперь такое горе кому-то, такое горе! Мужики-то молодые, сирот, наверное, оставили. У, паршивка! — И женщина по которому кругу принялась рассказывать вновь подошедшим всю ту же историю про ленкиного котенка.
Случайность, дикая и нелепая случайность, думал Алексей. Хотя… Хотя, остановил он себя, покорно причитающего о нелепой судьбе ребят, это с какой же силой надо было врезаться в столб, чтобы разнести машину вдребезги? Уж никак не на положенных шестидесяти километрах ехали сыщики через деревню. Тут за сто было, не меньше. Почему опытный водитель не смог вырулить? Пробило колесо или отказали тормоза? — Сомнительно. Что точно произошло — Алексей понять не мог.
Впрочем, времени на размышления уже не оставалось. Назад — в городок, в дом отца… На выезде из Ильинки навстречу промчалась красная «Нива», бледное лицо Марины мелькнуло и исчезло. Алексей что есть силы нажал на газ.
Охранники в отцовском доме были на местах. Значит, хоть здесь все в порядке. От души отлегло…
— Здесь кто-нибудь был?
— Крутилась красная «Нива». Водитель и два пассажира.
— Кто?!
— Девка — рыжая, в зеленом пальто, как ты и говорил. А второй — молодой мужик, лет тридцати, невысокий, с нее ростом, в кожаной куртке, коричневой, кепка суконная черная…