— Теперь ясно, — Муэн таким привычно-непривычным жестом потряс головой, — мы тогда тебя и засекли, а потом сбились и потеряли. И на базе не обнаружили, не ощутили. Вы нас увидели, видимо. И других карангарских космолетов там не было, и быть не могло.
— Но почему пропадает связь с нашими колониями?!?
— Я бы предположил у вас военный переворот, но точно сказать не могу. Свяжусь со своими, наверняка имеется более конкретная информация. Я же в последние полгода несколько отошел от дел, сосредоточившись на поиске тебя. Полагал, что тебя куда-то отправят, ты же кадет военной академии.
— Военный переворот? — версия многое объясняла, если бы не одно «но». — Капитан корабля, что руководил позавчерашним вылетом, как раз один из тех, кто сумел вырваться, он увел свой звездолет из-под удара ваших…
О том, что он меня оставил и отклонил все предложения касаемо меня, говорить не стала, слишком много эмоций вызывали эти факты в душе. Побоялась не сдержаться.
— Не веришь мне, — вздохнул Муэн. — Мне думается, что подобное мероприятие как захват территории должен готовиться масштабно. Явно организаторы на Земле манипулируют общественным мнением, но есть и те, кто «служит» живым подтверждением насаждаемой версии событий. Слова вашего капитана лишь слова, есть что-то более материальное для подтверждения. И вполне вероятно жертвы есть, не все же, осознав ситуацию, переходят на сторону заговорщиков. Но карангарцы к их появлению точно не причастны!
— Это невозможно! — поверить в подобную наглость, в такой масштаб цинизма и безжалостности я не могла. — Ты полагаешь, что некие заговорщики решили таким образом захватить часть территорий земного союза? Это слишком невероятно чтобы быть правдой… И опять же это только слова, твои слова…
Муэн грустно усмехнулся, настойчиво пытаясь поймать мой взгляд. А потом задумался:
— Какая из ваших «замолчавших» баз у нас ближайшая по пути? — вопроса я не ожидала.
— Кемера, — и задумываться не пришлось, все было на слуху — сводки о наших потерях крутили по всем внутренним каналам связи на любой земной территории.
— Можем залететь, хочешь? — просто предложил Муэн. — Своими глазами все увидишь. Заодно и выясним, что происходит. Это будет считаться подтверждением, а не пустыми словами? Можно и не на одну базу по пути сесть.
В изумлении подняв на карангарца взгляд, не могла поверить в услышанное.
— А… это возможно? Нас… пустят?
— И спрашивать не будем. Уж извини, но для нас не проблема осуществить любое присутствие на ваших территориях. Просто нет цели вредить человечеству, у нас нейтральное отношение к вашей цивилизации. И пока вы не ущемляете наши интересы, мы не вмешиваемся в ваши внутренние процессы. Внушим людям, находящимся там, не воспринимать нас, станем невидимы для них… И понаблюдаешь за тем, что происходит на «замолчавших», якобы уничтоженных нами, базах.
— Хорошо! — я решилась. Ясность была необходима мне. Если Муэн мне не лжет, если карангарцы не повинны в гибели людей, если он не повинен… Это меняло для меня все. Это позволяло мне обрести мир в душе, примириться с реальностью и своей судьбой.
Поверить любимому мужчине…
— Тогда так и поступим, — спокойно, проводя ладонью по моим волосам, пообещал Муэн.
Для карангарцев все действительно оказалось просто! Три звездолета, в том числе и тот, на котором находились мы, абсолютно спокойно сели на посадочные зоны Кемера, ведомые диспетчерской системой базы. Мы вышли из корабля и, стандартным образом пройдя системную очистку, отправились на ее внутренние территории. Жизнь здесь шла своим чередом, мимо, совершенно не замечая нас, проходили сотрудники станции (один даже налетел на меня, резко вывернув из-за угла, но тут же, перестроившись и не осознав причины заминки, продолжил движение). Я заглянула в зону пищевой раздачи, в рубку управления, в пару кают — везде царила деловитая сосредоточенность и привычный ход событий. Ни горя, ни траура, ни сожжённых стен комплекса, ни кучи мертвых тел! Я, в сопровождении Муэна перемещаясь по территории базы, совершенно не могла понять, что происходит, пока не услышала информационный ролик в одном из секторов отдыха.
— Карантинная зона земного союза расширена до систем Зонда и Венеры. Конкретной информации о происходящем внутри нет, связь утеряна. Всякие контакты с этими территориями прекращены во избежание малейшей вероятности заражения. По последним данным пандемия унесла до семидесяти процентов жителей на инфицированной территории. Это трудное время для нас, время, когда мы должны сплотиться и мобилизоваться. Сейчас надо жить будущим, думать о том, какую жизнь мы сможем подарить своим детям. Надо смириться с гибелью тех, кто остался там, на землях, где свирепствует вирус. Принять то, что изменить мы уже не можем. Наша задача — не допустить заражения у нас. Отныне мы — бывшие колонии Земли — берем на себя бремя развития человеческой цивилизации, мы станем этой цивилизацией. Нас ждет великое будущее, и мы справимся со всем! — что сразило меня совершенно, так это личность человека, произносившего эту проникновенную речь. Это был глава военного ведомства Земного союза.
И все это совершенно не укладывалось в моем сознании.
— Но не может же эта стена страха — с одной стороны угроза заражения, с другой — вера в оккупацию территорий, разделить человечество??! — с бурей переполнявших душу эмоций обернулась я к Муэну, уже сама не обращая внимания на множество людей, находящихся в помещении.
— Почему нет? — пожал он плечами. — Главное, удержать от контактов поколение-два, а потом все обрастет внушенным страхом, убеждениями, утвердится в массовом сознании. И разрыв с исконной расой случится. Любая цивилизация развивается, и каждая по своему. Возможно, это даст им толчок, возможно, приведет в тупик… история покажет.
— Но это жестоко! Чудовищно жестоко! — по щекам струились слезы, и Муэн, обхватив за плечи, прижал к себе. — Люди… и те, что на Земле, убежденные в гибели своих родных, и те, что здесь, знающие, что их близкие, оставшиеся на Земле, обречены… Как можно?!
— Нола, эволюция беспощадна, ее не интересуют индивидуумы, она исходит из более обширных понятий! Прими этот факт, изменить ничего нельзя.
— Но можно же вернуться на Землю, сообщить о лжи, — я отчаянно хотела прекратить этот ужас непонимания, обрушив громаду лжи.
— Нет, мы не будем вмешиваться! Это — путь вашей цивилизации, и только вы либо пройдете его, либо нет, И поверь, твое вмешательство ничего не изменит, лишь повлечет твою гибель… Чтобы противостоять этой ситуации и изменить ход истории, нужны возможности, ресурсы и подготовка. Всего этого у тебя нет, поэтому ты не справишься.
Муэн был безжалостен и, подхватив меня на руки, отправился обратно к их звездолету.
— На другие базы полетим?
— Нет, — прошептала я, рыдая.
Я чувствовала сердцем, что окружающая реальность — правда, и карангарец меня не обманул. Я поверила ему в это мгновение…
— Нола, тебя это уже не касается У тебя другая судьба, своя история И тебя это не должно было затронуть… Твоя душа давным-давно связана с Карангаром, — успокаивал меня Муэн. — Просто так случилось, что все отложилось. Но сейчас все возвращается на истинное место.
Мы уже с час как покинули «замолчавшую» базу Кемера. А я все нервно вздрагивала, сжимала ладони в кулаки и изводилась мыслями о том, могу ли я что-то сделать в этой ситуации.
— Не должно было затронуть?
— Конечно. Если бы не камень, что подарила твоя родственница, я бы увел тебя много лет назад. Тебя не коснулись бы нынешние события на Земле, этого не было в твоей судьбе изначально, — просто пояснил он, осторожно обнимая меня. — Мне искренне жаль, что ты их пережила.
— Полагаешь, что ребенком оказаться в другом мире стало бы меньшим стрессом? — саркастически отозвалась я. — Да и ты сам меня оставил на Земле, тебе предлагали обменять меня…
— Я не мог. Они требовали в обмен невыполнимое — технологии нашего топлива. И до этого были попытки привлечь нас на свою сторону. Но мы принципиально не вмешиваемся. И я побоялся, что если проявлю интерес, ситуация усугубится — тебя будут использовать до конца, угрожая мне. И сделал вид, что мне безразлично. Но сам караулил, выбирал способ выкрасть тебя…Я бы не отступил! И тебя бы вернул…
Настороженно замерев, я вдумалась в его слова. И медленно повернула к нему лицо, невольно сдерживая дыхание.
— Так ты не хотел бросать меня?
— Нет. Тебя очень удачно выкрали, я такую вероятность из вида упустил. А где искать, доподлинно не знал, пока выяснял — время шло. А после запросов понял, что тебя хорошо укрывают, — Муэн спокойно переплел пальцы своей руки с моими и ответил решительным взглядом. — Ты — моя жена, моя единственная, моя душа… Поверь в это и доверься мне.
Поверить очень хотелось. Всем сердцем хотелось… Совсем рядом — руку протяни — избавление от одиночества, счастье, любовь… Решусь ли я? Переиначу свою жизнь? Начну и проживу ее заново?.. Да! Сердце было согласно. Душа ликовала. Да! Да! Да! Ведь я рядом с тем, кого люблю, рядом с мужем. И в нем смысл моей жизни, лишь рядом с ним я живу…
Даря безмолвный ответ, сама обвила его шею руками и поцеловала. Открыто, не таясь, давая почувствовать, как соскучилась, как люблю, как благодарна… Муэн на секунду замер, вслушиваясь в мое прикосновение, а потом, словно ожив, сдавил меня руками, притиснув к себе крепко-крепко.
Вдвоем… наконец-то.
И меня словно озарило. Муэн не убийца, не враг… Он не уничтожал людей в угоду каким-то потребительским интересам их расы. Он… мой! И он достоин любви, он действительно более чем заслужил ее. Мне было очевидно, что любовь с его стороны ко мне искренна, естественна и сильна. Муж… я почувствовала его душой, разрешила себе это! Такой далекий и неизвестный, но при этом такой родной и любимый… Любимый давно и, наверное, навечно. И я, наконец-то, позволила своему чувству вырваться наружу, раскрыться, стать очевидным карангарцу. Я доверилась ему…
Запрокинув голову, встретила его вопросительный взгляд и улыбнулась. Улыбнулась счастливо и открыто. Пусть люди… человечество идет своей дорогой — разделяется, снова сходится, ищет свой путь. Я же свое место в мире отыскала. Оно рядом с Муэном. И свое предназначение. Оно простое — быть его женой. Того, кто истинно достоин уважения и любви! Того, кто все сделал для меня, того, кто знает ей цену!
Вскинув руки, впервые сама проявила инициативу, обхватив лицо мужа ладонями. И, помедлив в миллиметре от его рта, встретившись с ним взглядом, коснулась его губами. Осторожно… словно впервые, пробуя, здороваясь…
Душу переполняли нежность, облегчение и любовь. И мне слов не хватало для того чтобы выразить их. Да и не хотелось ничего говорить, гораздо важнее было дать ему почувствовать. Впервые между нами я не соглашалась идти за ним, не позволяла подчинять себя его намерениям. Я действовала сообразно своим желаниям! И Муэн был не против. Я по его открытому и восторженному взгляду видела, что он все понял и сам с нетерпением ждет проявления моих чувств. Он ждал этого мига дольше, гораздо дольше меня…
— Муж мой, — голосом, полным нежности и счастья, шепнула я, вставая на ноги и утягивая за собой карангарца. Мне хотелось наконец-то своими руками стянуть с него эту облегающую форму, почувствовать его тело… каждый кусочек кожи ощутить ладонями. — Любимый…
Грудь мужчины на мгновение замерла, взгляд вспыхнул восторгом. А потом он, не сдержавшись, обхватил меня руками и притиснул к себе с такой силой, что едва не смял.
— Нола… — и столько чувства, скрытой тоски и одновременно счастья было в его голосе, что у меня из глаз потекли слезы. Слезы счастья…
Он поймал соленые капли губами, тут же перемещаясь ими к губам, целуя умопомрачительно, так, словно всю душу из меня хотел вытянуть или подарить мне свою. И это слияние губ нас окончательно закружило, всколыхнув желание и страсть. Нам хотелось овладеть друг другом, именно сейчас испытать самую сокровенную близость, стать единым целым.
И руки сами скользили по телам друг друга, срывая все, что мешало ощущать, быть близким, насколько только возможно. Одежда летела на пол, а мы, уже целуясь с пылом и напором самых нетерпеливых в мире любовников, встретившись после разлуки длиною в вечность, сжимали обнаженные тела друг друга в объятиях, неловко перемещаясь по каюте, налетая на стены. Нас шатало от нетерпения, от желания и страсти. Хотелось любви… именно ее.
Притиснув меня к стене, Муэн подхватил за бедра, поднимая выше. Я благодарно и с ответным не меньшим желанием обвила его ногами, тут же встречая первый рывок его члена в меня. И выгибаясь, стремясь прижаться к нему еще и грудью, потереться сосками и… видеть его глаза. Откинув голову, не отпускала алый взгляд, не позволяя ему сомкнуть веки, читая в глубине его странных зрачков картину той бури эмоций, что пылала сейчас в наших сердцах. Бурю взаимной страсти и бешеного желания.
И с каждым резким толчком, с каждым глухим ударом его бедер о мои, с каждым финальным касанием глубин моего лона хотелось только большего. Страсть нарастала, яростью и мощью снося все надуманные преграды, заставляя меня раскрыться сильнее, отдаться полностью… Его взгляд уже пылал огнем, меня трясло от возбуждения и удовольствия. А Муэн напряженно сжимал зубы, рыча и издавая глухие стоны. Сама я, кажется, кричала, но не слышала себя — все заглушала бешено стучащая в ушах кровь. Ритм нашего соития стал безумным, я бедрами стискивала тело мужчины, царапая его спину и понимая, что начинаю улетать… Улетать в мир своих ощущений, поддаюсь эйфории удовольствия. Сознание накрыло счастьем, чувством единения и полной общности. Встретив его самый сильный рывок, я на мгновение осознала, что мы сейчас стали одним целым.
— Любимый… — сипло шепнула я и, зажмурив веки, окунулась в ощущение накатившей расслабленности, даже бессилия. — Любимый…
Муэн, тоже тяжело дыша, привалился к стене, отчаянно удерживая меня от падения.
Его тело было влажным, мое, кажется, тоже… Выплеснув в этом соитии всю страсть, отдав все силы, сейчас мы еле дышали. Но при этом оба улыбались, вновь молча разговаривая глазами. Улыбались потому, что понимали — мы впервые занимались не сексом, а любовью! Теперь я знала разницу, прочувствовала… Отдаваться без остатка любимому мужчине… чудесно. Ведь ты ощущаешь ответную отдачу и открытость, ты получаешь двукратный отклик и поток любви!
— Нола…
— Муэн…
— Мы… — и наши губы встретились вновь, благодаря и обещая. И договаривать не было смысла, мы понимали все и так — вместе! Навсегда!
Эпилог
Мне приснилась бабушка. Такой, как я помнила ее в детстве. И она улыбалась…
— Нола, ты понимаешь? — она, как когда-то давно, взяла меня за руку.
А я, оробев как в детстве, вдруг осознала, что действительно понимаю… понимаю, почему она поступила так.
— Да, мне надо было вырасти вдали от него. Стать собой, научиться радоваться счастью, пережить горе, чтобы ценить все хорошее в жизни. Мне надо было вырасти, чтобы подойти ему. А ему научиться ценить меня…
— Ты права. Все настоящее легко не приходит, милая. Цените то, что имеете, и радуйтесь даже малому, — бабушка улыбалась.
— Мы будем… обещаю. Но, бабуль, у нас будет время? Нам останется что-то… на двоих? — подспудно я этого боялась.
— Конечно. Его жизнь длиннее, и на твои сто тридцать ее хватит. Вы проживете вместе эту жизнь. Верь мне!
— И все будет хорошо? У нас? — хотелось знать наверняка.
— Да, — улыбнулась бабушка, медленно утрачивая очертания. — И ваши души всегда будут находить друг друга…
А я увидела… себя. Словно со стороны. Я на корточках сидела в странном и теплом (я чувствовала это!) голубом песке, зажмурившись и подставив лицо яркому свету дня. Руки мои ласково обнимали большой живот, где рос наш малыш. А позади, прижавшись к моей спине и положив свои ладони поверх моих, сидел Муэн и целовал меня в волосы.
И мы были спокойны и счастливы!
Открыв глаза, встретилась взглядом с вопросительным взором мужа.
— Хочу домой, — шепнула ему. — На твой неизвестный Карангар. Вези меня!