— Ничего не происходит. Что тебе не нравится в новеньком?
— О'Нил позвонил мне в понедельник, — ответил Леви, — сказал, что Покорны больше в программе не работает, и попросил предложить другого композитора.
О'Нил и его утренние звонки по понедельникам, несущие дурные вести и накаляющие атмосферу. На мгновение Арчер посочувствовал сотруднику продюсерского агентства. Бедный О'Нил, подумал он, вот уж кто отрабатывает свое жалованье.
— Второго Покорны просто нет, — продолжал Леви, — о чем я и сказал О'Нилу.
— Да, — нетерпеливо бросил Арчер. — Давай не будем к этому возвращаться.
— Есть только один человек, — Леви, похоже, уже с трудом сдерживался, — который сейчас свободен и мог бы предложить нам более-менее адекватную музыку, и я назвал его О'Нилу. Фредди Маккормик. Когда О'Нил вешал трубку, у меня создалось ощущение, что он собирается нанять Маккормика. А утром, придя в студию, я увидел этого ублюдка Шапиро.
— Я говорил с О'Нилом, — ответил ему Арчер, — и сказал, что мне нужен Шапиро.
— Почему? — На лице Леви читалось явное неодобрение. — От этого человека ты не получишь ничего, кроме беспорядочного набора звуков. Я бы не нанял его, даже если бы требовалась музыка для танцев на вечеринке общества глухих.
— Я слышал некоторые из его произведений и не думаю, что он совсем уж ни на что не способен.
— Клем… — в голосе Леви слышался упрек, — старым друзьям ты мог бы не дурить голову.
— Я не собираюсь с тобой спорить, — отрезал Арчер. — Шапиро нанят.
— Почему? — не отступался Леви.
Арчер чувствовал, что его загнали в угол. Почему? Да потому, что его фамилия — Шапиро, а Маккормика — Маккормик. Потому что Арчер хотел доказать Манфреду Покорны, что его преследуют отнюдь не за то, что он еврей. И как он мог сказать об этом человеку с фамилией Леви? Арчер стыдился того, что руководствовался в своих действиях подобными мотивами, стыдился за то, что заразился болезнью Покорны, стыдился, что ему приходится юлить, уходя от прямых ответов, стыдился, что не может искренне говорить с человеком, которого связывали с ним давнишние рабочие и дружеские отношения.
— Я думаю, что Шапиро справится. Вот и все.
Леви прикусил нижнюю губу. Арчер видел, что тот едва сдерживается, чтобы не сказать что-то резкое и неприятное.
— Ты хочешь, чтобы я заткнулся, не так ли, Клем?
— Да, — кивнул Арчер. — Я хочу, чтобы ты больше не касался этой темы.
Леви резко повернулся и пошел прочь. Арчер проводил его взглядом. В каждом движении дирижера читались возмущение и разочарование. В дверях он столкнулся с Шапиро, который возвращался из кафетерия. Шапиро придержал дверь, чтобы Леви мог пройти, заискивающе улыбнулся дирижеру. Леви даже не посмотрел на него. Шапиро затравленно огляделся, надеясь, что никто ничего не заметил, но поймал взгляд Арчера, не успевшего опустить голову, и понял, что режиссер все видел. Шапиро отпустил дверь и поплелся в пультовую. Если у него и был шанс, мрачно подумал Арчер, то теперь его нет. Он и жалел Шапиро, и злился на него за то, что природа недодала ему таланта.
Четверг, напомнил себе Арчер. Он прошел в пультовую и сел рядом с Барбанте, ожидая начала передачи.
Четверг.
Глава 14
Эрресы жили в строгом старинном здании, из дверей которого могли выйти увешанные жемчугами вдовы высокопоставленных чиновников, чтобы тут же, у подъезда, сесть в «роллс-ройс» модели 1912 года, или толстопузые брокеры, держа в руке одну из газет, давно уже прекративших свое существование, аккуратно раскрытую на финансовой странице, где давались котировки акций теперь никому не известных компаний. Швейцар, высокий крупный старик с суровым лицом, всегда радушно приветствовал Арчера, возможно, потому, что режиссеру было за сорок и он не жалел денег на шляпы. В отделанном мрамором холле царила величественная тишина склепа, словно около лифта находилась королевская усыпальница. Воздух, похоже, оставался неизменным с момента постройки здания, поэтому, переступая порог, человек вдыхал запахи прошлого столетия. Если Эррес и готовил революцию, думал Арчер, поднимаясь на лифте, то он тщательно маскировал свои намерения.
Дверь Эррес открыл сам. Без пиджака, в рубашке с закатанными рукавами, он выглядел совсем юным. Крепко пожал Арчеру руку, помог снять пальто.
— О прекрасный человек, о верный друг! Войди и выпей.
— Я принес подарок ребенку. — Арчер протянул сверток. По пути он заглянул в магазин игрушек и купил стереоскоп с цветными слайдами зарубежных достопримечательностей.
— Если он издает шум, я выброшу его в окно, — предупредил Эррес.
— Была у меня мысль купить барабан, — через холл Арчер проследовал к детской, — но благоразумие возобладало.
— Минуточку. — Эррес положил руку на плечо Арчера, остановив его у двери. — Импотенция тебя не пугает?
— Вроде бы пугаться повода не было. А что?
— Нэнси. — Эррес ухмыльнулся. — С тех пор как в нашем доме поселилась корь, она только об этом и думает. Примитивная женщина. Ходит на концерты, с умным видом рассуждает о международных делах, но в принципе все ее интересы сосредоточены на том, что находится пониже ремня.
— Как можно говорить такие пошлости о любимой жене?
— Ты предупрежден. Администрация не несет ответственности за то, что может произойти с тобой на вверенной ей территории.
— Я предупрежден, — кивнул Арчер и вошел в детскую.
Маленький Клемент стоял в углу своей кроватки и методично швырял лежащие там игрушки в дальнюю стену. В кроватке их оставалось все меньше, на полу — прибавлялось. Он бросил паровоз, потом деревянную собаку на колесиках, склонил голову набок, оценивая разницу в звуках при ударе металла и дерева об оштукатуренную стену.
— Привет, Клем, — поздоровался Арчер, подходя к кроватке. Выглядел мальчик вполне здоровым, если не считать красных бляшек на щеках.
— Дядя Клемент! — Мальчик улыбнулся. — Целовать меня нельзя, бляшки могут перескочить на вас. Теперь я только жму гостям руку.
Они обменялись рукопожатием. Мальчик уставился на сверток.
— Ты принес мне сюрприз?
— Не будь золотокопальщиком, — улыбнулся Эррес.
— Кто такие золотокопальщики? — спросил мальчик, не отрывая глаз от свертка, который уже разворачивал Арчер.
— Золотокопальщик — это больной корью, который выпрашивает у людей сюрпризы.
— Я люблю сюрпризы, — заявил юный Клемент. — Когда я вырасту, то буду получать их каждый день.
— Готов спорить, что будешь, — кивнул Эррес. — Могу я принести тебе сюрприз? — спросил он Арчера. — Скажем, мартини?
— Это будет самый лучший сюрприз, — ответил тот. — Заранее благодарю. — Он протянул стереоскоп мальчику, предварительно вставив в него кассету со слайдами по истории ацтеков. — Только учти, Клем, чтобы совладать с этой штуковиной, нужна твердая рука. У тебя твердая рука?
— Да. — Мальчик настороженно разглядывал стереоскоп. — Это оружие?
— Нет, Клем.
— Я особенно люблю сюрпризы, которые оказываются оружием. — Мальчишка присел, взял стереоскоп наперевес и затряс. — Та-та-та-та, — имитировал он стреляющий пулемет. — Это вышибалка. Я вышибу ею все твои зубы.
— Дай-ка мне стереоскоп, Клем. — Арчер протянул руку, думая о том, что ему пора оживлять в памяти навыки общения с детьми, потому что вскоре предстоит применять их на практике. — Я покажу тебе, как он работает.
Мальчик отдал стереоскоп.
— Ты должен встать, поднести его к глазам и посмотреть сквозь него на свет. А потом, если захочешь увидеть другую картинку, нажать вот на эту кнопку. Тогда картинка переменится.
— Он шумит, — прокомментировал юный Клем щелчок. — Это хорошо.
— Теперь попробуй сам. — Арчер вернул стереоскоп мальчику и наблюдал, как тот с опаской подносит его к лицу. — Ты должен смотреть сразу в оба окуляра, Клем, — добавил Арчер. — На свет.
— Я вижу мужчину! — воскликнул Клем. — Я вижу мертвого мужчину.
— Что? — удивился Арчер. — Дай мне взглянуть. — Он взял стереоскоп, поднес к глазам. Увидел золотистую каменную статую, напомнившую ему о кровавых жертвоприношениях и жестокой цивилизации, существовавшей до прихода испанцев.
— Нет, Клем. Это не мертвый человек. Это статуя. Статуя бога.
— Ага, — кивнул мальчик. — Что такое статуя?
— Статуи, — Арчеру оставалось только радоваться, что его не спросили: «Кто такой Бог?» — вырезаются из камня. Иногда они изображают людей, иногда — животных. Случается, что делают статуи фантастических существ, которые существуют только в воображении людей.
— Я бы хотел сделать статую мистера Каррэна. — Речь шла о швейцаре.
— Почему?
— Выбросил бы в окно, — ответил мальчик. — Головой вниз.
Мистер Каррэн, человек старой закалки, не жаловал баловство в холлах и лифтах, а потому молодое поколение его недолюбливало.
Арчер кивнул:
— Иногда люди делали статуи именно по этой причине. Лепили из воска фигурки своих врагов, а потом втыкали в них иголки.
— У меня есть враги? — Мальчик вновь прильнул к стереоскопу, поменял слайд.
— Нет, Клем.
— У тебя есть враги?
Арчер обдумал вопрос.
— Точно не знаю.
— У меня появятся враги, когда я вырасту?
Арчер вновь ответил не сразу.
— Да, скорее всего. Да.
— Почему?
— Потому что ты вырастешь богатым, красивым и удачливым, — ответил Арчер, полагая, что ошибки тут не будет, — и люди станут тебе завидовать. Ты знаешь, что значит завидовать?
— Да, — Мальчик опять поменял слайд. — Мама мне говорила. Я завидовал, когда хотел получить велосипед Джонни.
— Совершенно верно, Клем.
— Я вижу человека с ружьем, — продолжал мальчик. — Я — враг Джонни?
Этого вопроса следовало ожидать, подумал Арчер.
— Нет, Клем. Разумеется, нет.
— Могу я стать его врагом, если и дальше буду завидовать?
— Нет, Клем, ты не можешь быть врагом своего брата.
— Он меня бьет. Когда мама не смотрит, он бьет меня по голове.
— Ударь его в ответ.
— Он слишком большой, — ответил юный Клем, руководствуясь здравым смыслом. — Он старше меня на четыре года.
В детскую вошел Эррес с подносом в руках. На подносе стояли три высоких стакана для коктейля.
— Лекарство от усталости. — Он дал один стакан Арчеру. Тот посмотрел на содержимое. Мартини, но практически бесцветный. У Эрреса был особый рецепт — бутылка вермута на ящик джина, так что на его мартини налегать не следовало. Эррес гордился своим умением смешивать коктейли, прекрасно разбирался в винах и спиртных напитках, и Арчеру нравилось обедать у Эрресов, потому что там не только хорошо кормили, но и отменно поили. «Джин и бургундское, — любил говорить Эррес, — поданные вовремя и в должном количестве, помогают разрешить многие проблемы современной жизни».
Эррес тем временем прошел к маленькому столику, поставил поднос и из кувшина налил в третий стакан ананасовый сок. Протянул стакан юному Клементу.
— Составите нам компанию? — спросил он мальчика.
Лицо юного Клемента стало очень серьезным, стакан он держал двумя руками.
— За ваше здоровье, — Эррес поднял стакан.
— И за ваше. — Мальчик повторил его жест.
Все выпили.
— Хорошо пошло? — спросил Эррес сына.
— Хорошо пошло, — ответил юный Клем с интонациями отца.
— Как тебе понравился сюрприз дяди Клемента?
— Я его поблагодарил, — без запинки солгал мальчишка, подозревая, что иначе его начали бы учить хорошим манерам.
— Отлично, — кивнул Эррес.
— Там есть статуя. Статуя мистера Каррэна. Он такой злющий.
— Дай посмотреть. — Эррес улыбнулся Арчеру и отпил из стакана, ожидая, пока сын найдет нужный слайд.
— Вот. — Мальчик протянул стереоскоп Эрресу.
Эррес приставил его к глазам.
— Мистер Каррэн. Живее всех живых. — Он вернул игрушку сыну. — Клемент, — Эррес повернулся к Арчеру, — ты не будешь возражать, если я на несколько минут оставлю тебя с этим молодым человеком? Мне надо сходить в аптеку и получить заказанное лекарство. Нэнси и Джонни нет. У няни выходной. Вернусь я быстро, а ты, надеюсь, сможешь сам наполнить стакан, когда он опустеет.
— Безусловно, — кивнул Арчер. — Иди, конечно. Мы прекрасно проведем время. Нам есть о чем поговорить.
— Расскажи дяде Клементу сказку, — предложил Эррес сыну. — Ты же знаешь, взрослые тоже любят слушать сказки.
— Хорошо, — согласился юный Клемент. — Я расскажу ему сказку о слоненке.
— Я скоро вернусь, — пообещал Эррес и вышел из комнаты, на ходу застегивая воротник.
— Однажды, — тут же начал юный Клемент, — в джунглях жили слониха и слоненок. Джунгли — это лес за городом, — пояснил он.
— Да. — Арчер сел на стул у кроватки, подавляя улыбку. — Я так и подумал.
— Они ели траву и пили воду из рек, — продолжал мальчик, наморщив лоб, сосредоточившись, представляя себе джунгли и двух животных, живущих на природе и питающихся от ее щедрот. — Ночью они спали под деревьями и болтали с мартышками, когда те не ходили на работу. Если им кто-то не нравился, они наступали на него. Когда им хотелось петь, они выпускали воздух через хобот, издавая вот такие звуки… — Он сложил губы трубочкой и загудел, а потом озабоченно посмотрел на Арчера: убедительно ли вышло?
Тот кивнул, поощряя мальчика продолжить рассказ.
— Иногда они ели сельдерей и картофельное пюре, а когда приходили в ресторан, то просили меню. На десерт брали ревень и всегда платили по счету. Также на десерт они заказывали мороженое и шоколадный торт. У слоненка не было ни братьев, ни сестер, — юный Клемент решил, что с этим моментом лучше разобраться в самом начале рассказа, — и во второй половине дня он обычно играл в парке и толкал людей. Когда мама-слониха хотела, чтобы он понял, что она говорит, она разбирала слово по буквам. Б-У-Л-К-А. Но слоненок и так все знал, хотя и не признавался в этом маме. — Юный Клемент хохотнул: такое положение дел очень его забавляло. — Как-то раз он разозлился на маму и перестал есть. Иногда съедал немножко мороженого, но больше ничего. И только шоколадного. Тебе нравится сказка? — спросил мальчик.
— С нетерпением жду продолжения, — ответил Арчер.
— Мама слоненка очень рассердилась. — Юный Клемент заметно приободрился. — С тобой случится что-то нехорошее, если ты не будешь есть траву, предупредила его мама-слониха. «А мне все равно», — ответил он. Хотел показать, что ничего не боится. И не ел три воскресенья подряд. А потом что-то начало случаться. Он становился все меньше, меньше и меньше. И вскоре едва возвышался над землей. Мама-слониха как-то посмотрела на него и сказала: «Я же говорила тебе, чтобы ты ел траву. Посмотри, какой ты стал низенький. А хобот у тебя такой маленький, что его можно принять за галстук». А потом она оторвала его хобот, бросила в шкаф, заперла дверцу, и он остался без хобота. Вот и сказке конец, — заключил юный Клемент и широко улыбнулся Арчеру, ожидая аплодисментов.
— Прекрасная сказка. Когда у меня будет маленький мальчик, я ее обязательно ему расскажу.
В дверь постучали, вошла служанка Клара, полная крупная негритянка. Арчеру хватило одного взгляда, чтобы понять, что, по ее разумению, она в этот день явно переработала.
— Добрый день, мистер Арчер. Должна вам помешать.
— Привет, Клара.
— Клем… — Клара подошла к кроватке. — Не хочешь пойти в туалет?
Юный Клемент улегся на спину, вскинул ноги и уставился в потолок, обдумывая вопрос.
— Возможно, — ответил он, оставляя равновероятной любую трактовку.
— Тебе пора в туалет. — Клара сняла боковинку кровати. — Пошли. Не могу я торчать здесь весь день.
Юный Клемент запрыгал на матрасе, а Арчер поднялся и тактично отошел в сторону.
Мальчик сел.
— А тебе не надо в туалет? — спросил юный Клемент, когда Клара, нагнувшись, надевала ему тапки.
— Сейчас нет. — Клемент направился к двери. — Пора наполнить стакан.
— За твое здоровье! — воскликнул мальчишка, когда Клара уводила его.