Неужели любовь, выглядит так?
Мистраль прикрыл глаза, не желая признавать для себя подобной истины. Ему казалось, что вот найдя для себя точки соприкосновения они пришли к некоторому идеальному пониманию, но как оказалось, это было лишь началом, трудного тернистого пути... А имело ли смысл идти по нему вообще?
Грандин вновь стиснул кулаки, почти до боли впиваясь ногтями в кожу ладоней. Если бы он мог обойтись без Ири, если бы не существовало этой невыносимой, непреодолимой тяги к нему, бухающей кувалды в собственной груди, каждый раз, когда они пересекаются между собой... Если бы..если бы
Как же смешно и отвратительно понимать, собственную жалкую беспомощность перед другим человеком, собственную убогую неспособность контролировать самого себя, неспособность вести тщательно рассчитанную обдуманную игру, в которых, он всегда был непревзойдённым мастером, потому что слишком страшно окажется проиграть в ней. Осознать, что всё это время сам был лишь игрушкой в чужих руках. А если и не был...
Ири Ар, как же сложно тебя понять, почти невозможно. Что же за игры ты ведёшь? С какой целью?
Мистраль с трудом отлепился от стены и заставил себя идти в заданном направлении, впрочем, направления собственного пути, он впервые очевидно не понимал.
Уезжать в город в одиночестве, не казалось правильным, точно так же как, и возвращаться в класс, демонстрируя внезапно проснувшуюся тягу к знаниям.
В душе, не желая утихать, кипели раздражение и злость на Ири, самого себя, на то, что он так легко позволяет себе поддаться провокациям.
Но неужели Ири, не понимает, что на всех этих лекциях Грандин присутствует только ради него?
Понимая, что ещё немного, и он дозреет до состояния ворваться в класс и вытащить Ара из - за парты, Мистраль сделал единственное, что ему оставалось. Убрался из академии, про себя решив послать Ара к чёрту.
Возможно ночь, проведённая в холодной постели, пойдёт ему на пользу, заставив задуматься над тем, чего он может лишиться, и принять, наконец, единственно правильное решение.
Глава 23
Однако на утро, в отличие от не выспавшегося, досадующего Мистраля, Ири выглядел бодрым и сияющим, обращая на Грандина внимания, не больше, чем на оранжерейный вазон с цветами.
Более того, прибыв в академию Мист, с бешенством констатировал, что его ангел, не только не демонстрирует признаков раскаяния или минимальной тоски, но Просто оскорбительно доволен жизнью и Абсолютная наглость, демонстративно окружён свитой воздыхателей. Разумеется, Эльресто Ал, занимал среди них первое место.
- Ты должен, что нибудь, сделать с этим, - заметил Александр неодобрительно, приветствуя Мистраля в коридоре.
Собственно не наткнуться на Мистраля представлялось сложным.
Недружелюбно разогнав зевак, он обосновался у мраморной колонны, являя мрачный памятник самому себе, и мысленно изобретая подходящее наказание для Ара.
То что Ири пожалеет о своём поведении, лично у него не вызывало никаких сомнений. Не пожалеет, значит Мистраль заставит его пожалеть, и плевать на способы, если цель оправдывает средства.
Разумеется, помахав ему издалека, Ири даже не соизволил подойти, заставив Мистраля прикусить губу с выражением лица, переводящимся как "подожди, дай только доберусь до тебя".
- Нас он всё равно не послушает, - подключился Ильт, со вздохом, впиваясь крепкими зубами в яблоко, вытащенное из - за пазухи.
Любому другому Мист незамедлительно высказал бы замечание, но Эргет и Алес всегда проходили "вне категории", умудряясь поразительным образом нарушать условности и не раздражать щепетильность Грандина.
Даже сейчас стоявшим в обнимку "мирным голубкам" в голову не приходило разлепиться, и они уютно сплетясь ладонями, пикетировали засаду Мистраля, очевидно решив поделиться опытом собственных, длящихся несколько лет отношений.
В академию студиозы прибыли сложившейся парой и представить эту незыблемый тандем врозь, казалось решительно невозможным.
Именно по этой причине Альф, слывший категоричный натуралом, регулярно подбивал клинья к Эргету, в качестве очевидной хохмы подобных приставаний; в этой ситуации рискуя получить разве что по башке.
- Мне казалось, что ты, сможешь повлиять на него. Но складывается ощущение, что Ар делает тебе назло. Не стоило давить на него, Ран. Ири ужасно упрямый.
- Эргет, я не нуждаюсь в советах. И тему своих отношений с Аром, не намерен обсуждать с кем бы то ни было, особенно с тем, кого считаю друзьями, по той причине, что слишком дорожу нашей дружбой. Как и вы надеюсь. Прошу извинить.
В отличие от Ири, Грандин умел обрубать доброжелателей одной фразой, обрубать так, что они не обижались, несмотря на то, что само замечание прозвучало достаточно резко.
- Бука! - буркнул Эргет, и был утянут в сторону мудрым Александром, сообразившим во что это может вылиться.
Во всём, что касалось Ара, Мистраль превращался в пороховую бочку, и это следовало учитывать.
Что же, когда гора не идёт к Магомету...
Не обращая внимания на собравшихся, Грандин решительно направился к Ири.
Если мальчишка рассчитывает, что сможет безнаказанно откалывать подобные номера, Грандин убедительно докажет несостоятельность подобных заблуждений.
- Десять секунд! - заявил Мистраль, подходя к Ару, и разбивая толпу, как нож масло. Собственно и разбивать не понадобилось. При его появлении, студиозы шарахнулись по сторонам, стаей испуганных воробьёв, застигнутых на месте преступления, ястребом.
- Десять секунд, - повторил он, слегка повышая голос. - И вокруг нас должно образоваться пустое пространство. Время пошло.
Он жёстко перехватил Ири за запястье, не давая возможности ускользнуть, и посмотрел на часы.
Когда он опустил руку, Ири стоял перед ним, гневно сверкая глазами. Увы, в гордом одиночестве. Тон, которым Мистраль произнёс приказание, буквально вмораживал в пол, не оставляя сомнений, что любое противодействие окажется смертельно опасным.
- У тебя очень сообразительные друзья, - мягко заметил Грандин, но прохладца голоса, и прищур глаз полыхающих мрачными огоньками, не сулили ничего хорошего.
- Итак? В чём наши трудности, душа моя?
Мистраль поинтересовался спокойно, почти буднично, вот только стальные ноты, делали спокойствие пугающим.
- Объяснишь или сразу перейдём к варианту " Ненавижу тебя, чёрствая скотина"?
Последняя фраза прозвучала откровенной издёвкой.
На щеках Ири проступили красные пятна. Он безуспешно рванулся прочь, выдёрнув руку, но добился лишь того, что ладонь Мистраля сжалась сильнее, оставляя на запястье синяки, а его самого качнуло маятником туда - обратно.
- Отпусти! Немедленно! - процедил Ири сквозь зубы, стервенея от собственной беспомощности и вытекающего из неё унижения. - Отпусти или я....
- Или ты, ЧТО?! - угрожающе осведомился Мистраль, делая шаг и нависая над ним зловещей чёрной мачтой камзола расшитого серебром.
Униформа в академии считалась обязательным правилом, но высшие ученики имели право на вольность, бравируя элегантными нарядами, и Грандин не стал исключением, точнее исключение появилось благодаря Мистралю.
Ири сник, в бессильной злости, понимая, что...
Ничего. Абсолютно ничего.
Несколько дней назад, в подобной ситуации, он, не раздумывая, заехал бы Мистралю по физиономии, вызвал на дуэль. Но то, что возникло между ними, полностью уничтожило и разрушило малейшую возможность подобной самозащиты, потому что...
Потому что в самом прямом смысле, у Ири Ара не поднималась рука.
Он даже мысли не мог допустить, сознательно причинить Грандину боль.
В животе моментально скручивался тугой чёрный узел, ноющий спазм под ложечкой.
Даже злясь на Мистраля и исходясь на пену от негодования, Ири... ЛЮБИЛ.
И это понимание оказалось мучительным, в свете чужой безответности.
Пока между ними существует малейшая связь, пусть даже они ссорятся и выясняют отношения, Ири, оказался не в состоянии больше "драться". Не мог, добровольно расписавшись в собственном бессилии.
И Грандин наслаждающийся чужой беспомощностью, ни малейшего представления не имел, отчего это происходило и каких усилий Ару стоило сопротивляться ему.
Не дать осознать собственную хрупкую уязвимость, когда чужое поведение напрашивается на отпор, но легче повернуться и уйти, чем объяснять то, что вряд ли когда нибудь будет понято.
Объяснить нежность, живущую в груди, бережность, заботу...Нет, Мистраль никогда не поймёт подобных вещей, ведь для него все эти вещи слабость, а если не слабость, то всего лишь игра в некоторое собственное, пытающееся уйти от скуки развлечение. Зачем всё усложнять, малыш? Нам же хорошо вместе.Вот и ответ.
И в свете отсутствия понимания, для Ири это тоже слабость. Собственная очевидная слабость перед ним. Слабость о которой не хочется рассказать и делиться ей тоже совершенно не хочется, только найти в себе силы, протест, гнев, и дать сдачи по мере возможностей, не признавшись... Как же это больно, чертовски больно на самом деле...причинить страдание ради собственной самозащиты, потому что иначе нельзя. Иначе у них просто не получается.
Сказать я люблю тебя, и оказаться одним из многих, пополнить собой коллекцию выброшенных кукол Мистраля, приевшихся, надоевших отношений, утративших всяческий смысл, потому что добыча взята, цель достигнута, а дальше Грандину скучно, пресно и неинтересно. Но невозможно вечно фонтанировать словами, идеями, иногда просто хочется БЫТЬ. Нормально, спокойно, по - человечески, без ссор, конфликтов и противостояния, когда то, что является обычным ходом вещей не раздражает и не надоедает. Когда возможно просто признать собственное желание любить и ПРАВО быть любимым в ответ. Право на свободу личности, самовыражения.
Но о каком праве может идти речь в этом случае? Любой отказ Мистраль воспринимает лично на свой собственный счёт, любая попытка поговорить приводит к тому, что ему затыкают рот, обижаются или выставляют идиотом, который не понимает очевидных вещей. И всё что остаётся это наступить себе на горло и согласиться или же устроить демарш протеста, ведущий к новой ссоре.
Больно. В груди не солнце, больная обугленная дыра, спрятанная за легкомыслием сверкающей беспечной поверхности. Неужели Мистраль всерьёз рассчитывает, что Ири когда нибудь откроет и покажет ему свою собственную слабость, разрешит увидеть и осознать насколько это важно для него. Нет. Так не будет. Найти в себе силы, сжать кулак, и со всего размаха, залепить в самодовольное, полное превосходства лицо, мечтая отгрызть собственную руку за то, что посмела подняться на него. Не уступить. Не позволить сломать себя. Даже если не в состоянии причинить вред, всё равно не уступить. У него тоже есть гордость, есть собственное самолюбие и чувства, о которых Мистраль очевидно попросту не догадывается.
Для тебя это всё игра, Мистраль. Желание любить всего лишь игра.
Но люди не игрушки. Не бесчувственные механизмы, предназначенные исключительно для твоего личного развлечения.
Захотел взял, надоело швырнул на полку до востребования. Однажды ты придёшь, а полка окажется пустой, потому что нельзя ждать вечно, до бесконечности в надежде, что когда нибудь родиться понимание, умение БЫТЬ, отдавать и ничего не требовать взамен, умение любить, нести ответственность за собственные поступки. Понимание, что там, на противоположной стороне отношений стоит другой, точно такой же, живой человек, и ему может быть больно, очень больно понять, что его любовь, ничего не значит для тебя.
Да, Ири готов принять игры на поверхности мыльного пузыря, и согласиться на то, что у них есть, так как есть, в том виде, в котором оно есть, без названия, без имени. Но так не может продолжаться вечно. Форма исчезнет, но останется принцип? Страшно, Мистраль. Проиграть. Не пожелав открыть карты, не зная карт соперника, пойти ва - банк, для того, что бы услышать в ответ безразличное и раздражённое "Зачем всё усложнять?"
Нет, пока Мистраль не уступит первым, Ири ни за что не признается ему. Не откроет эту дверь. Вход в настоящего себя, лишённого собственной приевшейся фальши благоразумия, позволяющего миру сходить с ума ради собственного удовольствия, но это не значит, что Ири точно такой же безумец. Совершенно не обозначает, что он не видит и не замечает или не понимает ситуации.
Он понимает, всё прекрасно понимает, но иногда так сложно найти слова, что бы объяснить самое очевидное.
Сказать другому человеку: Я люблю тебя. Верь мне.
Не заставляй меня сражаться с тобой. Ведь видит бог, я этого совершенно не желаю, не хочу, но...
Не могу принять отношения, в которых и ты и я заранее придумали и прописали правила поведения для другого; всерьёз рассчитывая, что они будут приняты?
Нет, Мистраль. Так не будет. Ты не желаешь уважать меня, а значит, не жди уважения в ответ.
Не жди, что я стану честен с тобой. До тех пор, пока для тебя всё это игра, Мистраль, ты получишь в ответ, только игры.
Игры в меня, в тебя, в нас. Детство, шутки, смех, серьёзность и несерьёзность - всё, что составляет суть человеческих отношений, но в этих отношениях никогда не будет меня, потому что тебя в них тоже нет.
Мы разменяли любовь на сделку, заключили компромисс с собственным разумом и удобством существования, а теперь это смешно видеть и понимать, попытки выстраивать домики, в которых ни один из нас не станет жить.
Разожми руку, Мистраль. Разожми, эту чёртову руку. Ты не имеешь права, удерживать меня. До тех пор, пока не ответишь на вопрос, КТО, Я ДЛЯ ТЕБЯ? ты не имеешь на меня никакого права.
Кто я для тебя, Мистраль? Скажи, мне, кто я для тебя?
Если бы взглядом можно было прожигать дыры, Мистраль представлял бы собой обугленное решето.
А кроме взглядов и шипения, противопоставить оказалось нечего.
Что бы Ири не думал по этому поводу, как бы Мистраль не вынуждал его отреагировать, он не настолько лишился рассудка, что бы пойти на публичный скандал.
- Ири, нам следует поговорить, - оценив его состояние, мягко подытожил Мист. - Я надеюсь, что поразмыслив, ты согласишься составить мне компанию, и покинуть место, где мы привлекаем внимание.
Сможет ли Ран измениться?
- Потому что если ты откажешь, я применю силу, и мне абсолютно безразлично, как это скажется на репутации. У тебя есть десять секунд на обдумывание. Время пошло!
Смешно. Он никогда не измениться, а значит ...
Просящему - подают, Грандин Мистраль.
- Угрозы и шантаж? Дипломатия твой конёк, Мистраль? - Ири презрительно дёрнул плечом, и предпринял очередную отчаянную попытку незаметно освободиться, не превращая борьбу в спектакль и бесплатное развлечение для любопытных глаз.
К его досаде коридор оказался полон народа. И хотя студиозы старались не фиксировать на них излишнее внимание, любому становилось ясно, за ними наблюдают с жадным интересом, и постыдная сцена имеет десятки свидетелей.
Но похоже, в последнее время, Грандину сделалось абсолютно наплевать, на это, и множество других вещей важных и значимых, до встречи с Аром. Честь, достоинство, репутация ... Сколь сильна грань человеческой бездны, заглянув в которую человек внезапно понимает, что он себя абсолютно не знал? А теперь, узнав и поняв, что предела не существует... Что вот он, по факту лицом к лицу перед самим собой, совершающий поступки, которые ранее осуждал и считал неприемлемыми. Но вот оказалось, что невозможного нет, и ты ничем не лучше других, остальных. Превозносящийся над миром бог, стремительно рухнувший в человеческое естество. Потому что сердце - не гранит.