— Это что ты в дом привел? — и заплакала.
— Молчать! Это моя муза Клио, понятно?
— Еще как понятно! — королева бросилась на музу и вцепилась ей в волосы. — Я тебе, бесстыжая, гляделкито вырву!
Пока королева дралась, Гебельс 8й разговаривал с духовым оркестром.
Потом он оттащил королеву от музы и запер супругу в кабинете.
После обеда король с музой пошел в Храм Искусства и Науки смотреть лилипутов еще раз.
Лилипуты прыгали через собаку и детскими голосами читали стихи. Король хохотал как резаный, хлопая музу по голой коленке. Лилипуты читали:
Ты, тра-ля-ля, перепутал Мы, трам-па-па, лилипуты Тра-ля-ля-ля, а не дети Как прекрасно жить на свете!
После представления король прихватил пару лилипуток и пошел к алхимикам вчетвером. У алхимиков Гебельс 8й Шрайбер одного повесил, другого предупредил.
Когда возвращались, уже стемнело. Одна лилипутка побежала за кошкой, а на вторую Гебельс Шрайбер случайно сел в карете. У музы Клио начался насморк.
— Не смей шмыгать носом! Я не потерплю!
Гебельс 8й еще чуть-чуть потерпел и вытолкал музу Клио из кареты.
Приехав во дворец Шрайбер выпустил из кабинета жену.
— Приходили еще два механика, — пошутил он, — я отдал им по мешку золота. Один сделает мне механического говорящего слона, а второй говорящего верблюда.
Королева упала в обморок.
Ночью, когда Гебельс 8й Шрайбер спал, королева пробралась в спальню и запустила к мужу под одеяло кобру. Змея укусила короля и Гебельс 8й Шрайбер умер во сне.
Золотой Век закончился.
ЭПИЛОГ
После смерти короля Храм Искусства и Науки сломали. А вещи растащили.
Железные ноги говорящего человека взял ремесленник Себастьян Кохаузен. Собачья конура у него стояла в луже. Себастьян поставил конуру на эти ноги. Его собака выпрыгивала из конуры, как белка.
ГЛАВА 16 ПРОЦЕСС
Посвящается товарищу Гришину (Вячеславу) за храбрость
Король Дуглас 7й Мозес Консерватор умер позавчера при загадочных обстоятельствах в бане.
Все с ног сбились, разыскивая его в парке. А нашли, ничего себе, в бане! Голый по-пояс король стоял на карачках. Голова же у него была всунута в ведро с водой. Со стороны можно было подумать, что на полу в бане находится на карачках поверженый рыцарь-крестоносец. Можно было подумать, что рыцарь крестоносец свалился с коня и ударился головой вниз.
Короля Дугласа вынули из ведра и перенесли на кровать.
Что же случилось с королем Дугласом? — сидели и думали родственники вокруг стола с вазой.
Первым поднял голову дядя Дугласа Снечкус Зильмун. Он посмотрел вниз на свою прижатую к коленкам руками шляпу и произнес:
— Что же с ним случилось? Зачем он попал в баню с ведром на голове?..
Все искали его в парке… А он в это время просто лежал в бане, в ведре… Как же, черт подери, он оказался в бане там?!.. Вы как хотите, а я не знаю. — Дядя Снечкус развел руками, при этом шляпа с колен упала на пол. — Поясняю. Как это объяснить — был ли это несчастный случай или убийство? Черт подери!.. Я не знаю… Я ничего тут не знаю… Вильгельм, дай кресало…
Вильгельм Моцарт дал прикурить.
— Монсиньоры, — сказал Фердинанд Дандрипа, — я решительно отказываюсь это как-то понять. Что он делал в бане? Ведь, как вам известно, все искали его в парке… А в парке его не было… Как это случилось?.. Если я что-то понимаю, то такого быть не должно… Я умываю руки… Его-точно-убили.
— Но кто, интересно, его убил?! — воскликнул Себастьян Кокс. — Что скажут об этом женщины?
— Женщины пока послушают, — сказала Изабелла Фокинг. — Женщины пока послушают.
— Мы думаем, что его убили, — сказала Бригитта Блюмерляндская.
Изабелла Фокинг утвердительно кивнула головой.
— Что скажет Цецилия Дворкин? — прищурился Себастьян Кокс.
— В бане было ужасно, — ответила Дворкин.
— Я вижу, — сказал Густав Карапендбах, — что все мы озадачены.
Ферисаук Борманахем ударил лбом об стол.
— Убили Дугласа, вот что! — взвизгнула Маргарита Финьо.
— Допустим, — сказал Кривой Маримутти, — это парк. — Он бросил на стол шляпу и подвинул к себе вазу. — А это баня… Значит, где шляпа — мы его ищем… А он находится в вазе… А это, — Маримутти указал пальцем на голову Фересаука, лежавшую на обратном конце стола, — дворец… Далековато, господа, получается…
Густав Карапендбах потряс Фересаука Борманахема за плечо:
— Фересаук, вставай пожалуйста.
— Что может нам сказать Мартин Тышкер? — спросил Кокс.
— Мне не понятно, — ответил Тышкер, — заметил ли кто-нибудь что-то подозрительное?
Фогель Ламартин поднял голову и повертел шеей.
— Король лежал в гробу, как живой, — сказал он.
— Борманахем, вставай, не дури! — Карапендбах потряс Фересаука.
— Якшибурмах убил Асмофундила, — продолжал Снечкус Зилмун, — Так было всегда…
— Король должен был пойти в парк, — Кривой Маримутти встал и померял пальцами на столе расстояние от дворца до шляпы. — А это, — Маримутти померял то же самое до вазы, — другое расстояние. Одно и другое расстояние — равны…
— Я вспомнил, — сказал Фердинанд Дандриппа, — накануне король был в превосходном настроении…
Много шутил… Все время танцевал…
— А сегодня нашли его в бане с ведром на голове, — заключил Бенджамин Моцарт, брат Вильгельма. — Когда я пришел в баню, то в первую очередь принял его за покойного Муслим… Покойный Муслим пугал людей в ведре… Но это был не Муслим…
— Что ты можешь к этому добавить? — спросил Себастьян Кокс.
— Муслим тоже умер, но это совсем другое. Он умер не в бане… И давно уже.
— Теперь в бане будет привидение! — замогильным голосом сказала Цецилия Дворкин.
— Господа! Фересаук Борманахем мертв! — обьявил Густав Карапендбах.
— Вы как хотите, черт подери, а я не знаю… — Снечкус развел руками.
— Фересаука Борманахема отравили! — всвизгнула Бригитта Блюмерляндская.
— Кто отравил Фересаука Борманахема? — спросил Вильгельм Моцарт и посмотрел под столом. — Под столом никого.
— С этим надо разобраться, — произнес Себастьян Кокс. — Все запутывается.
— Быть может, с нашим Фересауком произошел несчастный случай? спросила Изабелла Фокинг.
— Едва ли, — возразил Карапендбах. — Вы слышали, как Фересаук врезал по столу лбом?!
— Допустим, — сказал Кривой Маримутти, — что от головы до шляпы и от головы до вазы одно и то же расстояние. Теперь возьмем шляпу и кладем…
— Не трожь шляпу! — закричал Себастьян Кокс. — Пусть все остается на своих местах!
— Я читала в книге, — начала Изабелла Фокинг, — как один фокусник носил с собой гадюку. Он носил ее под чалмой. Когда он снимал чалму — змея делала — пышшш! А когда одевал чалму — гадюка сидела у него под чалмой. Однажды змея укусила кого-то и тот умер.
Себастьян Кокс схватил вазу и ударил Кривого Маримутти по голове.
Маримутти съехал под стол.
— Мне все стало ясно! — сказал Себастьян Кокс. — Борманахема убил Кривой Маримутти… — Себастьян Кокс ударил дном вазы по шляпе. Под шляпой оказалась пришибленная змея.
— Мне жаль Кривого Маримутти, — сказала Фокинг. — Оказывается, мы читали одни и те же книги.
В этот день они так и не решили, кто убил Дугласа 7го.
Ночью к Рафаилу Мозесу, сыну короля Дугласа 7го, пришел из шкафа призрак отца с ведром. Рафаил проснулся от того, что над ним уже стоял призрак и гулко стучал костяшками пальцев по ведру.
— Сы-ы-ын мой, — прогудел призрак металлическим голосом, — знай, меня убил Кривой Маримутти.
— Не беспокойся, папа. Фересаука Борманахема тоже убил Кривой Маримутти. Маримутти получил по заслугам.
— Ну и правильно. Так ему и надо. Я пошел.
Призрак выдал дробь по ведру и ушел в шкаф.
ЭПИЛОГ
С тех пор призрак Дугласа 7го Консерватора не появлялся. Зато появились два других привидения.
Привидение Кривого Маримутти со змеей на голове и привидение Фересаука Борманахема. Кривой Маримутти мерял пальцами столы, а Фересаук Борманахем просто так ходил, в образе шкилета.
ГЛАВА 17 ХОРОШИЕ ПОСТУПКИ БОМБАСТА АНДЕРЗАЙНА НАЕЗДНИКА
Король Бомбаст Андерзайн Наездник слушал пение соловья. Соловей метался по клетке, громко пел.
Время от времени соловей успокаивался и опускался на жордочку. Тогда Бомбаст брал клетку и хорошенько встряхивал.
"А хорошо бы, — думал он, — всех на свете помирить. Чтобы все на свете были как братья. Приезжаю, скажем, к Шокенмогену Лютому. Чего ты, — говорю ему, — мой дорогой Шокенмоген, озлился на Хурдобу? Сделай одолжение помирись с ней… А они мне спасибо потом говорят. Скажут: Спасибо тебе, наш дорогой Бомбаст, за хороший поступок… — Андерзайн потряс клетку…А потом к Фельдбухелю… Что же ты, мой дорогой Фельдбухель, такой грубый? Все время шумишь? Не шуми, пожалуйста… А он мне скажет: Спасибо, мой дорогой, за твой хороший поступок… А потом еще к комунибудь приеду и все улажу…" Король перевернул клетку вверх дном.
Соловей моментально среагировал, заняв правильное положение вверх головой. На стол посыпалась крупа.
Андерзайн потряс клетку.
Соловей тревожно заметался и запел.
— Чирик-чирик… — повторил за птицей король. — Еще не поздно все исправить, когда звезда горит перед тобой… — Он надул щеку и потом ее сдул. — Начнем эту цепь хороших поступков с соловья…
Король распахнул клетку и потряс ее. Соловей тут же выскочил на волю, унесясь под потолок.
Бомбаст открыл форточку.
— Лети, птица! Я тебя отпускаю. Помни Андерзайна!
Соловей сидел на шкафу и, как видно, вылетать в форточку не думал.
— Давай-давай, лети! — Бомбаст подошел к шкафу и постучал дверцами.
Соловей перелетел на другой шкаф.
Бомбаст погрозил соловью пальцем.
— Кыш, дурак, в форточку!
Соловей засвистал.
После серии неудачных попыток, Бомбаст Андерзайн пошел спать, так как было уже поздно.
Жена Бомбаста, королева Исмеральда Андерзайн уже спала.
Король разделся и залез под одеяло.
— Какие у тебя ноги холодные, — забормотала Исмеральда сквозь сон.
— Я соловья выпустил, — сказал Бомбаст. — Он из клетки улетел… Сидит сейчас в библиотеке на шкафу.
— Зачем? — королева зевнула.
— Надо.
Король еще немного полежал, думая о хороших поступках, потом тоже уснул.
На следующий день Бомбаст Андерзайн поехал к Шмеренделу Красному делать у него хороший поступок.
Вперед король выслал гонца с подарком для Шмерендела, чтобы Шмерендел, получив подарок, заранее настроился на нужную волну. Бомбаст послал Шмеренделу барана архара с позолоченными рогами.
В полдень Бомбаст подьехал наконец к воротам замка Шмерендела Красного.
— Нас солнце согреет, как теплое платье! — громко продекламировал он, отставив в сторону руку. — Мы будем добрее! Мы станем как братья! Открывай, мой дорогой Шмерендел!
Вот я и приехал!
Шмерендел Красный открыл ворота.
— Зачем мне барана прислал?! — зло спросил он.
— Хороший баран, правда? — ответил Бомбаст, гарцуя возле ворот на коне.
— … Шмерендел, а не гложет ли тебя совесть?
— Кого? — удивился Шмерендел. — Меня?.. Это разве я тебе барана прислал?..
— Нет, это я тебе барана прислал, чтобы настроить тебя на нужную волну.
— Хо-ро-шо… — прошипел Шмерендел. — Я тебе тоже подарочек приготовил… Я тебя сейчас с коня стащу и в морду дам!
Шмерендел кинулся на Бомбаста.
— Я тебе покажу золотые рога!
Бомбаст успел отьехать в сторону.
— Ты что, Шмерендел, делаешь?! Очумел?!
— Чтоб ноги твоей здесь больше не было! — Шмерендел схватил камень и бросил.
Камень больно ударил Бомбаста по бедру.
Бомбаст помрачнел.
— Я приехал к тебе, чтобы делать хороший поступок, чтобы все люди стали как братья. Ты же не хочешь, чтобы все люди стали как братья. Ты хочешь быть как паршивая овца!
Смотри же — те кто братья соберуться и изобьют тебя до смерти! Тьфу на тебя! — Бомбаст плюнул с коня вниз. — Найдется на тебя управа!
Шмерендел кинул камень.
Вечером того же дня Бомбаст Андерзайн хорошенько подумал над тем, что ему предпринять дальше.
На следующее утро он поехал к Рафаилу Мозесу Младшему.
В этот раз Бомбаст поосторожничал и барана архара дарить не стал.
Вместо барана Бомбаст послал Рафаилу ящик гамзейского вина.
Сам же Бомбаст ехал в превосходном настроении, думая, что теперь все выйдет как надо. Он ехал и пел:
Пришла одна пастушка Попрыгать на лужок Ей прошептал на ухо Кудрявый пастушок:
Ты — добрая пастушка А я — твой пастушок Пойдем к реке, подружка Подуешь в мой рожок Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля Подуешь в мой рожок
Она ему сказала:
Послушай-ка, дружок Отведай ты сначала Мой сладкий пирожок Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля Мой сладкий пирожок
И он тогда отведал Пастушкин пирожок Она ж не захотела Подуть в его рожок Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля Подуть в его рожок
Поймал пастух пастушку На бережку крутом И высек он болтушку Пастушеским кнутом Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля Пастушеским кнутом
Потом они у речки С пастушкой улеглись…
А белые овечки По лесу разбрелись Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля По лесу разбрелись.
Когда до замка Рафаила Мозеса было рукой подать, Бомбаст заметил впереди каких-то людей. Один человек сидел на ящике и пил вино. А другой был привязан к дереву.
Подьехав поближе, Бомбаст узнал в сидевшем короля Иогафона Сильного, а в привязанном — своего гонца. На голове у гонца стояла пустая бутылка.
— Смотри не урони, — говорил Иогафон, — а то убью.
— Это как понимать?! — воскликнул Бомбаст Андерзайн.
Иогафон повернулся на ящике.
— Хэй-хо! Бомбаст приехал! — обрадовался он. — У тебя нюх, Бомбаст!
Попал прямо к столу!
Бомбасту рад, как никогда!
Вина налью ему всегда!
Присаживайся. Всем хватит.
— С какой стати ты пьешь мое вино?! Я это вино Рафаилу послал, для того чтобы сделать у него хороший поступок.
— Так это твое вино? А я думал, это его, — Иогафон показал бутылкой на привязанного. — Ха-ха-ха!
Выходит, это ты меня угостил, а не я тебя!
— Я не тебя угощал, а Рафаила Мозеса!
— А меня что, по-твоему, и угостить нельзя?
Бомбаст слез с коня и подошел к Иогафону.
— Я хочу, чтобы все люди были как братья, — сказал он. — Я езжу ко всем делать хорошие поступки.
Сегодня я собирался ехать к Рафаилу Мозесу и поэтому послал ему вино. А ты, — он ткнул Иогафона пальцем в грудь, — мое вино выдул! И Рафаил теперь не сможет настроиться на нужную волну. Ты все мне на сегодня испортил! Бомбаст стукнул Иогафону кулаком в морду.
Иогафон упал с ящика.
Андерзайн сел ему на грудь. — Все люди должны быть как братья. А тот, кто пьет чужое вино — как брат быть не может. Чтоб ты сдох, пьянчуга! Бомбаст ударил еще раз.
— Драться?! — закричал Иогафон.
Андерзайн сел на коня и поехал обратно домой, так как без подарка к Рафаилу Мозесу ехать было бессмысленно.
На следующее утро Бомбаст Андерзайн проснулся бодрячком. Он забежал в библиотеку и увидел, что отпущенный на волю соловей проголодался и сидит в клетке. Закрыв клетку, Бомбаст пошел завтракать.
После завтрака Бомбаст поехал к Фердинанду Дандриппе делать у него хороший поступок.
Впереди Бомбаста, на расстоянии мушкетного выстрела, скакал гонец с подарком.
Переезжая через мост, Бомбаст чуть не опрокинулся в реку.
У замка короля Фердинанда его уже ждали.
В центре на носилках сидел сам лысый король Фердинанд Дандриппа в горностаевой шубе. По бокам стояли рыцари с лентами через плечо.
Короли обнялись и пошли в трапезную.
— Как находишь мой подарок? — спросил Бомбаст, усаживаясь за стол.
— Превосходный соловей! — воскликнул Дандриппа.
— Ты еще всего про него не знаешь. Это не просто соловей. Вели его сюда принести.