- Элизабет очень тяжело. Я думаю, что мать очень сильно переживает, когда ее первый ребенок собирается идти под венец, особенно если это сын. Моя мама всегда говорила, что сын остается сыном, пока не женится. Потом он становится мужем, но дочь остается дочерью на всю жизнь.
Эти дружелюбные объяснения завели меня не в ту сторону. Он просто пытался быть милым, но если честно, я устала от любых оправданий, особенно касающихся Элизабет Видал. Это притворство должно прекратиться, иначе оно так и будет причинять боль Гидеону.
Я должна прекратить эту боль. Каждый раз, когда он просыпается в слезах, меня разрывает на части. Я могу только догадываться, как сильно это повлияло на него.
Но до сих пор я отпускала ситуацию. Можно было бы надавить и выяснить все раз и навсегда, но Гидеон должен сам потребовать ответы на свои вопросы и внимательно их выслушать.
Оставь все как есть. Когда настанет время, это все равно случится.
Вместо того, чтобы хранить молчание, как это делал Гидеон все это время, я решительно ринулась в бой.
- Поговорим начистоту, - заявила я. - У вашей жены была абсолютно другая реакция на помолвку Гидеона и Коринн.
Я не знала этого наверняка, но увидев, как Элизабет общается с родителями Коринн в больнице, могла это предположить.
Его робкая улыбка убедила меня в правоте.
- Я думаю, дело все в том, что Гидеон долгое время встречался с Коринн. Мы хорошо ее знали. А вы с Гидеоном знакомы не так давно, так что к этому просто нужно привыкнуть. Ничего личного, Ева.
Его улыбка раздражала, а произнесенные слова подвели меня к краю. Чувство обиды, захлестнувшее меня, начало пробиваться сквозь маску безразличия.
Крис тоже был небезупречен. Принять в семью скорбящего и проблемного мальчика наверняка тяжело, особенно, когда устраиваешь жизнь своим детям, Кристоферу младшему и ожидавшейся Айерленд. Но он взял на себя роль приемного отца, когда женился на Элизабет. И взял на себя половину обязательств перед уязвленным и использованным ребенком. Черт, даже посторонний человек сообщил бы о преступлении.
Наклонившись вперед, я продемонстрировала, как меня разозлили его слова.
- О, это очень личное, мистер Видал. Элизабет боится, что я больше не буду мириться с этим дерьмом. Вы оба должны извиниться перед Гидеоном, а она еще и признать вину за плохое обращение с ребенком. И я не остановлюсь, пока все не будет сделано, как надо. Уж на это можете рассчитывать.
Он застыл.
- О чем ты говоришь?
Я фыркнула в отвращении.
- Вы серьезно?
- Элизабет никогда не обращалась плохо со своими детьми, - строго ответил он, когда я не ответила на его вопрос. - Она замечательная, преданная мать.
Я моргнула, а затем уставилась на него. Неужели и он ошибается так же, как и Элизабет? Как они могут вести себя, словно ничего и не было.
- Думаю, вам следует объясниться, Ева. Немедленно.
В потрясении я откинулась на спинку кресла. Если он так мастерски притворяется, то заслуживает Оскара.
Он резко наклонился вперед свирепый и настойчивый.
- Говори. Сейчас же.
Я понизила голос до небольшого шепота.
- Его изнасиловали. Терапевт, который приходил к нему.
Крис замер. Одно продолжительное мгновение он даже не дышал.
- Он рассказал Элизабет, но она не поверила. Она знает, что это правда, но отрицает по каким-то своим долбанутым причинам.
Он выпрямился, яростно качая головой:
- Нет!
Одно лишь это отрицание заставило меня вскочить на ноги.
- Вы тоже собираетесь отрицать? Кому придет в голову врать насчет такого? Вы хоть представляете, как тяжело ему было принять это? Как он, должно быть, себя чувствовал, зная, что человек, которому он доверял, творил с ним такие вещи?
Крис взглянул на меня.
- Элизабет бы не стала игнорировать… такое. Это какое-то недопонимание. Ты все неправильно поняла.
Я обратила внимание на его расширившиеся зрачки и побелевшие губы, но не придала этому значения.
- Она соблюла все формальности. И только. Но вместо того, чтобы встать на защиту своего ребенка, приняла противоположную сторону, как и все остальные.
- Ты не знаешь, о чем говоришь.
Я взяла свою сумку и закинула себе на плечо. И пройдя мимо него, посмотрела прямо в глаза.
- Гидеона изнасиловали. И однажды вы вместе со своей женой, глядя ему в глаза так же, как я сейчас смотрю в ваши, признаете это. А потом извинитесь, что все эти годы ему пришлось справляться в одиночку.
- Ева! - раздался голос Гидеона, заставив меня вздрогнуть.
Резко выпрямившись, я столкнулась с ним взглядом и замерла. Он стоял в дверном проеме, сжимая ручку с такой силой, удивительно, что она не отвалилась. Его лицо было суровым, тело напряженным.
Он смотрел на меня с бешеным гневом. Яростью.
Я никогда еще не видела его таким злым.
Крис тяжело поднялся на ноги.
- Гидеон. Что происходит? Что она несет?
Гидеон, выставив руку вперед, схватил меня. Он дернул меня в коридор с такой силой, что от испуга я даже вскрикнула. И продолжала ощущать давление его пальцев, когда он меня отпустил. Положив руку мне на спину, он начал толкать меня вперед, шагая так быстро, что мне приходилось быстро перебирать ногами, поспевая за ним.
- Гидеон, подожди, - произнесла я, задыхаясь и ощущая, как колотится мое сердце. - Мы…
- Ни единого слова, - рыкнул он, грубо проталкивая меня через стеклянные двери охраны прямо к лифту.
Я слышала, как Крис выкрикивал имя Гидеона. И увидела, как он бежит к нам прямо перед тем, как закрылись двери лифта.
Глава 9
Я вывел Еву из Кроссфайра. Ангус вышел навстречу и перестал улыбаться сразу же, как только посмотрел на меня. Он открыл заднюю дверь «бентли» и шагнул в сторону, наблюдая, как я усаживаю свою жену на заднее сидение.
Мы встретились взглядами, пока она залезала в машину. Я прочел в его глазах предупреждение: «Будь с ней нежнее».
Думаю, он и представить себе не сможет, как трудно мне сейчас держать себя в руках. Кровь пульсировала висках, эхом отдаваясь в паху.
Я был близок к тому, чтобы остановить лифт на полпути вниз и жестко трахнуть Еву. Единственное, что удерживало меня, это камеры, за которыми следила охрана.
Я хотел связать ее. Впиться зубами ей в плечо во время того, как я буду ее трахать. Я хотел доминировать. Она была тигрицей, которая царапалась и шипела на всех, кто причинял мне вред, мне нужно было ее приструнить. Заставить ее подчиниться.
- Будь оно все проклято, - процедил сквозь зубы я, обходя вокруг машины, чтобы сесть с другой стороны.
Ева была непредсказуемой. У меня не получается ее контролировать.
Сев в машину и захлопнув дверь, я уставился в окно. Я не смел взглянуть на нее, потому что боялся своей реакции. Я дышал ею, но именно сейчас не мог дышать.
Ева положила руку мне на бедро.
- Гидеон…
Я взял ее изящную руку, на которую было надето мое кольцо, и положил себе между ног, прижимая к изнывающему члену.
- Если ты еще раз откроешь рот, то это окажется в нем.
Она ахнула.
Ангус сел за руль и завел машину. Я чувствовал, что Ева смотрит на мое лицо. Она убрала свою руку и я практически застонал от потери. Ева подвинулась ко мне, скользнула рукой ко мне между ног, собственнически сжав член. Она поцеловала мою напряженную челюсть.
Я обнял ее и сделал большой вдох, наслаждаясь запахом.
«Бентли» отъехал от бордюра, и мы слились с потоком машин.
Только когда мы остановились перед зданием, где доктор Петерсен держал свой офис, я вспомнил о назначенном приеме. А я уже считал минуты до того, как мы окажемся дома, где я смогу взять Еву так, как мне было необходимо… быстро, сильно, неистово.
Она начала вставать, когда Ангус вышел из машины. Я придержал ее.
- Не сегодня, - сказал я твердо.
- Ладно, - прошептала она, снова целуя меня.
Ангус открыл дверь. Она отодвинулась и все-таки вышла из машины. Ева зашла во вращающиеся двери и оставила меня смотреть на то, как она уходит.
- Господи.
Ангус нагнулся и посмотрел на меня.
- Совместная терапия подразумевает, что там должны присутствовать вы оба.
Я посмотрел на него.
- Перестань наслаждаться этим.
Его губы растянулись в широкой улыбке.
- Она любит тебя, парень, нравится тебе это или нет.
- Разумеется, мне это нравится, - пробормотал я, оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть на дорогу перед тем, как открыть дверь и выйти на улицу. Я обошел машину.
- Это не значит, что она вольна делать все, что ей хочется.
Ангус закрыл дверь. Летний ветер разметал его седеющие рыжие волосы, которые выглядывали из-под шоферской кепки.
- Иногда лидер ты, а иногда нет. Вполне ожидаемо, что какое-то время ты будешь противиться этому.
Я раздраженно заворчал:
- Она говорила с Крисом.
Его брови взметнулись в удивлении, когда он кивнул:
- Я видел, как он входил.
- Почему она просто не оставит это?
Я ступил на тротуар, поправляя жилетку. Хотелось бы, чтобы мои мысли было бы так же легко привести в порядок.
- Она не может изменить прошлое.
- Она думает не о прошлом, - он положил руку мне на плечо. - А о будущем.
***
Я увидел, что Ева шагает по офису доктора Петерсена, энергично жестикулируя во время разговора. Доктор сидел на стуле, его внимание было сконцентрировано на планшете, в котором он делал записи.
- Вся эта ситуация так меня злит, - возбужденно заявила она.
И тут, увидев меня, стоящего в дверях, сделала паузу.
- Гидеон.
Ослепительная улыбка появилась на ее красивом лице.
Я все сделаю ради ее счастья. Тот факт, что она так улыбнулась, только потому, что увидела меня…
- Ева. Доктор.
Я сел на диван. Как много она ему рассказала?
Доктор Петерсен задержал на мне свой взгляд.
- Здравствуйте, Гидеон. Я рад, что вы все же смогли к нам присоединиться.
Я похлопал по дивану, чтобы Ева села рядом.
- Мы думаем о том, чтобы вернуться в пентхаус на Пятом Авеню вместе с Кэри, - начал я мягко, когда она села возле меня, повернув разговор к теме, на которую мне было удобнее говорить.
- Я думаю, что это будет сложным шагом для всех нас.
Ева демонстративно зевнула.
Доктор Петерсен опустил стилус.
- Ева только что рассказывала мне о встрече с вашим приемным отцом. Я бы хотел услышать об этом побольше.
Я сплел наши пальцы.
- Эта тема не подлежит обсуждению.
Она посмотрела на меня. Я повернул голову, чтобы встретиться с ней взглядом.
Выражение ее лица заставило меня думать совсем о другом.
Сеанс только начался, а мне уже хотелось, чтобы он скорее закончился.
***
Я приказал Ангусу отвезти нас домой, в пентхаус.
Было очевидно, что Ева глубоко задумалась, так как она удивилась, когда швейцар распахнул перед нею дверь. Мы оказались в подземном гараже.
Она подняла взгляд:
- Я все объясню.
Я взял ее за руку и повел к лифту.
Мы поднимались в молчании. Как только открылись двери перед нашим личным фойе, я почувствовал, как она напряглась. Мы не были тут вместе около месяца. Последний раз, когда мы были в фойе, она узнала о смерти Натана.
Я тоже тогда был не в себе. Боялся, что она не сможет меня простить.
Здесь происходило много нехорошего. Пентхаус не видел столько радости и любви между нами, сколько видела тайная квартира в Верхнем Вест Сайде. Но мы все изменим. Однажды это место будет напоминать нам о хорошем, не только о плохом в нашей жизни. Не хочу и думать о чем-то ином.
Я открыл дверь, пропуская ее вперед. Ева кинула сумочку на кресло и сняла туфли. Я снял пиджак, повесил его на один из кухонных стульев и достал вино.
- Ты разочарована во мне, - вздохнул я, откупорив вино.
Ева подошла к арке и облокотилась на барной стойке.
- Нет, не в тебе.
Я достал графин и два бокала, обдумывая свой ответ. Было тяжело договариваться с моей женой. В другой ситуации я был бы уверен, что либо смогу принять условия сделки, либо отклонить. Не было такого соглашения, которого я бы не добился.
Но не в ситуации, когда на кону наши отношения с Евой.
Ева подошла ко мне, когда я переливал вино в графин.
Она прикоснулась к моему плечу.
- Мы недолго вместе, Гидеон. Ты и так далеко продвинулся. Я не хочу заставлять делать тебя еще больше. Нужно время, чтобы все получилось.
Я оставил вино в покое, повернулся к ней и притянул к себе. Она казалась такой далекой весь этот час, эта дистанция меня просто убивала.
- Поцелуй меня, - пробормотал я.
Откинув голову, Ева приблизила свои губы к моим. Я позволил ей делать все самой, ничего не предпринимая в ответ. Мне хотелось, чтобы действовала она. Мне было необходимо, чтобы она дала мне понять, что она здесь, со мной.
Ее язык заставил меня стонать. Она запустила руку мне в волосы. Это было очень приятно. Чувствовалось, что она пытается извиниться поцелуем. Нежный стон был сигналом того, что она сдается, отдается мне.
Я поднял ее, отрывая от пола. Знать, что она все еще хотела меня, было таким облегчением. От осознания этого у меня закружилась голова.
- Ева… Прости меня.
- Шшш, милый. Все в порядке.
Она отстранилась и прикоснулась к моему лицу, обхватив его руками.
- Ты не должен передо мной извиняться.
Меня обдало жаром. Я посадил ее на стойку и встал между ногами. Юбка задралась, стали видны ее чулки. Я хотел ее. Во всех смыслах этого слова.
Мы соприкоснулись лбами.
- Ты расстроена из-за того, что я не хотел говорить о Крисе.
- Я не ожидала, что ты совсем не захочешь говорить о нем, - она поцеловала мою бровь и убрала волосы с моего лица. - Я должна была догадаться, что так случится. Ты был очень зол, когда мы уходили из Кроссфайра.
- Не из-за тебя.
- Ты был зол на Криса?
- На всю ситуацию.
Я тяжело вздохнул и продолжил:
- Ты думаешь, что люди могут меняться, но это не так. Ты ввязываешься в эту проблему, когда у нас их и так достаточно. Я просто хочу, чтобы у нас все было спокойно, Ева. Я хочу проводить с тобой дни, когда мы счастливы и свободны от всего.
- И ночи, когда ты уходишь спать в другую кровать? В другую комнату?
Я закрыл глаза:
- В этом вся проблема?
- Не совсем, но и это тоже. Гидеон, я хочу быть с тобой. Засыпать и просыпаться вместе.
- Я понимаю, но…
- Ты хочешь спокойствия? Ты притворяешься, что оно есть в течение дня и страдаешь без него по ночам. Это съедает тебя изнутри, и я не могу смотреть, как это с тобой происходит. Я не хочу, чтобы ты оставался таким навсегда. Я не хочу, чтобы МЫ всегда так жили.
Я посмотрел на нее, мое сердце было открыто для ее прекрасных серых глаз, которые не позволяли ничего спрятать. В ее взгляде было столько любви. Любви и переживаний, разочарования и надежд. Подвесные лампы освещали ее светлые волосы, напоминая мне о том, как же она все-таки была красива. Она была подарком, о котором я мечтать не смел.
- Ева… Я говорю с доктором Петерсеном о ночных кошмарах.
- Но не об их причинах.
- Ты думаешь, что вся проблема в Хью, - рявкнул я, вдруг ощутив ненависть и унижение. - Вместо этого мы говорили о моем отце.
Она отстранилась.
- Ас… Я точно не знаю, что тебе снится, но я видела как ты просыпаешься либо готовым кого-то ударить, либо плачущим, как будто твое сердце разбито. Когда ты просыпаешься, трясясь, то, что ты говоришь, делает меня почти уверенной в том, что ты борешься с Хью.
Я сделал быстрый вздох. Меня приводило в бешенство, что мой бывший врач-педофил, мог причинять Еве боль через меня даже из своей могилы.
- Послушай.
Она обернула ноги вокруг моих бедер.
- Я сказала, что не буду давить на тебя и именно это имела в виду. Если бы наши отношения длились два года, то я, скорее всего, уже вышла бы из себя, но мы вместе всего несколько месяцев, Гидеон. Того, что ты посещаешь психолога и говоришь с ним о твоем отце на данный момент вполне достаточно.