Меня поселили на втором этаже в одной из гостевых спален. Я не задержался в комнате – спать не хотел, есть тоже, хотел поскорее разобраться с делом и отправиться домой.
Пока девчонка не натворила дел. В ее способностях не сомневался.
Наами.
Книги содержали столько магический заклинаний и сопутствующей информации, что через несколько часов голова у меня просто перестала работать. Я давно выпила какао, а печенье только понадкусывала – аппетита не было.
Том, что держала в руках, содержал боевые заклинания – вызубрив некоторые, можно было научиться пускать ток из пальцев или метать огненные шары, но это все было не то, что я искала. Естественно, я не надеялась узнать все и сразу в первый день поисков, но и на грандиозный провал не рассчитывала. То ли со зла, то ли от кислородного голодания, я принялась ворчать вслух.
- С такими темпами я состарюсь в этой библиотеке, а к интересующей информации и не подберусь!
Какую тактику выработать я не знала. Попросить помощи? Но посвящать кого бы то ни было в свои поиски не хотелось. Схорониться здесь в одиночестве и набраться терпения? Такое было не по силам. Оттого я решила схалтурить – воспользоваться магией.
Да, это было не честно – еще в лицее нас учили, что дорогу осилит идущий, а не лезущий напролом, но я решила попробовать. Прошептала поисковое заклинание и попыталась сформулировать запрос, но это не принесло результата. Попробовала еще раз.
- Как вернуть душу в мертвое тело? - Громко спросила я.
И снова ничего.
Раздосадованная, я вышла из библиотеки и отправилась наводить порядок в замке.
Уборка заметно отвлекла, но и вымотала – много энергии ушло на постройку заклинаний чистоты.
Уставшая, измазанная пылью и еще не вполне ясно чем, я вернулась в комнаты Мастера. Сейчас мне хотелось только искупаться и скорее завалиться спать. И этот нехитрый план я выполнила с блеском.
Проснулась как от толчка. Открыла глаза и поразилась непривычной темноте. Небо за окном непривычно черное – ни блеска звезд, ни бледного света лун. В комнате так тихо, что собственное дыхание напомнило пыхтящий паровоз, летящий на полном ходу.
Села на кровати, непонятно почему боясь опустить ноги на ковер. Из открытого окна дул прохладный ветер, поднимая и опуская занавески. Я мотнула головой, стряхивая остатки дремы и зябко поежилась. Потому что точно помнила, как закрывала створки окна на нижний шпингалет.
Я заставила себя откинуть одеяло и очень медленно опустила ноги на ковер. Ворс мягко защекотал ступни. Прикрыла веки, стараясь приноровиться к кромешной темноте, а затем также медленно двинулась к окну. Ветер подул с новой силой и невесомые гардины коснулись кожи, от чего по рукам поползла неприятная дрожь. Я остановилась у подоконника, протянула руку к правой створке, намереваясь закрыть окно, и замерла, едва коснувшись ладонью гладкой поверхности.
Потому что дальнейшее ввело меня в полнейший ступор.
Кто-то мягко коснулся губами моего уха, а потом едва слышно шепнул:
- Помоги мне, прошу…
Голос был тихим и слабым, а его легкая хрипотца заставила меня вытянуться в струнку. Я уже слышала этот голос. Его не спутать ни с каким другим.
Резко обернулась, но никого не увидела. Комната была абсолютно пуста. Непослушными пальцами убрала волосы с лица. Ухо горело. Все еще кожей чувствовала прикосновение чужих губ.
Снова дохнуло холодным ветром – вспотевшая спина вмиг покрылась крупными мурашками. С трудом повернулась обратно и закрыла окно. Какими-то деревянными шажками добралась до кровати и забралась на нее с ногами, вдобавок накинула на спину одеяло - наподобие плаща. Постель показалась мне безопасным островком, высочайшей зоной комфорта, где никаким ужасам прошлого до меня не добраться. И словно в насмешку, из ниоткуда вновь подул ветер – на этот раз в лицо, а шепот снова раздался возле уха.
- Ну же, умоляю…
Наверняка со стороны я выглядела страшно. Губы приобрели синеватый оттенок, слившись с бледной кожей лица, глаза нездорово блестят, а всколоченные волосы стоят дыбом. Но посмотреть на меня со стороны было некому, а самой в тот момент плевать хотелось на здоровый цвет лица. Потому что ступор понемногу спадал, а на его место просачивался ужас. Было страшно закрыть глаза, но еще страшнее было всматриваться в темноту и ничего не видеть. Крутить головой было бесполезно – говоривший далеко от меня, но это не мешало слышать и чувствовать его прикосновения.
В затылке кольнуло, а я поняла, что сижу и бестолково таращусь перед собой. Сколько времени прошло – минута, час? Глаза жгло – скорее всего, я даже не моргала. А страх все не отступал – немым холодом сковывал тело, мешал думать.
- Помоги…
На этот раз голос шепнул вдалеке – от входной двери, а ветер донес его до моего слуха.
Я с трудом разжала зубы и ответила, чем сильно удивила и себя и ненавистного шептуна.
- Пошел ты, ублюдок, - голос хриплый и едва слышный.
В ответ раздалось умоляющее:
- Прошу тебя…
И не совсем осознавая, что делаю, я рывком скинула одеяло с плеч, слезла с кровати, обулась в теплые домашние тапочки и уверенно шагнула к двери, приказывая:
- Веди.
И он повел. В спину подталкивал ветер, ощутимо холодя затылок и развевая волосы.
В замке было пусто, темно и неуютно. Летний зной уступил ночной прохладе. Нагретые за день стены давно успели остыть.
Спустившись на первый этаж, мы повернули направо, миновали кладовки и библиотеки, и оказались в тупике.
- Магия…
Голос мелькнул шелестом, а я посмотрела на стену внимательнее. Она действительно была под заклинанием. Как в бреду, я подняла руки, шепнула пару слов, оттягивая зеленоватую нить заклинания, что выбивалась из паутины темно-синих, и стена слабо зажглась зеленым. После нити сплелись в узор и в стене явственно проступила дверь.
Не задумываясь, я в нее вошла.
За порогом начиналась крутая лестница вниз. Шепнув еще пару слов, я зажгла пульсар, он ловко соскользнул с ладони и отлетел на пару шагов – освещать путь. Ступени были мраморными и скользкими – домашняя обувь ездила по ним, как по льду. Я шла очень медленно, боясь упасть – перил не было.
Лестница закончилась внезапно – у начала длинного коридора. С обеих сторон он был усеян дверьми, что горели незнакомой магией.
Идти пришлось долго. И коридор все не заканчивался. Он поворачивал много раз, порой петлял, и все длился…
Я потеряла счет времени, и уже кляла себя на чем свет стоит, что поперлась среди ночи непонятно куда, как ветер, что подталкивал меня в спину, вдруг пропал.
Замерев возле стальной двери, что светилась ярко алым, я огляделась. В обе стороны от меня, утопая во тьме, тянулся бесконечный широкий коридор. Разноцветные магические узоры весело раскрашивали скучные двери по обеим его сторонам.
Только улыбаться и веселиться не хотелось. Страх снова накатил горькой волной.
Даже не было любопытно посмотреть на то, что таят треклятые двери - уж больно это место напоминало подвал Синей Бороды.
Было жутко. Жутко от всего происходящего. От того, что неясная сила смогла открыть окно в спальне Мастера, что невидимый шутник жарким шепотом молил о помощи в неприступном замке, где я была совсем одна – не считая старой поварихи. От того, что нашла тайный лаз в какой-то подвал, где бесконечно тянутся насмерть заколдованные двери, хранящие какие-то тайны. И еще более не по себе мне стало от собственного поведения – мало того, что нарушила слово данное Мастеру – это в первый день его отлучки, и сидеть мне в застенке до глубокой старости, так еще и пошла за ненавистный голос. Одна. Ночью. Без оружия. В прозрачной ночной рубашке.
- Умоляю…
Жаркой волной голос прокатился по коже. Щека запылала.
И стало понятно, что отступать некуда. Я здесь – у цели, нарушила все запреты, влезла в навоз по самые уши. Осталось расколдовать темницу и войти.
Заклинание было сложным. Нет, не так. Оно было совершенным. Его невозможно было взломать, только распутать. Я смотрела на двери до рези в глазах.
Распутывать я ничего не собиралась – потому что наложить обратно такое совершенство не смогу еще лет пятьдесят – при благоприятном раскладе, тренируясь до седьмого пота.
И тут… Поняла, что все гениальное – просто.
Заклинание было идеальным, да, вот только распространялось оно на одного единственного узника. Он не мог выйти никаким из существующих в мирах способом. Только если его выведет сам Мастер.
Мне ничего не мешало войти. Магия неприятно кольнула, но пропустила легко.
И я вошла.
Естественно, я узнала голос, как только он прозвучал в спальне. Да, готовилась к встрече пока брела по подземелью. Но то, что я увидела…
Комната полностью была облицована серым гладким кафелем. Она была абсолютно пуста, если не считать впечатанного в стену мужчины.
Поза его была вымученной до невозможности. По всему было видно, что стоит он очень давно. Неподвижный, словно прилип к стене всей тыльной стороной – от затылка до пят. Руки по швам, нога к ноге, вытянулся как на плацу – вот-вот честь отдаст.
Из одежды – только узкие темные брюки до щиколоток. Босой, волосы струятся по плечам. Худой, кожа на скулах натянулась, живот впал, грудь вздымалась медленно, словно нехотя, от редких вдохов некрасиво выступали ребра.
Несмотря на то, что руки-ноги были целы и не виделось никаких боевых ран, глядеть на него было страшно.
Он смотрел прямо перед собой. Пустыми глазами. Мертвыми.
Я засомневалась, что зашла в ту самую дверь. А потом рассмеялась.
Нездоровый смех все душил меня, не давая вдохнуть. Я согнулась пополам, даже обхватила руками живот. И хохотала как обезумевшая. Присела на пол – усевшись на икры, голову уронила на руки, и все не могла остановиться. Когда отпустил последний спазм, по лицу гладом текли слезы. Я, все еще улыбаясь, размазала их по щекам и посмотрела на пленника.
- Ну здравствуй! – Страха больше не было. Ни ужаса, ни жути. Ничего.
Мне было легко как никогда. Я находилась в самом уютном на планете месте.
В пыточной Мастера, где узником был мой насильник.
Глава восемнадцатая.
- Сколько зим, а? – Очень тихо сказал эльф. Голос слабый, хриплый.
- И не говори. Ни одной, - я все так же сидела перед ним, и задрав голову, смотрела в мертвые глаза. Поза не казалась мне унизительной. Не в том состоянии находился эльф, чтоб смотреть свысока.
Он просто потух. Если раньше – в пещерах, глаза светились предвкушением, то сейчас они были воистину мертвыми, по-другому не скажешь.
Видно нелегко далось ему поражение.
- Живая? – Взгляд переместился, сейчас эльф смотрел мне в глаза, но огонь в глазах так и не зажегся.
- Живу и здравствую, - кивнула в ответ.
Странно было видеть его таким. Жалким и побежденным.
- А вот по тебе не скажешь. Как ощущения? – Я откровенно злорадствовала.
- Сама как думаешь? – Он опустил глаза и попытался улыбнуться. Вышел оскал.
- Думаю, что есть боги на свете. Справедливость, чтоб ее. Придется тебе потерпеть – я же терпела, - села поудобнее, подперла щеку рукой, а с эльфа глаз не сводила.
Не сказать, что любовалась, но те ощущения свои описать не берусь. Смешалось все, переплелось. После последних событий на многие вещи я стала смотреть иначе. Облегчения душевного явные страдания эльфа не принесли. И это злило.
- Терплю, ничего другого не остается, - он прикрыл веки, не давая увидеть свою боль.
- Зачем звал? – Вопрос был так себе, ясно, что правду не скажет. Ищи теперь подоплеку.
- Соскучился, - попытался фыркнуть, но воздух вышел со свистом. Пересушенные губы потрескались.
- Тебя поцеловать, что ли? Чтоб подумать было о чем? – Я сама удивилась язвительности, с которой высказалась. А потом легко пошла к нему, поднялась на носочки и поцеловала. До губ не достала, получилось куда-то в подбородок.
Эльф дернулся. Странно, раньше ему мои губы нравились. Даже очень. Я улыбнулась своим мыслям и обратилась к остроухому:
- Ну так я пойду? Не скучай, – развернулась и пошла.
- Постой, - выдохнул эльф.
Я в досаде обернулась – не терпелось убраться отсюда и подумать.
Он молчал. Что сказать хотел, осталось только гадать. Встреча получилась идиотская. Эльф заперт в моем подвале – неподвижно, страшно. Казалось бы – радуйся, но нет. После замешательства и легкой, едва уловимой удовлетворенности, от мысли, что все в жизни возвращается, я почувствовала… досаду?
Стоит ли говорить, что поспать не получилось? Я прислушивалась к каждому шороху, пугалась шума волн, и бесконечно копалась в себе. Дура, лучше бы спать легла.
Утром снова пошла к нему.
Он стоял в той же позе – вытянувшись. Глаза прикрыты, даже не заметил, как вошла.
- С добрым утром, - буркнула я, давая понять, что не только он себя паршиво чувствует.
Настроение было гадким, а еще было понятно, что попала я капитально – Мастер голову оторвет, потом на место прикрутит, и оторвет еще разок. Плюс к тому, после полуночного самокопания болела голова. И ладно бы додумалась до путного. А так…
Эльф открыл глаза и мутно глянул. Потом облизал пересохшие губы и хрипло шепнул:
- Сплю?
- Это вряд ли.
Поставила корзину на пол, откинула крышку и вынула бутылку с водой. Подошла к нему и ткнула пальцем под ребро.
- Открывай рот.
Эльф посмотрел с недоумением, но послушался.
- Учить надо? Пьешь по капле, глотаешь медленно, - потом стала его поить.
Он закашлялся. Надрывно, громко. Потом посмотрел почти с ненавистью.
Этот взгляд я проигнорировала. Ненавидит? Это уж кто кого. Лично я – больше.
- Удивлен, - видно было, что говорить ему тяжко. Обезвоженный организм, изголодавшийся по глюкозе мозг – никакой энергии, только боль.
- Что пожалела? Зря. Не для тебя стараюсь, - объяснять не стала. Если не дурак - поймет.
Сидела опять на полу. Молчала, пленник тоже голоса не подавал. Время тянулось медленно. Когда прошло с полчаса, снова его напоила.
- Вот уж не думала, что эльфы так пахнут, - следя за тем, как пьет, сказала я.
- Что? – он поперхнулся.
- Сколько тут уже? – Отошла на шаг, чтоб платье не забрызгал.
- Долго, - скривился в ответ.
- Вот и я о том. Не воняешь. Пахнет все так же как и в пещере: дурацкими цветами и чем-то холодным.
Эльф округлил глаза и засмеялся. Я даже услышала, как треснула пополам его нижняя губа.
- О чем ты вообще думаешь? Поражаюсь. Все девки дуры, но ты всех переплюнула.
- Смотри-ка, вспомнил, как слова в предложения складывать, - отвернулась от него, а сама прикусила губу – то ли от смеха, то ли потому что крыша у меня окончательно поехала.
- Решила меня пожалеть? – Внезапно сменил он тему. Глянул при этом зло, фиолетовые глаза заволокло знакомой по пещерам пустотой.
- Вот еще. Жалеть тебя нужно как хранить прошлогодний снег. Мастер тут тебя не за красивые глаза запер, вот и сиди. К тому же, сам вчера разнылся – помоги, спаси, пожалуйста, - перекривила его, подошла поближе, снова влила воду в рот.
Он жадно глотнул, а я услышала, как голодные спазмы атаковали желудок. Усмехнулась и вернулась к корзине. Достала хлеб и по крошке стала вкладывать эльфу в рот.
Забота о пленном не доставила никакого удовольствия. Зрелище было жалкое. Он жевал так, что зубы скрипели, рот наполнялся слюной раньше, чем я успевала дать ему очередной хлебный катушек. При всей своей беспомощности, в его глазах мелькала лютая ненависть.
Было ощущение, будто кормишь крысу – ест жадно, а чуть отвернешься и руку прокусит.
- Что тогда это, если не жалость? – Спросил он, когда я закончила кормежку.
- Холодный расчет, - пожала плечами и уселась на привычное уже место. – Я потребую ответную услугу.