Фридрих Евсеевич Незнанский
1
Доктор был самым настоящим. Надя не удивилась бы, если бы хозяева подсунули кого-нибудь из своих, нарядив его в белый халат, и тот с умным видом изрекал бы что-то из медицинской терминологии, вешая ей лапшу на уши. Но высокий красивый парень, она бы на такого обратила более пристальное внимание, будь у нее возможность выбирать обстоятельства, зашел в комнату с чемоданчиком и разложил на столе инструменты.
— На что жалуемся? — привычно спросил и, словно вспомнив, зачем он здесь, тут же сменил приветливое выражение лица на деловое. — Какие проблемы?
— У меня задержка, — смущенно ответила Надя. С таким красавцем гораздо приятнее было провести время в постели, чем сознаваться в том, что она залетела.
— Сколько? — коротко спросил он и стал натягивать резиновые перчатки. Халат надеть и не подумал, но Надя даже обрадовалась этому. Белые халаты врачей всегда вызывали у нее опасение.
— Четыре недели.
— Ну, ложитесь, — подчеркнуто вежливо обратился он к ней на «вы». — Сейчас посмотрим.
Надя надеялась, что ей поверят на слово, но, видимо, этот парень получил четкие инструкции. Интересно, как он при таком небольшом сроке определит, действительно ли она беременна? Но доктор, невзирая на молодость, оказался опытным.
— Одевайтесь, — немногословно бросил он.
— Ну как, доктор? — робея, спросила Надя.
Красавчик пожал плечами.
— Вы же знаете как.
Он не попрощался и вышел.
Надя даже не знала, радоваться ей или огорчаться. С одной стороны, совсем скоро она не сможет обслуживать посетителей, что может очень не понравиться хозяевам. Ее и так по утрам тошнит, а от запаха мяса прямо с души воротит. А к вечеру, кровь из носа, нужно выглядеть супер и радовать своим свежим видом клиентов.
— Вы здесь для того, чтобы создавать праздник достойным людям, — не уставала назидательно повторять Барби. А ее Кен, если ему казалось, что кто-нибудь из девушек излучает недостаточно радости, грозился штрафами. И если бы это были пустые угрозы. Нет, все замечалось в роскошном гадюшнике, все записывалось в кондуит, и в конце месяца штрафы так и сыпались на головы нерадивых девушек. Учитывался даже помятый вид после бессонной ночи, хотя скажите на милость — кто виноват в том, что ночь напролет приходилось развлекать клиентов? Надя одна из первых усвоила науку при любых обстоятельствах жизнерадостно улыбаться и всем видом демонстрировать, что она счастлива и ее вполне устраивает подневольная жизнь. Счет ее пополнялся, родители получали переводы, так что мечта всей семьи о зажиточной жизни осуществлялась благодаря стараниям старшей дочери. Одно неудобство — она уже пять месяцев не видела дневного света. Порой накатывала тоска, но мысли о свободе она откладывала на то время, когда уходил клиент и девочкам давали передышку. Плакать она себе не позволяла — ни за что не даст повода оштрафовать ее. К чему слезы, если лицо теряет свежесть и потом уже никакой макияж не помогает скрыть следы переживаний. Сколько ей еще здесь находиться? — иногда спрашивала она себя и боялась даже подумать, что от ее решения ничего не зависит.
Время от времени Кен проводил объяснительные беседы. Девушки рассаживались в гостиной и слушали его заверения, что тысячи девушек мечтали бы оказаться на их месте.
— Вы живете в таких условиях, о которых даже не мечтали, — менторским тоном изрекал он, развалясь перед ними в мягком кресле и сложив руки на животе. В руках он обычно держал четки, но никто никогда не видел, чтобы он читал молитвы. Быстрые движения его волосатых пальцев завораживали, когда он перебирал черные блестящие бусины. — В таких условиях живут жены шейхов.
Действительно, мебель и всякие безделушки поражали своей роскошью.
— Вы едите, как в первоклассном ресторане.
И это правда. Еда была вкусной, пальчики оближешь.
— У вас дорогая и красивая одежда.
И в этом он прав — каждая девушка выглядела, как нарядная куколка.
Потом следовали перечисления услуг, которые они здесь получали — визажиста, парикмахера и тренера по фитнесу.
— И вы думаете, что должны получать все даром? Такие услуги стоят больших денег.
Кен начинал загибать пальцы, перечисляя, сколько стоит номер подобного уровня в отеле, завтрак, обед и ужин, обслуживание специалистов. Сумма получалась невообразимая.
— А вы все это получаете задаром. Еще и зарплату. Хотя, между прочим, развлекаться с мужчинами такого уровня стоит огромных денег. Не они должны вам платить, а вы им за удовольствие даже посидеть рядом. Не говоря уже за то наслаждение, которое они вам доставляют.
После этих слов он строгим взглядом окидывал притихших девушек. Они умолкали вовсе не потому, что осознавали, какое счастье им привалило. Сумма содержания в борделе высшего разряда с каждым днем росла, и становилось понятным — никогда, никогда им не выплатить набежавший долг. Спасибо хоть платили так называемую зарплату.
Однажды Надя, по своему обыкновению приложив ухо к двери, подслушала разговор Кена с кем-то, чей голос она слышала впервые.
— А не много ли мы им платим? Они нам стоят тоже недешево.
— Каждый труд должен оплачиваться, — низким голосом с хрипотцой ответил собеседник. — Так они хотя бы работают с удовольствием. Потому что предвкушают зарплату. Наши клиенты в восторге от девочек. Потому что те стараются. А угрозами не добьешься высокой продуктивности. Как ты думаешь, почему Депутат, Банкир, Министр и прочие господа постоянно наведываются в нашу обитель? Потому что они получают секс-услуги самого высокого качества. Девочки должны быть искренне заинтересованы в результатах своей работы. Понимаешь, искренне. А что может вызвать это чувство? Бабки, которые они получают на свой счет в конце каждого месяца.
— Ты здорово придумал завести на каждую счет. Рост доходов всегда завораживает, и не только нас, — заржал, как конь, Кен.
— И родственники не подадут в розыск, — подытожил незнакомец.
— Да кому они нужны? — пренебрежительно ответил Кен.
— Не скажи. Если дочка уезжает на заработки и пропадает, рано или поздно родители подают в розыск. Зачем нам лишние хлопоты? А так семья бабки получает, значит, с дочкой все в порядке. Тихо и спокойно.
— Кстати, не всегда тихо и спокойно, — подал голос Кен. — Два дня назад какая-то гадина звонила к районную ментовку. Углядела, когда привезли новенькую. Заметила, что ее вводили в подъезд с применением силы.
— И что? — услышала Надя настороженный голос незнакомого мужика.
— Приезжали Толстый и Хохол. Ну мы им бабки дали, они и отвалили. Предупредили меня, чтобы были поосторожнее, напротив нас окна офиса.
— Так ведь товар доставляют ночью.
— Менты говорят, уборщица в офисе задержалась с уборкой. После какой-то вечеринки разгребала их помойку.
— Видишь, какие бывают бдительные уборщицы, — назидательно произнес чужой голос. — Скажи нашим, чтобы сразу товар не вытаскивали. Осмотрелись сначала.
— Да так обычно и бывало. А эта вроде выходила спокойно, потом заартачилась. Пришлось применить силу.
— Значит, почувствовала что-то. Кто ее привозил?
— Сэм.
— В следующий раз пусть встречает Доставщица. У нее внешность вызывает доверие.
Тогда Надя поняла, что за шум она услышала два дня назад, когда прислушивалась к звукам жизни в борделе. Сначала крик девушки, который сразу оборвался. Потом, через некоторое время, оживленные голоса сразу нескольких человек и ответный голос Кена. Это были точно не клиенты, потому что все девочки уже принимали своих господ, а Надин что-то запаздывал. Значит, именно тогда привезли новенькую, которую никто еще не видел. И тогда же наведались менты. Надя из подслушанных разговоров Кена и Барби знала, что двое милиционеров из соседнего отделения крышуют бордель, потому что парочка возмущенно обсуждала: менты совсем зарвались, требуют все больше и больше бабок.
Новенькая так и не появлялась, и когда девушки встречались в столовой, неизменно присутствовали Сэм или Джим, Барби или Кен. Так что особо и не поговоришь. Да и вряд ли кто-нибудь из девчонок знал о судьбе вновь прибывшей. Во всяком случае, обсуждали только предстоящие «праздники», которые придумывал неистощимый на выдумки Кен, или делились воспоминаниями. Времени на общение у девушек было немного, и все дорожили этими минутами мнимой свободы.
Надя не стала бы говорить Барби о том, что залетела, если бы не токсикоз. Совсем замучил. И когда администратор сама завела разговор о том, почему Надя дурнеет прямо на глазах, пришлось признаться. Барби выразила свое возмущение, но Надя, набравшись храбрости, ответила, что против природы не попрешь. И против желания клиента.
— Ты что, таблетки не принимала? — заорала Барби.
— У меня на них была аллергия, — призналась Надя.
Пришлось сознаться, что она уже месяц, как перестала принимать противозачаточные. Потому что с организмом начало происходить черт-те что — кружилась голова, временами наступал озноб, и она боялась, что клиенты заметят ее состояние.
— Ну и дура! — заключила Барби.
Непонятно только, что она имела в виду — то, что Надя так реагировала на таблетки или что боялась реакции клиентов. Во всяком случае, сегодня приехал этот супердоктор и только подтвердил опасения Нади. Что теперь будет? — уныло подумала девушка. Если выгонят, она лишится приличного заработка, но обретет свободу. А на фига ей свобода, если опять придется проводить дни и недели в поисках приличной чистой работы? Не идти же на точку, где никакая «мамка» не защитит тебя от опасного клиента. Да и для самолюбия оскорбительно: из таких шикарных условий — на пыльную улицу, как вокзальная шлюха.
Часы показывали семь часов вечера, нужно было готовиться к празднику «Египетские ночи». Сейчас заявится Юлия и приступит к своим обязанностям. Тоже стерва — эта специалистка. Подчеркнуто вежливая, все делает молча, даже не поговоришь с ней. Отвечает немногословно и только по делу. Как-то обронила, что работала гримером на киностудии. Наверное, здесь зашибает такие бабки, что ее вполне устраивает странность нынешней ее профессии: преобразовывать внешность элитных проституток. Хотя какая ей разница? Гримировать актеров для съемок или проституток для дебильных театрализованных спектаклей. Интересно, говорит ли она кому-нибудь, чем занимается? Надя усмехнулась своему дикому предположению конечно же нет, чем тут гордиться? К тому же наверняка хозяева ее предупредили: молчать обо всем, что она видит. А в сущности, что она видит? Только внешнюю сторону борделя — роскошь и красивых девушек, которые всегда улыбаются. А раз улыбаются, значит, довольны своей участью. Невзирая на вежливость, в глубине души она, конечно, презирает своих подопечных и не подозревает, что они настоящие невольницы. Что у них нет выхода.
Надя тут же отогнала печальные мысли и сделала это вовремя. Дверь распахнулась, и зашли Кен и Барби, за их спиной маячила фигура Джима. Он бесстрастно смотрел на Надю поверх голов парочки, и взгляд его почему-то показался девушке опасным. Но задумываться было некогда.
— Значит, так, — рявкнул Кен, и Надя от неожиданности вздрогнула. За все это время, сколько она здесь пробыла, Кен ни разу не повышал голос. Даже все свои гадости он говорил ровным ледяным тоном, за что девушки его особенно не любили. Ни капли эмоций, словно он бесстрастный робот без души и сердца. — Сама знаешь, что подсунула нам подлянку. Будешь работать, пока мы не решим, что с тобой делать. И чтобы ни единым словом, ни единым намеком не показала, что беременна. Поняла? Клиенты ничего не должны знать. Даже догадываться.
— Я так себя и веду, — тихо сказала Надя.
— Молчать! — опять рявкнул Кен. — В общем, расходы за визит доктора вычтем из твоей зарплаты. Поняла?
Надя только кивнула. Нет смысла даже спрашивать, во что ей обойдется визит доктора. Наверняка слупят нехилые бабки. Молчание человека извне стоит дорого. А так называемые медицинские услуги? Даже думать неохота.
Барби с отсутствующим видом стояла рядом с. Кеном и думала о чем-то своем. Даже удивительно, что она не поддержала его, как обычно, своими глупыми высказываниями.
Оба вышли, и тут же зашла Юлия — элегантная, деловая, с таким выражением лица, будто пришла гримировать по крайней мере Джулию Робертс. Только у героини фильма «Красотка» судьба сложилась гораздо счастливее, она была хотя бы свободной пташкой. Надя давно умела владеть собой, и даже печальные мысли не отражались на ее миловидном личике. Тем не менее Юлия неожиданно шепнула, наклоняясь к самому уху Нади, словно по необходимости:
— Все будет хорошо.
Надя даже опешила. Вот те на! Оказывается, железная леди не только в курсе событий борделя, а даже умеет сочувствовать!
Не показывая своего изумления, Надя с благодарностью тихо шепнула:
— Спасибо!
И почувствовала подбадривающее прикосновение теплых пальцев Юлии к своей шее.
2
Катя уютно устроилась на диване и смотрела по телевизору печальную мелодраму, искренне сочувствуя главной героине. Несчастная лежала в кровати и плакала так надрывно, что разрывалось сердце. Катя в очередной раз подумала что лучше уж никакой любви, чем такая — трагическая и безысходная, когда твой любимый то уходит навсегда, то возвращается, обещая любить вечно. И заключив счастивую возлюбленную в объятия, ночь напролет доказывает свою любовь, а утром отваливает окончательно, оставив на память зубную щетку и застиранные носки… На экране поплыли титры, и красивая грустная мелодия зазвучала так пронзительно, что Катя смахнула слезу. «Ничего себе развлеклась, — подумала она огорченно. — Теперь не усну, буду думать про эту горемычную…» Она прошвырнулась по квартире, нагуливая сон, и собралась уже ложиться, как из прихожей тревожно зазвенел домофон.
— Совсем офигели, — возмущенно пробормотала Катя. И добавила: — Алкаши проклятые…
Иногда по ночам в ее квартиру по ошибке звонил хахаль Таньки с третьего этажа. Правда, это бывало не так уж и часто, а когда он умудрялся нализаться до такой степени, ему было все равно, какие кнопки домофона нажимать.
— Не открою! Совсем совесть потерял! — рявкнула она в трубку и с удивлением услышала тоненький девичий голосок, который едва сдерживал рыдание.
— Тетя Катя, это я, Лена…
— Заходи! — нажала на кнопку удивленная Катя.
Ничего себе, часы показывали уже полпервого ночи. Что делает глубокой ночью на улице ее пятнадцатилетняя крестница, дочка сослуживицы Любы Савельевой?
Не дожидаясь, когда девочка позвонит в дверь, Катя повернула ключ в замке, выглянула в коридор и в ужасе уставилась на Лену, которая замерла на пороге, всхлипывая и подвывая, как раненый зверек. Ее истерзанная одежда, синяк под глазом и опухшие от слез глаза говорили сами за себя.
— Господи, что случилось? — Катя метнулась к девочке и прижала ее к себе. Лена разрыдалась на груди у Кати, и та почти втащила ее в квартиру, потому что силы девочки, казалось, иссякли на пороге.
— Пойдем в ванную, я тебя умою. — Катя ласково обняла девочку и повела за собой.
— Тетя Катя, можно я приму душ? — подняла зареванное лицо Лена.
— Сначала расскажи, что случилось. Может, как раз с душем тебе придется погодить.
— Тетя Катя, мне очень надо! — с мольбой проговорила Лена и опять зашлась в плаче.
— Давай я тебе водички дам, — лихорадочно стала вспоминать медицинский работник Катя, чем можно успокоить безутешную девочку, которая подверглась насилию. А в этом она не сомневалась. Но как же так случилось, что Лена ночью оказалась на улице?
Лена пила воду быстрыми глотками, буквально захлебываясь. С трудом Катя добилась от нее более-менее вразумительного объяснения.
Девочка, всхлипывая и запинаясь, рассказала, что возвращалась от подружки Ани Яценко. Мама велела быть дома не позже десяти, а подружки заболтались и опомнились как раз в десять часов. Лена поспешила к автобусной остановке. Когда стояла и ждала автобус — а после десяти он обычно ездит с большим интервалом, — рядом остановилась милицейская машина. В ней сидели два милиционера. Сначала они внимательно посмотрели на нее, переговариваясь о чем-то, затем один из них вышел и грубо спросил, чего это она здесь околачивается. Лена очень удивилась грубому тону милиционера, но ответила, что ждет автобус. «Или клиента?» — спросил мент и нагло смерил ее омерзительным взглядом.