-О любопытстве и неумении быстро делать выводы, что может трагично, - я запустила комок в ведро, - закончиться.
От хлопка дверцы вздрогнули уже оба.
'Папа, можешь мной гордиться'.
Родитель, ожидавший все на том же месте, встретил меня с лукавой усмешкой на лице.
-И чего ты от меня так прятала?
-Папуль, если бы я хотела, чтобы ты это узнал, то прятать бы не стала, логично? - я уселась рядом с ним, прижавшись к теплому боку.
-Логично, - отче усмехнулся и обнял меня за плечи одной рукой. - Чертенок, у тебя все хорошо?
Мне захотелось, как раньше рассказать ему обо всех проблемах, положиться на большого и сильного папу, который даст совет или подтолкнет к верному решению, да и раздаст люлей всем моим обидчикам, если я не могу сделать этого сама. Но...
Детство-то кончилось. Нельзя же до бесконечности полагаться на родителей...
-Не переживай, пап, вот сдам экзамен, и все будет замечательно.
-А этот парень, - кивок в сторону кухни. - Ты вокруг него, как кошка увиваешься.
-Ни вокруг кого я не увиваюсь!
-Вась, так как? - на мой 'бунт' не обратили внимания.
-Ох, - я отвернулась. - Сама понять не могу.
-Давай тебе квартиру снимем? Поживешь одна, поймешь, - на последнем слове папа хмыкнул.
-Нет, ты чего? Дорого, да и не хочу я одна... Кто ж их, кроме меня перевоспитывать-то будет? Мне с ними веселее, правда, - заглянула родителю в лицо. В зеленых глазах, того же оттенка что и у меня, окруженных мелкими 'смешливыми' морщинками плескалось беспокойство и толика недоверия.
-Ты про 'дорого' не рассуждай, ты думай, как тебе лучше будет, - меня легонько щелкнули по носу.
-Мне тут лучше.
-Ну, смотри, милая, тебе решать, - папа снова прижал меня к себе. - Мама по тебе скучает, ты звони ей чаще, хорошо? - я кивнула.
Мы с родителем проговорили до поздней ночи, пока я не начала клевать носом, как часто бывает ни о чем и обо всем одновременно. Но, несмотря на 'бессодержательность' этого разговора, я уснула со спокойной душой и ощущением того, что все обязательно наладится.
***
Единственным источником освещения темной комнате, с задернутым шторами окном, был только экран ноутбука. Артем, потерев пальцами переносицу, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. От бесконечного количества документации, изученной за эту ночь, ломило в висках.
Ему хотелось взвыть.
Размеренная жизнь в свое удовольствие встала с ног на голову и полетела в Тартарары за каких-то две недели.
Отец болен. Теперь никуда не деться и, как бы ни хотелось послать всех к черту, придется впрягаться в этот хомут под названием 'Семейный бизнес', нести полную ответственность за огромные деньги, а прежде всего, за толпу чужих и не нужных ему людей, которых по какой-то глупой насмешке судьбы он называл родственниками.
Под ненавистным и железобетонным 'должен' корчились в агонии все его привычные и приятные 'хочу'.
А еще в Артеме росла детская, и от этого было еще сложнее ее осознавать, обида на отца, который давно его предал, променяв на работу, и предавал сейчас, пусть и не по своей воле, но лишив своего сына хоть малейшего права на выбор, лишив даже времени, чтобы с этим смириться.
Он встал и подошел к окну, разминая затекшую шею. Отдернув плотную ткань, рассеянно посмотрел на улицу. Видимо недавно прошел снег, припорошив белым темные крыши гаражей и заставив так рано выползти на улицу дворника, ожесточенно шкрябовшего лопатой по чуть прикрытому искрящейся в свете фонарей пеленой асфальту.
Помимо воли, Артем задумался о жене, которая скоро быть таковой перестанет. Сандра до сих пор была в его сердце, а скорее, даже в гордости, занозой, боль от которой давно притупилась и стала не важной и привычной, но не проходила.
Когда-то у него сносило крышу от одного взгляда на эту женщину. Парень поморщился, вспомнив свой щенячий восторг во время свадьбы, ту надежду, а скорее даже уверенность в том, что у него-то все будет так, как надо: красивая, любимая жена, ребенок, с которым он проводил бы время, не подсчитывая ту сумму денег, которую мог бы заработать за эти часы... Будет Семья.
Ребенку не позволили родиться, а красавица жена оказалась в его, Артема, видении душевным уродом. Утрата иллюзий ударила больнее всего. Он понял, что гораздо проще ни от кого ничего не требовать и не ждать, впрочем, не отказываясь от того, что предлагают сами.
Зачем менять свой образ жизни ради женщины, если гораздо проще поменять женщину?
Сколько их было... Всех и не вспомнить...
Артем поймал себя на мысли, что у него нет ни малейшего желания кого-то вспоминать, зато есть почти потребность прямо сейчас пробраться в соседнюю комнату, улечься рядом и прижать к себе одну, которую язык не поворачивается пока назвать женщиной - девчонка. Его девчонка.
'Опять влип'.
Подумав это, Артем, вместо того, чтобы с досадой поморщиться, усмехнулся.
Несмотря на все тревожные симптомы, он долго и упорно убеждал себя в том, что все, что ему нужно от мелкой строптивой язвы - это поставить ее на место. Как так? Вместо того, чтобы стараться его очаровать, девчонка старается подгадить...
Красная пелена на глазах и желание порвать на клочки пьяного му***ка в подворотне, который ее коснулся, были списаны на зачатки рыцарства и желания защищать слабых, которые каким-то чудом уцелели под тяжем нажитого цинизма.
Ревность? Да ё-моё, он не ревновал, а так... злился.
Желание постоянно видеть ее, прикасаться... - а черт его знает! Хочется - и все! Зачем что-то городить?
А дальше, с этой дурной суматохой, Артем и не пытался прислушаться к себе... А, наверно, зря.
Точкой невозврата стала узкая белая полоска, которую он заметил лежащей поверх мусора.
Все чувства, которые он испытывал в следующие пять минут, после того, как нашел тест, невозможно облечь слова, но результатом стало решение, которое оставалось только донести до мелкой.
'Моя'.
Закрыв ноутбук, Артем осторожно прокрался в соседнюю комнату. Вполне возможно, что завтра с него попытаются спустить шкуру, но по-другому...
Не мог он по-другому.
***
Я проснулась совсем рано утром из-за того, что одна, в конец обнаглевшая моська без зазрения совести сдвинула меня с середины кровати к стенке, прижав, между делом к горячему, вкусно пахнущему Артемом телу.
Внутри меня тут же подняла голову вредность, которая возжаждала крови наглеца, но она была в тот же момент придушена чувством уюта и..., больше всего это было похоже на облегчение.
Я перевернулась на другой бок и уткнулась носом в шею Полянского.
-Спи, рано еще совсем.
-Угу, - спать мне особо не хотелось, как и шевелиться. Мне и так было неплохо.
Чтобы мысли не заползали в совсем уж волнительные области, стала вспоминать выученные вчера вопросы и составлять подробный план на день.
Стало немного грустно от того, что скоро придется проводить родителя домой, а еще то, что он приезжал без мамы, по которой я тоже скучала.
'Такс, стоп. Папа... Папа!'
-Полянский, - я потрясла его за плечо, - тебе жить надоело?
-Вась, дай поспать, - недовольно буркнул претендент на принудительное оскопление, прижав меня сильнее.
-Артем, если ты сейчас же не вернешься к себе, у тебя есть все шансы не проснуться, - я удвоила усилия. - Вставай!
Парень вздохнул и, неожиданно резким движением перевернув на спину и прижав запястья к подушке, навис надо мной.
-Либо мы сейчас вместе спим, либо мы не спим, - пауза, - тоже вместе, - серьезность его намерений подтвердил поцелуй, заставивший меня выгнуться и почти потерять связь с реальностью. - Я не уйду. - Добавил Полянский через несколько минут, отпустив меня и улегшись рядом. - Твой выбор?
На секунду представив, что будет, если вдруг, не дай Бог...
-Спим, - быстро озвучила свое решение, боясь даже подумать о том, что может быть.
-Я почему-то так и думал, - снова притянув меня за талию, Артем зевнул. - Но потом мы все наверстаем, так что... - он говорил все тише и не разборчивей, - не расстраивайся... или готовься.
-Ага, думаешь, если кактус подарил, значит все можно? Вот фигушки тебе! - я была уверена, что он уже уснул и можно тихо побузить для успокоения вредности, но ошибалась. Артем еще раз тяжело вздохнул, защекотав дыханием кожу на моей шее.
-Вась, уймись. Мы обязательно обсудим все фикусы и кактусы, но не сейчас, ладно? Я устал, - между тем, его ладонь, как бы невзначай переместилась с талии на грудь, легонько ее сжав, а губы, тоже, как будто случайно, коснулись изгиба шеи. Я замерла, понимая, что даже от такой нехитрой ласки у меня чуть сбилось дыхание, и услышала приглушенный смешок.
-Полянский, ты издеваешься?
-Я уже сплю.
Как бы меня не подмывало продолжить игру и ответить той же монетой, пришлось себя сдержать, потому что вычислить последствия таких забав не составляло труда, и такое продолжение меня не устраивало.
Дождавшись момента, когда Полянский ровно засопел, я осторожно выползла из-под его руки.
Если меня не будет в комнате, то и папа туда вряд ли зайдет.
Приняв душ, отправилась на кухню. На часах было без пятнадцати шесть утра. Чтобы зря времени не тратить, решила побаловать себя, да и мужчин шарлоткой на завтрак. Обычно мне было лень с ней возиться из-за отсутствия у Ильи на кухне миксера.
Первым на запах выпечки подтянулся брательник, но стоило ему только протянуть руку, как на него рявкнули с порога:
-А ну цыц! Это дочка для папки пекла, а не для всяких неумытых оболтусов. Правда, дщерь? - папа чмокнул меня в щеку и уселся за стол.
Илья, от души зевнув и потянувшись, встал возле окна и уставился на улицу с философским видом, рассеянно почесывая пятерней плоское пузико.
-Вот что значит фрустрация... А я так обрадовался... Так надеялся... Эх, злые вы.
-Mon cher ami, вы в своих лексических изворотах упражняйтесь-ка на ком-нибудь другом, мы люди простые, в аспирантуриях ваших не обучались и словей таких не знаем.
-Агась, mon frerot, от света вашей эрудиции болят глаза, пощадите нас, непросвещенных.
-Хорошо, ежели по-вашему, по-плебейски, то это значит..., - Илья сделал вид, что задумался, - дайте кусочек вкуснятины, очень хочется.
-А волшебное слово? - я поставила на стол три тарелки.
-Крибли-крабли-бум! - тут же откликнулся брателло.
-Не, такого колдунства нам не надо. Такое колдунство только бутер заслуживает. С маслом. Постным.
-Благодарствую, что не с моторным. Васька, не вредничай, - Илья сделал умильную моську.
-Эх ты, свинтус, я стараюсь, готовлю, а ты еще меня и во вредительстве обвиняешь! - я покачала головой, но все-таки выделила братцу кусок.
-Кстати, чертик, ты чего поднялась-то в такую рань? - папа, до этого наблюдавший за нашей с Ильей перепалкой, как учитель, гордый успехами своих подопечных, теперь, прищурившись, смотрел на меня.
-Выспалась, - я пожала плечами. - Да и захотела что-нибудь особенного приготовить, ты же любишь домашнюю выпечку.
-Ну-ну, - родитель все не отводил взгляда. - А чего покраснела-то?
-Так я тебе и рассказала! - фыркнув, задрала нос. - Может быть ко мне полюбовник в комнату пробрался, и для того, чтобы вы, папенька, его не заметили, я решила на кухне покулинарить?
Папуля, усмехнувшись, покачал головой.
-Мало мы с мамой тебя в детстве ремнем почивали. Полюбовник у нее... Придумала тоже...
-Ежели ты запамятовал, то вы меня вообще не ремнем не угощали.
-А зря!
-Угу, - дал о себе знать Илья и покрутил пальцем у виска, так, чтобы папа не заметил.
-Папуль, тебе еще кусочек положить? - я заметила, что его тарелка пуста.
-Будь ласкова, - пустая тара была подвинута ко мне, для повторного заполнения.
Брателло закатил глаза и постучал кулаком по лбу.
Позавтракав, родитель засобирался уезжать - не терпелось быстрее попасть домой, и, через каких-то пятнадцать минут, уже стоял с сумкой у порога.
-Так, график дежурства пришлешь мне на утверждение по электронной почте, - указательный палец уткнулся братцу в грудь.
-Какого дежурства, дядь Жень? - на мордахе Ильи было полнейшее непонимание, чего с него требуют.
-По кухне, mon cher, по кух-не, - папа повернулся ко мне. - Чертенок, проследишь.
Я с готовностью кивнула.
-Так, стоп, - батя замер, - я забыл в ванной бритву.
А дальше время как будто растянулось. Отче собрался повернуться лицом к коридору, в конце которого распахнулась дверь в мою комнату, и оттуда появился растрепанный, в одних джинсах...
'Че-е-ерт!'
-Папа! Не уезжай! - подпрыгнув, повисла у родителя на шее.
-О-о-о, а-а-а, э-э-э... - меня осторожно погладили по голове и попытались поставить на пол, но я вцепилась мертвой хваткой, аки майский клещ, одновременно, одной рукой пытаясь объяснить непроснувшемуся Полянскому, чтобы смылся с горизонта. - Ты чего, Василек?
-Я буду скуча-а-а-ать! - Артем, не сходя с места, растерянно моргал, глядя на мою пантомиму.
-Чертенок, ну что ты? - плавательные движения, указания на его комнату вкупе со страшными глазами не помогали.
-Ты так мало тут пробыл... - мой палец показал на папу, затем на Артема, дальше я изобразила что-то похожее на повешенье, высунув, заодно, язык и закатив глаза.
Тот момент, когда до парня дошло, ярко отразился на его физиономии, кивнув, он отступил назад, тихо прикрыв за собой дверь.
-Пора мне, дочка, мама там одна осталась. А у тебя, сама говорила, весело тут... - папа, потрепав меня по голове, спустил на пол. - На каникулах приезжай.
-Угу, - я, потупившись, отступила, а родитель шагнул к порогу, но остановился, не переступив.
-Кстати, скажи своему полюбовнику, что он - бессовестный наглый тип. Мог бы и дождаться, когда уеду.
Пока я открывала и закрывала рот, папа чмокнул меня в щеку, пожал руку Илье и удалился.
-Ну, вы - бар-р-раны! - проследив за тем, как моя тушка по стеночке сползает на коврик, изрек брателло и снова постучал кулаком по лбу. - Ни ума, ни совести.
-Илюш, не жужжи, - во мне боролись два желания: рассмеяться от облегчения и придушить Полянского. Перед папой и в самом деле было не очень удобно.
-Кхе, - на пороге моей комнаты вновь материализовался Артем. Изобразив виноватое выражение моськи, он рассеяно потирал затылок, глядя на меня из-под ресниц. - У меня есть последнее желание. Можно?
-Глаза б мои на тебя не глядели! Устроил явление Христа народу, - поднявшись с пола, побрела на кухню.
-Вась... - вместо ответа передернула плечами. - Илюх, можешь позвонить Митричу, попросить задержаться на пару минут?
-Эй, ты чего удумал? - услышав последний вопрос, я вернулась.
-Постараюсь исправить ситуацию, - Полянский, подмигнув мне, исчез в своей комнате. - Или пасть смертью храбрых. - Донеслось уже из-за прикрытой двери.
-Тогда не стоит привлекать папу! Гораздо проще и практичнее сделать сепуку в гордом одиночестве! - прокричала в след, услышав только приглушенный смешок от Ильи, который названивал родителю. - Этот мир сошел с ума! Делайте, что хотите. - Махнув на них рукой, заперлась в собственной спальне, уединившись с недогрызенным гранитом науки.
Усилием воли заставив себя не размышлять на тему: 'Прибьет нафиг или только покалечит', я смогла прозаниматься около получаса, перед тем как потенциальный смертник, принеся в комнату морозный воздух с улицы, возник за моей спиной, положив перед моим носом большую шоколадку.
-Если это попытка загладить свою вину, то она неудачная, - я отодвинула подношение в сторону с конспекта, несмотря на то, что соблазн был велик.
-Нет. Это не подарок и не подношение, - я обернулась и пристально посмотрела на парня без каких-либо следов физических травм, да к тому же еще и довольно улыбающегося. - Это подпитка для твоего утомленного сессией мозга. Можно сказать, лекарство, - присев передо мной на корточки, Полянский снова протянул плитку. Я прищурилась. - Мелкая, не сопи. Давай ты сначала сдашь сессию, а возмущаться будешь потом? Если захочешь, конечно.